– Они не прислушаются к твоим словам. Они знают обстановку, а ты нет.

– Но им вряд ли известно о том, что Уэстфолла назначают представителем Бюро по делам индейцев. Если они узнают об этом, то, вероятно, смогут употребить все свое влияние, чтобы помешать этому назначению.

– Миранда. – Шрив взял ее за руку. – Это тебя не касается.

– Это всех касается. Ты не можешь этого понять. Ты не видел, что сделали с моим отцом. С другими людьми. Это не должно повториться. Прошло всего семь лет после поражения Кастера. Его отряд тоже был уничтожен до последнего человека. Сиу очень хорошие воины, может быть, самые лучшие в мире. Если Уэстфолл добьется своего, будет новая резня. Она встала и бросила на стол салфетку.

– Прошу меня извинить. Шрив, ты можешь побыть с моей сестрой и потом проводить ее домой? Рейчел, я рада слышать, что тебе нравится в школе. Надеюсь, ты скоро встретишь молодого человека, который будет о тебе заботиться. Я обещаю, что больше никогда не потревожу тебя.

Рейчел побледнела. Ее нижняя губа задрожала.

– Миранда, ради Бога, подумай, что ты делаешь. – Шрив поднялся и схватил ее за руку.

Она отстранилась.

– Я возьму кеб, чтобы вернуться в гостиницу. Мне надо написать несколько писем, которые не могут ждать.


Кто-то тихо постучался в дверь комнаты Миранды. Она удивленно подняла голову от стола, за которым писала.

– Кто там?

– Это я, Рейчел.

– Кто?

Дверь открылась.

– Ваша сестра, Рейчел. Можно мне войти? Миранда слегка улыбнулась.

– Конечно, входи.

Рейчел закрыла за собой дверь и прошла в центр комнаты.

– Мы со Шривом закончили ленч.

– Хорошо.

– Э-э… я хотела выразить свое восхищение вашей игрой.

– Спасибо.

– Это действительно очень впечатляло, особенно в последней сцене, где вы кончали жизнь самоубийством. Вы заставили меня поверить в то, что вы действительно были виновны.

– Если ты поверила в это, значит, я в самом деле хорошо сыграла.

Сестры посмотрели друг на друга; теперь они поменялись ролями. Если раньше Миранда нервничала, держалась неуверенно, то теперь она была спокойной, отрешенной.

Рейчел смущенно сжала руки. Ее взгляд остановился на листах бумаги, лежавших на столе.

– Вы действительно пишете письмо тому человеку в Монтане?

Взяв листок, Миранда задумчиво помахала им в воздухе.

– Честно сказать, я пишу два письма двум разным людям в Вайоминге.

– Ваши письма в самом деле могут повредить моему отцу?

Миранда покачала головой, на ее лице появилось неприязненное выражение.

– Мне бы хотелось обладать таким влиянием, но, боюсь, что мне это не под силу. Я лишь надеюсь, что его назначат в какое-то другое место. Туда, где он не сможет никому причинить вреда.

– Я думаю, вы к нему несправедливы.

– Ты слишком долго жила рядом с ним. Ты не можешь быть объективной.

– Ему в самом деле нужно это назначение.

Взгляд Миранды стал жестким.

– А мой отец хотел жить. Как бы то ни было, я думаю, ты будешь довольна его назначением. А уж как обрадуется наша мама!

– Почему?

– Да потому что за прошедшие семнадцать лет цивилизация мало коснулась восточных склонов Салливанских холмов. Это ужасное место даже для жизни молодой женщины. Нашей матери сейчас почти пятьдесят. Я думаю, ей не улыбается мысль вновь устраивать там свой дом.

Рейчел озадаченно посмотрела на сестру.

– Я не подумала об этом.

– Верно. Никто ни о чем не думает. – Миранда усмехнулась, потом вернулась к своему занятию. Она подписала письмо и промакнула чернила. Встав из-за стола, она подошла к сестре. Сложив на груди руки, она остановилась перед ней.

Рейчел занервничала.

– У вас сегодня есть спектакль?

– Конечно. Это моя работа. К тому же Шрив не позволил бы мне не выйти на сцену.

– Вы с ним женаты?

– Нет. Мы не женаты. Рейчел широко открыла глаза.

– Но… но вы… э-э… его…

– Я думаю, любовница вполне подходящее слово.

Рейчел густо покраснела.

– Он такой красивый.

– И очень практичный. Наше соглашение не предусматривает брак.

– Это значит, что вы встречаетесь с другими мужчинами?

– Нет. – Миранда вдруг ощутила весь груз своих тридцати лет, глядя на свою юную сестру с совершенно другими моральными принципами. – Но он встречался с другими женщинами.

– О! – Рейчел побледнела. – И вы не злились на него?

– Сначала я не знала об этом. Другие актеры и актрисы, мои друзья по труппе, оберегали меня от всего. Спустя какое-то время он перестал это делать. Теперь мы только вдвоем.

Рейчел озадаченно покачала головой, явно шокированная таким признанием. В маленькой комнате воцарилось молчание. Наконец Рейчел откашлялась.

– Я написала моему отчиму письмо и сообщила, что вы приходили навестить меня.

Миранда ничего не сказала. Говорить было не о чем.

– Миссис Уилкокс сделала это первой. Я просто хотела, чтобы он знал, что я не поверила ни чему из того, что вы мне рассказали.

– Рада за тебя.

– Я с самого начала решила не верить, – с гордостью добавила Рейчел.

– И не поверила.

– Я ни слова не написала маме. – Она уставилась себе под ноги на пятно на выцветшем ковре. – Я не хотела причинять ей боль и расстраивать ее. Если вы захотите сообщить ей, что вы живы, то сами это сделаете. – Она подняла глаза и увидела, как болезненно сжалось лицо Миранды. – Вы же ни разу не попытались увидеться с ней.

– Однажды я попыталась. Я увидела тебя и ее на ступеньках крыльца в яркий солнечный день. Ты была в нарядном платье. Он усадил вас в экипаж. Вы были такие счастливые. Я не решилась испортить вам радость. Вероятно, мне вообще не следовало беспокоить вас. – Она грустно улыбнулась. – Но, как я уже говорила, я считала, что он избавился и от тебя. Я пришла тебе на помощь. – Она невесело рассмеялась.

Рейчел поежилась.

– Ваши гастроли уже заканчиваются?

– Да. В конце месяца. Но нас просят остаться. Публика хорошо нас принимает.

– Куда вы поедете после?

– В Сент-Луис, потом в Новый Орлеан. А дальше, кажется, в Буэнос-Айрес. Шрива очень любят в Буэнос-Айресе. И меня тоже. Он – темноволосый, а я – белокурая. Аргентинцы любят контрасты.

– А что будет, если вы не получите известий от своих друзей в Вайоминге до вашего отъезда?

– Пока я не знаю, как поступлю. Я думаю об этом. Думаю о форте Галлатин. – При этих словах Миранда отвернулась. Некоторое время она стояла, обхватив себя за плечи и пристально глядя в пространство.

– Вы думаете о нем?

– О его душе.

Рейчел приблизилась к сестре.

– О призраке?

– Нет. – Миранда покачала головой. – Я не верю в призраков. Я думаю о его душе, которая бродит среди холмов. Его душа бродит среди душ тех, кто погиб вместе с ним, и тех, кого убил он.

– Это ужасно.

– Вовсе нет. Душа должна где-то остаться. Бродить среди холмов – это прекрасно. Но от этой мысли мне становится очень грустно. Я не выполнила свою клятву. – Она вытянула руку, неосознанно имитируя жест Шрива в «Гамлете»:

– «Успокойся, мятежный дух».[32]

Рейчел опять поежилась. Она чувствовала, что совершенно не понимает свою сестру. Ей казалось, что та просто играет.

– А что вы будете делать, если они не ответят на ваши письма?

– Не знаю. Я не загадываю наперед.

– Я надеюсь, что не ответят. – Рейчел подошла поближе и заглянула в лицо сестре. – В любом случае, вы опоздали со своими письмами. Папа уже получил назначение.

Миранда быстро подняла голову.

– Получил?

– Да. Он прислал мне телеграмму. В конце месяца они выезжают в Вайоминг. Они поедут на поезде прямо в Сент-Луис, а оттуда на север. Вы не сможете остановить их.

Миранда посмотрела на сестру. Ее красивое лицо стало похоже на лицо леди Макбет.

– Вероятно, не смогу. Возможно, я и не хочу этого делать.


– Я настаиваю, чтобы мы заехали в Чикаго.

– Рут, ты виделась с ней всего несколько недель назад. – Уэстфолл недовольно нахмурился. Несмотря на то, что он получил письмо от Рейчел, он не был уверен, что падчерица не выдаст его при встрече с матерью.

– Четыре месяца. Уже прошло четыре месяца. – Рут сжала в руке платок. – Мы могли бы сесть на поезд до Чикаго, а уже оттуда поехать в Сент-Луис.

– На это уйдет несколько лишних дней.

– Моя дорогая миссис Уэстфолл, вы должны понимать, что Бен хочет как можно скорее прибыть к месту своего назначения. Там давно пора навести порядок.

Рут взглянула на морщинистое лицо сенатора. Хью Смит Батлер, отец Мод Мэри Уэстфолл, смотрел на нее с высоты своего огромного роста.

– Я тоже хочу, чтобы мой муж как можно скорее прибыл на место назначения, но…

– Не забывай, дорогая, – прервал ее Уэстфолл, – что по железной дороге мы проделаем только половину пути. После этого…

Рут на минуту закрыла глаза. Любое путешествие к военным форпостам к западу от Миссисипи было тяжелым. В памяти всплыла та ужасная поездка, когда она молила Бога, чтобы заснуть на полу фургона и замерзнуть насмерть. Рут вздохнула. Она была уже немолода, однако супружеский долг обязывал ее следовать за своим мужем.

– Мне отлично известны сложности поездки туда, поэтому я хочу увидеться с дочерью. Мы, возможно, будем разлучены с ней на месяцы или даже на целый год.

– Глупости. Она приедет к нам, как только закончится учебный год. Можешь не волноваться, – заверил ее Уэстфолл. – Я снял целый вагон в поезде, который довезет нас из Вашингтона в Сент-Луис. Мы сможем любоваться пейзажем этой прекрасной страны, который откроется перед нами по пути до Миссисипи.

– Замечательно. – Батлер хлопнул своего бывшего зятя по спине. – Прекрасная мысль. Только так и надо путешествовать.

– Я смогу поработать в дороге, составить план празднования.

– Празднования? – Рут пристально посмотрела на мужа. – Что ты задумал?

Батлер затянулся сигарой и выпустил кольцо дыма к потолку.

– У вашего мужа появилась отличная идея, Рут. Он представил ее в комитет конгресса, и она всем понравилась. Мы отметим День независимости. Праздник будет устроен в память о мужественных солдатах, погибших в борьбе с индейцами на реке Паудер и в Монтане. В то же время он поднимет настроение солдат, призванных осваивать Запад.

– На реке Паудер? – спросила Рут. – Вы упомянули реку Паудер?

Батлер перевел взгляд с жены на мужа, который сейчас смущенно улыбнулся.

– Я еще не сообщил ей новость. Лицо Рут побледнело.

– Какую новость, Бенджамин?

– Самую чудесную, моя дорогая. – Самообладание несколько подвело его. Он начал нервно потирать руки. – Меня назначили представителем Бюро по делам индейцев в Горном районе. Это будет нечто вроде форпоста с торговой факторией, больницей и отрядом солдат для поддержания порядка. Все это будет создано на территории, которая некогда принадлежала противнику. Теперь мы будем заботиться о нуждах мирных индейцев в резервациях северного Вайоминга.

– Северный Вайоминг? – Рут растерянно смотрела на мужа. У нее дрогнул голос, когда она задала совершенно излишний вопрос. – Где это все будет находиться?

Уэстфолл медлил. Наконец он с трудом выдавил:

– Возле Шеридана.

– Где именно? – настаивала она.

– На месте бывшего форта Галлатин.

– Нет!

Сенатор от неожиданности открыл рот. Ему пришлось подхватить сигару, чтобы она не упала.

– Моя дорогая, это, конечно, неожиданность для вас…

– Как ты мог? – выдохнула Рут. Сдерживая рвущийся из груди крик, она зажала рот рукой, с упреком глядя на мужа.

Уэстфолл тут же пришел ей на помощь. Он протянул руку, чтобы успокоить ее.

– Рут, может быть, нам лучше… Она отпрянула и оттолкнула его руку.

– Я не могу поверить, что ты согласился на такое.

– Рут…

– Так вот что ты задумал с самого начала? Для этого ты женился на мне? Чтобы ты мог вернуться в форт Галлатин.

Он взглянул на своего бывшего тестя, ища поддержки.

– Пожалуй, нам пора идти. Сенатор кивнул.

– Так будет лучше. Держи ее в руках, Бен. Такие вещи скверно выглядят со стороны.

– Я не могу туда вернуться. – Рут покачала головой; серьги у нее в ушах зазвенели. – Как вы не понимаете? Я оставила мужа в этом ужасном месте. Я похоронила Френсиса в этой холодной, бесплодной земле. Нет, я не могу туда вернуться. Я не хочу.

Ее пронзительный голос заставил нескольких гостей этого званого вечера посмотреть в их сторону. Генерал Уэстфолл покраснел, стараясь загородить жену от любопытных взглядов. К сожалению, даже его фигура была плохим укрытием от тех, кто хотел увидеть что-то интересное.

– Что ты, Рут, – попытался он урезонить жену. – Ты же жена солдата. Тебя не должны смущать мелкие бытовые трудности. Давай пойдем домой и все обсудим. Ты еще будешь рада, что так сложились обстоятельства.