Оставшись одна, я тоже решила с пользой провести время и вытащила из кармана телефон Марго, который она мне одолжила сразу после нашего с ней разговора.

Запершись и отойдя в самый дальний угол комнаты, я набрала номер мамы.

После пяти продолжительных гудков, наконец, услышала ее голос:

– Алло, алло, говорите!

– Мамочка, это я, Алиса!

– Алиса? Это действительно ты? Т-ш-ш-ш, Боря, убавь звук телевизора, я ничего не слышу! Алло, Алиса, ты еще здесь?

– Тут, мамуль! Я ненадолго. Главное, не переживай, со мной все хорошо, я задержалась на работе и, скорее всего, приеду только в конце этой недели. Мне очень жаль, что я не успела приехать на день рождения тети Светы и … – договорить я не успела, как мама меня прервала.

– Алиса, тут такая ерунда твориться! Тетя Света говорит, что ты жениха себе нашла! Всем уж растрепала, какой он богатый и красивый! Говорит, ты влюбилась по уши, отправилась на шоу ради него. А я ей отвечаю, что моя Алиса не такая. Это что за шоу такое, где девушки теперь добиваются парней? Алло, ты слышишь?

Ну, тетя Света, ну, погоди! И надо было первой сплетнице во дворе посмотреть наше шоу! Неужели новостей и мелодрам ей не хватает?!

– Слышу. Эм-м-м, давай я, как приеду, тебе все расскажу! Ты, главное, не волнуйся, это я по работе, никакого жениха нет, слышишь меня, так и передай тете Свете – большое ухо!

– Какое ухо? –снова шипение, и я, козырьком ладони прикрыв динамик, попыталась четко сказать, – Большое! Мультик помнишь? Скажи ей, что у тех, кто много слушает сплетен, такое ухо вырастает.

– П-ф-ф-ф, глупости говоришь! А мы тут с папой мясо крутим на фарш, пельмени будем лепить. На твою долю сделать?

– Мам, а давай вместе сделаем, как я приеду, а? Ты меня и научишь? Я люблю пельмени, – на том конце провода образовалась тишина, и я даже чуть не рассмеялась в трубку, представив, как моя родительница округлила в удивлении свои и так большие глаза.

– К-конечно, милая! Да я только рада буду тебе показать! Ох-х-х, говорила я, что это с возрастом приходит! Взрослеешь, доченька, видимо, и правда, влюбилась. Скоро и вовсе свою семью построишь, – я услышала, как задрожал ее голос, и попыталась уверить, что не влюбилась я, но мама была непреклонна. – Надеюсь, приедешь с женихом. Я очень рада за тебя! И со свадьбой не тяните! – и маму понесло не в ту степь. Я лишь закатывала глаза при очередном упоминании «жениха» и молча слушала. Лучше не говорить лишнего, а то это надолго затянется.

Когда в мою дверь постучали, я испуганно вздрогнула и быстро проговорила:

– Мамуль, мне пора, работа не волк, сама понимаешь. Люблю, целую!

– И я тебя, милая. Буду вас с Максимкой ждать, – сказала и положила трубку.

Стоп! С каким Максимкой? Откуда? Я что, сама ей имя выложила? Когда?

Цепочка вопросов была прервана повторным стуком в дверь, и, вздохнув, я пошла ее открывать.


<Стрельцова>


«Сегодня в 23:00 под твоим балконом. Не опаздывай. И оденься удобнее»

Короткая записка, переданная мне знакомой девчушкой с рыжими волосами. Я видела ее как-то утром на кухне.

Коротко поблагодарив связную, закрыла дверь и опустилась прямиком на пушистую кровать.

И чего мне стоит ожидать?

Меня пугала и в то же время манила эта неизвестность.

Множество вопросов крутилось в голове, и я предвкушала момент, когда, наконец, найду на них ответы.

Чтобы ни придумал этот пижон, я просто так не сдамся!

Но моя уверенность таяла с приближением заветного часа. Переодевшись в джинсы и найденную в закромах гардероба бледно-розовую кофточку, ровно в назначенное время выглянула с балкона.

Темнота непривычно обволокла меня, и глаза долго пытались привыкнуть к кромешной тьме. Странно, но фонарь, что обычно светил мне в окна, сегодня «спал».

Негромкий свист коснулся моих ушей, и я не сразу поняла, что это меня так зовут. Наклонившись ниже, прищурилась и увидела промелькнувшие знаменитые полоски белого света на штанинах брюк.

– Стрельцова, спускайся, чего ждешь!

– Что-о-о? Не-е-ет! – замотала я головой, округлив глаза.

– Не бойся, я тебя подхвачу. Тут не высоко, – а затем, немного подумав, зачем-то пояснил, – не выше, чем на том суку на дереве.

– Надо, сам поднимайся, но я на такое не подписывалась, – шикнула я в ответ, отрицательно замотав головой, как будто он мог это увидеть. Всю жизнь мечтала получить подобное предложение!

– Стрельцова, не заставляй меня повышать голос. Если я поднимусь, то оказавшись один на один с тобой в комнате, за себя не ручаюсь. Поверь мне, сейчас безопаснее будет ночь провести на свежем воздухе.

– А ты умеешь уговаривать, – ехидно произнесла я, а сама крепче схватилась за перила, чтобы перебросить через них ногу.

– Ну за что мне все это?! – взвыла мысленно я, оказавшись по ту сторону перил.

– Правильно, вот так. А теперь садись и свесь ноги, – скомандовал он.

Конечно, ему хорошо, он на твердой земле стоит.

– Да что ты такое говоришь! Может мне еще в колодец прыгнуть?

– Нет, не хотел бы за тобой лезть в воду. Плавать не умею.

– К-как это? – прекратив скалиться, искренне удивилась я. – Мальчишки же все умеют плавать, – это новое открытие придало мне сил, и я медленно перенесла руки на балконные балюстрады, и,  крепко сжав их, присела на оттопыренный край, свешивая ноги.

– Воды боюсь. Видишь, Мышка, у всех свои слабости. Так, правильно, я тебя держу, теперь отпускай руки.

– Н-не могу, – я еще сильнее вцепилась в перекладину. – Я тут останусь.

– И утром Виктория не досчитается одного негритенка (ссылка??), – попытался пошутить он. – Давай, Стрельцова, ты же у меня по дереву недавно лазила и прыгала отменно.

– Это было на адреналине, я тогда, видимо, не только шлем, но и голову потеряла.

– Надеюсь, из-за любви ко мне?

– Что-о-о? – я была ошарашена этим предположением и невольно ослабила хватку.

Максу не требовалось более, он легонько дернул мои ноги вниз, на себя, и вот я уже в крепких мужских объятьях, большими глазами смотрю на своего Ромео.

– Ну, вот и все, а ты боялась, – прохрипел его голос, а я как завороженная продолжала смотреть в эти бездонные глаза, погружаясь в самое пекло.


<Стрельцова>


Медленно опуская меня на землю, этот искуситель ухитряется своими руками разбудить мое тело, отчего я непроизвольно выгибаю спину навстречу к нему.

Он не торопится отпускать меня и держит в крепких объятьях. Улыбается, отчего голые участки моего тела покрываются приятными мурашками. Мне приходится собрать всю свою волю в кулак, чтобы отступить.

Я веду себя как трусиха, но впервые я хочу продолжения, и это  пугает меня.

Макс был прав, нам нельзя находиться вместе в одной комнате.

– Так на что я подписалась, приняв твою помощь с ковром? – попыталась я таким образом начертить новые границы между нами.

Макс вздрогнул и, понимающе приподняв уголки губ, повернулся и махнул в сторону растущих рядом кустовых карликовых деревьев.

– Сейчас увидишь, – хитро подмигнул он мне, и взяв за руку, повел туда.

– Ого, – чуть ли не присвистнула я, не ожидая увидеть подобное, –  это же…

– Наши сегодняшние помощники, – подвел он ближе наших железных коней и вручил мне самый маленький из велосипедов.

Мы покатили их в сторону небольшой дорожки, а затем, юркнув в заранее приоткрытую щель в воротах, сели и не спеша поехали по освещенной улице.

Как только первые лучи искусственного освещения коснулись нас, я оглянулась на чуть позади едущего Макса и от удивления чуть не свалилась в кювет. В отличие от моего маленького, но достаточно пузатого темно-синего велосипеда, мужчине достался ярко-розовый со звездочками на велосипедных спицах.

Смотрелось это нелепо и, хрюкнув от напирающего смеха, я отвернулась, чтобы Макс не заметил, какой произвел на меня эффект, но безрезультатно.

– Смейся, смейся, Стрельцова, и тогда на обратном пути стоя будешь ехать.

– Это почему еще? – тихонечко посмеиваясь, спросила я.

– Увидишь, – коротко ответил он и бросил такой многозначительный взгляд, что я решила не дразнить больше этого зверя. Ну, хотя бы пока не вернемся назад.

Всю дорогу я улыбалась чему-то. Ощущение счастья и эйфории заполонило меня, стоило ногам коснуться педалей велосипеда.

Вспомнилось, как когда-то в далеком детстве папа учил меня кататься на подаренном им двухколесном велосипеде. Я тогда жутко боялась, вцепилась мертвой хваткой в руль и при первом же повороте свалилась на дорогу.

До сих пор на коленке есть небольшой белый шрам, который напоминает мне о моем подвиге.

После первого же неудачного опыта я не бросила учиться езде, а даже наоборот, тот случай подстегнул меня стать лучшей, и уже через несколько лет я присоединилась к велогоночному флешмобу, проводимому в нашем городе каждый год. И даже занимала призовые места.

Макс вернул мне это светлое чувство и унес в прошлое, и сейчас, оглядываясь на этого крупного мужчину, сидящего на детском  розовом велосипеде, я чувствовала благодарность и еще большее желание быть рядом с ним.

Он ловил мои взгляды и мило подмигивал. Мы говорили глазами и нам не нужны были лишние слова.

Асфальт кончился, уступив место гравийной дороге с небольшими кочками, но это никак не испортило моего настроения.

В какой-то момент я поняла, что нагрузка на ноги стала увеличиваться, и дальнейшее предупреждение от Макса лишь подтвердило мою догадку:


– Стрельцова, приготовься, подъем на  горку. Не теряй меня из виду, –  прокричала уже его спина, так как мужчина стремительно вырывается вперед.

Ослабив нагрузку на педали, правой рукой жму на рычаг шифтера [1], тем самым переключая скорость на первую, и выдыхаю, почувствовав, как напряжение в ногах уходит.

Улыбаюсь и пытаюсь догнать этого выскочку. Буквально через несколько минут мы оказываемся на самой вершине горки, откуда открывается чудесный вид на улицу.

Вдалеке блестят огоньки, что дружной змейкой освещают нам дорогу, по которой мы совсем недавно ехали, а дома, в которых уже не горел свет, будто замерли.

Сегодня мне все казалось невероятным и сказочным, а особенно мужчина, что стоял чуть сбоку и с хитрецой смотрел на меня.


Сноски:

[1] Шифтер (или мане́тки)— в современных велосипедах специальные устройства, крепящиеся к рулю (раньше крепились на раму) и позволяющие переключать передачи.


<Стрельцова>


– Предлагаю пари. Кто первый спустится вниз и доедет вот до такого куста, тот целует проигравшего, – улыбается он своей задорной мальчишеской улыбкой, что я не удержавшись, заливаюсь смехом. Ну, хитрец.

– Ха-ха, Буров, неужели ты думаешь, я на это куплюсь? Тут в любом случае ты будешь в выигрыше!

– Погоди, Колючка, ты не услышала самого главного из моего предложения, – стал нагнетать он интригу.

– И чего же?

– Победитель сам решит, как целовать. В щечку, с языком или что-то большее, – его голос стал тише и интимнее.

Я уже давно не девочка. И все эти намеки не должны были настолько смущать меня, но я все же бесстыдно краснею под его взглядом, отчего он еще шире улыбается.

– Да, брось, Стрельцова, неужели боишься мне проиграть? – подначивает он меня, и я сдаюсь.

– Хорошо, Макс, но проигравший первый прервет поцелуй. Догоняй! – привожу своего «коня» в движение, на ходу переключая скорость, и отчаянно кручу педали, в душе надеясь, что он догонит меня.

Не знаю, что на меня нашло, но эта беспечность, легкий флирт и желание вновь коснуться его губ сделали свое дело.

Макс многое обо мне не знает, и это дает мне некую фору. Пять лет занятий велокроссом давали преимущество, и, несмотря на ветер в волосах я отчаянно кручу педали, сгруппировавшись на своем велосипеде, для увеличения скорости.

В какой-то момент он почти меня  догоняет, и я с удивлением понимаю, что Макс прекрасный соперник. Этот факт окончательно кружит мне голову, и, хохоча, я немного подрезаю своего конкурента, тем самым вырываясь вперед.

Встречающие на пути кочки заставляют мое тело подпрыгивать, но жажда скорости и бушевавший во мне адреналин не дают сдаться и затормозить.

Когда до финишной черты остается всего несколько метров, я победно оборачиваюсь и утыкаюсь взглядом в пустое сидение велосипеда, который отчаянно катится под наклоном горки и чуть погодя свернувшее к соседним кустам.

Резко торможу, отчего велосипед встает на дыбы, и, спрыгнув, испуганно оборачиваюсь в поиске потерявшегося наездника.