- Срочно бригаду в мой дом! Срочно! – кричит он. – В сторону!

Тим все также обнимая меня, делает шаг в сторону и утаскивает меня с собой, но я пользуюсь тем, что временно его объятия не такие крепкие и выскальзываю. Один маневр и я уже в комнате впереди дяди.

На кровати передо мной лежит Нинель, а вокруг нее таблетки. Очень много. Сама Нинель лежит обездвижено, а рядом папа.

Застываю в дверях и смотрю на это.

Нет!

Нет!

Нет!

Пожалуйста!

Пусть она не мертва!

Пусть окажется живой!

Не забирай ее у меня. У нас!

Прошу тебя!

Руки начинают мелко дрожать, а глаза не верят увиденному.

Нет!

Это не может быть!

Не должно так быть!

Где обещанный хэппи энд?

Почему в фильмах и книгах у героев все всегда хорошо?

Почему у меня не может быть так же?

Потому что это реальная жизнь, Маша!

- Папа, что случилось? – по слогам спрашиваю я, глядя на безжизненную Нинель.

Оттеснив меня, Миха влетает в комнату, бросает чемоданчик и бежит к Нинель. Проверяет пульс и дыхание. Затем быстро ее поднимает ее маленькое тельце на руки и кладет на пол, на бок и отводит голову в сторону. Открывает ей рот и заглядывает внутрь, дабы убедиться, что во рту нет таблеток.

Его манипуляции вселяют в меня надежду, что она еще может быть жива. Что не все потеряно.

- Она поговорила с Киром, а потом сказал, что ей нужно побыть одной. Я ушел на час, а когда вернулся… - голос отца, скребет мне душу. С появлением Нинель в нашей жизни, я стала замечать, как он изменился.

Папа любит Нинель и переживает за нее как за нас с Киром. То, что происходит сейчас пугает и разрушает его. Медленно убивает.

Он не переживет ее смерти.

И я… не переживу.

Да, я не знаю Нинель, но глубоко внутри я привязана к ней какими-то нитями.

Я не верб во всю эту муть с материнскими чувствами и признанностью между родителями и детьми, но она есть.

Незримая, но ощутимая связь.

Которая заставляет меня сейчас переживать за женщину, что подарила мне жизнь.

Разворачиваюсь и за один шаг оказываюсь перед Киром. Я хочу, ударит брата, но сейчас не время. Особенно после того как вижу его выражение лица. Он опустошён и раздавлен.

- Что ты ей сказал? – рычу я на брата.

- Что лучше бы она сдохла. – говорит брат и смотрит на меня с болью в глазах –Маш, я не хотел этого! Я думал, что воспримет это в серьез! Маш, а если она умрет?

Если она умрет…

Значит, сейчас она жива!

Бог, я не верю в тебя, но я благодарю тебя за нее!

Не за себя, а за нее!

Пожалуйста, позволь ей выжить!

Позволь ей остаться в жизни папы.

В нашей жизни!

- Все будет хорошо! – произносит дядя, вышедший из ванной и вытирая руки – Мы вовремя успели. Жить будем! Сейчас в клинике ей промоют желудок и отдохнет недельку.

Жива!

- Нинель, все хорошо! – успокаивает папа, сидя на полу рядом с ней – Мы уедем в штаты и все у нас будет хорошо! Я куплю тебе добермана! Помнишь, ты всегда о нем мечтала? – меня разбивает на кусочки отчаянье в голосе папы – А скоро Маша нам родит внуков! Мы отберем их у родителей и будем воспитывать вместе, а их родители пусть отдыхают и нам новых делают! Мы будем счастливы с тобой вместе!

Папа еще многое ей обещает и без умолку болтает, пряча слезы и боль в словах.

Мне больно видеть папу таким. Слабым. Он всегда был сильным в моих глазах. Он не позволял и мне быть слабой, считая ее позором.

Слабость не для Воронцовых! – говорил он мне и заставлял бежать очередной кросс на время. Он учил меня выдержки.

Слабость не для Воронцовых! – говорил он мне и прыгнул вместе со мной с парашютом! Он учил меня не бояться.

Слабость не для Воронцовых! – говорил он и мне и вручил пистолет, чтобы я убила первого в своей жизни зайца на охоте. Он учил меня тому, что я хищник.

Слабость не для Воронцовых! – говорил он мне и учил пользоваться ножом. Он учил меня защищаться.

Слабость не для Воронцовых! – говорил он мне и отправил на ринг. Он учил меня думать и сражаться.

Слабость не для Воронцовых! – говорил он мне и проявил слабость…

Но я не сужу его. Папа ошибался. Слабость не порок, слабость роскошь, которую он себе, наконец, смог позволить.

- Собери ее какие-то вещи в клинику. – вторгается в папин монолог Миха.

- Ты понимаешь, что палата нужна одиночная и я буду в той палате с ней? – уточняет папа и найдя небольшую сумку, начинает, складывает туда зарядку от телефона, пару легких платьев Нинель и тапочки для нее же.

- Пф… Уже распорядился! – говорит Миха и улыбается – Пошли, подождем на первом этаже. Они уже подъезжают.

Папа, Миха и Нинель уезжают, оставив меня с Киром и Тимом. Мы с братом хотели поехать с ними, но дядя распорядился, чтоб нас троих не выпускали из дома. Тиму пришлось позвонить на работу и претвориться больным. А мне нагло пропустить учебу.

Все это время я сидела в объятиях профессора, ожидая звонка от Михи. Кир ходил по саду и курил. Он всегда курил, когда нервничал.

Еще существовала угроза жизни для Нинель и сейчас в клинике они пытаются нормализовать ее состояние. Мы все держим кулачки за ее выздоровление.

- Как думаешь, все будет нормально? – спрашиваю Тима в полголоса.

- Обязательно! – говорит он и целует меня в висок.

- Тим, я не хочу, чтоб она умерла…

- Никто не хочет. – отвечает Тим, печально улыбнувшись – Даже Кир, хоть и сказал, что хочет.

- Зачем он тогда это сказал? – со слезами на глазах спрашиваю я.

- Маш, он был ребенком, когда она вас бросила. Дети в его возрасте привязаны к матери больше, чем к отцу. Представь, что в какой-то момент она исчезла. Вначале он винил себя. А потом начал винить ее в своих маленьких неудачах, считая, что будь она рядом, этого бы не случилось. Он ненавидит себя, а не ее.

Спустя какое-то время позвонил Миха и сказал, что состояние Нинель пришло в норму и мы можем приехать. Тиму, как самому адекватному сейчас из нас, было позволено сесть за руль и отвести нас. Как только машина припарковалась, Кир сорвался и побежал к клинике. Мы с Тимом шли следом.

- Он мне кажется он ее простил. – говорю я.

- Думаю, да. – ответил мне Тим и приобняв за талию подтолкнул к лифту.

В палату к Нинель нас пустили без вопросов. Женщина лежала вся в проводках. Повсюду пикали медицинские аппараты. Папа сидел около кровати и держал Нинель за руку.

- Как она? – спросила я и подошла к кровати Нинель.

- Миха говорит, все хорошо! Мы успели ее спасти. – улыбнулся папа и посмотрел на меня огромными карими глазами, что унаследовала я.

- Пап, я думала она умрет. – начала я и заплакала – Я так боялась за нее.

- Я тоже боялся ее потерять. – папа накрыл мою ладонь – Я думал, что чувства пройдут через столько лет и забуду о ней. Но нет…

- Знаешь, пап, я бы никогда тебя не поняла, если бы сама не любила. – произношу я вслух то, что внутри меня – Раньше я думала, что любовь не стоит жертв и мучении, но оно того стоит. Вы с ней хотели спасти меня, но уничтожили себя. Я должна быть благодарна вам обоим за жизнь. Вначале вы мне ее дали, а потом помогли спасти – Накрыла руку папы второй рукой – Если тебе нужно мое мнение, то я хочу, чтоб она осталась с нами. С тобой.

- Спасибо, Машуня! – произносит папа и на его щеке блеснула слеза.

- Пап, я тоже этого хочу. – робко поддерживает меня брат – Но мне нужно время, чтоб свыкнуться с этой мыслью.

Время шло… Неделя пролетела как одно мгновение. Нинель выписали и сейчас она вместе с папой, живет в доме Царя. Как только она полностью придет в норму они, наверно уедут в штаты или останутся в России. Папа решил предоставить выбор Нинель.

Миха смягчился к Нинель и иногда она оставалась с ним домой одной. У них даже появились общие темы для разговора и шуток. Мы с папой постоянно закатывали глаза, когда они начинали говорить и какой-то великой картине. А если к ним подключался еще и Тим… То мы с папой могли спокойно уйти в другую комнату и посмотреть телек. О нас они вспоминали только через парочку часов, когда им срочно требовалось мнение со стороны. И ничего, что эта сторона мало смыслит в искусстве.

Кир к родителям приехал редко, но на ее выписку приехал и даже лично отвез отца и Нинель до дома Михи. Позже в этот день у них с Нинель состоялся разговор. В результате, которого из комнаты Нинель вышла счастливой, но заплаканной, а Кир вышел с кепкой на глазах. Плакал.. решила я. Но они помирились… это мне, потом сказала Нинель.

Я с женщиной проводила почти каждый день. Мы много с ней болтали, она рассказывала о Европе и своей жизни. А ей о собственной жизни. Жаловалась иногда на папу, из-за чего тот получал выволочку от Нинель.

Ох… Нравилось мне, если честно, когда папа получал.

Не каждый день такое увидишь.

А папа всегда улыбался, чтобы она ему не говорила.

А я еще думала, что мой профессор зависает, а у этого вообще програмка слетела, кажись…

Да уж… Кажется я знаю, какие гены мне Нинель передала при рождении.

Иначе скажите, почему у нас у обеих любимые мужчинки слегка ку-ку?

Иногда Тим ездил со мной, а иногда он не мог. Ему элементарно нужно было домой, чтобы поменять одежду.

Да, он жил со мной. Ничего криминального всего лишь общий сон. И признаюсь вам, но я обижалась на него, потому что он не приставал. А когда пристала сама, то меня отчитывали фразой:

- Воронцова, что вы делаете? Я сейчас позвоню вашим родителям и скажу, что вы ведете себя как непонятно кто!

Сказать сколько раз я бил его подушкой после этой фразы?

Как он еще живой после столько-то ударов по его великой и умной черепушечки?

А утром я делала нам завтрак, мы вместе завтракали, периодически обмениваясь сладкими поцелуями. Потом мы садились в разные машины и ехали в университет. А там мы себя вели как обычно. Бесили друг друга, что есть сил, а после меня ждали мстительные поцелуи.

О да, профессор оказался тем еще мстителем, но я-то профессионал и мстила еще изящнее.

Например, после порции мстительных поцелуев между лекциями, я сама вызывалась к доске и специально расстёгивала пуговицы на внезапно тесных блузках.

Ох… В эти моменты я могла говорить любой бред, потому что меня сверлили таким взглядом, что если бы взгляд обжигал, то моя бы одежда уже давно сгорела бы к чертям.

Я ему мщу, он мне, я ему, он мне… И так по кругу. Но засыпали мы обязательно в обнимку и счастливые, потому что любили друг друга сильнее, чем бесили.

Дорогие мой читатели, я благодарю каждого за поддержку и внимание к моей книге.

Эта неделя последняя для этой книги. Может бить для кого-то это хорошая новость, а для кого-то плохая, но лично для меня сложно будет расстаться с Манюней и Тимусенком.

Планируется еще парочка глав и книга будет завершена. В одной из глав думаю о том, чтобы свести Миху с какой-нибудь женщной. Для общего Хэппи Энда, так сказать.

Думаю, никого не расстроила тем. что оставила Нинель в жизни Маши…

Спасибо всем еще раз.

Глава 21

Мария

Все в наших отношениях с Тимусенком идеально. Мы продолжали жить в обычном для нас ритме. Днем универ, вечером ко мне, ведь временно я в клубе не работала. Так иногда с поставщиками встречалась и все.

Вместе у нас дома готовили обед, ужин, завтрак. В общем вели совместный образ жизни.

Меня начало бесить то, что по утрам он уезжает к себе домой и переодевается. Поэтому в один такой день я ему заявила, что он переезжает ко мне и отговорки не принимаются.