Кэйтлин Битнер Рот - Строптивая красавица

Вулф закрыл дверь и отвесил даме небрежный поклон.

– Может быть, присядете? Не хотите ли что-нибудь выпить? – спросил он.

– Я на минутку, – резким тоном промолвила она, сверля Вулфа колючим взглядом.

Он широким шагом направился к камину и прислонился плечом к резной каминной полке.

– Чем обязан вашему визиту? Что вы хотели сказать мне, прежде чем вернуться к мужу и капитану, которые как раз в эту минуту мирно беседуют в вашей каюте?

Полная грудь пожилой дамы высоко вздымалась и опускалась, выдавая ее волнение.

– Я хочу, чтобы вы держались подальше от моей дочери!

– Не проблема.

Слова миссис Малоун не стали для Вулфа неожиданностью.

– Я вас предупредила!

В голосе матери Аланы слышалась неприкрытая агрессия. Судорожно сжав в руках зонтик, она двинулась на Вулфа. И выглядела так нелепо, что Вулф чуть не расхохотался. В своем диковинном платье в черно-желтую полоску и такой же шляпке она напоминала ему гигантского шмеля. Зонтик при этом вполне мог сойти за жало. Странно, но Вулф вдруг проникся состраданием к этой женщине. Агрессия и враждебность выдавали слабость ее натуры. За угрозами и попытками запугать миссис Малоун прятала собственные страхи.

– Вы боитесь меня, миссис Малоун, – негромко промолвил он. – Но почему? Я веду себя предупредительно и учтиво по отношению к вашей семье. С вашей дочерью за все это время я едва ли перекинулся парой фраз. Честно говоря, я сомневаюсь, что она узнает меня, если когда-нибудь встретит на улице.

Вулф хотел отойти от камина, но, заметив это, миссис Малоун отскочила в сторону. Чтобы не пугать ее, он снова привалился плечом к каминной полке и скрестил руки на груди.

– Почему вы решили, что от меня исходит какая-то угроза? – спросил Вулф.

Миссис Малоун подошла к иллюминатору и уставилась в него.

– Моя дочь помолвлена. Она связала свою жизнь с замечательной семьей… то есть, я хотела сказать, с замечательным человеком. Мы не желаем, чтобы вы вмешивались в ее судьбу.

– Так я и не вмешиваюсь, мэм. Что заставляет вас думать иначе?

Миссис Малоун ответила не сразу. В каюте установилась тишина, которую нарушало лишь тиканье часов на каминной полке. Наконец, миссис Малоун повернулась лицом к Вулфу. Он заметил, что подол ее платья слегка дрожит. На нее, видимо, вновь накатила волна бессильной ярости. И Вулф знал почему. У миссис Малоун не было прямых обвинений, которые она могла бы бросить ему в лицо.

Ее губы беззвучно дрогнули, а затем миссис Малоун выкрикнула:

– Если бы вы не помогли нам избавиться от морской болезни, мистер Малоун был бы сейчас на моей стороне! Он взглянул бы на вас непредвзято и понял бы, что вы за человек!

Вулф был слегка обескуражен.

– И что же я, по-вашему, за человек?

– Вы… вы не подходите для моей дочери!

Несмотря на растущее в его душе отвращение к этой женщине, Вулф не захотел положить конец неприятному разговору, а задал ей еще один вопрос:

– Вы не знаете ни меня, ни обстоятельств моей жизни. Как же вы можете судить обо мне?

– Мне достаточно вашего рассказа о себе, мистер Вулф! Вы сами признались, что когда были маленьким, вас бросили родители.

– И что из этого?

– Что из этого?! – Щеки миссис Малоун пылали, в глазах горела ненависть. – А то, что вы уличный беспризорник!

– Кто-кто? – переспросил Вулф, чувствуя, что у него все холодеет внутри.

– Оборванец, хулиган!

У Вулфа заныло сердце. Слова миссис Малоун задели его за живое.

– Миссис Малоун, – медленно произнес он, – не каждый молодой человек, выросший в Миссури, становится хулиганом. Уверяю вас, там живут не менее умные, успешные, богатые и цивилизованные люди, чем в Бостоне. Не хотите ли вы сказать, что если ваша дочь влюбится в богатого, добившегося успеха в жизни мужчину, он не подойдет ей только потому, что рос сиротой?

– Это вы-то богатый, добившийся успеха в жизни человек, мистер Вулф? – с сарказмом в голосе спросила миссис Малоун.

– Я бы не назвал себя богатым, но…

– Тогда молчите! – Она направилась к выходу. – Как были ни на что не годным беспризорником в детстве, так им и остались.

Вулф бросился к двери и перегородил ей дорогу. Миссис Малоун резко остановилась, чтобы не столкнуться с ним. В ее глазах мелькнуло выражение страха.

– Ответьте на несколько вопросов, миссис Малоун, и тогда я вас отпущу.

Она изменилась в лице, но постаралась взять себя в руки.

– Как вам будет угодно.

– Если вы встретите на улице сироту, вы дадите ему теплую одежду, чтобы он согрелся в зимние холода?

Миссис Малоун схватилась за горло, словно ей было трудно дышать, и ничего не ответила.

– Если вы застанете в своем доме голодного беспризорника, проникшего к вам, чтобы украсть кусок хлеба, вы примете меры, чтобы его арестовали или застрелили? – эти слова рвались из глубины сердца Вулфа, но он говорил сдержанным тоном, стараясь не выдавать своих истинных эмоций. – Или вы сочтете нужным прочитать ему нотацию и, не накормив, выставить за дверь?

Миссис Малоун облизала кончиком языка пересохшие губы, с тоской поглядывая на дверь, путь к которой ей преграждал Вулф.

– А сейчас я скажу странную вещь, – продолжал он. – Возможно, это мне следовало попросить вас дать совет дочери держаться от меня подальше.

Миссис Малоун судорожно вздохнула. Вулф взял ее под руку и подвел к двери.

– Мне кажется, миссис Малоун, – произнес он, видя, что она находится в полном смятении, – нам не следует распространяться о нашей встрече. – Вулф подмигнул даме. Та выдохнула со свистом и кивнула. – И еще кое-что нам нужно сохранить в секрете.

– Что… что именно? – пролепетала миссис Малоун.

Вулф ухмыльнулся.

– То, что воспринимается вами как проблема, на самом деле, возможно, не существует. Это порождают ваши страхи.

Глаза пожилой дамы стали круглыми от изумления, пухлые, унизанные перстнями пальцы замерли на горле. Небрежно прислонившись к дверному косяку, Вулф скрестил на груди руки. В кулаке он все еще сжимал горсточку бисера.

– В любом случае, требовать от меня, чтобы я держался от кого-то подальше, – это все равно что размахивать красной тряпкой перед быком. Всего доброго, мэм.

Миссис Малоун поспешно вышла. Вулф, захлопнув за ней дверь, беспечно свистнул. Подойдя к столу, он высыпал бисер в мешочек из-под имбирного чая и при этом задел рукавом бокал с виски. Бокал упал на каминную решетку и разбился вдребезги.

– Черт возьми! – воскликнул Вулф.

Наклонившись, он стал собирать с пола осколки, блестевшие на солнце, лучи которого падали в каюту через иллюминатор. Внезапно ему пришла в голову занятная идея. Выпрямившись, посмотрел на свет сквозь толстый осколок, поворачивая его под разными углами, а затем усмехнулся.

– Ну, что ж, миссис Шмель, спасибо, что зашли, – промолвил он с озорным блеском в глазах.

– Прошлым вечером я забыл передать вам это, – сказал мистер Малоун Вулфу, положив перед ним на стол серебряную визитницу.

Юный помощник кока как раз хотел подать Вулфу ужин, но так как место было занято подарком, поставил тарелку перед Малоуном.

Вулф кивнул и стал разглядывать визитницу.

– Я впечатлен.

– Это за то, что вы помогли моей семье справиться с морской болезнью во время шторма, – пробормотал Малоун, с аппетитом принимаясь за ужин.

Томпсон, пряча усмешку, потупил взор. Вулф, заметив реакцию капитана, ухмыльнулся и стал разглядывать гравировку на крышке.

– Это визитница работы известного на Востоке серебряных дел мастера, не так ли? – промолвил он, отодвигая подарок в сторону.

Помощник кока наконец подал ему ужин. Пока Вулф спокойно ел, Малоун читал ему длинную лекцию о серебряных изделиях, поступающих в Америку с Востока. Время от времени Вулф одобрительно кивал, то ли воздавая хвалу вкусной еде, то ли благодаря Малоуна за интересные сведения.

Затем он сконцентрировал свое внимание на Алане. Своим холодным взором, молчаливостью и отчужденностью она напоминала ему китайцев, с которыми Вулф сдружился в Сан-Франциско. Однако Алана перестала быть для него абсолютной загадкой. Она была словно чистый лист бумаги, на котором постепенно начали проступать строчки. И это интриговало Вулфа.

Хмурая миссис Малоун вела за столом тихий разговор с Томпсоном. «Она сама себя ужалила», – подумал про нее Вулф. Теперь он называл про себя эту даму не иначе, как миссис Шмель. Ее платье сегодня нельзя было назвать безвкусным, но обилие драгоценностей изумляло. Они были повсюду – на запястьях, на пальцах, на шее, в ушах. Странно, что у нее еще хватало сил поднимать вилку ко рту. Да, у этой дамы не было вкуса. Похоже, она сдалась и больше не пыталась подкалывать Вулфа. Он не рассчитывал на это и явился на ужин во всеоружии, готовясь дать отпор любым проискам миссис Малоун. Однако та сдулась, и ему теперь предстояло умирать со скуки до самого Бостона.

Вулф снова перевел взгляд на Алану. Если он сейчас перегнется через стол и поцелует девушку в пухлые, влажные губы, разразится вожделенный скандал. Как будто прочитав его мысли, Алана выгнула бровь.

Вулф сделал то же самое.

– Я вспомнил, что у вас есть жених, мисс Малоун. Могу я поинтересоваться, назначен ли уже день свадьбы? – спросил он, пожирая ее жадным взглядом, который останавливался то на открытой шее, то на верхней части груди, видневшейся в глубоком вырезе платья.

На шее Аланы пульсировала голубая жилка, и Вулфу страшно хотелось припасть к ней губами.

– Нет, дата еще не назначена, – раздался мягкий девичий голос.

Он плыл над столом, словно утренний освежающий бриз. Вулфу стало весело. Ему хотелось смеяться от переполнявшей сердце радости жизни. Присутствие Аланы скрашивало долгое морское плавание.

– Вы постоянно молчите, мисс Малоун, – произнес он, – и это наводит на мысль, что вы так до конца и не оправились от морской болезни. Если это так, я верну вашему отцу подарок. Впрочем, я рад, что вы в конце концов воспользовались средствами лечения, которые я передал вашей семье.

Алана внимательно посмотрела на него.

– Откуда у вас эти сведения? Почему вы думаете, что сначала я не хотела ими пользоваться?

Вулф откинулся на спинку стула.

– Об этом нетрудно было догадаться. Вы с детства плаваете с отцом и, по-видимому, привыкли скрывать свое недомогание, иначе он не стал бы брать вас с собой. Вы пытаетесь самостоятельно бороться с болезнью.

Малоун погрозил дочери пальцем, что позабавило ее.

– Вы раскусили мою упрямую дочь, мистер Вулф!

– О, это не просто упрямство, – возразила миссис Малоун. – Алана думает, что может с помощью разума контролировать свое физическое состояние. – Она искоса взглянула на мужа. – И ты прекрасно знаешь, откуда у нее эти идеи!

– Ты обвиняешь меня в том, что это я внушил ей их? – спросил Малоун и сунул в рот ломтик картофеля.

Алана тихо засмеялась. Вулф усмехнулся.

– Мне нравится, что вы способны смеяться над собой, – заметил он.

– Поступать иначе было бы признаком ложной гордости, – ответила девушка.

– А разве упрямство не сродни гордости?

Алана покрутила в руках бокал с шерри, глядя на золотистую жидкость и загадочно улыбаясь. Медленно поднеся бокал к губам, она подняла глаза на Вулфа.

– Все имеет свою противоположность, Вулф. Упрямство – это терпение, но только наоборот.

Под прицелом ее синих глаз Вулфу вдруг стало трудно дышать. На короткий миг он забылся, не понимая, где находится, и не чувствуя своего тела.

– Мисс Малоун… – выдавил Вулф из себя, – даже если все имеет свою противоположность, не является ли все же упрямство ложной гордостью?

– Тогда что вы скажете о терпении?

Она медленно провела пальцем по краю бокала, Вулф как завороженный следил за ее движениями. У него гудела голова, и в паху ощущалась тяжесть.

– Э… терпение связано с нашей духовной сущностью, – произнес он, сделав над собой усилие.

– О! – Алана посмотрела Вулфу прямо в глаза и облизнула кончик пальца. – Вы начитанный человек.

Резкий голос миссис Малоун разрушил все очарование:

– Вы только посмотрите, как моя дочь устанавливает собственные правила!

Значит, мамаша пристально следила за разговором Аланы и Вулфа, не упуская ни слова. Она повернулась к капитану.

– Алана постоянно держит меня в напряжении!

Томпсон кивнул.

– Это она умеет, – весело отозвался капитан.

Но миссис Малоун было явно не до веселья. Ее лицо хранило мрачное выражение.

– Вы надолго в Бостон, мистер Вулф? – спросил Малоун, потягивая шерри.