– А если его высочество не вернет корону… – пробормотала я.

– А если все наши усилия, к несчастью, окажутся напрасными, – сказал Балмерино, словно прочитав мои мысли, – содержание этих листочков обернется самой незначительной из всех наших неприятностей.

* * *

– К бою!

С этим традиционным девизом Дугал принял обычную позу дуэлянта, боком к своему противнику, со шпагой наготове. Вторая рука изящно поднята вверх с опущенной вниз ладонью, долженствующей продемонстрировать, что она не таит никакой угрозы для противника.

Клинок Джейми скрестился с клинком Дугала, послышался звон металла.

– Я готов!

Джейми поймал мой взгляд, и я заметила усмешку на его лице. Таков был обычный ответ на вызов соперника, принятый в клане Джейми.

На какой-то миг мне показалось, что это не так, и я невольно ахнула, когда Дугал сделал выпад, но Джейми был начеку, и, когда клинок Дугала рубанул по тому месту, где только что стоял мой муж, его уже там не было. Шаг в сторону, короткий удар, ответный выпад – и с резким скрежетом шпаги скрестились почти параллельно друг другу. В таком положении они оставались всего лишь секунду, противники отступили на должное расстояние друг от друга и возобновили схватку.

То скрещивая шпаги, то нанося колющие удары, то защищаясь и делая выпады в терции, Джейми приблизился вплотную к Дугалу, быстро повернулся кругом, так что его зеленый килт взвился колоколом. Защитный удар и финт, и быстрый удар вверх отбросил шпагу противника, и Дугал ринулся вперед, начав теснить Джейми.

Мне был хорошо виден дон Франсиско, стоявший на противоположной стороне двора с Карлом, Шериданом, престарелым Туллибардином и другими. Губы испанца кривились под напомаженными усами, и я не могла понять, выражает ли он этим восхищение сражающимися, или это его обычная высокомерная ухмылка. Колума не было видно. И я этому не удивлялась. Скорее всего, его слишком утомил долгий путь в Эдинбург.

Оба искусные вояки, и дядя и племянник были левшами. Сегодня они демонстрировали свое мастерство, тем более впечатляющее, что поединок велся в соответствии с самыми строгими французскими правилами дуэли на шпагах. Но противники использовали не тонкие шпаги, являвшиеся непременным атрибутом костюма истинного джентльмена, и не солдатские сабли. Вместо этого у них в руках были шотландские стальные палаши, длиной в добрый ярд с плоским клинком, которым можно было разрубить человека от макушки до самой шеи. Они управлялись с этим тяжелым оружием с грацией, недоступной слабым людям.

Я заметила, что Карл что-то шепчет на ухо дону Франсиско и тот кивает в ответ, не отрывая глаз от сражающихся. Между тем Джейми и его дядя, не уступавшие друг другу в комплекции и проворстве, делали вид, что пытаются убить друг друга. Дугал был учителем Джейми. И им не раз приходилось использовать свое мастерство на практике, сражаясь с противником спина к спине или плечо к плечу. Каждый знал стиль другого со всеми его особенностями как свой собственный. По крайней мере, я надеялась на это.

Дугал демонстрировал свое превосходство с удвоенной силой, вынуждая Джейми пятиться к изгороди площадки для ристалища. Джейми быстро шагнул в сторону, отбил удар Дугала, сделал выпад вперед с такой скоростью, что лезвие его палаша прошло сквозь ткань правого рукава Дугала. Послышался треск, и белая полоска ткани затрепетала на легком ветерке.

– О, блестящий удар, сэр!

Я обернулась посмотреть, кто это говорит, и увидела стоящего у меня за спиной лорда Килмарнока. Серьезный человек лет тридцати с небольшим и его малолетний сын Джонни тоже жили в замке.

Мальчик повсюду следовал за отцом, поэтому сейчас я поискала его глазами. Он был рядом и, затаив дыхание, наблюдал за ходом поединка. Я уловила легкое движение за колонной: Фергюс, черные глаза, не отрываясь, следит за Джонни. Я нахмурилась и погрозила ему.

Джонни, преисполненный гордости от того, что является наследником Килмарнока, а еще более от того, что в возрасте двенадцати лет может отправиться с отцом на войну, пытался верховодить другими мальчишками. Они же, как это свойственно мальчишкам, либо просто игнорировали его, либо, улучив момент, когда хотя бы на короткое время он останется без отцовской защиты, преподавали ему урок на свой особый манер.

Фергюс, естественно, принадлежал к числу последних. Ему довелось как-то услышать замечание Джонни по поводу «беретных лэрдов»,[4] и он воспринял это – и вполне справедливо – как оскорбление Джейми. Несколько дней назад попытка Фергюса отомстить обидчику в замковом саду была пресечена кем-то из оказавшихся там взрослых. Джейми сделал ему небольшое физическое внушение, а потом объяснил, что преданность – замечательная черта и он ее высоко ценит, а вот глупость – нет.

– Этот парень на два года старше тебя и весит на два стоуна[5] больше, – сказал Джейми, потрепав Фергюса по плечу. – Не думаешь ли ты, что мне будет приятно, если тебе снесут голову? Твое время еще придет, а пока прикуси язык и жди.

Фергюс кивнул, вытирая грязное от слез лицо подолом рубашки, но я сомневалась, что слова Джейми произвели на него большое впечатление.

И сейчас меня настораживал азартный блеск его широко открытых глаз, когда он смотрел то на Джейми, то на Джонни. И я подумала, что, если бы Джонни был немного посообразительнее, он встал бы между своим отцом и мною.

Джейми почти упал на колено, сделав убийственный выпад вперед. Его клинок просвистел у самого уха Дугала. Дугал Маккензи отпрянул с испуганным видом, сверкнул белозубой улыбкой и плашмя опустил свой клинок на голову Джейми.

Я услышала аплодисменты, которыми разразилась компания, собравшаяся вокруг Карла и дона Франсиско. Начавшись с элегантной французской дуэли, поединок обернулся демонстрацией боевого искусства шотландцев, и публика высоко оценила эту шутку.

Лорд Килмарнок, услышав аплодисменты, быстро взглянул в сторону Карла и состроил кислую гримасу.

– Советники его высочества собрались здесь, чтобы почтить испанца, – не без сарказма заметил он. – О’Салливан и этот древний Туллибардин. А прислушивается ли он к советам лорда Эльчо? Или Балмерино, Лохиеля или хотя бы меня, грешного?

Это был чисто риторический вопрос, и я пробормотала в ответ лишь какие-то сочувственные слова, не отрывая глаз от арены. Звон металла почти заглушал слова Килмарнока. Но, начав говорить, он уже не мог не довести до конца свою горечь:

– Нет, конечно! О’Салливан, О’Брайен и остальные ирландцы ничем не рискуют. Если случится худшее, они смогут апеллировать к властям по поводу своей невиновности, поскольку являются ирландцами. Но мы, все те, кто рискует собственностью, честью, жизнью, наконец! Нас игнорируют, относятся как к простым драгунам. Вчера я пожелал его высочеству доброго утра, а он прошел мимо меня, задрав нос, как будто тем самым я нарушил этикет!

Килмарнок был очень рассержен, и не без оснований. Карл игнорировал людей, которые, поддавшись его чарам, предоставили в его распоряжение материальные и людские резервы. Теперь он отвернулся от них, снова обратился к своим прежним советникам с континента, большинство из которых считали Шотландию дикой страной, а ее жителей – варварами.

Но вот раздался удивленный возглас Дугала и громкий смех Джейми. Левый рукав Дугала упал с плеча, но само плечо, смуглое и гладкое, осталось нетронутым, на нем не было ни царапины, ни капельки крови.

– Я отплачу тебе за это, Джейми, – с улыбкой произнес Дугал.

Крупные капли пота текли у него по лицу.

– Правда, дядя? – отвечал Джейми. – Но как?

Клинок сверкнул, и сумка Дугала, срезанная с пояса, отлетела далеко в сторону и стукнулась о камни.

Краем глаза я заметила какое-то движение и быстро обернулась.

– Фергюс! – воскликнула я.

Килмарнок взглянул туда, куда был устремлен мой взгляд, и увидел Фергюса с длинной палкой в руках. Тот шагал с важным видом, небрежно покачивая палкой. Это зрелище могло бы показаться смешным, если бы не таившаяся в палке опасность.

– Не беспокойтесь, леди Брох-Туарах, – сказал лорд Килмарнок. – Мой сын сможет отстоять свою честь, если того потребуют обстоятельства.

Он ободряюще улыбнулся Джонни и снова стал следить за поединком. Я все же старалась не терять из виду мальчика.

Нет, я не думала, что у Фергюса нет понятия о чести, просто у меня сложилось впечатление, что у нашего слуги и лорда Килмарнока разное представление об этой добродетели.

– Сложить оружие! – воскликнул Дугал, и поединок прекратился.

Обливаясь потом, недавние противники поклонились в сторону принца и подошли поближе, чтобы принять высочайшие поздравления и быть представленными дону Франсиско.

– Милорд! – послышался чей-то пронзительный голос. – Пожалуйста… параболу!

Джейми обернулся, недовольный вмешательством, но тут же улыбнулся, пожал плечами и вышел снова на середину площадки.

«Парабола» – так Фергюс называл этот трюк.

Поклонившись его высочеству, Джейми осторожно взял палаш за кончик лезвия, чуть наклонился и вдруг с невероятной силой бросил клинок прямо в небо. Глаза всех собравшихся были прикованы к мечу, сверкающему на солнце, кувыркающемуся в вышине, – казалось, он зависает в воздухе.

Суть трюка состояла еще и в том, что при падении меч должен вонзиться острием в землю. Задача Джейми – до последнего момента находиться в точке падения меча.

Присутствующие с облегчением вздохнули, когда меч приземлился у самых ног Джейми. И только когда он наклонился за ним, я заметила, что число зрителей уменьшилось на два человека.

Один из них, двенадцатилетний Килмарнок, лежал на траве лицом вниз, с весьма внушительной шишкой на голове. Второго – Фергюса – нигде не было видно, но до моего слуха откуда-то из кустов донесся шепот:

– Только посмей еще раз сказать что-нибудь подобное, задница вонючая!

* * *

Погода в ноябре стояла не по сезону теплая. Казалось, что облака расступились, давая возможность осеннему солнцу позолотить серые здания Эдинбурга. Я старалась воспользоваться коротким теплом и ползала на коленях по саду камней, вызывая шутливые замечания нескольких шотландцев, наслаждавшихся теплом на свой манер – с кувшином виски домашнего приготовления.

– Собираете гусениц, миссис? – спросил один из них.

– Нет, не гусениц, а эльфов, – подхватил второй.

– Скорее вы найдете их в своем кувшине, нежели я под этими камнями, – парировала я.

Мужчина поднял кувшин, прищурив один глаз, и картинно заглянул внутрь.

– О, никаких гусениц в моем кувшине нет, – проговорил он и сделал большой глоток.

Действительно, то, за чем я охотилась, значило для них так же мало – или так же много, – как гусеницы. Я нагнулась, отодвинула небольшой валун на несколько дюймов в сторону и осмотрела оранжево-коричневый лишайник на его поверхности, осторожно поцарапала его маленьким перочинным ножичком, и несколько кусочков упало мне на ладонь. Я бережно переложила их в дешевую жестяную табакерку, где хранила с таким трудом добытое сокровище.

По прибытии в Эдинбург отношение ко мне изменилось. Если в отдаленных горных деревушках на такое поведение смотрели бы подозрительно, а то и враждебно, то здесь это считалось безвредным чудачеством. Шотландцы относились ко мне с большим уважением, и я чувствовала, что они не испытывают передо мной страха.

Мне даже простили мое английское происхождение, когда узнали, кто мой муж. Признаюсь, я никогда не пыталась узнать больше того, что мне рассказал Джейми о Престонпанской битве, но на шотландцев Рыжий Джейми произвел неотразимое впечатление, и появление его за пределами Холируда неизменно вызывало ликующие возгласы.

Вот и сейчас восторженные крики шотландцев привлекли мое внимание. Я подняла голову и увидела Рыжего Джейми, рассеянно помахивающего рукой мгновенно собравшейся толпе и одновременно внимательно оглядывающего сад позади замка.

Его лицо просветлело, когда он увидел меня, и он быстрым шагом направился ко мне.

– Вот ты где, – произнес он. – Не хочешь ли пройтись со мной немного? И захвати с собой свою маленькую корзиночку.

Я поднялась, стряхнула сухие травинки, прилипшие к юбке, и опустила перочинный нож в корзину.

– Хорошо. Куда мы идем?

– Колум передал, что хочет поговорить с нами. С нами обоими.

– Где? – спросила я, ускоряя шаги, чтобы поспеть за Джейми.

– В церкви в Канонгейте.

Это было интересно. Явно Колум хотел увидеться с нами, но так, чтобы об этом не знали в Холируде.

Не желал этого и Джейми. Отсюда и корзина. Рука об руку мы прошли через ворота. Корзина давала объяснение нашему появлению на Королевской Миле. Она могла служить для покупок или лекарств, для солдат и их семей, которых расквартировывали за пределами дворца, в домах Эдинбурга.

Единственная главная улица шотландской столицы пролегала от основания скалистого холма до самой его вершины. Внизу, у основания, находился замок Холируд, величественный и чопорный под сенью торжественных построек аббатства, почти вплотную примыкавшего к нему с севера. Он как бы игнорировал великолепие Эдинбургского замка, стоящего на самой вершине. Королевская Миля соединяла две королевские резиденции между собой, и подъем по ней шел под углом примерно сорок пять градусов. Запыхавшаяся, с раскрасневшимся лицом, я задавалась вопросом, как Колум Маккензи сумел преодолеть четверть мили мощеного склона от дворца до церкви.