Айрис Джоансен - Стук ее сердца

– Монтальво?

– Когда-то Монтальво занимался торговлей оружием в Колумбии. Я провела для него судебную реконструкцию, а он в знак благодарности нанял нескольких следователей, которые занимались поиском следов убийцы Бонни.

– Сомнительная сделка. Ты ему доверяешь?

– Не могу сказать, что наше взаимодействие проходит ровно и гладко, бывают напряженные моменты, но в целом я ему доверяю.

– Что ж, тогда прощупывай сколько тебе угодно. Как Джо?

– А ты как думаешь? Это же ты настояла на том, чтобы… – Ева остановилась. Нет, так нельзя. Кэтрин всего лишь хотела снять бремя с ее плеч, а она, раздосадованная реакцией Джо, едва не выместила на ней свое раздражение. – Спасибо, конечно, но Джо твоих стараний не оценил.

– Заметила. После того как я все ему выложила, он ни слова не сказал. Дал понять, что мне лучше уехать. Ну, я и уехала. – Кэтрин усмехнулась: – Полагаю, с тобой он не молчал?

– Только в самом начале и недолго. Потом позвонил Винейблу и потребовал всю последнюю информацию. Позаботился о том, чтобы не остаться в стороне.

– Ловко! В чутье ему не откажешь.

– Я не хочу, чтобы Джо оставался в стороне.

– Но собираешься его отодвинуть. Рано или поздно. Он понял, что дело идет к этому. И я тоже.

Ева не стала спорить.

– Я не хочу рисковать Джо. Не хочу подставлять его. Тем более сейчас, когда в дело замешан Джон Галло.

– Из-за того, что вы были когда-то близки, и теперь ты считаешь, что та близость каким-то образом подтолкнула его ко всему этому безумию? Из-за нее, той близости, Джо может ввязаться в опасное дело. Для него это нечто личное.

– Меня оно тоже касается напрямую. Черт возьми, иначе и быть не может. Ведь Бонни – моя дочь, а Джон Галло был…

– Твоим любовником? – подсказала Кэтрин.

– Нет. Мы не были любовниками. Любовники – те, в чьих отношениях присутствуют другие чувства, помимо сексуального влечения. Мы были обычными подростками, переживавшими гормональный взрыв и не умевшими себя контролировать.

– Только и всего?

– Во многих отношениях он был для меня первым. С ним я приобрела первый сексуальный опыт. Он первым научил меня получать физическое удовольствие и стал первым, ради кого я могла бы отказаться от своих планов и амбиций. А еще он отец моего первого и единственного ребенка.

Кэтрин тихонько присвистнула.

– Я бы сказала, внушительный список. Пообещай, что не станешь знакомить с ним Джо.

– Но все перечисленное сводится только к одному: к сексу. С Джо у нас гораздо больше общего.

– Он еще и мужчина. И пусть у Джо блестящий интеллект, но секс для него и сейчас не менее важен, чем был когда-то для Джона Галло. Не забывай, Джо по натуре собственник и к тому же без ума от тебя. Этим списком ты его просто уничтожишь.

Ева опять не стала спорить. Серьезный, здравомыслящий, умудренный жизненным опытом, в личных отношениях Джо демонстрировал порой почти примитивные реакции.

– Нам нужно поскорее отыскать Джона Галло. Может, мы доберемся до него до того, как Джо ударит по газам и попытается провернуть все сам.

– Будет что-то новое, сообщу сразу же, – пообещала Кэтрин и дала отбой.

– Мне нужна дополнительная информация по Полу Блэку, – сказала Ева, едва услышав в трубке голос Луиса Монтальво. – Вы говорили, что постараетесь добыть кое-что еще, если мы вычеркнем из списка двух других.

– Вы снова на тропе войны? Я так и думал, что вы недолго сможете сопротивляться соблазну.

– Ни о каком сопротивлении и ни о каких соблазнах речи нет. Я просто была занята.

– Заняты? А Джо Квинн случайно не имел какого-либо отношения к вашей занятости? – Собеседник понизил голос, добавив вкрадчивых ноток. – Лично я не стал бы даже пытаться остановить вас в поисках Бонни. Я был бы с вами заодно. Понимаю, каково это, терять близких.

Ева знала, что имеет в виду Монтальво – череп, реконструкцией которого она занималась, был черепом его жены. Та потеря стала одной из прочных нитей, связавших их вместе.

– Джо вовсе не препятствует мне в поисках Бонни. Он во всем меня поддерживает, – ответила Ева и поспешила сменить тему: – Передавая первые отчеты, вы сказали, что Пол Блэк не выходит на связь и вы не знаете, куда он исчез. Но что-то еще о нем известно? Почему он оказался в том списке?

– Вскоре после похищения вашей дочери Пол Блэк был арестован в Атланте за вождение в пьяном виде. В тюрьме он рассказал сокамернику, Ларри Шипману, что похитил и убил Бонни Дункан. Протрезвев, Пол Блэк пригрозил Шипману, что зарежет его, если тот проболтается. Угроза подействовала, и Шипман, не желая рисковать, долгое время держал язык за зубами. Много позднее мои люди вышли на него и предложили освежить память солидным вознаграждением.

– Вы уверены, что Шипман говорил правду?

– Узнать это можно только одним способом – поймать и допросить Пола Блэка. Во всяком случае, Шипман ему поверил.

– Знал ли он что-нибудь еще о Блэке? Мы можем допросить его заново?

– Боюсь, что не получится.

– Почему?

– Через шесть месяцев после разговора с моими людьми Шипмана отправили за решетку по обвинению в торговле наркотиками…

– Ну, так поедем в тюрьму.

– …а еще через два месяца беднягу обнаружили мертвым в тюремной прачечной. Обычное дело – разборки между заключенными. Того, кому не понравилась его физиономия, так и не нашли. – Монтальво выдержал недолгую паузу. – Между прочим, Шипману перерезали горло.

– Перерезали горло? – переспросила Ева. – То есть Пол Блэк сдержал слово? Но ведь способ убийства может быть простым совпадением. Столько лет прошло…

– Не совсем. Убили его через считаные месяцы после того, как он нарушил обещание и рассказал моим людям о Блэке. Так что если это и совпадение, то весьма любопытное. Меня оно заинтересовало, но вы в то время проверяли другое направление. Да и Пола Блэка, как мы ни старались, найти не удавалось.

Временное совпадением могло, конечно, быть случайностью. Поверить в то, что Пол Блэк кружил где-то поблизости от Ларри Шипмана, дожидаясь, когда тот проболтается, нарушит растянувшееся на годы молчание, было трудно. Но если поверить…

Ева зябко поежилась.

– Что по биографии Пола Блэка?

– Осиротел в три года. Рос в Мейконе, Джорджия. Воспитывался в церковном приюте. В семнадцать лет получил работу в строительной компании и перебрался в Афины, Джорджия. Проблемы начались почти сразу. Первый арест – за ограбление. После выхода по условно-досрочному работал поваром. Снова попал в тюрьму за то, что едва не зарезал другого повара разделочным ножом. Вышел через два года, на некоторое время из поля зрения исчез и снова появился уже в той самой тюрьме с Шипманом.

– У вас есть его фотография?

– Есть. Пришлю сразу после разговора. Самый обычный парень. Ничего примечательного. Еще вопросы?

– Можете хотя бы предположить, где он сейчас?

– Не представляю.

– Тогда еще один вопрос. Вы знаете людей, с которыми он работал?

Монтальво ответил не сразу.

– Странный вопрос. А вы о ком-то слышали?

– Мне нужен ответ.

– Насколько я знаю, он всегда действовал в одиночку. Похоже, не мог поладить даже с напарниками.

– Служил в армии?

– Нет.

– И пропал из виду сразу после того, как рассказал Шипману о том, что убил Бонни.

– Верно. – Монтальво немного помолчал. – А вы крепко взялись за дело. Далеко продвинулись?

– Не очень. Спасибо за информацию.

– Хотите сказать, что больше не нуждаетесь в моих услугах? Но я-то устраняться не собираюсь. Буду копать глубже. По-моему, ситуация меняется и в ближайшее время нам следует ждать чего-то интересного.

«Монтальво, конечно, не остановится, – подумала Ева. – Человек он абсолютно непредсказуемый, хорошо еще, что сам сюда не нагрянул».

– До свидания.

– До свидания, Ева. Буду на связи. – Он положил трубку.

Вот этого она и опасалась. Что Монтальво попытается связаться лично. Хотя, если поторопиться, нежелательного вмешательства можно избежать. Телефон пискнул – Монтальво сдержал обещание.

Фотография оставляла желать лучшего. На снимке Полу Блэку было около тридцати. Темные, коротко подстриженные волосы. Глаза то ли серые, то ли карие. Нос длинный, рот широкий, губы полные. Как и сказал Монтальво, ничего примечательного.

Ева отложила телефон и с минуту стояла, задумчиво глядя на озеро. Такое тихое, невозмутимое. Она смотрела на воду, пытаясь проникнуться ощущением покоя, но мятущаяся душа не принимала умиротворения. Ее переполняли тревожные воспоминания и беспокойные предчувствия. Они сплетались, вихрились и втягивали ее в бушующий водоворот.

Джон Галло жив. Какой он теперь? Кем стал за эти годы? Представить его убийцей Ева не могла.

Но разве она сама не была свидетельницей его ярости и жестокости?

Впрочем, она ведь тоже не отличалась кротостью. Годами охотясь за убийцей дочери, Ева обнаружила в себе и ярость, и жестокость. И если бы узнала, что Джон Галло виновен в смерти Бонни, убила бы его без малейших сомнений. Бонни заслуживала отмщения.

Почувствовав горячий прилив гнева, она сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Покой и безмятежность? Не стоит и мечтать. Душевный мир придет не скоро.

Уж лучше думать о чем-то другом.

А еще лучше набраться терпения и ждать звонка от Кэтрин.

– Терпения, мама, тебе никогда не хватало.

Бонни?

Ева посмотрела на девочку, сидевшую на перилах веранды. В джинсах и майке с изображением Багз Банни. В этих джинсах и майке Ева и видела ее в последний раз. Рыжие кудряшки в лунном свете…

Теплая волна любви и счастья подхватила Еву. Волна, накатывавшая каждый раз, когда Бонни приходила к ней.

– Неправда. Я очень долго была терпеливой. С тех самых пор, как потеряла тебя, милая.

Лицо дочери озарилось улыбкой:

– Но ты ведь не потеряла меня, мама! Я всегда с тобой.

Эти видения начались примерно через год после исчезновения Бонни, и тогда Ева решила, что сходит с ума и неумолимо скатывается к своему концу. Долгое время она говорила себе, что это сон, в котором дочь приходит, чтобы поговорить с ней и утешить, и лишь с недавних пор приняла другое объяснение.

– Извини, но ты призрак, а у призраков свои затруднения.

Бонни рассмеялась:

– Какие затруднения, мама? Ты же знаешь, что я всегда буду с тобой.

– Да, когда захочешь. Но ведь ты приходишь не очень часто. И всегда сама устанавливаешь правила. – Бонни хотела возразить, но Ева остановила ее нетерпеливым жестом. – Знаю, сейчас ты скажешь, что это для моего же блага. Что у меня своя жизнь. Ты же всегда это говоришь.

– Если ты знаешь, то и повторять не буду. – Девочка откинулась на перила и посмотрела в ночное небо. – Звезды такие красивые, правда? Раньше ты пела мне песенку про звезду.

– Да, пела. – К горлу вдруг подступил комок. Ева откашлялась. – Но тебе больше нравилась песенка про лошадок.

Бонни кивнула.

– Но и про звезду тоже нравилась. Так хорошо смотреть на звезды, когда ты рядом.

– Приходи почаще.

– Тебе нужно бывать наедине с Джо. Ты теперь с ним. – Она улыбнулась: – Когда Джо рядом, я стараюсь не мешать вам. Он пытается принять меня, но ему это трудно дается.

Что тут скажешь? Джо лишь совсем недавно стал видеть ее дочь и чувствовал себя при этом явно не очень комфортно. Будучи материалистом, он никак не мог свыкнуться с существованием духа, призрака. С Евой поначалу было то же самое, она долго убеждала себя в том, что Бонни – это либо сон, либо галлюцинация. Лишь с годами она согласилась с тем, что Господь какой-то особой своей милостью позволил ее девочке общаться с ней. А если этому сопутствует безумие, то так тому и быть.

– Возможно, все изменится, когда мы найдем тебя и твоего убийцу.

– Может быть. Но самое важное – ты и Джо. Не я, а вы, друг для друга.

Ева покачала головой:

– Оставь свои наставления. Я это уже слышала.

Улыбка померкла.

– Не могу. Я должна это говорить, чтобы ты не забывала. Особенно сейчас. Мне… Я боюсь за вас.

Ева вздрогнула и напряглась:

– Почему ты пришла сегодня? Из-за Пола Блэка?

– Отчасти. Но есть кое-что еще…

– Что? Ты имеешь в виду… Джон Галло? Он твой отец, Бонни.

– Знаю. – Бонни снова посмотрела на звезды. – Я всегда знала…

– Что ты хочешь сказать?

– Я чувствую такую боль… такую ярость…

По спине пробежал холодок.

– Как мне тебя понимать? Что…

Девочка покачала головой: