Софи Джордан - Строптивый и неукротимый

Заставить ее принять предложение он не может и потому не будет чувствовать ни вины, ни раскаяния.

Она еще какое-то время буравила его взглядом с непроницаемым выражением, стоя неподвижно, как солдат.

А потом Порция исчезла. Взмах юбок – и она скрылась в карете.

Он наблюдал, сердце его сжалось, будто лишившись крови и перестав биться. Его взгляд следовал за удаляющимся экипажем в надежде хоть мельком еще раз увидеть Порцию. Глаза обшаривали темную занавеску ее окна – не промелькнут ли волосы цвета гагата, молочная кожа.

Наконец карета повернула за поворот. Скрылась из виду. Из его жизни. Он нахмурился и пообещал себе, что избавится от воспоминаний о ней так же легко. Очень скоро он даже не вспомнит ее имя.

Стоя в полутемной передней родного дома, Порция сморщила нос от висевшего в воздухе неприятного запаха.

– Финч? – Ее голос разнесся в пустоте, отразился от обклеенных блеклыми розовыми обоями стен и затерялся в огромных клубах паутины, угнездившихся под купольным потолком.

Порция покосилась сквозь сумрак на паутину, удивляясь, как она разрослась за время ее отсутствия.

Убогость окружения бросилась ей в глаза во всей своей полноте. Особенно после пребывания в Мортон-холле, где все блестело и благоухало свежестью, где каждую комнату наполнял свет, где суетились слуги, занятые поддержанием в Мортон-холле безукоризненного порядка. Дом.

Вздохнув, она стянула шляпку и потерла переносицу. Несколько дней в карете, только с самыми необходимыми остановками, и у нее одеревенели суставы, точно как у старухи. Теплая ванна, съедобная пища, знакомая кровать – это в два счета восстановит ее силы, во всяком случае физические. На душевные времени уйдет побольше. Может, даже вся жизнь.

– Финч! – снова позвала Порция, повернув голову так, чтобы ее голос достиг крыла для слуг.

Старый дворецкий никогда не отходил далеко от двери. Уж на кого-кого, а на него можно было положиться. Только лишь из-за своей безграничной преданности этому дому он остался, когда оклад слуг уменьшился практически до нуля.

– Где этот старый козел? – пробурчала Нэтти.

Покачав головой, Порция поставила сумочку на круглый мраморный столик посреди передней и замерла, когда вдруг увидела и ощутила запах гниющих цветов, стоявших на нем. Простояли они там явно не меньше недели, и определить их вид уже было невозможно. Смрад передался воздуху, и ее ноздри протестующе затрепетали.

– Не знаю, – промолвила она, глядя на коричневые сморщенные лепестки, и в ее сердце начал медленно вползать страх.

– Похоже, мне придется переть это в вашу комнату. – Нэтти пнула ногой сундук Порции.

– Займитесь своими вещами, – ответила Порция, отрывая взгляд от гниющих цветов. – Я позже найду кого-нибудь, кто отнесет наверх мои вещи.

Не говоря больше ни слова, она поспешила на второй этаж, надеясь застать бабушку за чаем. Пульс ее бешено бился, пока она бежала вверх, стуча каблуками по ступенькам в одном ритме с сердцем.

Тревоги придало и то, что по пути в гостиную ей не встретился никто из слуг. Где все? В доме было противоестественно тихо. Ничто не нарушало безмолвия, кроме шелеста шагов по ковру и ее беспокойного дыхания.

– Бабушка? – позвала она и, толкнув приоткрытую дверь, вошла в гостиную.

Ее взору предстала пустая комната, темная и затхлая. Шторы заглушали весь свет, из-за чего помещение казалось похожим на склеп. Порция, развернувшись, направилась в салон, любимую комнату Астрид.

Войдя, застала ее не в обычном обществе светских львиц, в основном таких же, как она, герцогинь, холодных и сдержанных. Вместо этого в комнате находился посетитель совсем другого рода. Незнакомец. Голиаф[19] в какой-то несуразной куртке.

Они сидели бок о бок на козетке, выглядевшей так, будто она вот-вот развалится. Порция обвела взглядом комнату, надеясь увидеть в одном из углов служанку, заменяющую компаньонку. Но нет, кроме них, в комнате не было ни души. Она сложила руки и, прищурившись, стала наблюдать за парой. Да, Астрид не входила в число людей, которые ей нравились, но Порция и мысли не допускала, что та способна наставить рога Бертраму. Золовка была ярой приверженкой благопристойности.

Незнакомец медленно отвел свою огромную лапу, которой играл одним из локонов Астрид. Его пальцы тыльной стороной прошлись по плечу женщины, как будто ему не хотелось от нее отрываться.

Астрид поспешно встала, тихо прошуршав муслиновыми юбками. Ее гость последовал примеру герцогини и поднял свою чудовищную фигуру с козетки. На его грубом лице проступило выражение легкой досады. Ореховые ножки диванчика скрипнули с облегчением, освободившись от такого неимоверного груза. Астрид хотя бы выглядела встревоженно и вся загорелась, когда похлопала по своему медовому локону, словно проверяя, на месте ли он или ее собеседник оставил его себе.

– Порция, – поздоровалась она, натянуто улыбаясь, будто не случилось ничего непристойного. Однако голос выдал ее. Обычно выверенный и мелодичный, теперь он чуть-чуть дрожал. – Я не ждала тебя так скоро. Как съездила?

– Ничего интересного, – пробормотала Порция.

Ей стоило большого труда не задохнуться, произнося такую грандиозную ложь. Ничего интересного. Этих двух слов было достаточно, они ответят на вопрос, горевший в глазах Астрид. «Нет, она не окрутила богатого жениха, за которым ее посылали».

Изящные плечи Астрид слегка поникли, но очень скоро она опять воспрянула духом и выпрямила спину.

– Простите меня, мистер Оливер, я совсем забыла манеры. Позвольте представить, это моя золовка леди Порция.

Взгляд мистера Оливера переместился на нее. Он оценивающе осмотрел девушку с ног до головы угольно-черными глазами, горящими недобрым огнем. Порция мгновенно насторожилась, как заяц, попавший в поле зрения гончей. Мистер Оливер шагнул вперед и склонился над ее рукой.

– Счастлив познакомиться с вами, – негромко произнес он, не сводя глаз с ее лица.

Настороженность Порции усилилась. Она не была писаной красавицей, чтобы так мгновенно производить впечатление на мужчин. Лишь один из них до сих пор относился к ней, как к чему-то особенному. Тот самый мужчина, поспешила она себе напомнить, который растоптал ее сердце. Высвободив руку, Порция ответила на приветствие сухим поклоном.

– Золовка, – произнес он и перевел жадный взгляд на Астрид. – От моего внимания ускользнуло, что у вашего мужа имеется сестра. К тому же такая милая.

Порция прерывисто вздохнула. «Имеется». Он произнес это слово, как будто она была каким-то… имуществом.

Астрид слегка покачала головой с элегантно уложенной прической. Движение было совсем коротким, почти незаметным, но от внимания Порции не укрылось.

– Спасибо, что зашли, мистер Оливер, – сказала Астрид, и в голосе ее снова появились лед и уксус. Эту герцогиню Порция хорошо знала. – Если что-нибудь услышу, сразу сообщу вам.

Неприятная улыбка искривила его губы. На мгновение перед Порцией предстал человек, с которым она не хотела связываться.

– Скоро вы меня снова увидите, ваша светлость. – Он повернулся к Порции. – Приятно было познакомиться, миледи. – Отвесив очередной неуклюжий поклон, добавил: – Я сам найду выход.

Дождавшись, когда дверь затворилась, Порция повернулась к невестке и, уткнув руку в бок, спросила:

– Кто это такой?

Астрид бездушно улыбнулась.

– Вечно ты грубишь. Неудивительно, что до сих пор не замужем. Джентльменам не нравится такая прямолинейность.

Порция тяжело вздохнула. Когда Астрид только влилась в их семью, девушка каждый день получала от нее уколы. И даже пыталась отвечать ей той же монетой. Но это было давно. Не найдя в себе силы на едкую реплику, она лишь почувствовала сильнейшую усталость.

Ее невестка села на козетку с той естественной элегантностью, которой Порция всегда завидовала. Тщательно разместив подушки у себя за спиной, Астрид наконец подняла взгляд и со спокойствием человека, говорящего о погоде, сообщила:

– Твой брат ушел.

– Ушел? – Порция нахмурилась. – Куда ушел? Когда вернется?

– Может быть, я неясно выразилась. – Разгладив обеими руками полосатый муслин юбки, она выпрямила спину. – Он ушел от нас. – И, немного помолчав, добавила: – Точнее, бросил нас.

Порция рухнула на кушетку, открывая и закрывая рот в недоумении, потом выдохнула:

– Как это?

Астрид посмотрела в окно.

– Он сбежал с драгоценностями. Моими, вашей бабушки, прихватил даже ту мелочь, что нашел в твоей комнате. Сейчас он уже, наверное, где-нибудь за границей.

Порция покачала головой. Это казалось бессмысленным. Да, они жили в долгах, но как мог Бертрам променять все те преимущества, которые дает титул, на жизнь за границей? Здесь у него, по крайней мере, была крыша над головой. Здесь кредиторы не могли предъявить правá на их собственность и предоставили бы ему гораздо больше свободы, чем в чужой стране.

Даже если они не в состоянии позволить себе наполнить собственные кладовые, всегда можно было податься на какую-нибудь вечеринку и наесться омарового супа или пирожков с лососем.

– Похоже, у него не оставалось выбора, – невозмутимо добавила Астрид, словно могла преспокойно прочесть любой из десятка вопросов, крутившихся в голове золовки.

Порция всмотрелась в лицо Астрид внимательнее, попыталась разглядеть в нем что-либо за бесстрастной маской и отстраненным взглядом. И разглядела. За этим фасадом внешнего спокойствия таилась глубокая печаль. Боль того типа, которую невозможно скрыть, как ни старайся. Бегство Бертрама нанесло ей глубокую рану. Ошибки быть не могло.

– Он не вернется. Ведь тогда будет вынужден предстать перед палатой лордов по обвинению в уголовном преступлении. Лорд Эштон приходил вчера утром и ввел меня в курс дела. – Верхняя губа Астрид едва заметно дрогнула. – Твой брат даже не соизволил оставить мне записку. Я обо всем узнала от посторонних людей.

– Что сказал лорд Эштон?

Астрид слегка покачала головой. Снова взяв себя в руки, она продолжила:

– Судя по всему, лорд Эштон и еще несколько человек из палаты лордов посоветовали Бертраму незаметно исчезнуть. – Она невесело улыбнулась. – В конце концов, нельзя кого-то повесить, если его нет в стране.

– Повесить? За какое преступление?

– Похоже, вашего брата не обвинишь в отсутствии предприимчивой жилки. – Астрид холодно улыбнулась. – Бертрам замешан в подделке банковских билетов. Я подозревала: что-то тут неладно. Он продолжал проигрывать в карты. – Она фыркнула. – Все знали об этом. Тем не менее у него всегда находились деньги на очередную ставку.

– Подделка денег, – выдохнула Порция.

Преступление, караемое повешением. Неудивительно, что брат сбежал. Его пэрам пришлось бы применить к нему ту самую меру наказания, на которую они в последнее время не скупились из-за участившихся случаев подделки денег.

Вспомнив про гостя Астрид, девушка поинтересовалась:

– Кто такой Саймон Оливер? Какое он имеет отношение ко всему этому?

– Он кредитор, тот, кому Бертрам больше всего должен.

– Мы не отвечаем за долги Бертрама.

– Верно, однако к тому же мы не в состоянии прокормить и одеть себя. У нас даже продать нечего. Бертрам уже продал все, что можно было.

– Так чего хочет этот Оливер? – спросила Порция, не в силах забыть Саймона и его оценивающий взгляд.

– Саймон Оливер – человек амбициозный. Он стремится попасть в более высокие круги.

А есть ли круг выше круга Астрид и ее друзей? Для достижения своей цели Саймон Оливер выбрал самый верный путь – получить признание в кругу родовитых знакомых Астрид.

– И это все, чего он хочет? Быть вхожим в гостиные высшего света? – Порция, фыркнув, сложила руки на груди, невольно вспоминая его лапу на Астрид, уродливо выделяющуюся на фоне матовой бледности ее кожи. – Я так не думаю. Здесь дело в другом, Астрид.

И почти мгновенно ледяная королева исчезла. Яркие пятна зарделись на светлой коже Астрид – редкое проявление душевного волнения для ее всегда сдержанной невестки.

– А тебе-то что за дело? – Ее ноздри затрепетали. – И зачем я вообще тебе это все рассказываю? Насколько помню, у тебя куда более грандиозные планы. Разве тебе сейчас не нужно готовиться к великому воссоединению с матерью? – насмешливым тоном произнесла она. – Ах да, я же забыла. Ведь ты от нее не слышала ни слова… сколько? Два года?