Рука скользнула вверх.

Роджер склонился над схемой, затем поднял на Клэр задумчивый взгляд зеленых, цвета болотного мха, глаз.

– Это Уильям Бакли Маккензи, родился в тысяча семьсот сорок четвертом, от Уильяма Джона Маккензи и Сары Иннес. Умер в тысяча семьсот восемьдесят втором.

Клэр покачала головой:

– Умер в тысяча семьсот сорок четвертом, в возрасте двух месяцев, от оспы.

Она подняла голову; взгляд ее золотистых глаз был таким пристальным, что по его спине побежали мурашки.

– Вам ведь известно, вы были не первым приемным ребенком в этой семье.

Ее пальцы барабанили по листу.

– Ему нужна была кормилица. Его родная мать умерла, и он был отдан в семью, потерявшую ребенка. Они назвали его именем их умершего сына – дело обычное, – и я не думаю, что кто-нибудь стал бы привлекать внимание к ребенку, регистрируя его в приходской книге. В конце концов, он был крещен при рождении, зачем записывать его еще раз? Колум говорил мне, кому они его отдали.

– Сын Джейлис Дункан, – медленно произнес он. – Дитя колдуньи.

– Правильно. – Она смотрела на него оценивающим взглядом, склонив голову набок. – Я знала, что это должно быть именно так. Понимаете ли, ваши глаза… Это ее глаза.

Роджер сел, почувствовав внезапный холод, хотя книжный шкаф надежно защищал комнату от сквозняка, а в камине вновь пылал огонь.

– Вы уверены в этом? – спросил он и подумал: конечно, она уверена.

Ведь нельзя же считать, что вся эта история – выдумка, плод больного ума. Он посмотрел на нее – она сидела спокойно, с бокалом в руке, очень собранная, как будто собиралась заказать сырные палочки.

Больной ум? У доктора Клэр Бошан Рэндолл, главного врача крупной престижной больницы? Бред сумасшедшего, расстроенное воображение? Легче представить, что безумен он сам. Роджер и вправду начинал об этом подумывать.

Он глубоко вздохнул и положил обе руки на схему, выделив лишь то, что относилось к Уильяму Бакли Маккензи.

– Действительно интересно, и я рад, что вы поведали мне об этом. Но ведь это ничего не меняет. Просто я могу теперь оторвать верхнюю часть этой генеалогии и выбросить ее. В конце концов, мы же не знаем, откуда взялась эта Джейлис Дункан и кто был отцом ее ребенка. Во всяком случае, вы, кажется, уверены, что не этот бедный старый Артур.

Клэр медленно покачала головой, глаза ее смотрели на него с холодной сдержанностью.

– О нет. Конечно, не Артур Дункан. Отцом ребенка был Дугал Маккензи. Вот истинная причина того, почему она была убита. Не за колдовство. Колум Маккензи не мог допустить огласки романа его брата с женой какого-то сборщика налогов. А она хотела выйти замуж за Дугала. Думаю, она шантажировала Маккензи, угрожая рассказать правду о Хэмише.

– Хэмише? Ах да, сын Колума. Да, я помню.

Роджер потер лоб рукой. У него неожиданно закружилась голова.

– Нет, не Колума, – поправила его Клэр. – Дугала. Колум не мог иметь детей, а Дугал мог – и имел. Хэмиш должен был наследовать все права Дугала и стать главой клана Маккензи; Колум убил бы всякого, кто мог навредить Хэмишу, – и убил. – Клэр глубоко вздохнула. – Вот вторая причина, почему я рассказала вам эту историю.

Вцепившись руками в волосы, Роджер уставился в стол; линии генеалогического древа корчились, как змеи, ядовитые жала, насмешничая, проглядывали между именами.

– Джейлис Дункан, – хрипло произнес он. – У нее был шрам от вакцинации.

– Да. Именно это заставило меня вернуться в Шотландию. Когда я уезжала с Фрэнком, я поклялась, что никогда не вернусь сюда. Я знала, что не смогу забыть, но сумею похоронить то, что знаю; смогу уехать отсюда и никогда не буду пытаться узнать, что произошло потом. Это все, что я могла сделать ради них обоих – Фрэнка и Джейми. И ради будущего ребенка.

На мгновение ее губы крепко сжались.

– Но Джейлис спасла мою жизнь на судебном процессе в Крэйнсмуире. Возможно, считала, что сама она обречена, но, чтобы спасти меня, она отвергла все свои шансы на спасение. И оставила мне записку. Дугал передал мне ее в пещере в Северной Шотландии, когда привез известие о том, что Джейми в тюрьме. Записка состояла из двух частей. Фраза: «Я не знаю, возможно ли это, но думаю, что да» – и продолжение из четырех цифр: один, девять, шесть и восемь.

– Тысяча девятьсот шестьдесят восьмой, – произнес Роджер. У него было такое чувство, будто все это происходит во сне. Наверное, он скоро проснется. – Нынешний год. Что она имела в виду, говоря, что это возможно?

– Вернуться назад. Через камни. Она не пыталась, но подумала, что я смогу вернуться. И конечно, она была права.

Клэр повернулась и взяла со стола бокал с виски. Она внимательно смотрела на Роджера глазами того же цвета, что и содержимое бокала.

– Сейчас тысяча девятьсот шестьдесят восьмой – год, когда она сама провалилась в прошлое. И я думаю, что она пока еще не ушла. Еще здесь.

Роджер чуть не уронил свой бокал.

– Как это – здесь? Но она… вы же не хотите сказать…

Он запинался, мысли кружились в голове.

– Я не знаю точно, – заметила Клэр. – Но думаю, что так. Я почти уверена, что она шотландка, и, вероятно, использовала портал где-то в Шотландии. Мы знаем, что на этой земле множество каменных кругов, и мы знаем, что Крэг-на-Дун – проход для тех, кто умеет им пользоваться. Кроме того, – добавила она с таким видом, будто выдвигала неоспоримый аргумент, – Фиона ее видела.

– Фиона?

Это было уж слишком. Полный абсурд. Во что-нибудь другое он еще мог бы поверить – перемещения во времени, предательства кланов, всякие исторические откровения, – но Фиона… Нет, этого его разум не мог принять. Роджер умоляюще посмотрел на Клэр.

– Скажите, что вы не это имели в виду, – попросил он. – Только не Фиона!

Клэр усмехнулась краешком рта.

– Боюсь, что это так, – сказала она. – Я как-то расспрашивала ее о друидах, к которым принадлежала ее бабушка, вы знаете об этом. Она, конечно, поклялась хранить все это в тайне, но я уже немного знала о них, так что… – Клэр мягко, как бы извинясь, пожала плечами, – разговорить ее было нетрудно. Она рассказала мне, что здесь побывала еще одна женщина и тоже задавала вопросы – высокая, светловолосая, с пронзительными зелеными глазами. Фиона сказала, что эта женщина напомнила ей кого-то, – деликатно добавила Клэр, стараясь не смотреть на него, – но она не может понять, кого именно.

Роджер чуть не застонал и стал медленно клониться вперед, пока его голова не коснулась стола. Он закрыл глаза, ощущая лбом холодную поверхность дерева.

– Фиона не спросила, кто она? – произнес он, не открывая глаз.

– Ее зовут Джилиан Эдгарс, – ответила Клэр.

Он слышал, как она встала, прошла по комнате, добавила себе виски, потом подошла к столу и остановилась. Он чувствовал ее взгляд у себя на затылке.

– А теперь вам решать, – спокойно произнесла Клэр. – Последнее слово за вами. Хотите, я поищу ее?

Роджер поднял голову и бессмысленно уставился на Клэр.

– Вы ее поищете? – переспросил он. – Если это… если все это правда, мы должны разыскать ее. Ведь если она вернется обратно, то будет заживо сожжена? Конечно, вы должны ее найти! – взорвался он. – О чем тут спрашивать?

– А если я найду ее? – Клэр положила тонкую руку на старый, выцветший листок с генеалогическим древом. – Что будет с вами? – тихо спросила она.

Он обвел беспомощным взглядом свой ярко освещенный, захламленный кабинет со стеной, увешанной всевозможной ерундой, старый побитый чайник на старинном дубовом столе. Прочном, как… Он ощутил свои ноги, бедра, обтянутые грубыми вельветовыми штанами, чтобы убедиться, что он так же реален, как и стул, на котором сидит.

– Но я же… настоящий! – закричал он. – Я не могу… просто так… испариться!

Клэр задумчиво подняла брови.

– Я не знаю, что с вами будет. Не имею ни малейшего представления, что произойдет. Может быть, вы никогда не будете существовать? В таком случае сейчас вам не стоит слишком волноваться. А может, то, что делает вас уникальным, единственным, ваша душа – или как вы предпочитаете ее называть? – может быть, ей предопределено существовать, и тогда вы останетесь самим собой, только с несколько иной родословной. В конце концов, какая часть вашей физической сущности берет начало в ваших предках, живших шесть поколений назад? Половина? Десять процентов?

Клэр пожала плечами и внимательно посмотрела на него.

– Как я вам говорила, у вас глаза Джейлис. Но я вижу в вас и Дугала тоже. Не в чертах лица, хотя у вас скулы Маккензи, как и у Бри. Нет, что-то более неуловимое, например, в ваших движениях – стремительных, грациозных. Нет… – Она покачала головой. – Не могу описать. Но это так. Это «что-то» необходимо вам, чтобы быть тем, кто вы есть. Могли бы вы обойтись без этой малости, унаследованной от Дугала?

Клэр тяжело поднялась; впервые за время их знакомства она выглядела на свой возраст.

– Больше двадцати лет я искала ответы на эти вопросы, Роджер, и могу сказать одно: ответов нет, есть только возможность выбора. Мне самой много раз приходилось выбирать, и никто не может сказать, правилен ли был мой выбор. Разве что мэтр Раймон, но не думаю: он слишком верил в чудеса. Я считала, что у меня есть одно право – рассказать вам все. Выбор за вами.

Он поднял бокал и осушил одним махом.

Сейчас 1968 год от Рождества Христова. Год, когда Джейлис Дункан вступила в каменный круг. Год, когда она вышла навстречу своей судьбе под рябиновыми деревьями в горах возле Леоха. Незаконнорожденное дитя и смерть в огне.

Роджер встал и зашагал вдоль книжных шкафов, заполнявших кабинет. Книги по истории, изменчивой и ложной.

Ответов нет, есть только выбор.

Шагая по кабинету, он дотронулся до книг на верхней полке. История якобитского движения, рассказы о повстанцах 1715 и 1745 годов. Клэр знала большинство мужчин и женщин, описанных в этих книгах. Она боролась и страдала вместе с ними, чтобы спасти незнакомых ей людей. И в этой борьбе потеряла все, что ей дорого. Но выбор был за ней, а теперь – за ним. Но может быть, этот выбор – всего лишь сон, своего рода галлюцинация? Он украдкой взглянул на Клэр. Она неподвижно сидела в кресле, откинувшись назад и закрыв глаза, и только на шее бился чуть заметный пульс. Нет. На какое-то мгновение ему удалось убедить себя, что все это фантазии, выдумки, но только до тех пор, пока не посмотрел на нее. Видя Клэр, он не мог сомневаться в правоте ее слов.

Роджер положил руки на стол, перевернул их, рассматривая переплетение линий на ладонях. Только ли собственная его судьба лежит в согнутых ладонях, или он держит жизнь незнакомой женщины?

Нет ответа. Он осторожно сжал руки, как будто удерживая в них что-то маленькое и хрупкое. Он сделал выбор.

– Давайте найдем ее, – сказал он.

Ответа не последовало. Только тихо вздымалась и опускалась округлая грудь сидящей в кресле женщины. Клэр спала.

Глава 48

Охота на ведьму

Старомодный звонок зазвенел где-то в глубине квартиры. Это была не лучшая часть города, но и не самая плохая. В домах для рабочих, таких как этот, было по две-три квартиры. Под звонком – написанная от руки табличка: «Макгенри – наверх. Звонить два раза».

Роджер осторожно нажал звонок еще раз и вытер руку о брюки. У него сильно потели ладони, и это его раздражало.

У дома был цветничок с полузасохшими желтыми нарциссами. Их остроконечные листочки порыжели и сморщились, а желтые головки безжизненно склонились к его ногам.

Клэр тоже увидела их.

– Наверное, никого нет дома, – сказала она, наклоняясь, чтобы потрогать землю в цветничке. – Их не поливали больше недели.

Роджер почувствовал облегчение. Верил ли он, что Джейлис Дункан была Джилиан Эдгарс, или нет, этой встречи он не жаждал. Он уже повернулся, чтобы уйти, когда дверь у него за спиной неожиданно распахнулась со скрипом, заставившим его вздрогнуть.

– Ну?

Человек, прищурясь, смотрел на них заплывшими глазками, багровое осовелое лицо украшала растрепанная борода.

– Гм… Простите, что прервали ваш сон, сэр, – произнес Роджер, стараясь говорить спокойно. Его слегка подташнивало. – Мы ищем мисс Джилиан Эдгарс. Она здесь живет?

Мужчина поскреб голову короткой волосатой рукой, отчего его волосы встали дыбом.

– Для тебя, малыш, она миссис Эдгарс. А чего тебе нужно от моей жены?

От мужчины исходил такой алкогольный дух, что Роджеру захотелось отступить назад, но он продолжал стоять на своем.

– Мы только хотели бы поговорить с ней, – сказал он примирительно. – Скажите, пожалуйста, она дома?

– «Скажите, пожалуйста, она дома?» – повторил мужчина, скривив рот и насмешливо передразнивая оксфордский акцент Роджера. – Нет, ее нет дома. Убирайтесь, – посоветовал он и хлопнул дверью с такой силой, что задрожали кружевные занавески на окнах.

– Могу понять, почему ее нет дома, – сказала Клэр, поднимаясь на цыпочки, чтобы заглянуть через окно в комнату. – Я бы тоже не торопилась, если бы меня ждало такое сокровище.