– Как дела? – эхом отозвался тот. – Ну что ж, я скажу вам, сэр! Она направляется на восток, затем на запад, половина ее спускается в долину, в то время как другая половина отправляется черт знает куда! Вот как обстоят дела!.. Она, – пояснил он, моментально успокоившись после вспышки, – это верная его высочеству шотландская армия.

Еще немного успокоившись, он стал рассказывать нам о событиях, происходивших в Траненте после прибытия сюда его армии.

Прибыв в Транент, лорд Джордж оставил бо́льшую часть людей, а сам с маленьким отрядом поспешил занять позицию на горном кряже, у подножия которого простирается равнина. Принц Карл, прибывший сюда чуть позже, был недоволен действиями лорда Джорджа и громко высказался по этому поводу в присутствии множества людей. Взяв половину армии, его высочество отправился на запад, к герцогу Перту, тоже считавшемуся главнокомандующим армии. Скорее всего, он сделал это, чтобы попытаться атаковать Престон.

Таким образом, армия разделилась, а его светлость Джордж вступил в переговоры с жителями деревни, которые знали окружающую местность намного лучше, чем его высочество или сам главнокомандующий. В это время О’Салливан, ирландский наперсник принца, принял решение перевести людей лохиельского Камерона в церковный двор Транента.

– Коуп, конечно, привез с собой пару легких полевых пушек и открыл огонь по лохиельцам, – угрюмо продолжал лорд Джордж, – так что мне пришлось сегодня основательно повозиться с этим. Глава клана был, естественно, расстроен тем, что многие его соплеменники получили ранения. Он попросил, чтобы их отвели назад, и, конечно, я выполнил его просьбу. Потом появился вдруг этот О’Салливан, приспешник его высочества! Только потому, что он высаживался на остров Эрискей с его высочеством, это ничтожество считает… Так или иначе, он является ко мне и заискивающим тоном уговаривает вернуть Камеронов в церковный двор, мол, это необходимо – заметьте, необходимо, – если мы будем наступать с запада. Я объяснил ему, причем ясно и понятно, что мы будем наступать с востока, если вообще будем. Начало военных действий в данный момент и впрямь маловероятно, тем более что мы не знаем точно, ни где находится половина наших людей, ни где находится принц Карл.

Он произнес последнюю фразу таким тоном, что стало ясно: местонахождение его высочества принца Карла для него вопрос сугубо праздный, не имеющий практического значения.

– А предводители кланов! Камерон Лохиельский вытянул жребий, согласно которому должен сражаться на правом фланге, если, конечно, сражение состоится. Но Макдональды, которые в свое время согласились участвовать в жеребьевке, вдруг опротестовали ее результаты и заявили, что они вообще не станут участвовать в боевых операциях, если им не будет отведено их традиционное место на правом фланге.

Лорд Джордж, начавший свой рассказ довольно спокойно, подойдя к концу, разгорячился, вскочил на ноги и стал энергично ворошить шевелюру обеими руками.

– Люди Камерона весь день занимались строевой подготовкой. Они так намаршировались, что, наверное, не помнят, где у них член, а где задница, да простит меня мадам, – произнес он, бросив на меня смущенный взгляд. – Люди Кланраналда затеяли кулачный бой с людьми Гленгарри.

Он замолчал, выставив вперед подбородок и покраснев, по-видимому, от гнева.

– Если бы Гленгарри не был тем, кем он является… я бы… ну ладно.

Он мысленно разделался с Гленгарри, сделав резкий жест рукой, и опять зашагал по комнате.

– Во всем этом есть лишь один утешительный момент, – снова заговорил он, – а именно: в ответ на наши действия англичане вынуждены поворачивать назад. Войскам Коупа пришлось давать задний ход не менее четырех раз, и сейчас его правый фланг оттянут чуть ли не к самому морю, и он, несомненно, ломает голову, пытаясь угадать, что, черт побери, мы предпримем на этот раз.

Он наклонился и выглянул в окно, как будто ожидая увидеть самого генерала Коупа, двигающегося по главной дороге, чтобы спросить его об этом.

– А… где все же находится ваша армия сейчас, сэр?

Джейми сделал движение, как бы собираясь присоединиться к его светлости и начать расхаживать по комнате. Но я остановила его, ухватив за ворот рубашки. Вооружившись полотенцем и тазиком с теплой водой, я стала смывать сажу с ушей мужа. И вот они уже вернулись из небытия, розовые при ясном свете дня.

– На холме, как раз к югу от города.

– Значит, мы все еще удерживаем высоту?

– Да, и внешне это выглядит утешительно. – Его светлость вздохнул. – Однако такая позиция мало что нам дает. Ведь почва у подножия гор заболочена. Бог мой! Вдоль подножия горы тянется канава в шесть футов шириной и в сотню футов длиной, до краев наполненная водой. Две армии сейчас разделяет расстояние в каких-нибудь пятьсот ярдов, но они могут превратиться в пятьсот миль.

Лорд Джордж полез в карман за платком, намереваясь вытереть мокрый лоб, но вместо платка вытащил парик и теперь стоял, недоуменно взирая на него.

Я робко протянула свой испачканный угольной пылью носовой платок. Он закрыл глаза, поднес его театральным жестом к носу, словно вдыхая аромат духов, и поклонился мне с обычной своей галантностью.

– Весьма вам обязан, мэм!

Он тщательно вытер лицо и, вернув мне платок, водрузил на голову свой растрепанный парик.

– Будь я проклят, – решительно продолжал он, – если позволю этому дураку проиграть сражение!

Он повернулся к Джейми и неожиданно спросил:

– Сколько у вас людей, Фрэзер?

– Тридцать, сэр.

– А лошадей?

– Шесть, сэр. Да еще четыре вьючных животных – пони.

– Вьючных животных? Надо понимать, что они везут провизию для ваших солдат?

– Да, сэр. Шестьдесят мешков провизии, конфискованной у англичан прошлой ночью. Да еще одна шестнадцатидюймовая мортира, сэр.

Джейми произнес последнюю фразу с таким из ряда вон выходящим высокомерием, что я едва удержалась от желания заткнуть ему рот платком. Лорд Джордж некоторое время молча взирал на него, затем уголки его рта раздвинулись в улыбке.

– Вот как? Пойдемте со мной, Фрэзер. Вы мне все расскажете по пути.

Он быстро направился к двери, и Джейми, многозначительно взглянув на меня, схватил свою шляпу и последовал за ним.

У самой двери лорд Джордж вдруг остановился, осмотрел могучую фигуру Джейми, распахнутый ворот его рубашки и плащ, в спешке переброшенный через руку.

– Несмотря на то что я спешу, Фрэзер, мы должны соблюдать правила приличия. Идите поцелуйте жену на прощание. Встретимся на улице.

Повернувшись на каблуках, он отвесил мне такой низкий поклон, что косичка его парика взлетела вверх.

– Ваш слуга, мэм.

* * *

Я уже имела представление о военных действиях и понимала, что в ближайшее время ничего существенного не произойдет. Так оно и случилось на самом деле. Отряды солдат маршировали по единственной в деревне улице. Жены, сопровождающие мужей на войну, и оказавшиеся на улице жители Транента скитались по деревне, не зная, то ли податься куда-нибудь отсюда, то ли остаться на месте. То и дело сновали в толпе курьеры.

Я встречалась с лордом Джорджем в Париже. Он, несомненно, принадлежал к числу людей, способных пренебречь правилами этикета в интересах дела, и тем не менее то, что он самолично явился к Джейми, я склонна была объяснить скорее его недовольством действиями принца Карла и желанием избежать общения с О’Салливаном, нежели желанием обрести в лице Джейми соратника и единомышленника. При том что общая численность шотландской армии колебалась от полутора до двух тысяч человек, отряд из тридцати человек вряд ли можно было считать существенной добавкой, но уж совсем не принимать в расчет тоже было бы несправедливо.

Я взглянула на Фергюса, крутившегося на месте словно веретено, и мне вдруг пришло в голову, что я могу использовать его в качестве курьера. Недаром же народная мудрость гласит, что в царстве слепых и одноглазый – король. По аналогии с этой пословицей я изобрела свою, основываясь на собственном жизненном опыте, и у меня получилось следующее: «Когда никто не знает, что предпринять, любого с мало-мальски дельным предложением надлежит выслушать».

У нас в сумках имелись и бумага, и чернила. Я села сочинять письмо. При этом хозяйка дома наблюдала за мной с благоговейным восторгом – вероятно, никогда прежде ей не доводилось видеть пишущую женщину. Письмо предназначалось Дженни Камерон. Это она в отсутствие брата провела через горы триста мужчин своего клана, когда принц Карл поднял знамя восстания. Когда брат ее, Хью, вернувшись домой, узнал, что произошло, он бросился сломя голову в Гленфиннан, чтобы занять по праву принадлежащее ему место вождя клана, но Дженни отказалась вернуться домой и заявила, что будет участвовать в сражении. Она была счастлива присутствовать на встрече с принцем Карлом в Эдинбурге, где его приверженцы оказали ему восторженный прием, и преисполнилась решимости сражаться за своего принца.

У меня не было печати, но в одной из сумок хранилась шотландская шапочка Джейми с гербом клана Фрэзеров и девизом. Я запечатала письмо расплавленным воском свечи и оттиснула на нем наш герб. Получилось довольно внушительно.

– Вручишь шотландской миледи с веснушками, – проинструктировала я Фергюса и с удовольствием наблюдала, как он пулей вылетел из дома и помчался по улице.

Я понятия не имела, где находилась Дженни в этот момент. Но офицеры были расквартированы в доме пастора, недалеко от церкви, оттуда и следовало начинать поиски. По крайней мере, Фергюс займется делом и у него не будет времени для баловства.

Отправив свою депешу, я обратилась к хозяйке дома:

– Не найдется ли у вас в доме таких вещей, как одеяла, салфетки, нижние юбки?

* * *

Вскоре я поняла, что не ошиблась в оценке личности Дженни. Женщина, которой удалось поднять триста человек и повести их на войну за щеголя с итальянским акцентом, к тому же любителя бренди, должна была не только оказаться легкой на подъем, но и обладать редким талантом подчинять людей своей воле.

– Весьма разумно, – сказала она, выслушав мой план. – Кузен Арчи, я полагаю, принял некоторые меры, но, естественно, ему уже сейчас хочется быть со своей армией.

Она вскинула голову чуть выше.

– В конечном счете, именно там и будет происходить все самое интересное! – грустно усмехнулась она.

– Но почему вы не настояли? – удивилась я.

Она рассмеялась; маленькое, простое лицо с круто срезанным подбородком делало ее похожей на добродушного бульдога.

– Я настояла бы, если бы умела, но я не умею, – честно призналась она. – Теперь, когда здесь Хью, он всячески старается отправить меня домой, но…

Она оглянулась вокруг, желая убедиться, что нас никто не подслушивает, и таинственно прошептала:

– Будь я проклята, если отправлюсь домой и буду сидеть сложа руки. Я останусь здесь до тех пор, пока смогу приносить хоть какую-нибудь пользу.

Стоя на ступеньках дома, она задумчиво глядела на главную улицу.

– Сомневаюсь, что они прислушаются ко мне, – сказала я. – Ведь я – англичанка.

– Да, вы правы, – ответила Дженни. – Зато послушают меня. Я не знаю, сколько будет раненых, дай бог, чтобы их было не много. – Она быстро перекрестилась. – Но нам лучше всего начать с домов возле церкви. Будет меньше хлопот с водой. Колодец там совсем близко.

Она проворно спустилась вниз по ступенькам и зашагала к дому пастора. Я последовала за ней.

Порукой нам служили не только способность мисс Камерон управлять людьми и сама ее незаурядная личность, но также и осознание того факта, что сидеть и ждать неизвестно чего – самое бесплодное занятие для человека. Впрочем, мужчины обычно этого не понимают. В отличие от женщин. К вечеру, когда солнце скрылось за транентской церковью, мы сформировали санитарный отряд – основу будущего госпиталя.

* * *

Листья начали падать с лиственницы и ольхи в ближнем лесу. Они ложились желто-коричневым ковром на сухую землю. Порой засохшие и свернувшиеся в трубочку листья подхватывал ветер, подымал их вверх и гнал по воздуху, словно крошечные суденышки в бурном море. В какой-то момент ветер стих, и один из таких листочков замедлил свой полет и стал медленно опускаться рядом со мной. Я поймала его на ладонь и держала, восхищаясь совершенством формы, кружевом рисунка поверхности. Новый порыв ветра подхватил листок, швырнул его на землю и понес дальше по пустынной улице.

Щурясь от солнца, медленно опускающегося за горизонт, я смотрела на гребень горы за городом, где расположилась лагерем шотландская армия. Половина армии его высочества возвратилась час назад, чтобы соединиться с войском лорда Джорджа. На таком расстоянии я различала лишь отдельные чернеющие на фоне серого неба фигурки людей, преодолевающих горный перевал. В четверти мили от конца улицы я увидела первые костры англичан, казавшиеся белыми при свете дня. Удушливый дым горящего в домашних очагах торфа и острый запах английских костров заглушали запах моря.