Айрис Джоансен - Стук ее сердца

– Тебе не нужно воевать со мной. Я не желаю тебе зла, не хочу причинять неприятности. Я лишь хочу, чтобы мы договорились о том, как будем жить с этим дальше. Договорились ради взаимного блага и согласия. Не счастья, нет – не уверен, что мы сможем быть счастливы, – но ради блага и согласия.

– Я… я не могу. В моей жизни нет места для тебя. У меня есть Джо. Ничего другого я не хочу.

– Моя первая реакция – попытаться переубедить тебя. Нам было так хорошо вместе, что секс казался естественной частью любых отношений, какие только могли у нас быть. – Ева хотела возразить, но он опередил ее: – Но так мог бы повести себя мальчишка, Джон Галло. Я понимаю, что пути назад нет. Каждый из нас пошел своим путем. Да… А я все еще не могу с этим смириться.

И в ней боролись противоречивые чувства. Она лежала на одной с ним кровати, и это не вызывало отторжения. Нет, так нельзя, она ведь любит Джо. Но и с Джоном их соединяла нить, оборвать которую Ева не могла и не хотела.

– Ладно, – сказал он. – Секса у нас не будет. Что остается? Друзьями мы никогда не были, но над таким вариантом стоит поработать. Ты многого достигла, и я восхищаюсь тобой. Обо мне ты такого не скажешь, но как занятный собеседник сгодиться могу. На чем только не строится дружба.

– В тебе есть качества, достойные восхищения, – признала Ева. – Ты – боец. Те испытания, которые ты прошел, сломили бы многих. Ты держался, веря, что защищаешь свою родину. Меня восхищает твой патриотизм. А еще я почти уверена, что ты честен со мной. Это тоже важно.

Он усмехнулся.

– Тебе пришлось потрудиться, чтобы составить этот список.

– А чего ты ждал? Я же не знаю тебя.

– Полагаю, мы еще поработаем в этом направлении. – Галло протянул вдруг руку и коснулся ее виска. – Не беспокойся. Я не пристаю. Просто хочу показать, что могу дотрагиваться до тебя с любовью, которая не имеет отношения к сексу. – Он провел пальцем по ее щеке. – Потому что благодарность останется навсегда. Знаешь, почему?

– Нет.

– Потому что ты дала мне Бонни. Потому что вместе мы создали нечто столь чудесное, чего я не создал бы в одиночку, даже если бы прожил сто лет. – Он ощутил влагу на своих пальцах. – Эй, не надо. Вот этого не надо. Я только хочу, чтобы ты знала: что бы нам ни пришлось преодолеть, это будет не зря. Так или иначе, мы всегда будем вместе. И я думаю… – его голос дрогнул, – может быть, она хочет этого.

– Бонни? – прошептала Ева.

– Я много думал, почему она пришла ко мне в тюрьму. Она была частью нас обоих. Мы связаны, мы трое. Я никогда уже не смогу смотреть на тебя, не чувствуя этой близости с ней. А ты сможешь смотреть на меня и не чувствовать ее любви?

Ева старалась закрыться, отгородиться от каких-либо чувств к нему, но его слова срывали преграды и обнажали правду. Он был прав. Это не исчезнет и не уйдет, потому что это все завязано на Бонни. Для нее Бонни всегда была центром и смыслом существования. Теперь она начала думать, что Бонни столь же важна и для Джона. И в таком случае им остается только одно: принять это и подумать, как с этим жить.

– Нет, – прошептала она. – Наверно, не смогу.

– Вот и хорошо. – Галло наклонился, поцеловал ее в лоб и отстранился. – Это я и хотел уточнить. Мне было очень одиноко. Я всегда чувствовал себя посторонним.

Одинокий. Посторонний.

Да, в том, что касается Бонни, Джон действительно был посторонним. Ева сама об этом позаботилась. Ничего ему не сказала. Не хотела, чтобы он знал о дочери. Взяла на себя всю ответственность, присвоила всю радость, не выделив Джону Галло ни того, ни другого.

– Поспи. Если в твой номер кто-то войдет, нас разбудит сигнализация.

Посторонний.

– Не спится. А ты… – Она сбилась. – Хочешь, я расскажу о Бонни?

Он как будто застыл.

– Это не обязательно. Понимаю, тебе было бы нелегко…

– Нелегко, да. Но я хочу поделиться ею с тобой. Если, конечно, ты хочешь.

– Господи…

Ева помолчала, собираясь с мыслями. Как же много он упустил. С чего начать рассказ?

С начала.

– Когда медсестра в первый раз принесла мне Бонни, она назвала ее чудом…

Уэбстер-Гроувз оказался приятным пригородным районом, состоявшим как из старых домов, построенных в начале девятнадцатого века, так и более новых, аккуратных, но уныло однообразных.

Кэтрин бросила взгляд на Джи-пи-эс. До места назначения совсем близко, буквально несколько секунд. На часах около одиннадцати вечера. Хозяйка вполне могла спать. Позвонить в дверь или сначала по телефону? Может быть, если сообщить, что она уже здесь, миссис Камски согласится впустить ее и поговорить?

Или, что тоже может быть, пошлет нежданную гостью куда подальше.

Ладно, она позвонит в дверь.

Джи-пи-эс подсказала повернуть налево.

Она свернула на Сан-Сесилия.

Дом под номером 230 в середине квартала являл собой двухэтажное дощатое строение. Скорее всего, она никого не разбудит. В одном из окон первого этажа еще горел свет.

Кэтрин заехала на площадку перед домом, выключила двигатель и вышла.

Позвонить в дверь она не успела – в паре футов от входа ее остановил звук.

Черт! Кэтрин знала его слишком хорошо.

Кто-то стонал. Глухо, но явственно.

Телевизор?

Она все же позвонила.

Никто не ответил, если не считать ответом сдавленный вскрик.

Нет, не телевизор.

Кэтрин повернула ручку. Дверь открылась.

Она перешагнула порог и замерла перед лестницей.

На деревянном полу лежала на спине пожилая женщина в цветастом розовом халате. Ее руки и ноги были привязаны к столбикам по обе стороны лестницы. Во рту кляп. Глаза широко раскрыты.

Повсюду кровь. Горло перерезано. Мертва.

Кэтрин нырнула в сторону, выхватила правой рукой пистолет и щелкнула левой по выключателю. Холл погрузился в темноту.

Она прислушалась.

Ничего.

Нет, снова стон.

Она ждала.

Западня?

Но для кого?

Прошло около минуты.

Никакого шума, только стоны.

Кэтрин прокралась через холл, мимо распростертого у лестницы тела.

На обеденном столе вишневого дерева лежала женщина.

Кэтрин скользнула взглядом по комнате. Два перевернутых стула. Укрыться негде.

Она пробралась к стене справа от двери и включила свет.

Джуди Кларк.

В синем халате, том самом, что был на ней в доме Галло. Один голубой шлепанец на ноге, второй на полу, возле стола.

Скорее всего, бедняжка потеряла его, когда отбивалась от убийцы, повалившего ее на стол и пригвоздившего к нему громадным разделочным ножом.

Кэтрин перевела дух и медленно выпрямилась.

– Все в порядке, Джуди, – прошептала она. – Я тебе помогу. Тот, кто это сделал, он еще в доме?

Во рту у Джуди тоже был кляп, так что она лишь качнула головой. Сухожилия на горле напряглись, похоже, она пыталась что-то сказать.

– Подожди. – Кэтрин торопливо набрала 911, назвала адрес и коротко описала ситуацию, после чего, не отвечая на вопросы, дала отбой. – Джуди, я не могу ни перенести тебя, ни вынуть нож. Нам придется подождать «Скорую». – Только бы успели. Крови на столе было меньше, чем на лестнице, но определить, насколько тяжелы повреждения, она не могла. – Они скоро приедут.

Джуди снова попыталась что-то сказать.

– Сейчас. – Кэтрин вынула кляп. – Я останусь с тобой и буду держать тебя за руку до приезда «Скорой».

– Нет!.. – прохрипела Джуди. – Помогите… найти… – Ее глаза странно сверкали на мертвенно-бледном лице. – Задержите… не дайте ему…

– Ш-ш-ш. – Кэтрин сжала ее руку. – Ты же сказала, что он ушел.

– Но… он взял… ее.

– Кого?

– Кару.

Боже! Ну конечно. Девочка. Дочь Джуди.

– Я сейчас. – Кэтрин выпустила ее руку. – Только проверю.

Оставив Джуди, она выскочила из столовой и бросилась по лестнице на второй этаж. Все двери распахнуты настежь. Вторая комната слева – детская. На кровати голубое покрывало. На стене часы с Микки-Маусом на циферблате.

И никого.

Черт. Черт. Черт.

Она быстро проверила остальные комнаты.

Кары нигде не было.

Кэтрин остановилась. Выдохнула.

Чтоб ему!

Она бегом спустилась по лестнице и вернулась в столовую.

– Пропала… – По щекам Джуди катились слезы. – Кара…

Кэтрин снова взяла ее за руку.

– Мы найдем ее. Ты знаешь, кто ее забрал?

Джуди качнула головой.

– Мы легли спать… рано. А потом… он вдруг… оказался здесь. Мы даже… не знаем его. – Она всхлипнула и застонала. – Мама…

– Мне жаль. – Что еще скажешь? Джуди прошла через ад, и ужас не кончался. Кэтрин знала, что чувствует мать, потерявшая ребенка. – Я помогу тебе найти дочь.

– Я… умираю. Что, если я… умру? Кто ее… найдет?

– Ее найду я.

– Пообещай. – Джуди впилась в нее полным отчаяния взглядом. – Пообещай…

– Обещаю. – Только бы успеть найти девочку живой. – Но когда она вернется, ей будет нужна мать. Ты должна выздороветь.

– Да… я буду нужна ей… – Джуди закрыла глаза. – Я… постараюсь…

Вдалеке послышался пронзительный вой сирены.

Господи, лишь бы они успели!

Кэтрин позвонила Джо из комнаты ожидания больницы.

Он выслушал ее внимательно, не перебивая.

– Ты получила описание?

– Еще не пыталась. И полиция тоже. Джуди сейчас в операционной. Состояние плохое, может и не вытянуть. Тот, кто это сделал, хотел, чтобы она умерла не сразу и успела передать некое сообщение. И при этом орудовал разделочным ножом.

– Сукин сын!

– Да уж. И еще. Он забрал девочку. Человеку, сделавшему такое с двумя женщинами, ничего не стоит подвергнуть истязаниям и даже убить ребенка.

– Ты как? Злишься?

– Постоянно думаю о Люке, как чувствовала себя, когда его забрали.

– У тебя есть фотография Пола Блэка. Та, что дала Ева. Можешь показать Джуди?

– Надо еще придумать, как к ней попасть. Если полиция не увезла меня на допрос, то потому лишь, что я из ЦРУ. Их можно понять. Убийства, совершенные с такой бессмысленной жестокостью, всегда шокируют.

– Если что, дай мне знать.

– Ты вышел на след Евы?

– Пока еще нет. – Джо дал отбой.

Кэтрин отпила кофе.

Джо не в духе, резок, но разве можно его винить?

Ситуация накаляется с каждой минутой, атмосфера сгущается, и кровавый след ведет, похоже, к Еве.

А если все эти зверства дело рук не Пола Блэка? Что, если Кин нанял кого-то другого?

И что делать, если Джуди все-таки опознает Блэка? Похищение Кары Кларк значительно осложняло положение, создавая новую угрозу. Почему девочку забрали, а не убили? Почему оставили в живых Джуди? Киднеппинг – это оружие, бороться против которого почти невозможно. Кэтрин по себе знала, какую беспомощность и какой страх испытывает человек, сознающий, что едва ли не любое его действие может привести к убийству невинного.

Конечно, похищение направлено не против Джуди Кларк. Цель преступника – Ева Дункан. Ради спасения девочки Ева сделает все.

Как и Кэтрин. Будь такая возможность, она сама перерезала бы ублюдку горло. При мысли об этом Кэтрин ощутила несвойственную ей кровожадность.

Надо успокоиться. Остыть. Набраться терпения. Она будет сидеть здесь, пить кофе и ждать новостей о состоянии Джуди Кларк. Если Джуди выживет, покажет ей фотографию Пола Блэка и тогда уже будет знать, с кем они имеют дело.

А еще она будет думать, что сделает с сукиным сыном, сотворившим такую мерзость.

– Просыпайся. – Ева открыла глаза и увидела стоящего у кровати Галло – посвежевшего, пахнущего мылом, с влажными волосами.

Он улыбнулся.

– Я уже заказал завтрак. Прежде чем уходить, еще успеешь принять душ и почистить зубы.

– Хорошо.

Ева посмотрела на часы. Половина восьмого. Накануне они долго говорили о Бонни, и даже потом, когда оба умолкли, ей никак не удавалось уснуть. Она лежала на кровати, рядом с Галло, отвечая время от времени на тот или иной вопрос или делясь всплывшим из глубин памяти полузабытым эпизодом. Удивительная, странная, необычная ночь. Рассказывая о Бонни, извлекая из недр памяти воспоминания о дочери, она своими руками сплетала кокон общности, о чем совсем не думала и чего не планировала еще несколько часов назад. Прежде Ева считала эти воспоминания своей исключительной собственностью, чем-то глубоко личным, сокровенным и не допускала к ним других. Теперь же они принадлежали не только ей.

Она села, спустила ноги на пол.