Кэйтлин Битнер Рот - Строптивая красавица

– О боже… – вырвалось у Вулфа. – Вот почему Малоун явился за мной в ту роковую ночь. Он надеялся, что у него родится сын, но на свет появилась девочка.

– Да, все было именно так, – подтвердила миссис Гатри. – В ту ночь родилась Алана. Еще в Шотландии Малоун поклялся вашему отцу, что найдет вас и бросит под копыта коней. «Око за око, зуб за зуб» – так он сказал. Малоуну кто-то сообщил о вашем местонахождении за неделю до гибели вашей матери.

– Это, должно быть, был Граймс, – задумчиво промолвил Вулф, откинувшись на спинку стула. – Но если я так сильно похож на отца, то почему Малоун не узнал меня во время плавания?

– Вероятно, потому, что ваш отец всегда носил бороду. Да и видел его Малоун всего несколько часов, во время пьяной ссоры. Они больше не встречались.

Вулф потер переносицу, тяжело вздохнув.

– Разве вы не понимаете, что я не могу быть с Аланой…

– Повторяю: не обвиняйте ее в грехах отца. – Миссис Гатри встала и надела плащ. – Каждое утро я застаю вас спящим в кресле у потухшего камина с пустой бутылкой виски. Вы общаетесь только со своей собакой! Мне это надоело…

– Прошу вас, не покидайте дом в такую непогоду!

– Лучше уж непогода, чем вы и подобные вам!

Конец октября

Сидя у горящего камина, Вулф смотрел на собаку, лежавшую у каминной решетки. Положив голову на лапы, Медведь поглядывал на своего хозяина.

– Не говори только, что тебе я тоже надоел, – пробормотал Вулф, и Медведь навострил уши.

Вулф положил ноги на старый деревянный сундучок и потянулся за бутылкой виски. Ему давно следовало покинуть Данмегласс. Видит бог, Вулфу не нужно было тяжелое бремя власти. Он уже не раз паковал вещи, но никак не мог распрощаться с замком.

Да и куда ему было ехать? Воспоминания о Сент-Джозефе уже стерлись из его памяти, а путь в Бостон был ему заказан.

Он вдруг вспомнил об Алане. Может быть, она как раз в эту минуту рожает? Боль от разлуки с ней, вопреки его надеждам, не утихала. Ему не раз приходила мысль поехать за ней, но Вулф гнал ее от себя. Алана написала в своей записке, что ненавидит его. И Вулф не винил ее за это. Он боялся собственного ребенка, боялся увидеть в нем черты Малоуна. Вулф не пережил бы этого. Он возненавидел бы малыша. Нет, уж пусть ребенок вырастет без него.

Сердце Вулфа кровоточило от боли.

Хлебнув из бутылки, он поставил ее на столик. В бутылке отражалось пламя, горевшее в камине, отблески огня придавали виски теплый медовый оттенок. Вулфу было трудно сосредоточиться. Возможно, он слишком много выпил.

Внезапно он услышал чьи-то тяжелые шаги, которые эхом разносились под сводами замка. Кто бы это мог быть в столь поздний час? Шаги приблизились и замерли.

Вулф поднял глаза и увидел перед собой Тревора Андруза.

– Какого черта ты здесь делаешь? – вместо приветствия буркнул Вулф. Язык у него заплетался.

Тревор потрепал Медведя по голове и огляделся.

– Ну, надо же! И этот человек еще насмехался надо мной из-за того, что я вырос на плантации, где трудились несколько рабов. Теперь я вижу, как жили твои предки!

– Кто тебя послал?

– Никто, я сам приехал. Ты не вернул мне лошадь, помнишь об этом? Я приехал за ней, ну, и заодно привез тебе кое-какие новости. – Тревор подошел к камину, взял кочергу и поворошил горящие дрова. – Ты когда-нибудь задумываешься о том, как теперь живется Алане? И что с вашим ребенком?

Острая боль пронзила сердце Вулфа.

– Ты приехал в такую даль, чтобы задать мне эти вопросы? Бери свою лошадь и проваливай!

– Я с ума сходил в течение нескольких месяцев, не зная, жива Селина или нет, – проигнорировав его слова, продолжал Тревор. – А ведь тогда я даже не подозревал, что она беременна! Мы оба думали, что у нас не может быть детей. Селина полагала, что она бесплодна. Если бы я знал, что она носит под сердцем моего ребенка, я перевернул бы весь мир, чтобы найти ее! Я бы спустился за ней в ад!

Тревор бросил кочергу на каменный пол и встал у камина, положив локоть на каминную полку.

Вулф усмехнулся.

– У Аланы все хорошо. Она же находится не в дикой прерии, как Селина, а дома. Отец обещал подарить ей ферму, когда ребенку исполнится шесть месяцев.

Тревор удивленно приподнял бровь.

– Откуда ты это знаешь?

– Алана ответила мне на письмо, в котором я сообщал ей о смерти Старого Китайца. Среди множества гадостей, высказанных в мой адрес, она заявила, что ни она, ни ребенок не нуждаются в моей помощи и заботе. Конечно, все это было облечено в резкие выражения.

Тревор провел рукой по густым волосам.

– Сразу видно, что ты мыслишь поверхностно и крепко закладываешь за воротник. Как ты мог заставить себя поверить в эту чушь? Откуда ты знаешь, как чувствует себя Алана? Жива ли она? Жив ли ваш ребенок?

Отчаяние охватило Вулфа. Он понял, что Тревор прав.

– Но Алане не занимать здоровья, она крепкая женщина, – стал оправдываться он.

Однако червь сомнения уже закрался в его душу. Некоторое время друзья молчали. В тишине было слышно тиканье часов и потрескивание дров в камине.

– Алана не желает, чтобы я видел ее и ребенка. Она ясно написала мне об этом в письме, – добавил Вулф.

– От большого количества спиртного у тебя помутилось сознание, – заявил Тревор. – Но Алана действительно в полном порядке, по крайней мере физически. У тебя родилась здоровая дочь. Это произошло шестого сентября.

У Вулфа перехватило дыхание, как будто его ударили в солнечное сплетение.

– Но она должна была родить не в сентябре, а на днях.

– Скажи это ребенку. Видимо, девочке не терпелось появиться на свет.

Вулф вцепился в подлокотники кресла.

– Откуда ты это знаешь?

– Томпсон сейчас плавает из Бостона в Ливерпуль и обратно. Он заезжал ко мне, чтобы сообщить последние новости. Как только я их услышал, сразу же бросился к тебе. Кстати, Джонатан Хеменуэй все еще не оставляет надежды жениться на Алане.

Это был новый удар для Вулфа.

– Сама по себе Алана не нужна Хеменуэю, он не любит ее, – продолжал Тревор. – Но Джонатан крепко повязан с ее отцом. А мать пытается убедить дочь в том, что ей нужно отдать ребенка на воспитание служанке.

– Как когда-то отдали Уинстона, – пробормотал Вулф. – Алана никогда этого не сделает. Она закончит свои дни на ферме. Я ее знаю.

– Все меняется, Вулф, когда у женщины появляется ребенок. Даже такие независимые и решительные особы, как Алана, порой впадают в отчаянье. На что она с ребенком будет жить, если Малоун откажется ее содержать? Он ведь может передумать дарить ей ферму.

– Я говорил, что готов полностью обеспечивать ее и ребенка.

– Ну, так сделай это! Возьми их на свое содержание! – Тревор прижался лбом к прохладным камням в верхней части огромного камина. – Они остригли Алану, Вулф.

Вулф саданул кулаком по стоявшему рядом столику.

– Заткнись! Я не хочу больше ничего слышать!

– Ей дважды обрезали волосы, – продолжал Тревор так, словно Вулф не произнес ни слова. – Первый раз это сделал Джонатан здесь, в Шотландии, когда они поднялись на борт корабля, чтобы плыть в Америку. А второй раз ножницы в руки взял ее отец. Это произошло несколько месяцев назад, когда Малоуну надоело, что Алана постоянно твердит о своей любви к тебе.

Слова друга явились для Вулфа новым потрясением.

– Хватит, черт побери, замолчи!

Тревор бросил полено в огонь и снова поворошил дрова в камине.

– Майре говорит, что Алана ежедневно повторяет слова о любви к тебе, как заклинание, и этим бесит родителей.

Комок подступил к горлу Вулфа, и он взялся за бутылку.

Тревор отложил кочергу и стал смотреть в огонь, повернувшись к Вулфу спиной.

– Подумай, что ты будешь делать, когда твой ребенок начнет являться тебе во сне? – спросил он. – Когда ты начнешь задумываться о том, на кого похожа твоя дочь? Как она выглядит? Как к ней относится Малоун? Неужели ты хочешь, чтобы этот порочный человек…

Вулф вскочил и боднул Тревора в спину. Тот ударился о портал камина.

– Ублюдок, – проворчал Вулф.

Прижав друга к каменной кладке, он собирался нанести ему удар в поясницу, но Тревор взмолился о пощаде.

– Все, все, хватит, сдаюсь!

Однако как только Вулф ослабил хватку, Тревор развернулся и нанес ему удар кулаком в лицо. Вулф отлетел в сторону и упал возле кресла. Ухватившись за подлокотники, он попытался встать, и это ему удалось. Из разбитых носа и губы текла кровь, глаз опух. Утерев лицо рукавом, он снова бросился на друга.

Царапины на щеке Тревора тоже кровоточили. Он поранил лицо о шершавый камень камина. Тревор застыл, подняв кулаки и приняв боксерскую стойку.

Вулф остановился. Некоторое время они стояли, глядя друг на друга и тяжело дыша. Вулф коснулся рассеченной губы.

– Кем ты себя возомнил? – наконец снова заговорил он. – Господом Богом, явившимся, чтобы спасти мою душу?

На лице Тревора отразилось удивление.

– Черт возьми, Вулф, неужели ты так ничего и не понял? Когда мы с тобой познакомились, я был в таком же жалком состоянии, как ты сейчас. Единственное отличие между нами в том, что я нанял тебя, чтобы ты нашел Селину, женщину, которая, как я думал, не любит меня! Теперь я предлагаю тебе отправиться на поиски Аланы, женщины, которая всем твердит о своей любви к тебе!

– Мы с Аланой никогда не будем вместе, – произнес Вулф и вдруг почувствовал, как фальшиво звучит эта фраза.

То, что произошло и чего уже нельзя исправить, нужно было оставить в прошлом и двигаться дальше. Иначе прошлое грозило разрушить будущее Вулфа. Тревор рисковал жизнью, отправляясь на поиски Селины. А чем рискует Вулф? Что ценного он может потерять, если отправится через океан к Алане и дочери? У него защемило сердце. Вулф не мог привыкнуть к мысли о том, что у него дочь. И то, что она была на кого-то похожа, не имело никакого значения. Ребенок был частью него самого и Аланы. У Вулфа перехватило дыхание. Он вдруг явственно осознал, что хочет быть вместе с любимой женщиной и дочерью.

Тревор, следивший за выражением его лица, усмехнулся.

– Привези их сюда, Вулф. Тебе пора создать семью. – Он обвел рукой пространство вокруг себя. – Ты только посмотри, какой огромный у тебя дом! В этом замке, построенном еще в шестнадцатом веке, могли бы разместиться все жители Нового Орлеана. На твоих землях пасутся отары овец и занимаются земледелием сотни фермеров.

– Да, фермеры время от времени приносят мне корзинку с куриными яйцами или баранью ногу.

Тревор взял со стола бутылку виски.

– Думаю, будет лучше, если ты промоешь свои раны содержимым этой бутылки, – сказал он и, обняв друга за плечи, направился вместе с ним к лестнице. – Пойдем, я приму ванну, а потом лягу спать. Да и тебе нужно отдохнуть, у тебя усталый вид. Мы отправляемся в путь утром. Клипер Томпсона ждет тебя.

– Мне нужно кое-что сделать перед отъездом, – заявил Вулф, сев на ступеньку.

Тревор опустился рядом с ним.

– Что именно?

– Я должен починить крышу в доме одной старушки, – ответил Вулф и, откинувшись на перила, взглянул вверх. Потолок медленно кружился над ним. Вулф закрыл один глаз, надеясь, что кружение прекратится, но потолок продолжал двигаться. – Она уже заплатила мне за ремонт. Куриными яйцами. У Селины все в порядке?

– Она здорова и довольна жизнью. С детьми все тоже хорошо.

Вулфу никак не удавалось сосредоточить взгляд в одной точке. Его глаза закрывались, язык заплетался.

– По-моему, я сегодня переборщил с выпивкой.

Тревор застонал.

– Поэтому я и потащил тебя в спальню! Сам бы ты не дошел! Ты чертовски тяжелый, Вулф.

– Не забывай, что мне тоже приходилось таскать тебя на закорках, спасая от охотников за скальпами. – Вулф вдруг тряхнул головой, расчувствовавшись. – У меня есть ребенок! Я счастлив, что у меня родилась именно дочь, я обожаю трогательных малюток с бантиками! Ты знал об этом?

– Догадывался.

– Они не раздражают меня так, как мальчишки. Томпсон сказал, как ее назвали?

– Гленда Мэри, – спокойно ответил Тревор.

Вулф улыбнулся, на его глазах появились слезы радости.

– Я поеду за ними, Тревор, за Аланой и нашей дочкой.

Вытянув ноги, Вулф откинулся на спинку кресла и выпил чашку крепкого кофе.

– У меня для вас кое-что есть, – сказал Эйден и, достав из внутреннего кармана длинную зеленую коробочку с золотой каймой, протянул ее Вулфу.

В коробочке лежало золотое колье с гранатами. Оно было выполнено в едином стиле с серьгами, которые теперь обе находились у Вулфа.