Просидели с Ямилем до темноты. Потом пошли чистить зубы и не только их. А вот когда оказались в спальне, я весь внутренне сжался. Уговор дороже денег. Поэтому пришлось быстро раздеться и юркнуть под одеяло. Ямиль посмотрел на меня с усмешкой.

— У тебя красивая попка, Максиан, и не только она.

Я как дурак покраснел. Сейчас мне и самому не верится, что я ещё несколько дней назад дефилировал в одних трусах на сцене клуба. С Ямилем всё по-другому. Я понимаю, что согласился на секс с мужчиной, может в этом всё дело.

Ямиль лёг рядом. Потом притянул меня к себе и стал целовать. Я закрыл глаза и ответил на поцелуй. Он целовал меня долго, то нежно, то со страстью. Он старался свести меня с ума. Возбудить поцелуем до той степени, чтобы потом я не мог отстраниться и сказать нет. У него это отлично получалось. Не с одной девушкой я так не целовался. Оно и понятно, там я проявлял инициативу, а тут был в принимающей роли. Я чувствовал, что мои губы припухли и болезненно покалывают, когда он отстранился и стал целовать мою шею, впадинку между ключицами. Одновременно с этим его пальцы играли с моими сосками. Я застонал. Тело снова отреагировало острым наслаждением. Он зацеловывал меня, ласкал везде руками. Я комкал простыни в кулаках, но так и не смог к нему прикоснуться. Когда его губы сомкнулись на моём члене, я был готов, сделать всё, что угодно лишь бы кончить.

Через какое-то время Ямиль перевернул меня на бок спиной к себе.

— Я не буду нарушать обещания. Просто сожми его между бёдер, — ласково сказал он, целуя моё плечо.

Я подчинился, а он взял мой член в свою руку и стал ерзать между моих ног. Он первый пришёл к финишу. Быстро перевернул меня на спину, и за несколько секунд довёл меня ртом до оргазма.

— Вкусный мальчик, облизнулся, глядя на меня.

Фу, как ему было не противно мою сперму глотать. Я бы так не смог. Не уверен, что вообще решился бы сделать ему минет. Он сам вытер меня салфетками. Потом снова лёг рядом и обнял.

— Скажи правду, тебе было плохо со мной? — спросил тихо.

— Мне было хорошо. Ты очень хороший любовник, правда. Просто я не привык быть в принимающей роли, — сказал я, уткнувшись в его грудь.

— Так и не надо. Ты можешь делать со мной всё что захочешь. Что, это так противно прикоснуться к мужчине? Ты только что стонал и кончил от моих ласк. Обними меня хотя бы сейчас.

— Вот что ты от меня сейчас хочешь? Мы оба мужчины. И я не раз повторял, что я не гей. Да, согласился с тобой спать, но у меня нет другого выхода.

Он перевернул меня на спину, потом лег, сверху облокотившись руками о матрас, и как бы нависая надо мной.

— Я не просто мужчина, Максиан. Я люблю тебя, слышишь? Я тебя люблю, больше, чем ты можешь себе представить. Мне нужно тепло твоих объятий. Твоих рук и губ. Мне без них плохо. Я готов для тебя сделать всё что захочешь. Можем выходить в ваш мир. Посмотреть разные города. Париж, Нью-Йорк, Вена. Любой уголок страны на выбор. Хочешь, объедем всю нашу страну. Я покажу тебе красивые уголки моей родины. Но я знаю, что ты хочешь. Домой в убогую квартиру, один, без меня. Снова веселить народ за деньги. А сейчас, после всего, тебе даже обнять меня противно. Зачем ты так со мной. Я так не могу мне тоже больно, Максиан.

Он уткнулся лбом в моё плечо. А моё сердце разрывалось пополам. Он ни в чём не виноват. Он не сделал мне ничего плохого. Ямиль возможно и сам не знал, что мы окажемся какими-то там неразлучниками. Я обнял его, а после прижал к своему телу. Стал осторожно гладить по спине.

— Прости меня. Прости, пожалуйста. Я научусь. Я буду отдавать тебе ласку. Научи меня, я не знаю как. Это очень сложно сделать, Ямиль, я никогда не представлял себя с мужчиной, — мой голос срывался на шёпот.

Мне действительно стало его жалко. Он не заслуживает такого отношения к себе. Ему нужно было соединиться с настоящим геем, а не таким как я. Он снова стал меня целовать. Долго и нежно. Мои руки продолжали гулять по его спине неловкими движениями. Потом он завалился на бок, обвивая меня руками и ногами.

— Нужно отдохнуть, миа амо. Спасибо тебе. Твои руки очень нежные. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Ямиль.

Я уснул, а под утро мне снова приснилась Катя. Она стояла почему-то вся в белом, возле стены, выложенной голубым кафелем. Где-то был слышен монотонный писк. Он неприятно резал слух. Я поморщился, стоя рядом с ней.

— Вместо того чтобы искать меня, ты превращаешься в пидараса, Максим. Ненавижу. Как же я тебя ненавижу, — злобно сказала она.

Потом свет в комнате погас, а я оказался в полной темноте. Противный писк исчез, а вместо него перепонки разорвал крик девочки. «ПАПА! НЕТ, НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! ПАПА!»

Я резко открыл глаза. Тихо встал, чтобы не разбудить Ямиля. Быстро умылся в уборной, а потом вышел на балкон. Вцепился в перила до побелевших пальцев. В голове продолжало звучать: «Вместо того чтобы искать меня, ты превращаешься в пидараса, Максим. ПАПА!» Я не понимал что происходит. Почему Катя стала сниться мне каждый день. За что она меня ненавидит? Я на коленях просил прощения, молил не уезжать, но она уехала. Поверила своей подруге, что якобы я и кроме неё со многими спал. Что Катя это вовсе не любовь, а удобная баба, в которую в любое время можно член воткнуть. Нашлась ещё какая-то ублюдочная тварь, которая утверждала, что мы любовники. Потом эта тварища, её и подругой то назвать нельзя, ползала у меня в ногах. Говорила, как любит. Что всё сделала из любви ко мне. Что только с ней я буду счастлив. Это случилось после отъезда Кати. Как я эту дуру не прибил тогда, сам удивляюсь. А врезать хотелось за всё хорошее. Так за что меня ненавидеть? Зачем мне тебя искать, Катя? Ты вышла замуж, на какой ляд я тебе сдался?

— Почему встал так рано? Что случилось, миа амо? — Ямиль обнял меня сзади.

Я даже подпрыгнул от неожиданности. Совсем не заметил, как он подошёл, так сильно задумался.

— Доброе утро, Ямиль. Не нужно так тихо подкрадываться. Мне плохой сон приснился. Ничего страшного не происходит.

— Доброе утро, мой ежевичный мальчик. Хочешь сегодня куда-то съездить? Можно покататься на лошади. Я ещё не показывал тебе конюшни. Они за парком.

— Я не умею кататься на лошади. Ютан говорил, у тебя целая комната с рыбками.

— Как раз собирался идти кормить. Пошли, похвастаюсь, — улыбнулся он.

Мы зашли в большую комнату. Тут действительно было много аквариумов.

— Большие. Сколько литров?

— В каждом по сто. Тут десять аквариумов с разными рыбками. Иногда я люблю пить здесь сок или чай, и любоваться на них.

Посередине комнаты стоял маленький журнальный столик и несколько стульев с высокими спинками. Я наблюдал, как Ямиль кормит рыбок.

— Интересно, а почему Ваэль в прошлый раз мне не показал эту комнату? Сюда можно только тебе?

— Нет, всем. Даже слуги ходят полюбоваться. Я не запрещаю. Просто я его попросил об этом. Хотелось самому показать, да вот дела закрутили.

Красиво тут. Глядя на рыбок, успокаиваешься. Возможно, я буду часто тут сидеть.

19

Максим

Прошла неделя. Всё это время я как будто жил по инерции. Делал всё, что говорил Ямиль. Ходил с ним смотреть водопад в Яванских горах. Играл в карты и нарды по вечерам. Помог Ютану и слугам перетащить провизию с повозок. За то, что лорды помогают им магией, и защищают от волков, жители деревни платят налог. Это были вовсе не деньги. Раз в месяц на повозки грузили то, что выращивали сами. Тут были овощи, фрукты, свежее мясо и яйца. Таким образом, можно сказать, лорд с голоду не помирал. Между всеми орланами, живущими в замках, были поделены деревни всей страны. Светлейшим доставалось больше всего, у них много магии. Бароны помогали только двум трём поселениям. Оказалось, титулы в своё время раздали по количеству магии. Чем колдун сильнее, тем он выше по положению. Вот и Ямиля выбирали в своё время из самых сильных магов рода, чтобы передать титул. И ещё не факт, что Ямиль передаст титул сыну. Если Ваэль не окажется достаточно сильным, выберут другого.

Вот так я узнавал много нового, но иногда слушал в пол уха. Часто уходил в себя. Подолгу сидел в комнате с рыбками или в беседке с книгой. Ямиль в это время копался в своих древних фолиантах. Иногда уходил в подвал, в лабораторию. Но часто проводил время со мной. Старался обнять, сидя рядом. Целовал мои пальцы, шепча ласковые слова, а я всё больше уходил в себя. Почти перестал есть, потому что от еды начинало тошнить. Я снова вплывал в депрессию, медленно, но верно. Только вечерами неизменно отдавался Ямилю. Старался приласкать его руками, как мог, помня, что ему это нужно. Он же залюбливал меня до звёздочек в глазах. Не уставал говорить, как любит меня, просил не бросать его. А ночью мне снилась Катя. Она, то умоляла меня вернуться в Россию, то поливала грязью, шипя и брызжа слюной. А ещё этот детский плач. Он звал меня к себе. Я сошёл с ума. Я обезумел. Я не знал, что мне делать. Душа разорвалась на мелкие части. Сердце вырвали с корнем и растоптали. Потому что она сегодня снова мне снилась. Стояла и смотрела с упрёком. «Проклинаю тот день, когда я встретила тебя, Максим. Ты слабак. Ты поддался ему. Ты не можешь от него уйти. Ты нужен мне здесь. Ты должен сделать это, спасти её. Но ты слабак, Максим. Я зря называла тебя ангелом. Ты ничтожество. Тряпка под его ногами. Продался за ласку. На самом деле он не любит тебя. Ты для него еда. А после будешь дыркой для его члена. Будешь, не отрицай. Ты уже сдался. Ничтожество», — шипела она злобно, стоя у той же голубой стены. А после этот детский крик в уши: «ПАПА! НЕ БРОСАЙ МЕНЯ! УМОЛЯЮ! ПАПА!»

Я проснулся и буквально убежал в комнату с рыбками, как был, голый. Я уже не знал что делать. Как Катя влезает в мои сны? Кто эта девочка, которая зовёт меня папой? Упал на колени и согнулся пополам, зажимая голову руками. Больно! Как больно! Голову разрывает детский плач. Девочка рыдает в голос и кричит: «ПАПА!» Мне кажется, у меня сейчас мозги лопнут.

Следом за мной в комнату ворвался Ямиль. Он тоже не оделся.

— Что, мальчик мой, что?! — спросил взволнованно.

Я подбежал к нему и закричал.

— Я так больше не могу! Она меня зовёт! Она хочет, чтобы я вернулся в Россию! Она меня мучает во снах. У меня скоро мозги поплывут! Я схожу с ума, Ямиль! Отпусти меня домой. Отпусти, пожалуйста! Я не выдержу ещё три недели!

Это был край, предел которого я достиг. Он обнял меня. Стал гладить по спине и ласково ворковать над ухом.

— Тихо, тихо, мой мальчик. Всё будет хорошо. Позволь мне забрать твою боль на себя. Потом я уйду ненадолго. Схожу к старейшине. Подожди немного.

Я чувствовал, как мне становится легче, а он сереет на глазах. Он каждый день вытягивал мою боль на себя, после этих снов. Я не хотел этого, но депрессия наваливалась помимо моей воли. Я часами сидел у аквариумов и рефлексировал. Или смотрел в беседке ту книгу с репродукциями. Разглядывал, пейзажи русских художников и тосковал по родине.

— Я буду тебя ждать, Ямиль.

Он поцеловал мои солёные щеки, встал и ушёл.

Ямиль

Неделю. Целую неделю я периодически вытаскивал его из депрессии. Извёлся весь, с учётом того, что продолжал копаться в книгах, ища способ нас развязать. А ещё по несколько часов в день торчал в лаборатории. Варил для него зелья. Творил специальные заклинания, впадая в транс. Я пытался узнать, кто ему так вредит. Всё бесполезно. Я хватался за ниточку, шёл по ней, но упирался в магическую стену. Кто-то построил вокруг этого злодея мощную магическую защиту. Это не просто колдун. Это, наверное, верховный маг какой-то, из тех стран, где есть магия. Волки магией не обладают. Медведи тоже. У них есть только маги целители. Именно поэтому медведи, заключили со всеми мирный договор. Волки не захотели, но это их проблемы. Я перебирал всё государства в нашем мире. Мощью обладают только грифы. Они такие же, как и мы, оборотни вампиры. Но грифы живут на другом конце нашего, параллельного земного шара. Нас разделяет океан. Если брать привычные людские названия континентов, мы в Африке, а они в Америке. Но какая связь у Максиана с грифами или орланами? Я давал ему зелье проявления сущности. Он не полукровка, это точно. Да и по ауре я бы это увидел.

Сколько раз я пытался пробить магическую стену, но так и не смог. Меня истощало то, что я вынужден был принимать на себя невероятную боль моего любимого. Я и сам расстраивался. Видел, как он плохо ест и всё больше уходит туда, откуда мне его с трудом удаётся достать. И вот, наконец, Максиан не выдержал всего этого. Он подбежал ко мне и стал умолять отпустить его. Я бы мог ему сказать правду о неразлучниках. Теперь самое время, но это ничего бы не изменило. Он стал бы жить тут из милости ко мне, а ещё из страха умереть. Но продолжалось бы то, что сейчас. Мы бы оба медленно сошли с ума от этого жуткого кошмара. С этой новостью я пришёл порталом в замок, в котором родился. Ваэль радостно, кинулся мне навстречу. Показывал маленькую забавную собаку, которую подарил дед. Мама и бабушка тепло обнимали, замечая, как я осунулся. Дед хмурился стоя в стороне. Потом я пошёл с ним в кабинет, и всё как на духу выложил.