Кэйтлин Битнер Рот - Строптивая красавица

– Нет, как только улажу все дела, сразу же вернусь в Сент-Джозеф. Скажите, вы и миссис Малоун родом из Ирландии?

– Мы шотландцы из Ольстера, сэр! – взревел Малоун так громко, что Джулия, лежавшая у ног Вулфа, подняла голову.

Его лицо пошло багровыми пятнами.

– Простите, я не хотел вас обидеть… – начал извиняться Вулф.

– Все в порядке, все в порядке! – остановил его Малоун, помахивая вилкой в воздухе. – Знаете, существует большая разница между ирландцами и ирландскими шотландцами. Мы не нищие ирландские иммигранты-католики! Мы приехали в Америку с деньгами еще до того, как ее заполонила беднота из Ирландии.

– И мы больше не католики, – вмешалась в разговор миссис Малоун, – мы унитарии!

Малоун пронзил жену гневным взглядом, и она замолчала.

Вулф понял, что в Бостоне Малоунам приходилось бороться с предвзятым отношением к выходцам из Ирландии. Общество враждебно встречало даже богатых ирландцев. Однако Вулф не мог взять в толк, каким образом эти косные супруги, грезившие только о высоком положении в обществе, воспитали такую загадочную девушку, как Алана.

– Мы давно переселились в Америку, – продолжал Малоун. – Еще в тысяча восемьсот тридцатом году, если быть точным. Прямо перед Рождеством.

По спине Вулфа пробежал холодок. В 1830 году была убита его мать.

– Вы приехали сразу в Бостон? – быстро спросил он.

Миссис Малоун не дала ответить мужу.

– О господи, разумеется! – воскликнула она. – Что это было за путешествие! Страшно вспомнить. А я тогда была беременна. Мы долго плыли по бушующим волнам Атлантического океана.

Вулф чувствовал, как в его душе вскипает ярость. Так бывало всегда, когда он вспоминал, что произошло с его матерью. В висках стучала кровь, к горлу подкатил комок, взгляд заволокла пелена.

Чтобы успокоиться, Вулф сосредоточился на словах миссис Малоун.

– Не понимаю, зачем вы рисковали, отправляясь в столь трудный путь, – заговорил он снова. – Что побудило вас покинуть родину, будучи беременной?

– Мы хотели, чтобы наш ребенок родился в Америке, – вместо жены ответил Малоун. – И наша Алана действительно появилась на свет уже здесь, накануне Рождества Христова. Вот почему мы назвали ее Мэри, это второе имя нашей дочери.

У Вулфа все перевернулось внутри. Алана родилась за сутки до убийства его матери. Он залпом осушил бокал шерри и заставил себя глубоко дышать, чтобы успокоиться.

– Простите меня за дерзость, миссис Малоун, – промолвил он, – но я все же еще раз хочу сказать, что сильно удивлен. В вашем положении проделать столь долгое плаванье по Атлантическому океану зимой – безумная затея. У вас были знакомые в Бостоне, которые могли бы помочь вам устроиться с новорожденным младенцем?

На самом деле ему хотелось заорать: «Черт побери, признавайтесь, вы знали моих родителей?!»

– Нет, мистер Вулф, мы никого не знали в Бостоне, но у нас были деньги, и это позволяло нам решать все проблемы с обустройством на новом месте. Хотя долгое время мы чувствовали себя в Бостоне чужаками. В первые дни я готова была вернуться в Ирландию, но мистер Малоун запретил мне даже думать об этом.

Холодок снова пробежал по спине Вулфа.

– Но почему вы хотели уехать? Что произошло? – спросил он.

Малоун постучал костяшками пальцев по столу и бросил хмурый взгляд на жену.

– Давайте оставим все эти унылые разговоры, – сказал он.

– Но мистер Вулф просит рассказать о том, что случилось, – возразила его супруга. – С моей стороны было бы невежливо игнорировать его вопросы.

Вулф понял, что близко подобрался к какой-то тайне, и не желал прекращать расспросы. Он перешел с шерри на виски и, выпив стаканчик, почувствовал, как крепкое спиртное обожгло ему горло.

– Вы возбудили во мне любопытство, и теперь я не отступлю, – заявил он. – Поведайте, что произошло в Бостоне сразу после вашего приезда, а потом мы снова предоставим вашему мужу возможность взглянуть в телескоп на звездное небо.

Миссис Малоун заправила за ухо выбившийся из прически локон и начала рассказывать:

– Мы едва успели перевезти вещи в дом, который купили сразу по приезде, как у меня начались роды. На свет появилась Алана. А на следующую ночь – заметьте, это было Рождество – по соседству убили женщину. – Миссис Малоун понизила голос до взволнованного шепота: – Это произошло в двухстах ярдах от нас!

Кровь прилила к голове Вулфа и застучала в висках.

– Значит, ее убили на улице? – боясь выдать себя, задал вопрос Вулф.

– Нет, нет. – Миссис Малоун замахала рукой. – Она была убита в собственном доме.

Теперь ее ничто не могло остановить. Миссис Малоун гремела, как пустая железная бочка, катившаяся с горы.

А Вулф заново переживал события своего детства. У него щемило сердце, но он должен был выудить у миссис Малоун всю информацию, которой она располагала.

– А что случилось с мужем убитой женщины?

– О, бедняга! – Миссис Малоун достала из рукава носовой платок и промокнула уголки глаз. – Вскоре после происшествия мы переехали в другой дом, но мне рассказывали, что муж убитой вернулся в Бостон через пару месяцев и не обнаружил своей семьи. Его жена погибла, а сынишка бесследно пропал. Представляете? Теперь вы понимаете, почему я хотела покинуть Америку? Я была так молода и скучала по своим близким, оставшимся в Ирландии. Кроме того, я была страшно напугана. Мистер Малоун запрещал мне покидать дом в течение нескольких недель. Он даже нанял охранников.

– На моем месте так поступил бы каждый отец семейства, – вставил слово в рассказ жены мистер Малоун.

Его супруга махнула рукой, взволнованно дыша.

– Он боялся, что тот, кто увез соседского мальчика, явится за нашей малюткой. В то время в округе не было дома с малыми детьми, который не охранялся бы днем и ночью. Мы наняли для Аланы телохранителя. Он до сих пор служит у нас. Сейчас этот человек ждет ее в Бостоне.

– А что случилось с сыном убитой? – спросил Вулф. – Наверняка до вас доходили какие-то слухи. Что по этому поводу говорили в городе?

– Сначала все думали, что перепуганный до смерти мальчик где-то прячется, – ответила миссис Малоун. – Возможно, он видел убийцу и боялся за свою жизнь. Однако в середине февраля в город приехал его отец, но сына так и не нашел.

У Вулфа защемило сердце. Значит, отец все же вернулся домой.

– О судьбе пропавшего ребенка оставалось только гадать, – продолжала миссис Малоун. – Возможно, его увезли и продали в рабство этим ужасным туркам.

– О, мама, не говори, чего не знаешь, – спокойным тоном промолвила Алана.

– Но такие вещи случаются! – заявила миссис Малоун и погрозила дочери пальцем. – Не забывай об этом! – Она повернулась к Вулфу. – Моя дочь думает, что с ней не может ничего случиться, что она неуязвима.

Вулф пожал плечами, стараясь казаться беспечным.

– Возможно, когда все успокоилось, мальчик вышел из своего укрытия и нашел отца, – предположил он.

– Вряд ли, – промолвил Малоун. – Слишком много времени прошло с момента трагедии до приезда отца. Соседи говорили, что этот человек жил ради семьи и очень переживал утрату. В течение двух последующих лет он жил как отшельник. Ходил только на работу и больше нигде не показывался.

У Вулфа снова кольнуло сердце. Оказывается, отец два года жил в опустевшем доме, даже не пытаясь найти пропавшего сына, своего единственного ребенка.

– Он так и не женился во второй раз?

– О нет! Говорят, он держал окно в комнате сына всегда открытым в надежде, что мальчик вернется. Но в конце концов отчаялся снова увидеть его, продал дом и куда-то уехал.

Вулфа охватила грусть, к горлу поступил ком.

– Кто-нибудь слышал о дальнейшей судьбе этого человека?

– До нас дошли слухи, что он вступил в Королевскую армию, уехал в Индию и там погиб.

Эти слова поразили Вулфа в самое сердце. В глубине души он все еще надеялся когда-нибудь свидеться с отцом, но теперь его надежды рассеялись как дым.

Малоун вздохнул.

– Я видел его жену за день до трагедии из окна нашего дома. Она была писаной красавицей, более красивой женщины я в жизни не встречал. А какие волосы у нее были! Каштановые, блестящие! Загляденье! Ее сынишка тоже был милым мальчуганом, с копной русых волос он был похож на одуванчик.

– Странная история произошла с волосами этой женщины, – снова заговорила миссис Малоун, обмахиваясь носовым платком.

Вулф насторожился.

– С волосами, вы сказали?

Ему приходилось делать над собой неимоверное усилие, чтобы скрыть волнение. Вулф боялся, что голос выдаст его.

– Кто-то отрезал их накануне похорон, – ответила миссис Малоун. – Говорят, когда ее тело выставили в гробу для прощания в одной из комнат, волосы были на месте. Но на следующее утро обнаружилось, что кто-то коротко постриг покойницу. Пряди каштановых волос были аккуратно разложены по всему дому. Их нашли даже во флигеле, где жили слуги. Непонятно, кто мог проникнуть туда, никого не разбудив. Эта странная история напугала прислугу до полусмерти. Все разбежались, и в доме осталась только одна супружеская чета, которая решила дождаться возвращения хозяина. Как только он приехал, они тоже уволились.

Вулф, вздохнув, потер лоб.

– О господи, наш рассказ расстроил вас? – произнесла миссис Малоун и протянула было руку, чтобы коснуться локтя Вулфа в сочувственном жесте, однако тут же отдернула ее. – Обычно мужчин трудно чем-нибудь пронять. Но вы ведь сирота…

– Все в порядке, миссис Малоун, – упокоил ее Вулф, заставив себя улыбнуться. – Я всегда сильно переживаю, когда слышу о трагедиях, произошедших с женщинами или детьми. Не понимаю, как можно причинять им боль! – Он встал. – Если позволите, я установлю телескоп для мистера Малоуна.

– Сначала я должен взглянуть на ночное небо, – заявил Томпсон и, подойдя к двери, распахнул ее. – На небе не видно звезд, – сообщил он и вернулся на место. – Впрочем, это даже хорошо! Дамы и господа, ваш капитан страшно устал, а завтра утром ему нужно быть свежим и полным сил. Поэтому прошу меня извинить, но нам всем пора отдохнуть.

Когда Малоуны ушли, Томпсон запер за ними дверь и подошел к Вулфу, сидевшему у камина, положив ноги на решетку и низко опустив голову.

– Уберите ноги, – попросил его капитан. – Я хочу зажечь огонь, нам нужно поговорить.

Когда Вулф поднял голову, Томпсон озабоченно нахмурился.

– Тот парнишка, похожий на одуванчик, – это были вы? – спросил он без обиняков.

Вулф встал с койки и быстро надел брюки. Накануне вечером он выпил слишком много спиртного, и во рту у него все пересохло. В висках гулко стучала кровь. Впрочем, жестокое похмелье помогало ему отвлечься от тяжелых мыслей.

Сейчас он думал только о том, что Джулия куда-то запропастилась, а Томпсон еще не вернулся от Малоунов. Вулф держал дверь открытой, поставив в проем стул, но собака не возвращалась. Несмотря на ясное небо, дул довольно резкий ветер. Должно быть, погода испортилась.

– Черт побери, Джулия, кто бы мог подумать, что от тебя будут одни неприятности, – пробормотал Вулф, обувая сапоги и натягивая свитер.

Не обнаружив Джулию на корме, Вулф расстроился. Матросы сказали, что давно не видели собаку, и тревога Вулфа усилилась. Он направился к трапу, ведущему на нижнюю палубу, где Томпсон встречался с Малоунами, но тут заметил камеристку Цуи Лин. Она стояла, уперев одну руку в бок, а другой прикрывала глаза от яркого солнца. Девушка смотрела куда-то вверх, на мачты, а у ее ног лежал пес. Судя по всему, он сладко спал.

Вулф проследил за взглядом китаянки и обомлел. Среди парусов он увидел босую Алану, одетую в мужские штаны, какие носили матросы на судне, и рубаху с закатанными рукавами. Она висела на грот-мачте, как обезьянка на лиане, на высоте двадцати футов. Волосы Аланы были заплетены в длинную косу, доходившую почти до талии.

Но где же находились члены экипажа? Внезапно Вулф все понял. Это было время гимнастических занятий мисс Малоун, и все мужчины попрятались.

Вулф отступил в тень каюты боцмана, спасаясь от яркого солнца, от которого рябило в глазах. Прислонившись к стене, он скрестил на груди руки и стал наблюдать за Аланой как завороженный.

Демонстрируя завидную гибкость, она подтягивалась и ловко лазила по канатам, как заправская воздушная гимнастка. При этом Алана, похоже, не замечала ничего вокруг. У нее был сосредоточенный отчужденный взгляд. Ее ярко освещало солнце. Изогнувшись, Алана замерла лицом к ветру и закрыла глаза, а затем стала снова плавно двигаться, как будто у нее в ушах звучала музыка. Подчиняясь ее ритму, она скользила вверх и вниз по канатам.