— Не волнуйся. Я в тебя верю.

— Да при чем тут я, — ответил он, бросая последний тоскливый взгляд на твердую землю. — Это мой желудок…

Палуба тихонько покачивалась под ногами, но Джейми и его желудок держались молодцом — возможно, тут сыграло свою роль бренди, которым щедро угощал нас капитан.

— Славная штука, — сказал Джейми, поднеся стаканчик к носу, и, прикрыв глаза, одобрительно вдохнул густой аромат. — Португальский, верно?

Джаред одобрительно рассмеялся и подтолкнул капитана локтем:

— Видал, Портис? Я же говорил тебе: у него нюх на спиртное! А ведь он пробовал такой только раз!

Я прикусила губу и избегала смотреть Джейми в глаза. Капитан, огромного роста неряшливый мужчина, выглядел утомленным, однако скроил приветливую гримасу и улыбнулся Джейми, обнажив три золотых зуба. Этот человек явно вознамерился держать свое богатство при себе.

— Угу, — буркнул он. — Так это тот парень, которого ты хотел нанять осушать твои трюмы?

Джаред на секунду смутился, на обветренном лице вспыхнул румянец. Я заметила, что одно ухо у него проколото для серьги. Интересно, на чем же он начал сколачивать свое состояние?

— А-а, ладно, — протянул он, и впервые в его речи был отчетливо различим шотландский акцент. — Там видно будет. Но сдается мне, — тут он бросил взгляд в сторону порта, где по-прежнему кипела жизнь, потом скосил глаза на стакан, поданный капитаном, и осушил его в три глотка. — Вот что, Портис, ты не позволишь ненадолго занять твою каюту? Хочу спокойно поболтать с племянником и его женой, а там у вас на корме, похоже, какая-то заваруха, шум да гвалт. — Этого замечания оказалось достаточно, чтоб капитан Портис вылетел из каюты, словно разъяренный вепрь, и вскоре с кормы донесся его хриплый голос. Орал он на смеси испанского с французским, — к счастью, я не понимала почти ни слова.

Джаред подошел к двери и плотно притворил ее, отчего крики капитана почти заглохли. Потом возвратился к маленькому столику и церемонно наполнил наши стаканы. Взглянул на Джейми, потом на меня и снова смущенно улыбнулся.

— Я действительно собирался кое-что предложить тебе, — начал он, — но мой старый добрый капитан перехватил инициативу. Дело в том, — тут он приподнял свой стакан, и в портвейне засияли солнечные лучи, отбрасывая блики по каюте, — дело в том, что мне и вправду нужен человек, — он поднес стакан к губам и начал пить, — хороший человек, — добавил он и опустил стакан. — Видите ли, дорогая, — обратился он уже ко мне, — у меня появилась редкая возможность вложить деньги в новый винный заводе в Мозеле. Ни одному из подчиненных доверить организацию этого дела я не могу, мне нужно видеть и пощупать все самому. Чтобы наладить там производство, понадобится несколько месяцев.

Он задумчиво смотрел в стакан, слегка взбалтывая ароматную коричневую жидкость, пока запах этот, казалось, не проник в каждую щелку каюты. Я отпила из своего стакана всего несколько капель, но вдруг почувствовала, что голова у меня кружится. Скорее от возбуждения, чем ои спиртного.

— Такая возможность выпадает не часто, и упускать ее не стоит, — продолжил Джаред. — К тому же можно заключить несколько очень выгодных контрактов с винодельческими заводами, расположенными у Роны, вина у них отличные, но в Париже известны мало. Господи, да у здешней знати они пойдут нарасхват, как снега летом не сыщешь! — Хитрые карие глазки жадно сверкнули при мысли о доходах, которые можно будет при этом извлечь, затем снова засветились добродушием, он перевел взгляд на меня. — Но…

— Но, — закончила я за него, — вы не можете оставить дело здесь без присмотра.

— Ум, красота, обаяние!.. Я поздравляю тебя, кузен, — склонив аккуратно причесанную голову, он бросил одобрительно-хитроватый взгляд на Джейми. — Признаюсь, я и сам не вполне понимаю, как все это лучше организовать, — сказал он, ставя стакан на маленький столик с видом человека, который, оставив всякую фривольность, решил перейти к серьезному разговору. — И когда вы написали мне из аббатства о своем намерении посетить Париж… — Он на секунду замолк, потом, улыбнувшись Джейми, радостно всплеснул руками. — Я ведь помню, мой мальчик! Голова у тебя на цифры варит, просто Бог услышал мои молитвы! И все же я решил, что надо предварительно встретиться и возобновить дружбу, прежде чем предлагать тебе что-то определенное.

Просто хотел посмотреть, насколько я презентабельна, подумала я про себя, но тем не менее одарила Джареда самой приветливой улыбкой. И тут же поймала на себе вопросительный взгляд Джейми, он удивленно приподнял бровь. Да, нынешняя неделя удивительно богата на разного рода предложения. Похоже, что на услуги лишенного всяких прав изгоя и подозреваемой в шпионаже англичанки здесь большой спрос.

Условия, предложенные Джаредом, были более чем щедрыми: за то, что Джейми будет в течение полугода возглавлять его бизнес во Франции, он собирался не только выплачивать ему зарплату, но и предоставить в полное распоряжение свой дом в Париже со всей прислугой.

— Что ты, что ты, это же сущие пустяки! — остановил он Джейми, когда тот собрался было возразить по поводу этого последнего пункта. Потом, приложив палец к кончику носа, одарил меня очаровательной улыбкой. — Хорошенькая женщина в качестве хозяйки дома на разных приемах — это только способствует бизнесу, кузен. Ты не представляешь, как ходко идет торговля вином, если покупатель сперва пробует товар! — Он решительно тряхнул головой. — Нет, ты окажешь мне огромную услугу, если твоя супруга возьмет на себя труд развлекать моих гостей.

Перспектива развлекать сливки парижского общества на обедах и ужинах немного пугала. Джейми вопросительно взглянул на меня, но я улыбнулась в ответ и кивнула. Предложение выглядело заманчиво. Если сам Джейми готов возглавить столь сложное и важное дело, то уж и я как-нибудь справлюсь. Буду устраивать званые обеды и совершенствовать свой разговорный французский.

— Сущие пустяки, — пробормотала я, и Джаред, посчитав мой ответ само собой разумеющимся, перевел пристальный взгляд маленьких черных глазок на Джейми.

— И потом, я подумал, что для осуществления целей, с которыми вы прибыли в Париж, обзавестись кое-какими связями не помешает.

Джейми весело улыбнулся, в ответ на что Джаред, издав короткий довольный смешок, снова потянулся к своему стаканчику. Перед каждым из нас стояло по бокалу с водой, чтоб можно было прополоскать рот между глотками, и он схватил тот, что был ближе.

— Итак, тост! — провозгласил он. — За наше сотрудничество, кузен, и за его величество! — Он салютовал стаканчиком, затем провел им над бокалом с водой и поднес к губам.

Я с удивлением наблюдала за этими столь странными манипуляциями. Очевидно, значение их было понятно Джейми, и он, улыбнувшись Джареду, в свою очередь Поднял стаканчик и провел им над водой.

— За его величество! — повторил он. Затем, заметив мое недоумение, объяснил с улыбкой: — За господство его величества на суше и на море, Саксоночка!

— О-о… — понимающе протянула я. Король на суше и на море — это же король Джеймс. Это отчасти объясняло неожиданное желание многих видеть меня и Джейми в Париже.

Если Джаред тоже якобит, тогда его переписка с аббатом Александром — не просто совпадение… Вполне вероятно, что письмо Джейми, сообщавшее о нашем прибытии, пришло вместе с еще одним, от аббата, где он упоминал о поручении от короля Джеймса. И если наше присутствие в Париже совпадает с планами самого Джареда — что ж, тем лучше. Приятно удивленная четкой работой связи между якобитами, я поднесла свой стаканчик к губам и тоже выпила за господство его величества на суше и на море, а также за наше сотрудничество с Джаредом.

Затем Джаред с Джейми, склонившись над густо исписанными чернилами листами бумаги, пустились обсуждать детали бизнеса. Крошечная каюта насквозь пропиталась запахом табака, спиртных паров и немытого тела, и меня опять начало слегка подташнивать. Понимая, что сейчас мужчинам не до меня, я тихонько поднялась и вышла на палубу.

Стараясь держаться как можно дальше от все еще бранившихся где-то под палубой моряков, я пробралась через свернутые кольцом канаты и сложенные паруса в тихий уголок на носу, откуда открывался прекрасный вид на гавань.

Усевшись на сундук, я с наслаждением вдохнула соленый воздух с привкусом дегтя и рыбы — запах морских странствий, запах гавани. Было по-прежнему прохладно, но я лишь плотней запахнула на себе плащ и не слишком мерзла. Корабль медленно покачивался на мелких волнах прилива, я видела, как шевелятся на сваях причала длинные, похожие на растрепанную бороду водоросли, под которыми сверкали черные раковины мидий.

Их вид напомнил мне вчерашний обед — жареные мидии с маслом, и я вдруг почувствовала, что страшно проголодалась. Похоже, эта беременность сделала меня полной рабой своего желудка: теперь я знала лишь два состояния — омерзительной тошноты или зверского голода. Воспоминание о еде напомнило рассуждение Джареда о приемах и обедах, на которых мне предстоит развлекать гостей. Обеды?.. Гм… Немного странно, конечно, начинать спасение Шотландии именно со званых обедов, но, похоже, на данный момент другого выбора нет.

По крайней мере, если Карл Стюарт будет сидеть за столом напротив, я смогу за ним наблюдать. Глаз не спущу! Я улыбнулась этой мысли. Если вдруг ему придет в голову прыгнуть на корабль и отправиться в Шотландию, возможно, успею подсыпать ему чего-нибудь в суп…

И вообще, вероятно, это вовсе не так уж смешно, как кажется. Я вспомнила о Джейлис Дункан, и улыбка на лице увяла. Жена сборщика налогов из Крэйнсмуира, она убила своего мужа, подсыпав ему в еду во время банкета цианистый калий. Вскоре ее обвинили в колдовстве и арестовали — как раз в то время я находилась в тюрьме. Потом был суд, именно во время суда Джейми и спас меня. Воспоминания о тех нескольких днях, проведенных в промозглых и сумрачных подвалах тюрьмы в Крэйнсмуире, были все еще слишком свежи в памяти, и мне вдруг стало страшно холодно.

Я вздрогнула, но не только от холода. Просто я не могла думать о Джейлис Дункан без содрогания. И даже не из-за ее поступка, а из-за того, кем эта женщина была. Да, она тоже была якобиткой, принадлежала к тому разряду сторонников Стюартов, у которых преданность делу граничит почти с безумием. Хуже того, мы с ней были одного поля ягоды — она тоже явилась из каменного круга.

Я не знала, попала ли она в прошлое случайно, подобно мне, или же совершила это путешествие во времени преднамеренно. Не знала и откуда именно она явилась. Но отчетливо помню, какой видела эту женщину последний раз: высокая, светловолосая, она выкрикивает проклятия в адрес судей, а на левой руке, у предплечья, блестит пресловутая круглая отметина прививки. Я непроизвольно нащупала пятнышко загрубевшей кожи у предплечья, под мягкими складками ткани, и содрогнулась.

От этих грустных воспоминаний меня отвлек шум, доносившийся с соседнего причала. Там, у корабельного трапа, собралась целая толпа людей, они громко кричали и толкались. Нет, не драка… Я пригляделась, прикрывая глаза от солнца ладонью, но не заметила, чтоб они обменивались ударами. Несколько человек пытались пробить себе дорогу к дверям большого склада у края причала. Толпа упрямо противостояла этим усилиям, оттесняя их назад.

Внезапно за моей спиной возник Джейми, следом шел Джаред, оба они тоже стали наблюдать за этой сценой. Оглушенная криками толпы, я не слышала, как они подошли.

— Что это там? — Я встала и почувствовала его запах: сегодня утром в гостинице Джейми выкупался и пах свежестью и теплом, тонкий аромат со слабой примесью запаха пыли и солнца. Обостренное обоняние — еще один побочный эффект беременности: я бы различила его запах среди мириады других так же отчетливо, как слух позволяет выделить чей-то высокий голос из шума и крика толпы на улице.

— Не знаю. Похоже, какая-то заваруха на соседнем корабле. — Он успокаивающим жестом положил руку мне на локоть. Джаред обернулся и рявкнул одному из матросов с косичкой какую-то команду на своем гортанном французском. Матрос послушно перешагнул через перила и съехал на берег по канату. Мы с палубы наблюдали, как он подошел к толпе, толкнул какого-то моряка под ребра, получил ответный удар, сопровождавшийся выразительной жестикуляцией.

Джаред, хмурясь, выслушал, что сказал ему матрос с косичкой, подойдя к краю причала. Говорил он на жаргонном французском, и я не поняла смысла сказанного. Затем Джаред отвернулся и, подойдя ко мне, стал рядом, опустив руки на поручни.

— Говорят, что на борту «Патагонии» какая-то болезнь.

— Что за болезнь? — Я не догадалась захватить с собой аптечку, а потому помочь ничем не могла, но меня разбирало любопытство. Джаред выглядел встревоженным.

— Боятся, что оспа, но точно не знают. Послали за инспектором порта и начальником гавани.

— Может, мне взглянуть? — предложила я. — Уж по крайней мере смогу разобраться, заразная это болезнь или нет.