— Ямиль прекращай. Зачем ты так? — выдавил я нервно, и снова стал извиваться под ним.

— Да что ж ты такой упрямый? — рыкнул он, придавливая меня своим телом к кровати.

Обхватив ладонями мои щёки, Ямиль впился в мои губы. Это был бешеный, неистовый поцелуй. Он как будто насиловал мой рот. Меня ещё никто не целовал с такой страстью и бешеным напором. Это было непривычно и пугающе. Но одновременно с этим, я почувствовал, как каждое нервное окончание обостряется до предела. Ямиль начал ерзать на мне, а наши возбуждённые члены тереться друг о друга. Я сдался, потому что в мозгу пролетела красной вспышкой мысль: «Приласкай его, прикоснись к нему, дай мне кончить, пожалуйста». Он как будто понял меня. Оторвался от моего рта и прочертил влажную дорожку от горла до паха. Потом быстро лизнул головку члена, пощекотал кончиком языка уздечку. Затем его губы и язык прошлись по всему стволу, и добрались до мошонки. Я изнемогал от этой ласки. Хотел, чтобы мой член погрузился в плен его губ, но он не делал этого. Играл с моими яичками, всасывая их в рот. Потом стал целовать промежность, постепенно приближаясь к анусу. Не достигнув его, он двинулся назад. Провёл языком по шву мошонки, вызывая приятную дрожь во всём теле. Добрался поцелуями до головки с капелькой смазки, а после ввинтил язык в уретру. Я снова застонал, а когда Ямиль погрузил мой член в рот, чуть не закричал от наслаждения. Ямиль скользил губами по моему возбуждению, заглатывая до самого основания. Одновременно с этим, его язык умудрялся, как змейка извиваться на моём члене. В глазах заплясали цветные пятна. Я уже готов был кончить, но он быстро пережал пальцами член у основания. Я заскулил от досады, тяжело дыша, а он поднялся и опять присосался к моим губам. Потом взял оба наших члена в руку и стал дрочить. Я стонал прямо в его губы. Уже не стесняясь, сам целовал его, отдавая ласку в ответ. А когда меня затрясло в оргазме, я просто выпал из реальности. Со мной такого ещё не было. Очнулся, когда почувствовал, как Ямиль целует внутреннюю сторону бедра.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Не бойся, миа амо. Всего лишь капелька крови. Я проголодался.

Он прокусил мою кожу прямо там. Было не больно, наверное, снова применил заклинание. Но в душе вдруг всколыхнулась волна протеста. Я для него не только сексуальная игрушка, но ещё и еда. Он облизал мои ранки. После нарисовал пальцем в воздухе что-то типа восьмёрки. Мои руки наконец-то освободились.

Вдруг накатила волна такой горечи и стыда, за то, что я сейчас сделал. Я же практически умолял мысленно, приласкать меня и дать кончить. Целовал его после того, как он этими губами облизывал мой член. Мне вовсе не было противно от этого, наоборот, я стонал в эти губы, как последняя блядь. Что со мной творится?! Так не должно быть?! Да, ко мне и раньше приставали геи, некоторые были очень красивые. Но, несмотря на отсутствие секса, я не умолял в мыслях взять в рот мой член. Я что в гея превращаюсь?! Что он сделал со мной такое, гадский колдун?! Я свернулся калачиком и скульнул от досады. Ямиль попытался вытереть влажными салфетками мой живот, но я ткнул его локтем.

— Не трогай меня, сука! Не трогай! Что ты со мной сделал?! Я не такой! Это не я! Отдался мужику, как последняя шалашовка! — заорал я.

Он лёг рядом и обнял меня, прижимая к себе.

— Т-ш-ш. Тихо, Максиан. Я ничего с тобой не делал. Никакого гипноза, честное вампирское. Просто связал тебе руки, чтобы ты не сопротивлялся. Тебе же понравилось на самом деле. Зачем ты сейчас расстраиваешься? Твоя горечь застревает у меня в горле, мешая дышать. Мой ежевичный мальчик, зачем ты себя мучаешь? Любовь между мужчинами бывает, и это не так плохо, как тебе кажется, — ласково ворковал он над моим ухом.

— Я хочу вымыться, — тихо произнёс я.

— Хорошо. Приходи в уборную. Я согрею для тебя воду.

Через некоторое время я уже сидел в бассейне. Подтянул колени к телу и, обхватив ноги руками, положил на них голову. На самом деле мне не просто хотелось вымыться. Хотелось стереть невидимые следы его губ и пальцев с моей кожи. После крышесносного оргазма наступил какой-то откат. Я почувствовал, что меня будто изнасиловали. Привязали к кровати и сделали что вздумается. Вдруг захотелось, чтобы кто-то обнял, как в детстве, и пожалел. Но никого кроме Ямиля тут не было. Он сидел голый на бортике купальни, гладя меня по голове.

— Не надо так, миа амо. Зачем ты себя мучаешь? Отпусти себя на волю. Твой разум не хочет признавать, что тебе приятны мои ласки, а тело говорит об обратном.

Я чувствовал, что с каждым его прикосновением к моим волосам, мне становиться легче. Знал, что он вынужден забирать на себя половину того, что я сейчас испытываю, но ничего не мог с собой поделать. Я ещё больше захотел тепла объятий, не понимая, что со мной не так. Раньше я таким не был. Это страшно, чувствовать, что ты превращаешься в какого-то незнакомца для себя.

— Обними меня, пожалуйста. Я так больше не могу. Я не знаю что делать. Я запутался в своих ощущениях, — в глазах появились предательские слёзы.

Он залез ко мне в купальню и, усадив к себе на колени, прижал к своему телу, обнимая.

— Зачем ты появился в моей жизни, Ямиль? Перевернул всё с ног на голову. Я хочу домой, отпусти меня, пожалуйста, — скульнул тихо.

— Кто знает, Максиан, зачем мы рождаемся. Зачем нам дано то или другое. Я читал вашу библию. Там написано, что господь даёт ровно столько, сколько человек способен вытерпеть.

— А то, что мужеложство это тяжёлый грех, про это ты не читал?

— Читал. Но не всё поддаётся логике, миа амо. По библии именно бог создаёт людей. Он позволяет им зачаться и родиться. Тогда зачем создавать геев? Чтобы потом объявить их грешниками? Что-то тут не сходится, никогда не думал? У нас не считается грехом всё, что создал сам Тёмный. Потому что мы его дети, и изначально не можем быть плохими. Всё что заложено в утробе матери у нас не считается грехом. А вот то, что человек приобрёл сам, в течение жизни карается, иногда даже сурово. Например, склонность к воровству, обману или ещё что-то подобное. У нас не принято врать, быть скупым, или не проявлять заботу и милосердие, это считается грехом. Есть ещё несколько нюансов. Долго рассказывать. А отпустить я тебя не могу. Мы договорились, что будем вместе месяц, а там посмотрим, — он поцеловал меня в макушку.

— Пап, ты тут?! Долго вы ещё мыться будете? Я кушать хочу! — крикнули за дверью.

Блин, я совсем забыл о мальчишке. Хорошо, что Ямиль каким-то образом снова двери запер.

— Пойдём завтракать. Твой сын проголодался, — я стал выбираться из бассейна.

— По голосу чувствую, ему нужна не та пища, о которой ты думаешь. Сам он в подвал на ледник пройти не сможет. Там хранится запас крови.

Мы быстро вытерлись и, почистив зубы, вышли из ванной. На встречу уже спешил Ютан.

— Доброе утро, Светлейший. С востока на наши земли надвигается смерч. Старейшина прислал весть, он уже там. С ним Енс, Зайт, и Наран.

— Какое же оно доброе, Ютан. Если дед собрал лучших магов и колдунов рода, значит дело серьёзное. Накорми Ваэля кровью. Я переоденусь и уйду порталом, так будет быстрее.

Ямиль кинулся в гардеробную, а Ютан положил руку мне на плечо.

— Не волнуйтесь, лорд Максиан, они справятся, не в первый раз. Сейчас главное не выходить на улицу. Будет сильный ветер. Но смерч они остановят, я уверен. Пойдёмте завтракать.

У меня, что на лице написано, что я за него волнуюсь? Хотя да, спорить не буду. Не хотелось бы, остаться в этом мире навсегда. Он обещал отпустить через месяц, а другие могут не захотеть сделать этого. Например, чтобы никому не рассказал о них.

17

Ямиль

Смерч обычно не держится долго. Он исчерпывает себя за десять часов и исчезает, но за это время успевает натворить много бед. В его воронку засасывает всё, что попадается на пути. А потом, когда он утихает, это «всё» падает с огромной высоты, разрушая под собой жилые дома и другие строения. Нам повезло. Дозорные вовремя успели увидеть надвигающуюся воронку и подали весточку старейшине. Он жил ближе всех к этому месту. Одон быстро разослал весточки другим и отправился на границу. Когда я прибыл порталом прямо к ним, то Наран уже что-то чертил палкой на песке. Посмотрел на его рисунок.

— Это в трёх километрах отсюда, Наран. Думаешь, мы сможем загнать его туда? — спросил я.

— А у нас другого выхода нет. Полтора километра вглубь страны и две деревни. Нужно отводить от них воронку.

Я понимал, что увлечь смерч в ущелье подкову в Яванских скалах, будет трудно, но если удастся, то это лучший выход. Эти скалы были очень высокие, к тому же в одном месте имели огромное ущелье с одним входом. Оно было полукруглое в виде подковы, поэтому так и называлось.

— Согласен, с Ямилем, будет тяжело, но мы должны справиться. Я и Наран воздвигаем каменные стены. Зайт и Ямиль сильнее, они будут их держать, — сказал Одон.

Всё, молча, кивнули и в следующий миг с небольшого утёса над рекой сорвались четыре человека, обернувшись орланами. Мы полетели к воронке. Она гудела, плевалась песком и мычала. Жаль животинку, но ничего не поделаешь, соседи лишились нескольких коров. Я посмотрел на это чудовище из грязи песка и различных предметов, столбом уходящее в небо, и выкрикнул боевой клич. Меня поддержали, и тут же из земли стали вырастать гигантские стены из камней. Они шли по обе стороны от воронки, а потом резко уходили в сторону. Наша с Зайтом задача удерживать их от разрушения, чтобы смерч пошёл по тому пути, который мы для него наметили. Часть камней засасывало в воронку и она начала громыхать, разбивая камни, друг о друга. Я летал от одной возводимой стены к другой, из когтей вырывалось свечение, ударяясь в стену, рисуя пентаграммы и удерживая её от распада. Как только мы переставали её держать, она распадалась сама собой, позади чудовища. Неожиданно воронка плюнулась большим камнем. Появилась пробоина, а меня чуть не забросало камнями. Вовремя успел увернуться и продолжил работу. Крылья снова замелькали в воздухе нужно торопиться выстраивать тоннель, чтобы чудовище уходило чётко по нему.

Наконец-то, обессиленные, мы загнали смерч в подкову. Он не утихал, продолжая буйствовать. Срывал мелкие и большие камни с гор. Впереди, скалы надёжно сомкнулись, не давая вырваться наружу, а вход мы заделали каменной стеной. Воронка крутилась на одном месте, пытаясь прорваться за нашу стену. Время от времени защита рушилась. Зайт и я возводили её снова и держали, пока Одон и Наран отдыхали. Потом мы поменялись местами. Воронка стихла и растворилась, когда уже совсем стемнело. Всё что она успела в себя всосать, с грохотом обрушилось на скалы и землю, поднимая столб пыли.

— Фух, староват я стал для таких приключений. Сегодня смерч побил все рекорды. Долго крутился зараза, — улыбнулся Одон, наблюдая, как рушится преграда, закрывающая вход в ущелье.

— Так позвал бы кого-то другого, — нахмурился я, — Зачем собой рискуешь, старейшина?

— Да что бы вы тут без меня делали, сосунки малолетние? Хотя ты прав, Ямиль, это моя последняя битва. С трудом, но я выстоял. Теперь буду окрестным сёлам по мелочи помогать, иначе жена меня вместо смерча убьёт. Я не сказал, куда иду, — хохотнул Одон.

Мы обнялись, поздравляя друг друга с победой, потом ушли каждый своим порталом. Лететь домой далеко, да и сил уже не осталось.

Я сотворил портал прямо в купальню. Необходимо было смыть с себя пот и грязь. Только согреть воду уже не мог, нужно магические силы восстановить. Но на выручку как всегда пришёл Ютан.

— Что там Ваэль и Максиан? — поинтересовался я, глядя, как с его пальцев спускаются в воду огненные шарики.

— Переживали за вас, Светлейший-лорд. Даже Максиан. Потом лорд Максиан уложил мальчика спать. Сам ему сказку рассказывал, — улыбнулся Ютан

— Хорошо, ложись спать. Есть, я не буду. Сейчас одно желание, поскорее до кровати добраться. На завтрак закажи повару говяжий стейк с кровью. Максиану пусть прожарят. Вряд ли он будет такое блюдо кушать.

— Как скажете, Светлейший, — слуга слегка поклонился и ушёл.

Я залез в купальню и немного полежал в горячей воде, давая мышцам расслабление. Потом быстро вымыл тело от грязи. Жутко хотелось спать, и не просто, а обняв самого любимого мужчину. Но когда я пришёл в спальню, то не обнаружил там Максиана. Пошёл на его запах. Впрочем, идти пришлось недалеко, я же утром не открыл комнаты. Максиан обнаружился в спальне сына. Он лежал на краешке матраса, полностью одетый. Кровать Ваэля была меньше нашей, но и на ней свободно могли поместиться мальчик и взрослый человек. Значит так, миа амо? Предпочёл спать с ребёнком, но не со мной? Это резануло по сердцу не хуже ножа. Хотелось разбудить его, взяв за ворот рубашки, а после встряхнуть, как следует. Потом пинками погнать туда, где ему самое место, на нашей постели. Неожиданно Максиан нахмурился и прошептал во сне: «Вернись живой, Ямиль, пожалуйста». У меня отлегло от сердца. Всё же переживал. Да, предпочёл спрятаться от меня в комнате сына, но переживал. Я не стал его будить. Тихо вышел, прикрыв за собой дверь. Нужно выспаться, всё остальное завтра. Хорошо хоть смерч возникает редко. Следующего нужно ждать только через два года. Будем надеяться, что в ближайшие дни всё будет тихо, а я продолжу завоёвывать моего любимого. Я завалился спать и мгновенно уснул, а проснулся, когда вовсю светило солнце. Хотя было около девяти утра, к завтраку всё равно успел. Умылся и вышел в столовую. Сын нетерпеливо вгрызался маленькими зубками в стейк, а вот Максиана нигде не было видно.