Джемма Джеймс - Стремительный

Алекс

Мы ушли с кладбища два часа назад, но безжизненные глаза мамы все ещё преследуют меня. Воспоминание о том, как я нашла её мертвой в ванной, заполненной мутной водой с кровью, врезалось в мою память как тату, которое я не могу стереть.

Я стояла в своей идеально украшенной кружевом спальне и чувствовала наступающую истерику. Печаль внутри меня вернулась и закипела с новой силой. Я сжала руки и скрестила их над вздымающейся грудью, но не могла остановить бурю. Я и так слишком долго сдерживала себя. Я ненавидела свою идеальную комнату, идеальную семью, идеальную жизнь. Выходы в свет были лживыми, мы врали, пытаясь скрыть горькую правду.

— Открой дверь, Лэкс!

В дверь стучали кулаком, и я закрыла уши, чтобы заглушить удары моего сводного брата. Слезы от обиды и несчастья вырвались наружу, как бы я не пыталась себя сдерживать. Я была не в состоянии мыслить здраво. Картинки в моей голове мерцали, как в детском стереоскопе.

Я вновь вспомнила ужасную реакцию мамы, когда она услышала мой крик ночью, вновь услышала осуждение в её голосе, когда она кричала на Зака, заставляя его выйти из моей комнаты. А также я все ещё видела ее большие глаза, такие же зеленые как мои, смотрящие застывшим взглядом, открытые и пустые, как и вытекающая из ее запястий жизнь.

— Впусти меня!

— Уходи! — кричала я, подражая манере его голоса. Я не могла перестать плакать, в попытках сдержаться, мое тело трясло. Я была в ловушке внутри себя, заключенная в гневе и отчаянии. Борясь с необходимостью что-то порвать, я вонзила ногти себе в руки.

Никогда не забуду её лицо. Её красивое лицо, перекошенное шоком и отвращением от того, что она увидела. Мне было слишком стыдно, чтобы объяснить. Теперь же стало слишком поздно. Я никогда не увижу её снова, никогда не вдохну ее сладкий аромат жасмина.

Это вина Зака. Моя вина.

Мои ногти начинали медленно белеть, почти по собственному желанию, оставляя гадкие красные полосы. С бешеным криком я швырнула стул в зеркало. Мое отражение рассыпалось на маленькие кусочки, точно так же, как и моя душа. Я была неудержима, обезумев от желания разрушать и разбивать, я кричала вновь и вновь. Дыхание участилось, я скинула на пол свечи, за ними последовали фотографии и косметика. Вся моя косметика разбилась на безупречном белом ковре, который теперь был испорчен буйством красок, но давление в груди все не утихало.

Стук в мою дверь повторился, и я подумала, что услышала голос, похожий на голос Зака. Наверное, это всего лишь мое воображение. Папа закрылся в своей ванной, так же как и я, но у него хотя бы было успокоительное и составляющая ему компанию бутылка Джека.

Лучи вечернего солнца проникали сквозь кружевные занавески и ложились мне на лицо. Я нахмурилась. Небо было ясным, а должно было затопить всю планету. В этот день, когда я смотрела, как мою мать опускали в землю, весь гребаный мир должен был плакать до тех пор, пока их глаза не начали бы кровоточить.

Схватив с тумбочки лампу, я выкинула её в окно, звук разбитого стекла был мне как бальзам на душу. Я кричала, пока мой голос, как и силы, не покинул меня. Дверь была выбита ударами Зака, который хотел попасть внутрь, а я упала навзничь, приземлившись на кровать.

— Оставь меня в покое, — сказала я рыдающим голосом. Он никогда не заходил настолько далеко, чтобы выломать мою дверь. Моя комната была моей святыней, кроме тех немногих ужасных случаев, когда он поджидал меня в темноте; в те времена, когда я была недостаточно быстрой, чтобы сбежать в свои четыре стены и повернуть ключ в замке.

— Не трогай меня!

Сильные пальцы обхватили мои запястья и прижали их к бокам, но на меня смотрели вовсе не глаза брата, это были зеленые глаза Райфа. Напряжение покинуло меня, я почувствовала себя невесомой и с облегчением выдохнула, когда он опустился передо мной на колени и уперся локтями мне в колени. Мы оказались заперты в промежутке времени, в котором существовали только мы, словно весь остальной мир исчез.

— Я с тобой. Все будет хорошо, — его руки обнимают мое дрожащее тело и я обмякла в его руках, словно в коконе.

Зак, скрестив руки, стоял в стороне и бросал в нашу сторону ненавистные взгляды. Я напряглась, боясь приступа ревности, и даже тепло тела Райфа не могло заглушить холод, что охватил меня. Я очень хотела ему верить, но ничего больше не будет хорошо.

Алекс

8 лет спустя

Когда речь шла о карме, я была скептиком, хотя и верила в нее. Иногда приходится уравновешивать весы, в противном случае мир поменял бы свои оси и погрузился в полный хаос. Благодаря каким-то сверхъестественным силам я ощущала, что у меня проблемы. И была как никогда права, я получила листочек бумаги, на котором было всего четыре слова: «Я иду за тобой».

Я нашла её у себя под дверью. Я не спрашивала, кто мог оставить это, ведь только один человек в мире имел причины оставить это предупреждение, и если учитывать тот факт, что он вышел из тюрьмы три недели назад, у меня не было сомнений. Я со страхом подумала о том моменте, когда столкнусь с ним. Ну, или нет.

Мои колени начали дрожать и я села на кровать. Внезапно начался ливень, загремев по подоконникам моих окон. Я не собиралась заходить домой больше, чем на пару минут, но, видимо, я забежала именно в подходящий момент. Начало сильного дождя и порывы ветра, наверное, были предзнаменованием.

Он шел за мной, и я это заслужила.

В дверь постучали, и я подпрыгнула как испуганный котенок. Я спрятала записку в ящик прикроватной тумбочки и вернулась в фойе, распахнула двери и почти ожидала найти Райфа с другой стороны.

Это был Зак, не Райф, он топтался на пороге. Почти сразу же, мне в нос ударил сильный запах виски.

— К черту всё, ты не выйдешь замуж за него, — сказал он с презрением.

Я отступила назад, но наткнулась на стену в фойе.

— Я схожу с ума, Лэкс. Посмотри, что ты сделала со мной.

Поправляя свои каштановые волосы, он качнулся и, чтобы не упасть, оперся на мое плечо.

— Ты сам сюда приехал?

— Конечно же, нет, я не идиот!

— Я знаю, что ты не…

Он схватил меня за подбородок, метая глазами молнии.

— Ты отменишь эту грёбаную помолвку, ты меня поняла?

Всеобъемлющий страх охватил меня.

— Папа настаивает на этом.

Я пропустила один, два, три удара сердца, которые эхом отдавались в моих ушах.

— Так же как он настаивал на том, чтобы я встречалась с Лукасом. Я думаю, он знает.

— Знает что?

Его пальцы отпустили мой подбородок, я смотрела на свои ноги в туфлях на высоченных каблуках, подходящих под мое черное платье, которое я одела на ужин, где Лукас Перрони сделал мне предложение.

— О нас.

Он запнулся, открыв рот, и это был самый необычный взгляд. Зак обычно нормально реагировал на слова, угрозы, оскорбления. Он моргнул и этот взгляд пропал.

— Мне все равно, о чем твой отец знает, или нет. Ты разорвешь помолвку и никогда больше его не увидишь.

Будто решив проблему, он, пошатываясь, прошел в гостиную, где умостился на диване, закинув на него одну ногу, а вторая отдыхала на полу. Я отвела взгляд от выпуклости под его молнией.

Нужно срочно выпроводить его из моего дома.

— Я вызову такси. Мы поговорим об этом завтра, я обещаю.

Он усмехнулся.

— Мое такси только что уехало, и мы поговорим сейчас, — он выгнул бровь над узкими карими глазами. — Иди сюда. Он похлопал себя по коленям.

Я отступила назад, мотая головой.

— Нет? Ты хочешь грубости? Да?

Я не хотела ничего, но знала, что лучше промолчать. Я почесала руку, надавливая немного сильнее, чем обычно.

— Ты думаешь, что женитьба на сорокалетнем ванильном старике «починит» тебя? Сделает тебя нормальной? Мы оба знаем, что ты никто, кроме как хорошая шлюха.

Я стиснула зубы. Его слова калечили мою душу больше, чем его руки, особенно если учесть то, что он единственный мужчина, с которым я спала. Каждый взгляд парня на меня воспринимался как угроза, как будто я нуждалась в их внимании, а с того момента как папа свел меня с Лукасом, он стал абсолютно неуправляем.

Папа всегда решал за меня, начиная со школьной программы и заканчивая моей основной профессией. Я получила степени в области бухгалтерского учета и бизнеса, но не питала никакого желания использовать их. Он надеялся, что я стану наследницей семейного дела, но в отличие от него и Зака у меня не было никакого интереса к смешанным единоборствам и работе в офисе или в учебных центрах.

Мне плевать, что у нас с ним разные ДНК. Мама вышла замуж за Эботта Де Лука, когда мне было шесть, но он всегда был для меня как родной отец, особенно с того момента, как он официально удочерил меня, и таким образом, я никогда не воспринимала Зака как сводного брата. Не там, где он рассчитывает. Эта часть потерялась в море правильного и неправильного и стала недопустимой.

Я сложила руки и попятилась назад, поставив тем самым ещё один фут расстояния между нами. Кроме моего брата, никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя так неудобно в моем собственном доме и в моей шкуре.

Он стал злым из-за того, что я не ответила ему.

— Ты моя шлюха, да, Лэкс?

Он оттолкнулся от дивана, как будто только что понял, что я пятилась назад, и схватил меня за руки.

— Моя маленькая шлюха, которая любит быть хорошо оттраханной.

— Ты делаешь мне больно, — почти шепотом сказала я, но его пальцы сдавили ещё сильнее.

— Но не так больно, как ты мне! — он прижал меня к стене, разводя мои запястья по обеим сторонам от моей головы. — Ты знаешь, что мы принадлежим друг другу. У тебя никогда не получится держать меня подальше от себя. Никогда.

— Отпусти меня.

Его лицо приблизилось к моему, губы слегка приоткрыты, а его карие глаза задержались на кольце на моем пальце. Я развернула свою ладонь, пока огромный бриллиант не коснулся стены, скрывая его от него.

— Я не буду просто так стоять и смотреть, как ты выходишь замуж за этого ублюдка. Я убью себя, точно так же, как и твоя мать.

Я ахнула, зловещие воспоминания того, как умерла моя мать, поглотили все, что осталось от меня. У меня не было для него ни ответа, ни возражений, ни мольбы. Он больно ранил меня, как, впрочем, и всегда. Я попыталась представить, что если он правда это сделает, но вместо отчаяния я нашла остатки печали и облегчение. Мне стало стыдно, я не должна чувствовать печаль после того, что он сотворил, и я не должна чувствовать облегчение, потому что он все еще был моим братом.

— Скажи что-нибудь! — кричал он, тряся меня, его лицо искривилось от недоумения. — Ты не слышишь меня? Я не шучу! Я сделаю это.

— Ты не знаешь, что ты говоришь. Ты выпил сл…

— Я как раз знаю, что говорю. Я не хочу жить, если ты не будешь моей. Поэтому ты не выйдешь за него.

— Я не выйду за него.

Я сглотнула и стала считать секунды. Пять секунд, вдох, задержать, пять секунд, выдох. Повторить. Все это время я молилась, чтобы он оставил эту тему, отпустил меня и ушел.

Но у него были другие планы. Его рот с жадность впился в мой, язык проник внутрь. Я не боролась с ним. Я давно поняла, что это не приведет ни к чему хорошему. Он станет только грубее, злее и в какой-то момент просто возьмет меня силой.

Я закрыла глаза и представила себя где-то далеко. Послышался звук расстегивающейся молнии, он обхватил мою задницу руками и поднял меня.

— Моя девочка, — сказал он, когда мои ноги автоматически обхватили его, платье задралось к талии. Он отодвинул мои трусики и вошел в меня, что-то говоря себе под нос. Его руки сильно сжали мои запястья по обеим сторонам от головы, он резко входил и выходил, с каждым сильным толчком толкая меня выше. Я еле сдерживала рвоту, горящую в моем горле. Ещё один толчок, ещё один вздох.

— Больше никакого Лукаса.

— Никакого Лукаса… — я скривилась, так как он ускорил темп.

— Не избегай меня больше никогда.

Я согласилась и с этим тоже. Я соглашалась на все, когда он трахал меня. Иначе буду побитой, в синяках и эмоционально разбитой, потому что, чем больше я борюсь с ним, тем больше боли он мне причиняет.

Зак не церемонился и быстро загонял меня в угол, в отличие от Лукаса, который оберегал меня, но я не была настолько наивной, чтобы думать, что он убережет меня от него. Даже выйдя за него замуж, я бы принадлежала Заку.