— Сущие пустяки, — ответил Роджер. — Приятно было отвлечься от паутины и нафталиновых шариков. Как только удастся выяснить о якобитах что-то еще, тут же дам вам знать.

— Спасибо. — Немного помолчав, Клэр глянула через его плечо и, понизив голос, добавила: — Пользуясь тем, что Бри вышла… я хотела бы кое о чем попросить вас. Но только между нами.

Роджер откашлялся и поправил галстук, который нацепил по случаю прихода гостей.

— Прошу, говорите, — произнес он бодро, чувствуя, что чаепитие удалось как нельзя лучше. — Всегда счастлив выслушать вас.

— Вы пригласили Бри сопровождать вас в поездке… Там есть одно место, которое… Я не хотела бы, чтобы она посещала его… Если вы, конечно, не против.

Сигнал тревоги снова зазвучал в голове Роджера. Чего она боится? Что я узнаю какой-то секрет о Брох Туарахе?

— Каменные столбы… они называют его «Крэг-на-Дун». — Лицо Клэр приняло серьезное, озабоченное выражение, и она придвинулась еще ближе. — Причина очень веская, иначе бы я не просила… Я хочу отвести Брианну туда сама. И боюсь, что сейчас не смогу сказать вам, почему именно. Настанет время, и вы все узнаете. Только не теперь. Обещаете?

Мысли Роджера смешались. Так, значит, вовсе не в Брох Туарах не хочет Клэр пускать дочь. Одна загадка разъяснилась, но на смену ей пришла другая, еще более таинственная.

— Как скажете, — ответил он после паузы. — Конечно.

— Благодарю. — Она легонько прикоснулась к его руке и тут же отошла. Ее силуэт, вырисовывавшийся на фоне окон, напомнил ему кое о чем. Возможно, не самый удобный момент задавать этот вопрос, но ведь он вполне невинный.

— О, доктор Рэндолл… Клэр…

Клэр обернулась. Сейчас, когда в комнате не было Брианны, он с особой остротой вдруг почувствовал, сколь красива на свой лад Клэр. Лицо ее разрумянилось от виски, а глаза приобрели необычный золотисто-коричневый оттенок и напоминали отполированный янтарь.

— Во всех документах, что я просматривал в связи с этими людьми, — начал Роджер, осторожно подбирая слова, — упоминается некий капитан Джеймс Фрэзер, похоже, он был их командиром. Но в вашем списке его имя отсутствует. И я просто хотел спросить, что вам о нем известно.

На секунду она словно окаменела. И стояла совершенно неподвижно, что напомнило ему несколько странное ее поведение во время первой их встречи. Затем слегка пожала плечами и ответила нарочито спокойным тоном:

— Да… Я о нем знаю. — Голос звучал ровно, но краска отхлынула от лица, и Роджер заметил, как на шее у нее дрожит и бьется маленькая жилка. — Я не внесла его в список потому, что и без того знаю, что с ним произошло. Джеймс Фрэзер погиб при Каллодене.

— Вы уверены?

Словно собираясь выбежать из комнаты, Клэр Рэндолл нервно схватила сумку и бросила взгляд в коридор, откуда донесся звук поворачивающейся дверной ручки, что означало, что Брианна вот-вот выйдет.

— Да, — ответила она не оборачиваясь. — Совершенно уверена. О, мистер Уэйкфилд… то есть Роджер… — Она отпрянула, не сводя с него странных золотистых глаз. При этом освещении они кажутся почти желтыми, подумал он, глаза большой кошки или леопарда. — Прошу вас, пожалуйста, только не упоминайте этого имени, Джеймс Фрэзер, в присутствии моей дочери!..

Было уже довольно поздно, и, хотя ему следовало бы давно находиться в постели, Роджер не спал, просто не мог уснуть. То ли Фиона вывела его из равновесия, то ли противоречивое поведение Клэр. То ли так взволновала перспектива отправиться вместе с Брианной Рэндолл в поездку, но сон все не приходил и, похоже, не собирался прийти вовсе. И вот, вместо того чтоб вертеться в постели с боку на бок или считать, он решил употребить бессонницу себе на пользу и заняться разбором бумаг его преподобия. Возможно, это скучное занятие все же нагонит сон…

Свет в комнате Фионы, находившейся в другом конце коридора, все еще горел, и он на цыпочках поднялся наверх, стараясь ее не беспокоить. Включил свет в кабинете и секунду стоял в задумчивости, пытаясь оценить масштаб предстоящей ему работы.

Размещение книг, бумаг и прочих предметов в комнате отражало склад характера священника Уэйкфилда. Часть помещения занимал огромный, размером двадцать на двенадцать футов, стеллаж. Впрочем, самого стеллажа не было видно, все было завалено кипами бумаг, фотографий, листками ксерокопий, счетами, рецептами, птичьими перьями, обрывками конвертов с наклеенными на них интересными марками, визитками с адресами, связками ключей, открытками, резинками и прочими мелочами, громоздящимися друг на друге или висящими в снизках. Мелочей этих были горы, тем не менее его преподобие всегда безошибочно знал, куда следует запускать руку, чтобы извлечь нужный ему предмет. Роджеру пришло на ум, что вся эта свалка была не случайным скопищем вещей, а хранилищем, организованным в соответствии с неким научным принципом, настолько хитроумным и сложным, что даже ученые из НАСА не смогли бы приблизиться к его разгадке, пусть даже чисто теоретически.

Он с робостью озирал этот айсберг. Разве можно понять, откуда лучше начать? Вытянул наугад ксерокопию расписания заседаний Генеральной ассамблеи — такие рассылала епископальная служба, и тут же его внимание привлек находившийся под ней карандашный рисунок. Дракон с картинными клубами дыма, вырывающимися из раздутых ноздрей, с зелеными языками пламени, изрыгаемого широко разинутой пастью.

Внизу неровными печатными буквами было выведено «Роджер». И он вдруг вспомнил, как объяснял кому-то и: взрослых, почему огонь из пасти дракона зеленый. Потому что тот питается одним только шпинатом… Он сунул расписание заседаний ООН обратно в кучу и отвернулся, Нет, этим он займется позже.

Гигантский дубовый письменный стол — бюро с убирающейся крышкой и минимум пятью десятками ящиков и ячеек, битком набитых и напоминающих слоеный пирог. Со вздохом Роджер придвинул к столу расшатанное старое кресло и сел, решив сперва разобрать документы, которые его преподобие считал достойными хранения.

В одном — стопка неоплаченных счетов… В другом — какие-то деловые бумаги… Документы на автомобили, отчеты, акты о приемке строительных объектов. Еще один заполнен историческими записями и документами. Отдельно были сложены бумаги, связанные с ведением домашнего хозяйства. И наконец, еще в одном, самом вместительном ящике, хранилась всякая ерунда.

Целиком погрузившись в свое занятие, он не услышал, как дверь за спиной скрипнула и раздались шаги. Внезапно на столе перед ним возник большой чайник.

— Что? — Он вздрогнул и выпрямился.

— Вот, подумала, может, вы чайку захотите, мистер Уэйк… то есть Роджер. — И Фиона поставила рядом с чайником маленький поднос с чашкой, блюдцем и тарелочкой с бисквитами.

— О, спасибо… — Он и в самом деле проголодался и одарил Фиону дружеской улыбкой, отчего ее круглые щеки зарозовели. Ободренная такой реакцией, она осталась и, присев на уголок стола, стала наблюдать, как он, продолжая просматривать бумаги, поедает шоколадные бисквиты.

Смутно понимая, что следует как-то реагировать на ее присутствие, Роджер приподнял в руке надкусанный ломтик бисквита и заметил:

— Вкусно!

— Правда? Сама испекла. — Фиона еще гуще покраснела. А вообще-то она довольно симпатичная девушка, эта Фиона… Маленькая, кругленькая, с темными кудряшками и широко расставленными карими глазами. Он вдруг поймал себя на мысли, что Брианна вряд ли умеет готовить, и встряхнул головой, чтоб отогнать ее образ.

Приняв этот его жест за выражение сомнения, Фиона пододвинулась поближе.

— Нет, правда, — сказала она. — Это еще бабушкин рецепт. Она всегда говорила, что священник просто обожает этот кекс. — Карие глаза слегка затуманились. — Она оставила мне все свои рецепты, кулинарные книги и все такое прочее… Я ведь единственная внучка, понимаете?

— Очень печально, что ваша бабушка умерла, — вполне искренне заметил Роджер. — Надеюсь, она не слишком страдала?

Фиона скорбно кивнула:

— О нет. Прямо как гром среди ясного неба… Только поужинала и говорит: «Что-то я устала…» И пошла в спальню. — Девушка беспомощно пожала плечами. — Легла, заснула и больше не проснулась.

— Что ж, это хороший конец, — сказал Роджер. — Я рад, что она не мучилась…

Миссис Грэхем поселилась в доме задолго до того, как там впервые появился Роджер, робкий, только что осиротевший мальчуган пяти лет. Уже тогда она была пожилой дамой, вдовой со взрослыми детьми, и обильно изливала на Роджера материнскую, хоть и не лишенную строгости любовь, когда тот приезжал гостить на каникулы. Она с его преподобием являли собой довольно странную парочку, впрочем, им удавалось создать в этом старом особняке по-настоящему домашнюю, теплую и уютную атмосферу.

Растроганный воспоминаниями, Роджер легонько сжал руку Фионы в своей. Она ответила тем же; карие ее глаза внезапно приобрели томное выражение. Маленький, напоминающий бутон розы, ротик приоткрылся, и она всем телом подалась вперед, так что Роджер ощутил на щеке ее теплое дыхание.

— Спасибо вам, — пробормотал он и выдернул руку из ее горячей ладошки. — Огромное спасибо. За э-э… чай… и все остальное. Все было так хорошо, просто чудесно… Да, чудесно. Спасибо. — Он отвернулся и торопливо потянулся за новыми бумагами, желая скрыть замешательство. Схватил наугад торчавшую из одного из ящиков пачку газет.

Развернул пожелтевшие страницы и разложил их перед собой на столе, прижимая ладонями. Приняв сосредоточенный вид, нахмурился и склонился над побледневшим от времени текстом. Через минуту Фиона с глубоким вздохом поднялась, он услышал, что она идет к двери. Но не поднял головы.

Затем в свою очередь испустил глубокий вздох облегчения, прикрыл глаза и возблагодарил Бога за избавление. Да, Фиона привлекательная женщина. Да, она, несомненно, прекрасная кухарка. Но она любопытна, настырна, действует на нервы и, по всему видно, твердо настроена на замужество. Стоит ему еще раз прикоснуться к этой розовой плоти, и через месяц придется оглашать в церкви имена брачующихся. Но уж если оглашать, то именем, стоящим в приходской книге рядом с Роджером Уэйкфилдом, будет Брианна Рэндолл, если, конечно, он, Роджер, не имеет ничего против…

Интересно, как это он может быть против? С этой мыслью Роджер открыл глаза и тут же растерянно заморгал. Потому что перед ним, в газете, было то самое имя, которое только что пригрезилось ему на страницах брачногс контракта. Рэндолл… Нет, конечно, не Брианна Рэндолл Клэр Рэндолл. А вверху заголовок: «Возвращение из мертвых». А под ним — фотография Клэр, только лет на двадцать моложе. Впрочем, на ней она не сильно отличалась от нынешней Клэр, если не считать выражения лица. Она сидела в больничной постели, волосы взъерошены и развеваются, как знамена, тонкие губы сжаты в плотную линию, удивительные глаза сверкают и смотрят прямо в объектив.

Совершенно потрясенный, Роджер начал торопливо перебирать вырезки, затем стал читать. Хотя газетчики явно старались раздуть из этой истории целую сенсацию, фактов было мало.

Клэр Рэндолл, жена известного историка доктора Франклина У. Рэндолла, пропала в Шотландии во время своего отпуска. Случилось это в Инвернессе, в конце весны 1945 года. Машину ее нашли, но сама женщина бесследно исчезла. Все поиски оказались напрасными, наконец полиция и отчаявшийся муж пришли к печальному выводу, что Клэр Рэндолл, должно быть, погибла от руки какого-то бродяги, а тело ее спрятали среди скал и камней.

И вот в 1948 году, через три года после исчезновения, Клэр Рэндолл объявилась. Ее обнаружили, грязную, оборванную, в каких-то лохмотьях, бродившей вблизи того места, где она пропала. Она была цела и невредима, хотя и сильно истощена, однако, похоже, плохо осознавала, что с ней и где она находится. Речь Клэр была бессвязной.

Мысль о том, что Клэр Рэндолл может бессвязно выражаться, заставила Роджера удивленно приподнять брови, и он продолжил просматривать вырезки. Но помимо информации, что миссис Рэндолл поместили в местный госпиталь оправляться от потрясения, он мало что извлек из них. Попались фотографии мужа, который был «вне себя от радости». Впрочем, на них он скорее выглядел тоже потрясенным. Да и можно ли было упрекнуть его в этом, подумал Роджер.

Он с любопытством рассматривал фотографии. Фрэнк Рэндолл, стройный, красивый, аристократической внешности мужчина. Темноволосый, с щеголеватой грацией, читавшейся в каждом изгибе тела, он стоял у входа в госпиталь, застигнутый репортером в тот момент, когда собирался навестить свою вновь обретенную жену.

Роджер внимательно разглядывал длинный, четко очерченный подбородок, наклон головы и внезапно осознал, что ищет сходства Брианны с отцом. Заинтригованный этой мыслью, он поднялся и взял с полки одну из книг Фрэнка Рэндолла. Там, на задней стороне обложки, нашел более четкую фотографию. Нет, волосы у него не рыжие, а темно-каштановые. Должно быть, она унаследовала эту сверкающую гриву от дедушки или бабушки, и темно-синие глаза с кошачьим разрезом — тоже. У матери ее красивые глаза, но совсем другие. И у отца тоже другие. Сколько он ни старался уловить хоть малейшее сходство этой рыжеволосой богини со знаменитым историком, ему это не удалось.