– Это не за заслуги. – Девчонка отступила на шаг. – Это в качестве моральной компенсации.

– Какой, какой компенсации?! – Надо же, а он еще собирался перед ней извиняться!

– Вы меня изнасиловали. – Девчонка больше не смотрела в его сторону, отвернулась к реке.

– Ты считаешь, что изнасилование выглядит именно так? – Клим понизил голос до зловещего шепота.

– Так считает мой адвокат.

Адвокат, изнасилование… Вот оно что! А он-то, дурак, считал эту стерву невинной овечкой. А она никакая не овечка. Она расчетливая, беспринципная сука! Сейчас еще окажется, что не было никакой случайной встречи, что эта маленькая дрянь заранее все спланировала. Может, даже договорилась с Дашкой, с той станется…

– А если я откажусь платить? – Ему стало интересно, какие у нее планы.

– Если вы откажетесь платить, я пойду в милицию.

– И в милиции тебе вот так прямо возьмут и поверят! У тебя же нет никаких доказательств!

– У меня есть доказательства. – Девчонка сунула ему в руки какие-то бумажки. – Если возникнет острая необходимость, можно будет провести генетическую экспертизу. Необходимый… – Она запнулась. – Необходимый биологический материал я следствию предоставлю.

Вот даже как! Клим смял ксерокопии справок. Теперь совершенно ясно, что это точно не спонтанное решение смертельно оскорбленной девственницы. Это спланированная акция. Вот почему она так быстро слиняла – полетела к гинекологу, сдавать «биологический материал», запасаться справочками…

Клим считал себя уравновешенным человеком. Оказалось, он плохо себя знал. Оказалось, что ярость – это неотделимая часть его «Я».

– Значит, ты собираешься сообщить ментам, что я тебя изнасиловал? – спросил он.

– Да. – Она не расслышала угрозы в его голосе. Глупая, жадная сука…

– В таком случае мне все равно нечего терять. Одним разом больше, одним меньше…

Она отбивалась, кричала и царапалась, даже укусила его пару раз, но куда уж ей?! Она, конечно, хитрая и расчетливая, но она всего лишь женщина…

Это был самый ужасный секс в его жизни: ненужный, со скрипом песка на зубах, с горечью полыни, со стойким ощущением, что жизнь летит ко всем чертям…

Клим не стал смотреть, как она приводит себя в порядок, как торопливо, путаясь в рукавах, надевает свою ужасную джинсовку. Зашел по колено в реку, плеснул воды в пылающее лицо, сказал, не оборачиваясь:

– Я не дам тебе ни копейки, но я готов оплачивать твои услуги в розницу.

Девчонка долго молчала – он уже решил, что она ушла, – а потом заговорила срывающимся от ярости голосом:

– Я передумала. Десять тысяч… этого мало. Теперь ты заплатишь мне двадцать!

– Пошла к черту! – Он так и не обернулся. Незачем ему смотреть на эту маленькую дрянь. И не боится он встречаться с ней взглядом, просто не хочет.

– Двадцать тысяч в течение недели, или…

– Или что? – Все-таки он обернулся. Девчонка смотрела куда-то за линию горизонта. Наверное, прикидывала, как потратить его деньги. Стерва… – Может быть, ты не в курсе, но, как правило, секс между мужчиной и женщиной происходит по обоюдному желанию, и твои… – он брезгливо поморщился, – биологические материалы ничего не значат.

Она перевела взгляд на него, сказала жестко:

– Это не наш с тобой случай. Во-первых, об обоюдном желании речь не идет. – Она надолго замолчала, уставилась на песок у своих ног.

– А во-вторых? – не выдержал он.

– А во-вторых, я несовершеннолетняя. Думаю, суд примет во внимание этот факт.

Черт! Черт!! Черт!!! Как он об этом не подумал?! Это все осложняет…

– Я дам тебе неделю.

Если эта маленькая шантажистка и поняла, что он у нее на крючке, то виду не подала. По ее застывшему лицу вообще было непонятно, о чем она думает. Просто сфинкс египетский, а не женщина. Сердце кольнуло – а все-таки жаль, что у них все так получилось. Было бы интересно приручить сфинкса.

«Прекрати! – одернул он себя. – На такой прожженной бестии можно все зубы обломать. Ее невинность и неопытность – это всего лишь ловко состряпанная мистификация. И то, что она еще несовершеннолетняя, ничего не меняет».

– Через неделю я жду твоего ответа.

– Где мы встретимся? – Это был первый шаг к капитуляции, они оба это понимали.

Девчонка пожала плечами:

– Можно на этом же месте.

– Тебе понравилось? – Клим криво усмехнулся.

Она дернулась, точно от пощечины, сжала кулаки, а потом улыбнулась широко и безмятежно, словно он сделал ей комплимент.

– Мне понравилось чувствовать себя богаче на двадцать тысяч долларов.

– Уже чувствуешь? Не рано ли?

Ее улыбка стала еще шире. В этот момент Климу захотелось придушить или утопить эту девицу.

– В десять утра, ровно через неделю, я буду ждать тебя на этом же месте. С деньгами, – добавила она.

– Ты уверена, что у меня есть такие деньги? – спросил Клим.

– А ты уверен, что мне хотелось, чтобы ты меня насиловал? – парировала она. – Все, мне пора…

– Подожди! – Он поймал ее за рукав джинсовки. – Последний вопрос.

– Я тебя слушаю. – Она повела плечом, стряхивая его руку. – Только быстро, у меня мало времени.

– Это все Дашка?

– Что Дашка?

– Это она тебя надоумила?

Девчонка вдруг расхохоталась. Она хохотала так звонко и безудержно, словно он сказал что-то очень уморительное. Даже слезы на глаза навернулись; а отсмеявшись, посмотрела на Клима со смесью удивления и жалости:

– Эта глупая кукла здесь совершенно ни при чем. Ты сам меня надоумил, Клим Панкратов!

Он так ничего и не понял. Стоял и смотрел, как уходит девочка-сфинкс, мастерица загадывать загадки.


Алиса боролась со слезами до последнего – нужно было уйти красиво, с достоинством, чтобы этот негодяй ни о чем не догадался. Она дала себе волю только минут через десять: рухнула в колючую луговую траву, завыла в голос.

Взросление давалось нелегко. Взросление перекраивало душу, дробило кости, не позволяло вздохнуть полной грудью. Когда кончились слезы и голос охрип от крика, она переродилась – сбросила старую кожу, приняла условия другого мира. Теперь она стала его частью. Теперь она заставит остальных с собой считаться…

…– Красотуля, что так долго? – нетерпеливо спросила Зинон. Земля вокруг «жигуленка» была усыпана окурками. – Он согласился?

– Он согласится. Дай мне сигарету.

Ее самая первая в жизни сигарета была горькой как полынь, но Алиса докурила ее до конца, даже ни разу не закашлявшись. Она теперь – совсем другой человек. А через неделю они с Зинон станут богаче на двадцать тысяч долларов…


– …И теперь у меня только два выхода: либо отдать этой сучке деньги, либо послать ее ко всем чертям и загреметь на нары. Вот так. – Клим опрокинул в себя коньяк, страдальчески посмотрел на друга. С Виктором они уже полночи сидели в клубе, держали военный совет.

– Ну, предположим, на нары ты не загремишь. – Друг успокаивающе похлопал его по плечу. – Твои родители этого не допустят.

– Какие родители?! – взвился Клим. – Если родители об этом узнают, мне конец!

– И что ты намерен предпринять?

– Намерен выкручиваться самостоятельно.

– У тебя есть такие деньги?

– Есть. Не зря, оказывается, отец с первого курса заставлял меня горбатиться на ниве банковского дела. Скопил за пять лет кое-что на черный день, будь он неладен. Вот сука, а?! Ну кто же мог подумать, что эта серая мышка окажется пираньей?!

– Ты знаешь, Клим, мне в это как-то до сих пор не верится, – Виктор покачал головой.

– Во что тебе не верится? В то, что она была мышью, или в то, что превратилась в пиранью?

– Да не производит она впечатление прожженной стервы. Вспомни, как она в бассейне тонула.

– Просто хорошо маскировалась. А бассейн? Может, она и в самом деле плавать не умеет? Эх… – Клим сжал виски руками. – Какого хрена я полез ее спасать?! Сейчас бы не было никаких проблем.

– А у меня другой вопрос, – усмехнулся Виктор. – Какого хрена ты потащил ее в койку, если она серая мышь?

– Ну… – Клим задумался. – Во-первых, я был пьян, а во-вторых, никакая она не мышь.

– Конечно, она пиранья.

– Она – оборотень! В постели она знаешь какая была?! Я даже подумывал ее в штатные любовницы записать, а она мне такую свинью подложила!

– Что-то я тебя не пойму, то она у тебя мышь, то пиранья. То девственница, то вакханка. Определись, друг.

– А она все это вместе, – простонал Клим, – да еще и сука в придачу…

– В общем, уникальная женщина, – подытожил Виктор.

– Тебе б такую уникальную!

– Я б не отказался. Может, поделишься адресочком?

– У сестрицы своей спроси адресочек! Это ж она мне такой подарочек подсунула!

– Клим, будь объективен. – Виктор разлил коньяк по рюмкам. – Это не Дашка тебе ее подсунула, это ты сам ее выбрал, согласно своим нумерологическим пристрастиям. Это твоя судьба номер пять.

– Глаза б мои не видели эту судьбу, – отмахнулся Клим. – Кстати, Виктор, ты бы, в самом деле, поговорил с Дашей, может, она нам что-нибудь полезное расскажет об этой проходимке?

– Уже разговаривал. Даша толком ничего не знает. Говорит только, что зазноба твоя больше на занятиях не появляется. И вообще, она мутная какая-то, вроде сектантки.

– Сектантка! – Клим воздел глаза к потолку. – Она еще и сектантка! Час от часу не легче!

– А что? Вполне вероятно. Ты же сам видел, как она была одета. Это даже не «Second hand», это раскольничий скит какой-то. Может, она денежки из тебя «на нужды партии» тянет? Принесла себя в жертву во имя веры.

– Да пошел ты! Мне и без того хреново.

– Когда вы с ней встречаетесь? – Виктор моментально перешел на деловой тон.

– Послезавтра, у реки. Тяга у нее, понимаешь ли, к воде.

– Ты у нее паспорт потребуй. Вдруг она никакая не несовершеннолетняя? Может, ей уже под тридцать, а она все под малолетку косит.

– Я не только паспорт потребую. – Клим кровожадно улыбнулся. – Я с этой стервы еще и расписку возьму!

– О, с распиской – это ты здорово придумал! – одобрил Виктор. – Вдруг она тебя до конца жизни шантажировать надумала?

Клим покачал головой. Что-то ему подсказывало, что девчонка ограничится двадцатью тысячами…


Несмотря на ранний час – десять утра, солнце пекло невыносимо. Солнцу было плевать, что в душе у Клима Панкратова царят тьма и смятение. Конечно, расставаться с кровно заработанными деньгами было жалко, но дело даже не в этом. Обидно, что какая-то сопливая девчонка обвела его вокруг пальца как последнего идиота! Клим раздраженно пнул носком сандалии пакет с баксами, посмотрел на часы. Без двух минут десять, и, если эта стерва посмеет опоздать…

Она не опоздала, появилась на берегу ровно в десять. Удивительная пунктуальность для женщины. Впрочем, она не женщина, она – шантажистка.

Этим утром она решила явить себя в полной красе. Волосы стянула в конский хвост, отчего скулы стали еще выше, а сине-зеленые глаза приобрели несвойственную славянскому племени раскосость. Может, прапрабабка этой стервы в незапамятные времена шантажировала какого-нибудь печенежского хана примерно таким же образом, как ее правнучка теперь шантажирует его, бедного Клима? Может, хан тоже не выдержал, разобрался с негодницей по-своему, разбавил стылую славянскую кровь горячей азиатской? Отсюда и обманчивая внешность, и типично восточное коварство, и недетская расчетливость. Интересно, у той прабабки тоже было клеймо на пояснице? Может, печенежский хан расстарался, пометил шантажистку каленым железом…

– Принес? – спросила девчонка, не здороваясь.

– Принес. – Клим окинул хмурым взглядом ее легкомысленно короткий открытый сарафанчик. – Для меня нарядилась?

Она лишь усмехнулась в ответ.

– А не боишься, вдруг я не совладаю с чувствами? – Клим сделал шаг ей навстречу.

– У тебя есть лишние десять тысяч? – Девчонка и бровью не повела.

На какой-то момент он очень серьезно задумался, а не заплатить ли этой пигалице еще за одну ночь? Заплатить и заставить откатать программу по полной. Здравомыслие взяло верх – невелика птица, чтобы отдавать ей такие бабки.

– Деньги есть, но ты того не стоишь, – усмехнулся он.

В ответ она лишь равнодушно пожала плечами. Можно подумать, если бы он предложил ей десять тысяч, она бы согласилась! Или все-таки согласилась бы?..

– Деньги тут. – Он еще раз пнул пакет.

– Сколько?

– Как и договаривались, двадцать тысяч.

Она едва заметно улыбнулась, протянула руку.

– Подожди-ка. – Клим покачал головой. – Покажи свой паспорт.

– Хочешь убедиться, что я действительно несовершеннолетняя? – Из холщового рюкзачка девчонка достала паспорт.

Клим изучил его вдоль и поперек. Оказывается, его шантажистку зовут вовсе не Алей, а Алисой. Алиса Волкова – красивое имя. И этой волчице в овечьей шкуре оно идет. Алиса… И годков ей действительно всего семнадцать, хотя через месяц с небольшим исполнится восемнадцать. Любопытно, как она потом станет разводить мужиков? Может, начнет шантажировать их мнимой беременностью? Клим вдруг покрылся испариной. А что, если эта маленькая дрянь забеременела от него?! В таком случае кошмар только начинается. Вот уж где простор для маневров: установление отцовства, алименты, отступные… Когда Клим возвращал паспорт, его рука заметно дрожала. Девчонка молча спрятала документы, посмотрела выжидающе. Клим сделал глубокий вдох, достал из пакета с баксами кожаную папку, протянул ей.