Кэйтлин Битнер Рот - Строптивая красавица

– Алана, подойди сюда! – прорычал Вулф. – Я должен кое-что сказать тебе.

Миссис Гатри запаниковала, она хотела удержать Алану, но та молча подошла к Вулфу с гордо поднятой головой. Буря эмоций охватила Вулфа.

– Ты сделала то, что хотела, не так ли? – промолвил он, буравя ее колючим взглядом. – Ты лгала мне, говоря, что предохраняешься!

Алана покачала головой.

– Прошу тебя, Вулф, не надо! Ты сам не знаешь, что говоришь. Я люблю тебя. Я…

– Как ты могла так поступить со мной? Зачав от меня ребенка, ты смешала в нем кровь моей матери и ее убийцы! И после этого ты смеешь говорить, что любишь меня?!

Вулф посмотрел на живот Аланы, и к его горлу подкатил комок. Тело Аланы содрогалось от глухих рыданий.

– О боже… – с трудом произнесла она. – Я узнала правду о своем отце совсем недавно, перед поездкой сюда. – Ее глаза наполнились слезами. – Я бы никогда сознательно не причинила тебе боли, Вулф! Я люблю тебя!

Он едва слышал, что она говорит. Его душила ярость. В висках гулко стучала кровь.

– Не смей говорить мне о любви, слышишь?

Вулф шагнул к ней с угрожающим видом. Алана молча смотрела на него, по ее щекам текли слезы. Она прикрыла рукой живот, ожидая удара.

– Хватит! – крикнул Эйден и хотел броситься на Вулфа.

Однако Старый Китаец схватил его за руку.

– Вулф хочет убить меня, а не Алану, – тихо произнес он.

Приблизившись к Алане, Вулф почувствовал ее запах и дрогнул. Однако он был исполнен решимости навсегда отвергнуть эту женщину. Сердце Вулфа разрывалось от боли. Он должен был выжечь каленым железом все нежные чувства к ней.

– Мне следовало бы вырвать твое сердце! – пылая праведным гневом, заявил он.

– Ты уже сделал это, – глухо промолвила Алана.

– Я сказал, хватит! – вскричал Эйден. Вырвавшись из рук Старого Китайца, он устремился к Вулфу, чтобы обезоружить его. – Оставьте ее в покое. Вы не владеете собой! Ради всего святого, прислушайтесь к голосу разума! – Эйден вцепился в руку Вулфа, в которой тот сжимал нож. – Малоун явился к вам в дом не для того, чтобы убить вашу мать. Его целью были вы! – Эйден указал пальцем на Старого Китайца. – И этот человек пришел вместе с ним, чтобы удержать Малоуна от насилия. Однако Малоун был слишком пьян, он пытался узнать от вашей матери, где вы, и в припадке злобы задушил ее. Никто не знал, что вы пряталась под кроватью. Когда Малоун душил вашу мать, дверь в коридор была закрыта, и Старый Китаец не подозревал, что происходит в комнате. Он узнал об убийстве на следующий день, когда все в городе заговорили о нем.

Эйден загораживал своим телом Алану. Старый Китаец продолжал с безучастным видом смотреть на Вулфа. Его взгляд был непроницаемым, загадочным.

– Посмотрите на своего наставника, Вулф, – с болью в голосе промолвил Эйден. – Этот человек всю жизнь казнил себя за то, что не догадался, где вы прячетесь, и не понял, что пьяный Малоун невменяем и готов на преступление. Только в этом его вина, Вулф.

– Но почему Малоун охотился за мной? – спросил Вулф сдавленным голосом.

Старый Китаец шагнул к нему.

– Потому что он не Малоун, он, как и ты, Макгилливрей.

Вулф передернул плечами. Он перевел взгляд со Старого Китайца сначала на Эйдена, а потом на Алану. Миссис Гатри стояла у двери, прислонившись спиной к стене с закрытыми глазами, и молилась.

– Еще во времена Александра, главы клана, участвовавшего в сражении при Каллодене, из-за вражды между братьями предок Малоуна с семьей был изгнан в Ирландию. Его потомки должны были занять место главы клана Макгилливрей после смерти Александра, но им запретили возвращаться в Шотландию и претендовать на это звание вплоть до четвертого поколения.

Вулф повернулся и внимательно вгляделся в обрамленные черными ресницами синие глаза Аланы, похожие на его собственные.

– Да, Алана – ваша дальняя родственница, – подтвердил Эйден. – Ее отец был представителем третьего поколения изгнанников. Если бы у Малоуна был сын, то он мог бы претендовать на звание главы клана после кончины вашего деда. Всю свою жизнь Малоун стремился к тому, чтобы вернуть себе славную фамилию предков и занять высокое место в иерархии шотландских горцев. Вы могли помешать ему в этом, потому что у него не было сына. И когда родилась Алана, Малоун отправился на ваши поиски.

Вулф содрогнулся.

– Я знаю, как вам сейчас больно, – с сочувствием промолвил Эйден. – Те, кого вы любили и кому доверяли, оказались так или иначе причастными к трагедии вашей семьи.

Вулф отбросил нож в сторону. Казалось, его сердце застыло, превратившись в кусочек льда.

– Вам не следовало скрывать от меня правду. Нужно было сразу же все рассказать мне!

– Я пыталась, но ты… – начала Алана, но он взмахом руки заставил ее замолчать.

– Я доверял тебе, – холодно сказал он. – Ты была для меня всем в этой жизни. Но ты предала меня. – Вулф окинул ледяным взглядом всех присутствующих. – Убирайтесь отсюда! Я больше не желаю видеть ваши лица!

Алана прошла к своему дорожному сундуку, подняла крышку и, достав кожаный мешочек, протянула его Вулфу.

– Я нашла это в Бруклине, в сундуке под шарфами. Здесь вырезки из архивных документов и маленькая коробочка. Обнаружив все это, я сразу же пошла к Старому Китайцу, и он привез меня к тебе. Страх помешал мне рассказать тебе правду сразу же по приезде сюда, но это не служит мне оправданием. Тем не менее я клянусь, Вулф, что ничего не знала о злодеяниях отца в тот момент, когда… когда зачала от тебя ребенка.

Однако Вулф был неумолим. Он снова, как и раньше, чувствовал себя всеми покинутым, одиноким в этом мире.

– Оставь меня, – сказал он. – Уходи!

Алана побледнела.

Старый Китаец взял ее за локоть и вывел из комнаты. Эйден последовал за ними. Вулф вышел на балкон. Вытащив из кожаного мешочка маленькую коробочку, он открыл ее и остолбенел.

В ней лежала серьга с гранатом.

– Господи Иисусе… – вырвалось у него.

Точно такая же серьга висела у него в ухе. За его спиной молилась миссис Гатри на гэльском языке, наречии шотландских горцев. Вулф стал вторить ей. Он знал эту молитву с детства. По его спине бежали мурашки. Эту молитву миссис Гатри читала ему наутро после гибели матери, качая Вулфа в кресле-качалке. А затем она завернула мальчика в ковер и положила на телегу с мусором. Так ей удалось незаметно вывезти Вулфа из дома.

Вулф неслышно подошел к миссис Гатри, которая все еще стояла у стены с закрытыми глазами. Закончив молиться, она открыла их.

– Аминь, – прошептал Вулф. – А теперь прошу вас, оставьте меня одного.

Алана сидела за накрытым столом, ее глаза опухли и покраснели от слез. Она провела бессонную ночь. Сидевшая рядом с ней миссис Гатри пила чай из фарфоровой чашки, обхватив ее костлявыми пальцами.

В кухню вошел Вулф, и к горлу Аланы поступил комок. Вулф плохо выглядел. Алана уловила исходивший от него сильный запах виски.

– Нам нужно поговорить, Вулф, – промолвила она.

Он не сразу ответил.

– Я возьму ребенка на иждивение, – наконец отозвался он. – Он ни в чем не будет нуждаться. Но ты должна немедленно уехать отсюда. Возвращайся в Бостон.

– Боже! О чем ты говоришь?

Вулф направился к двери.

– Дома тебя примут с распростертыми объятиями, не сомневайся. Когда ребенок достигнет совершеннолетия, он сможет претендовать на место главы клана.

– Послушай, Вулф. Когда ты говоришь подобные вещи, то, по крайней мере, имей смелость смотреть при этом мне в глаза!

Он резко повернулся к Алане. На его лице читалась сильная душевная боль.

– Я же сказал, что буду полностью обеспечивать ребенка. Но никто не заставит меня каждый день видеть его и вспоминать, что твой отец убил мою мать! Надеюсь, ты достаточно умна, чтобы понять, что при сложившихся обстоятельствах тебе невыгодно жить со мной.

– Ты должен забыть все плохое, Вулф, ради нашего ребенка, ради нас с тобой, – сказала Алана.

Ее голос звучал глухо, как из склепа.

– Помню, как на борту клипера твой отец говорил, что обожает сидеть в тепле у горящего камина в холодное время года, – в голосе Вулфа звучало презрение. – А ты знаешь, Алана, как сыро и холодно лежать сейчас в могиле на кладбище в Данличити?

– О боже, – простонала Алана.

Желваки заиграли на скулах Вулфа. Прищурившись, он зло посмотрел на Алану.

– Подумай о ребенке, о его благополучии. Возвращайся в Бостон, Алана! Там вы будете жить в полной безопасности под защитой Старого Китайца. Купи себе дом, я пришлю денег, и тогда ты сможешь жить отдельно от убийцы. Я буду содержать тебя и ребенка до конца своих дней. Много ли мужчин на моем месте согласились бы содержать внука убийцы их матери?

Алану охватил гнев. Она резко встала.

– Твои деньги нужны мне не больше, чем деньги отца! Вы с ним друг друга стоите! – Она тяжело дышала от ярости и на мгновение остановилась, чтобы перевести дыхание и успокоиться. – Я понимаю, почему ты так плохо относишься к ребенку, которого я ношу под сердцем, Вулф. Хорошо, я вернусь в Бостон. Надеюсь, ребенок не будет похож на тебя. Мне не хотелось бы, чтобы он постоянно напоминал мне о своем надменном, эгоцентричном отце, который всю жизнь думал только о себе.

Вулф молча вышел из кухни.

– Дайте ему время прийти в себя, – сказала миссис Гатри. – Вулф хороший человек, а хорошие люди слишком близко принимают все к сердцу. Им нужно больше времени, чтобы оправиться от потрясения.

– Но почему он так жесток с нами?

– Вулф считает вас предательницей, и его будет трудно переубедить.

Вулфа снова мучил кошмар. Во сне он увидел Малоуна с ножницами в руках. В тот момент, когда Малоун хотел обрезать волосы матери Вулфа, прогремел выстрел. Ножницы выпали из чудовищно гипертрофированной руки убийцы и упали в черную пропасть вечности.

Долгий ужасный крик разбудил Вулфа. Тряхнув головой, тяжелой от выпитого накануне виски, Вулф сел на кровати и схватил нож с тумбочки. Он замер. Крик не повторялся. Возможно, это был всего лишь сон?

Однако до его слуха доносился шум на лестнице, похожий на тот, который снился ему в тревожных снах. Это были звуки из его детства. Холодок пробежал по спине Вулфа. Он встал, быстро оделся и выскользнул за дверь, прихватив с собой пистолет с медной рукояткой, который принадлежал его отцу. Вулф был трезв и собран. Пары спиртного сразу же выветрились из головы. Он был уверен, что кричала Алана.

В коридоре Вулф столкнулся с Бобом Макгилливреем, еще одним дальним родственником, который в эту ночь охранял замок. Он тоже был вооружен пистолетом.

– Святые угодники, что это было? Кто это кричал? – спросил Боб.

– Алана, – бросил на ходу Вулф и распахнул дверь первой попавшейся комнаты.

Из нее вышел Уильям Макгилливрей.

– Вы ищете Эйдена? Его здесь нет.

Вулф огляделся.

– Где комната Аланы? – спросил он.

Боб указал на третью дверь слева и сам поспешил к ней. Из спальни больного деда вышел еще один вооруженный до зубов охранник и остановился у входа. Уильям тем временем заглянул в комнату Старого Китайца.

– Постель не разобрана, – сообщил он. – Китаец сегодня не ложился.

Вулф и Боб ворвались в комнату Аланы. Посредине на полу в луже крови лежал Старый Китаец. Рядом с ним сидел Медведь, его белая шерсть была перепачкана кровью. Огромные черные глаза собаки скорбно смотрели на Вулфа.

– Матерь Божья! – вырвалось у Вулфа, когда он увидел дыру в животе китайца. – Дайте мне одеяло! – Вулф осмотрел комнату. – Где Алана? – спросил он.

Когда в комнату вошел Уильям, пес зарычал.

– Тише, Медведь, все в порядке, – стал успокаивать его Вулф, оттаскивая собаку от тяжелораненого.

Боб сорвал одеяло с постели Аланы и передал его Вулфу. Тот попытался остановить кровь, которая текла из раны.

– Не понимаю, что здесь произошло, – промолвил Уильям. – Мы не покидали своих постов. Но куда подевались Алана и Эйден? Они не могли пройти мимо нас незаметно.

В душе Вулфа вспыхнул лучик надежды. Он вспомнил о существовании тайных ходов, которые ему показывал Эйден. Алана могла воспользоваться одним из них, чтобы бежать из замка.

– Пошлите кого-нибудь за миссис Гатри, – распорядился он.

– Я уже здесь, – раздался знакомый женский голос.

– Старый Китаец еще дышит, – изумился Уильям. – Его сердце бьется ровно. Как такое может быть?

– Все это благодаря ибуки, – ответил Вулф.

Термином ибуки наставник называл силовое дыхание, благодаря которому боец во время поединка может выдержать значительные по силе удары в область живота. Услышав ответ Вулфа, смертельно раненный Старый Китаец приоткрыл глаза.