Брок поднялся с кресла, слегка поддернул идеально отглаженные светло-коричневые брюки, подошел к Мэдди и посмотрел ей прямо в глаза.

– Если тебе это не под силу, тогда ты должна выйти за меня замуж.

Пристальный взгляд Брока напрочь смел всю ее напускную браваду и, казалось, проник в самые потаенные уголки растерянной души. Мэдди, потерявшая дар речи от услышанного, тем не менее умудрилась не отвести взгляд в сторону. Да он над ней насмехается! Однако выражение лица Брока было совершенно серьезным. От растерянности молодая женщина невольно выронила чашку, которая е глухим стуком упала на ковер.

Мэдди стиснула кулаки с такой силой, что побелели костяшки. Ишь чего удумал! Да как он смеет ей такое предлагать после того, как бессовестно предал ее пять лет назад!

Выходить замуж она вообще не собиралась, но, если бы ей предложили выбрать между Броком и гремучей змеей, она скорее разделила бы с рептилией свое спокойное деревенское житье-бытье.

Ужаснее всего то, что закон давал мужчине безраздельную власть над женщиной. Муж мог ее колотить, унижать. Ее покойный супруг за несколько лет их брака не уставал издеваться над ней. Второй раз оказаться в этом аду она не собиралась. Тем более с Броком Тейлором.

– Это отвратительное предложение. Это и естьмой простой выбор? Так надо понимать? Ну а если я откажусь?

– Тогда ты станешь должницей и у тебя будет выбор, перед которым оказываются большинство должников. Выбор малоприятный. Если хочешь, расскажу подробнее.

Малоприятный выбор? Что может быть неприятнее, чем быть должной безжалостному Броку Тейлору? Только долговая тюрьма. – Тюрьма “Флит”? – спросила Мэдди.

Брок пожал плечами, и лицо его приняло виноватое выражение.

– Должнику от судьбы не уйти.

Брок как был безжалостным, бессердечным негодяем, так им и остался. Боже, защити меня!

Мэдди отчаянно подыскивала достойную отповедь проходимцу, не в силах поверить, что он понуждает ее выбирать между ужасом и кошмаром. Долговая тюрьма – это грязь, вонь, жизнь впроголодь, заключение на неопределенный срок. Брачный союз с Броком – полная утрата независимости и узаконенная неволя.

– Если это шутка, то весьма неудачная! – Брок приподнял одну бровь:

– О серьезных вещах я всегда говорю серьезно. – Лжец!.. Пять лет назад он обещал вернуться и жениться на ней. Однако не вернулся. Даже весточки не прислал. Ярость вспыхнула с новой силой.

– Выйти за тебя замуж… Да это немыслимо!

– Не могу с этим согласиться, – невозмутимо заметил Брок.

Его бархатистый голос вдруг показался исполненным такого бессовестного лицемерия, что молодая женщина с трудом удержалась от того, чтобы не залепить ему пощечину.

– Наслаждаешься моими страданиями? – Голос Мэдди дрогнул.

Брок усмехнулся. Мэдди, стиснув кулаки, сверлила его взглядом. Она невольно отмстила про себя, что его аккуратно причесанные темно-каштановые волосы за прошедшие годы ничуть не поредели, глаза по-прежнему насмешливые, а двубортное пальто сидит на его широких плечах идеально.

Мэдди вызывающе вздернула подбородок и окинула Брока полным отвращения взглядом, как если бы перед ней находилось отвратительное насекомое.

– Выйти замуж за такого, как ты?

– Неужели сама мысль о замужестве с добрым знакомым вызывает у тебя такую неприязнь?

– Неприязнь у меня вызывает мысль о любом замужестве, тем более если мужем будешь ты. Какая блоха тебя укусила, Брок, что ты прямо-таки одержим этой дурацкой идеей?

– Вряд ли ты найдешь кого-нибудь получше.

Он шагнул к Мэдди, и молодая женщина ощутила полузабытый запах его одеколона, который тут же извлек из дальних, потаенных уголков памяти воспоминания о страстных поцелуях на сеновале и бешено бьющемся сердце. Мэдди бросило в жар. В то время она любила этого мужчину так же сильно, как ненавидела сейчас.

– Впрочем, я могу и ошибаться, – добавил Брок.

Тон его был подчеркнуто издевательским. Господи, этот заносчивый тип всегда будет считать себя правым. К тому же Брок отличался недюжинным умом и дьявольским умением любой ценой добиваться своего.

– Так оно и есть. – Брок пожал плечами.

– Выбор за тобой.

У Мэдди не было ни семьи, ни родственников, которые могли бы помочь ей расплатиться с долгами, поэтому неизвестно, как долго ей придется сидеть в долговой тюрьме.

А с Броком она вынуждена будет жить до конца ее дней. Страшно подумать, что ее ждет.

Ясное дело: за эти пять лет он стал еще более жестоким и подлым. Мэдди с нескрываемым презрением посмотрела на него:

– Ты все это заранее спланировал.

– Каким образом? Это твой покойный муженек любил пропустить стаканчик и резаться в картишки. Я тут ни при чем.

– Конечно. Просто скупил все его долги, только и всего, – кипя от ярости, бросила Мэдди. – Как же тебе хочется воспользоваться моим несчастьем!

Ни единый мускул не дрогнул на лице Брока.

– Умный человек не упускает возможности добиться преимущества.

Мэдди прекрасно знала, что эти самые возможности Брок ищет повсюду, даже под юбкой не знавшей мужчины девушки. Подлец едва не разрушил ей жизнь, когда лишил ее невинности, а потом сбежал, прихватив деньги ее отца. Больше она не позволит ему обвести ее вокруг пальца.

– Хватит со мной в игрушки играть, Брок. Что тебе нужно? Я не верю, что ты выплатил мои кредиторам кругленькую сумму в восемь тысяч фунтов ради того, чтобы добиться моей руки, потому что сгораешь от любви ко мне.

– Не веришь? – слегка повел плечами Брок. – Тогда думай что хочешь, это твое право.

Мэдди никогда не могла понять, когда можно верить Броку, а когда нет. Однажды она поверила и отдалась ему. Для нее это кончилось более чем печально. То, что охваченный страстью юноша, который работал на конюшне у ее отца, несмотря ни на что, добился в жизни успеха и стал хватким дельцом, делало его еще опаснее.

– Я хочу знать правду, черт возьми, чего тебе от меня нужно?

Губы Брока тронула едва заметная усмешка. Он подошел к ней еще ближе.

– Весьма опасный вопрос.

Мэдди постаралась пропустить мимо ушей скрытую двусмысленность в его бархатистом голосе. Охваченная тревогой, она стояла, не в силах сдвинуться с места. Он медленно обошел се и провел рукой по потертой столешнице обеденного стола.

Брок наверняка все продумал заранее. Как всегда… Зачем же он ее мучает, не говорит, что у него на уме? Его забавляют ее страдания.

Неожиданно он оказался прямо перед ней, так близко, что она невольно отпрянула под его пристальным, пронизывающим взглядом. В глазах его она прочла с трудом сдерживаемое желание и решимость получить свое. Мэдди вдруг стало трудно дышать. То, что она услышала, лишь укрепило ее в своих опасениях.

– А ведь мы в страсти были достойны друг друга, верно, сладкая моя Мэдди?

– Не смей меня так называть! – с ненавистью выдохнула она.

В памяти всплыли воспоминания о той безумной весне. Сердце болезненно сжалось.

– Ведь тебе очень нравилось, когда я тебя так называл, – прошептал он, и глаза его блеснули. – Твоя кожа на вкус была как сдобное печенье! Интересно, какая она теперь?

Мэдди резко повернулась к Броку спиной и, переведя дыхание, постаралась взять себя в руки. Он играет с ней, как кошка с мышкой, напоминая о той ночи. Прикосновения его мозолистых ладоней сводили ее с ума. Надо выбросить все это из головы и думать лишь, о том, как он ее предал, бросил на произвол судьбы.

Собрав всю свою волю в кулак, молодая женщина резко обернулась к Броку:

– Неужели ты думаешь, что я поверю в сказочку о том, будто ты решил выкупить все мои долги и заставить меня выйти за тебя замуж лишь ради того, чтобы уложить меня к себе в постель.

– Почему бы и нет? – вскинул брови Брок.

– На тебя это не похоже. В этом нет никакой логики.

– Мэдди, я весьма состоятельный человек. И ради собственного удовольствия могу пренебречь логикой.

Мэдди, будто зачарованная, смотрела, как он неспешно поднимает руку, явно вознамерившись прикоснуться к ней, и не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Брок осторожно провел кончиками пальцев по ее щеке. Прикосновения эти обожгли, будто каленое железо. Она хотела уклониться, шагнуть в сторону, отдернуть голову, но он прижал к ее щеке ладонь. Сердце у нее гулко стучало, пока он медленно вел ладонь вниз, к подбородку. Из глубины ее смятенной души пробился наконец беспокойный внутренний голос и вовремя напомнил, что все ложь, что он с ней играет. Ну уж нет, игрушкой в его руках она больше не будет. Ни за что.

Мэдди отдернула голову, и наваждение исчезло.

– Если тебе нужна подружка, убирайся туда, откуда пришел, купи себе шлюху за пару пенсов.

– Ах-ах, сладкая моя Мэдди, – поцокал языком Брок. – Этого добра мне и даром не нужно. Мне нужно самое лучшее, то, что устраивает меня во всех отношениях. Так вот… – он с рассеянным видом провел подушечкой большого пальца по ее ключице, – довожу до твоего сведения, что я выбрал тебя.

Мэдди, с вызовом глядя в глаза Броку, про себя молилась о том, чтобы Господь помог ей унять бешено бьющееся сердце. У Брока на уме что-то другое, а не только воспоминания о былой близости.

Брок обхватил рукой ей запястье, нащупал пульс и улыбнулся, ощутив, как гулко стучит ее сердце. У Мэдди снова перехватило дыхание.

Что за чертовщина! Одно его прикосновение сводит ее с ума, и все опять, как прежде, – она сама не своя. Мэдди сочла все это оскорбительным и непристойным.

– Немедленно отпусти меня! – зло бросила она, высвобождая запястье.

Чуть помедлив, он все же выпустил ее руку.

– Ну что ж, Мэдди, как только мы поженимся, я тебя больше не отпущу.

– С чего вдруг ты решил на мне жениться? Чушь! – Брок скрестил на груди руки и, прежде чем ответить, окинул ее долгим призывным взглядом, явно стремясь привести в замешательство.

– С чего вдруг? Есть на то свои причины. – Мэдди тоже скрестила руки на груди.

– Не верю, что ты хочешь связать себя узами брака только ради…

– …постели? – с готовностью подсказал он насмешливым тоном. – Любопытно было бы узнать, ты по-прежнему краснеешь, если тебя раздеть?

Мэдди задохнулась от возмущения. Она даже не нашлась что ответить. Язык у нее буквально прилип к гортани, и ее охватило приятное ощущение.

Брок расхохотался.

– Мне почему-то кажется, что ты непременно покраснеешь, – заявил он, исполненный самодовольства.

Мэдди с трудом подавила желание влепить ему пощечину.

– Хватить со мной заигрывать! Выкладывай начистоту, какого черта тебе от меня надо.

– Ай-яй-яй, нехорошо, леди Вулкотт, с ваших прелестных губок срываются такие грубые слова! Чтоо вас подумают великосветские дамы?

– Что подумают? Что тебя давно уже надо послать на все четыре стороны! – Молодая женщина подбоченилась. – Отвечай!

– Ладно, отвечу. – Он замолчал, отвернулся и устремил взгляд в пустой камин. Потом вздохнул и заговорил: – Есть только одна вещь, которую я не в силах купить ни за какие деньги: право быть принятым в светское общество. В Англии я лично знаю нескольких богатых лордов, которых не без основания считаю своими клиентами. Я не раз помогал им приумножить состояние, советовал, как именно им следует распоряжаться своими финансами. Потом они приходили ко мне, предлагали изрядный куш за прибыльные капиталовложения. Кое-кто из них чуть ли не на коленях меня благодарил. – Брок помолчал и продолжил: – Но те же самые люди, когда мы встречаемся на улице, в упор меня не видят, я для них пустое место.

Мэдди его слова нисколько не удивили. Брок, выходец из служивого класса, несмотря на все свои таланты, ни на что другое и не мог рассчитывать.

– Они тебя никогда не признают, – не без злорадства заявила Мэдди.

– Признают, никуда не денутся. Будут приглашать меня в свои особняки, на балы.

– Насильно мил не будешь, – возразила Мэдди. Он криво усмехнулся, явно задетый за живое.

– Пусть они меня возненавидят, пусть! – продолжал Брок. – Я заставлю их признать мое богатство. Они должны понять, что каждый фартинг мне достался кровью и потом. Но чтобы это произошло, требуешься ты.

Тут Мэдди осенило. Его план вполне мог сработать. Эта мысль лишила ее последней надежды на то, что Брок обо псом этом толкует не всерьез, а лишь забавы ради.

– Думаешь, они будут относиться к тебе иначе, если ты женишься на мне?