— Согласен исполнить любой твой каприз, — сладко улыбаюсь я.

Прихватываю его рукой у основания черепа и, притягивая к себе, целую. Здесь можно, это же тематический клуб. Парень раскрывает губы, позволяя проникнуть моему языку в свой рот. Невольно пробую на язык его слюну. Вкусно, значит и кровь у него такая же вкусная. Моя будущая еда. Пора, поехали в номера.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Мой номер люкс состоит из двух комнат, гостиной и спальни. Валера смотрит на дорогую обстановку гостиной восхищённым взглядом. Сразу видно, что в таких апартаментах он ни разу не был.

— Не против, если мы пойдём в душ вместе, — говорю приторно слащавым тоном, притягивая его к себе.

Валерий слегка смущается, прикрывает веки и кивает. Тяну его в сторону уборной, она шикарна, как и другие помещения. Умывальник с мраморной столешницей, джакузи. Есть и большая душевая, с гидромассажем, тропическим душем и музыкой. Мы раздеваемся. Вижу, как парень волнуется. Это хорошо. Значит, он не развязный пацан, готовый лечь в постель с первым, кто предложит. Смотрю на его неплохо сложенное тело. Не мускулистый, но не грамма лишнего жира. Аккуратно выбритый пах и средних размеров член. Невольно облизываю губы и тяну его в душевую кабинку. В записи плеера есть прекрасная музыка под названием «Очарование». Она подходит для секса. Ставлю мелодию на непрерывное воспроизведение, а потом включаю тёплый тропический душ. Парень слегка дрожит, смотря на меня испуганным серым взглядом.

— Ты не подумай. Я не шлюха и с первым встречным не сплю. Просто сейчас такой день… — выдаёт он смущенным голосом.

— Не надо. Всё это сейчас не важно, — перебиваю его, притягивая к себе, — Я очарован тобой, мой мальчик.

Впрочем, я очарован каждым своим любовником, до тех пор, пока он мне нужен. А Валера сейчас мне не просто нужен, необходим. Провожу языком по его тонким губам, они раскрываются мне навстречу. Наш поцелуй долгий, чувственный, но отнюдь не нежный. Я сминаю его губы своими, пробую на вкус его язык, всасывая в свой рот. Валера стонет от наслаждения и начинает ласкать меня руками. Я выливаю гель на ладони. После скольжу ими по телу любовника. Он делает то же самое. Дотрагивается до моих сосков, слегка массируя. Я тем временем мою его член, который принял боевую стойку. Мой собственный орган упирается в его пах, поскольку мы одного роста. Снова впиваюсь в его губы, кусая и мучая их. Пальцы мнут его ягодицы. Скользят между двух половинок, задевая заветное колечко мышц. Он уже не дрожит от смущения. Стонет в мои губы, смело ласкает меня руками. Я толкаю его к стене и прижимаю к ней рукой. Губы опускаются ниже, там, где пульсирует кровь. Я чувствую, как она бурлит в его венах. Слышу бешеный стук его сердца. Он возбужден и это радует. Лизнув его шею, опустился ниже. Стал играть языком с его сосками. Парень выгнулся и застонал в голос. Я тем временем проложил поцелуями дорожку к его паху, потом лизнул головку его члена. Провел языком по стволу и взял в рот. То замедляя, то ускоряя темп, довёл его до оргазма, проглотив его сперму. Парень тяжело дышал, слегка подрагивая и отходя от наслаждения. Сейчас, самое время. Положив ему руку на живот, парализовал его мышцы. После лизнул его лобок и впился зубами.

— Сука, ты что делаешь?! Больно! — крикнул он.

Он попытался дёрнуться, но не смог. Я, не обращая внимания на эти вопли, с наслаждением пил его кровь. Мне нужно совсем немного, а парню это никак не повредит.

— Ямиль, прекрати, что ты делаешь?! — испуганно крикнул он.

Я послушался. Впрочем, уже наелся. Лизнул ранки, слегка заживляя, чтобы не кровоточили. Поднялся и заглянул в его глаза, мысленно приказывая забыть об укусе. Парень тут же обнял меня за шею, а я чмокнул его в губы.

— На кроватку, солнце моё. Хочу твою попочку. Обещаю, наш секс закончится только утром, и у тебя ещё будет много оргазмов.

Мы вышли из душа, и быстро стерев с тела влагу, пошли в спальню. После упали на кровать, продолжив предаваться разврату.

5

Максим

Наш новый босс пришёл на работу на следующий день поле похорон. Закрылся в своём кабинете, затребовав кучу финансовых и прочих документов. Так нам сказала секретарь Люба, служившая ещё при прежнем владельце. Сами мы нового босса не видели. Он не пошёл по отделам знакомиться с людьми. Даже начальников к себе несколько дней не вызвал. Люба говорила, что он всё так же копается в бумагах. Даже личные дела и послужной список сотрудников запросил. Уходил новый хозяин в восемь вечера и она оставалась работать с ним до конца. И вот на четвёртый день, он созвал совещание. В двенадцать часов дня начальники отделов ушли к нему. Мы все застыли в ожидании. Что ещё придумает, Евгений Егорович неизвестно.

А после совещания как обухом по голове. Оказалось, что предприятие работает неэффективно, потому что папа в прошлом нанял слишком много народа. Евгений Егорович объявил, что через два месяца будет сокращение численности. Остальные будут выполнять больше работы за ту же зарплату. Кое-кто из начальников попробовал за нас вступиться. Типа, что за дела, работы больше, а платить он не хочет.

— Кто не согласен, может увольняться прямо сейчас. Тогда и сокращать никого не надо будет, — сказал Бобков, а его слова донесли нам.

Разумеется, все были недовольны, но промолчали. Кому хочется уходить с насиженного места. К тому же, в нашем маленьком городке мало работы. Многие даже в область на машине гоняют, чтобы семью прокормить. Наш начальник, стоя перед нами, озвучил, что увольняют во всех отделах, но не в равном количестве. Где-то двух человек, где-то трёх. В нашем отделе только я один. Вот повезло-то. Почему интересно я? У меня показатели выше чем у остальных. А вот Прохоров отстаёт, да и на пенсии уже. Если его уволят, государство прокормит, с голоду не помрёт. Нет же, этот гад решил выпнуть со своего предприятия именно меня. Вот только с бабушкой начали на ноги вставать, а тут здравствуй жопа новый год.

— Максим. Тебя просили зайти после обеда. Не знаю зачем, но Евгений Егорович приказал пригласить только тебя, — сожалеющим тоном сказал Николай Борисович.

— Зайду, раз просит, — удручённо сказал я и пошёл в комнату отдыха.

Многие ходили в кафе, расположенном на первом этаже нашего бизнес центра. Я, и ещё несколько сослуживцев, ели в комнате отдыха. Вынул контейнер из микроволновки, и кивнул на очередное сожаление. Оно и понятно, что нам сокращенцам сочувствуют. Коллектив у нас подобрался дружный. Все сотрудники добрые и отзывчивые. Да, жаль расставаться с ними. Ну, пока длятся эти самые два месяца, я подыщу новую работу. Времени полно.

Ага, очень много времени. Это я так думал, но вовсе не противный Женя. Как только зашёл в приёмную, Любочка сразу доложила обо мне, а после разрешила пройти в его кабинет. Я глубоко вздохнул и открыл двери. За большим столом сидел никто иной, как одноклассник моего дружка Сергея. Вот это финал! Он поднял голову от папки с документами и, поздоровавшись, предложил присесть. К его столу примыкал ещё один, образовывая букву «т». Я сел на ближайший к нему стул, еле выдавив из себя слова приветствия. Посмотрел на стол. Папка с документами открыта и первым листом моя анкета с фото.

— Я вас позвал, Максим Олегович, чтобы сделать выгодное предложение. Как известно, сокращение пройдёт шестнадцатого августа. То есть через два месяца. Я предлагаю вам написать согласие на немедленное сокращение. Так можно делать по закону. В этом случае, вы получите все те же льготы: зарплату, отпускные за неотгуленный отпуск, выходное пособие в размере среднего заработка за год. Но у вас будет маленькое преимущество. Я буду вынужден дать вам всё то, что вы могли бы получить, работая эти два месяца. Таким образом, останетесь при деньгах и можно спокойно бегать по собеседованиям, — ледяным тоном сказал он.

Опа, а чего это он меня впихнуть раньше времени пытается? Странно как-то. Почему меня одного? Я спросил его об этом, уж больно хотелось знать ответ.

— В моей фирме никогда не будут работать геи. Я даже сидеть сейчас рядом с вами брезгую. Не хотите уйти по-хорошему, найду зацепку и уволю за несоответствие занимаемой должности, — скривился он.

— А с чего вы взяли, что я гей? Видели один раз с Сергеем? Да, он мой друг с института. Но он просто обнял за плечи, можно сказать как брата. Зачем сразу всех под один радужный флаг ставить? — возмутился я.

— Знаете, как происходит на зоне. Если кто-то дотронется до опущенного, сам таким становиться. Это у них называется зашквариться.

— Но мы не на зоне, а вы не вор в законе! — повысил я голос.

— Это верно. Всё, я больше не желаю с вами разговаривать. Сначала долбятся в очко, а потом скулят, я не гей, простите меня. Тьфу, мерзость какая. Вот, я приготовил бумаги. Если подпишешь, то к концу дня выдадут трудовую книжку и переведут всю положенную сумму на карту. Я предварительно посчитал, там семьдесят тысяч выйдет. Давай, или подписывай, или завтра я найду к чему прикопаться, и выпереть отсюда с позором, — он бесцеремонно перешёл на «ты».

Вот же сволочь! И за что он так геев ненавидит? Деваться некуда, я подписал. Можно было в комиссию по труду пожаловаться. Только что сказать? Меня обвинили, что я гей и уволили? Бред свой кобылы, потому что завтра об этом будет весь город знать. Отдал ему листы. А он, сука, подготовился. Подсунул мне ещё и приказ о досрочном сокращении в двух экземплярах. Я в бешенстве. А когда я такой, то порою «двери с петель срывает». Забрал свой экземпляр приказа и встал.

— Что, сволочь, завидно стало? У тебя, небось, только бабы в постели и то из-за денег. А тебе крепкой дубины хочется, да никто не вставляет. Ты приходи в гости как-нибудь, может, пожалею и трахну, — прошипев, пошёл на выход.— А вот за эти слова, ты у меня ещё ответишь, гомосек драный! — рыкнул он мне в след.

Ой, дурак! Идиотина последняя! Вот зачем было его злить?! Ору мысленно сам на себя. Только поздно после драки лапками махать. Ну, Серый, удружил. Из-за того, что он меня невинно обнял, этот гондон подумал, что я гей. Пф, ладно, ничего не попишешь. Серый и Витёк всё равно мои друзья. Это нужно быть полным козлом, чтобы после стольких лет дружбы их бросить.

Домой шел, понурив голову. На банковской карточке кругленькая сумма, но от этого не легче. Когда ещё на работу устроюсь. Ещё бабуле нужно как-то о сокращении сказать. У неё сердце больное и давление скачет. Но молчать не смогу. Она меня как облупленного знает. Поймёт по взгляду, что случились неприятности.

Зашёл в квартиру. В горле пересохло от волнения, поэтому сразу двинул на кухню. Пока жадно пил воду, заметил, что на плите не стоит кастрюля или сковорода. Опять бабушке плохо. Ничего, сейчас сам всё приготовлю.

— Бабуль, я дома. Сейчас приготовлю ужин, — зашёл в комнату.

— А-а-а! Ба, что с тобой?! — заорал как полоумный.

Она лежала на полу. Губы уже синие и дыхания нет. Сел на ковёр и начал реветь, набирая номер друга.

— Се-серый, кого там нужно вызывать? Вы же недавно деда хоронили. Кажется, бабушка умерла, — завыл в трубку раненым зверем.

— Так, мы с Витьком уже дома. Мчим к тебе, держись там, — затараторил он и отклонил вызов.

Друзья прибежали за каких-то пять минут. Обняли меня. Потом я всхлипывал на плече у Вити, сидя с ним на диване. Сергей, тем временем, вызывал все нужные службы. Я не стыдился своих слёз. Бабушка была для меня самым родным человеком. Она меня воспитала. Как говорится, на ноги подняла. Дождались пока по очереди приедут: скорая помощь, милиция и труповозка. Потом сели за стол на кухне. Сергей достал из холодильника бутылку водки. Я вообще-то не пью. Бабушка просила купить. Хотела через три дня отмечать день рождения с подругами. Вот и отметила.

— Так, давай, выпей стопарь. Тебе сейчас надо, поверь мне, — Серый подал мне стопку.

Я выпил и даже не поморщился. На душе было так горько, что даже это противное пойло показалось сладким. И вот как теперь жить без моей бабуленьки.

— Хоронить, на что будешь, Макс? Мы с Серёжей пять тысяч в помощь дадим. Получка пятого числа была. Денег немного. Но с аванса ещё подкинем, если надо будет, — грустно произнёс Виктор.

— Деньги есть. Аж семьдесят штук, — скривился я.

Ребята глянули удивлёнными глазами, а я рассказал всё, показав им мой экземпляр приказа.

— Вот гомофоб чёртов. Он теперь тебе за такие слова кровушку попортит. Прости, это я виноват, — потупился Сергей.

— Хорош, Серый. Я тебя ни в чём не виню. Он так и так людей сокращать собирался, а тут я под горячую руку, якобы гей. Говорил же, друзья познаются в беде. Вон примчались сразу, помогли. Денег в помощь даёте. Мне больше некому помочь. Разве что её подружки рублей по пятьсот скинуться. Нужно их обзванивать на похороны звать. Спасибо за помощь. Возьму деньги, если припрёт. Вам самим надо. Вон машину в кредит взяли.