Стражники на воротах смотрели на нее так пристально, что она начала нервничать. Они без колебаний разрешили ей поговорить с лэрдом. И это немного удивляло. Хоть кто-нибудь должен был поинтересоваться о цели визита. Мэлди гадала, не поспособствовали ли той легкости, с какой ее пропустили к лэрду, ее зеленые глаза и черные волосы, так похожие на глаза и волосы здешних обитателей? Заметив сходство между собой и несколькими стражниками, Мэлди испытала такое чувство, будто вернулась домой. Однако подавила его как можно быстрее. Не поговорив с братом матери, Мэлди не смела думать о подобных вещах. Если она позволит себе ощутить пусть даже кратковременную радость от встречи с родственниками, а ее прогонят, как утверждала мать, это только усилит боль.

Высокий мужчина зашел в зал, пристально посмотрел на гостью и устремился к скамье во главе стола. Его сопровождал всего один человек, пониже ростом и более худощавый, чья рука не покидала рукоять меча, вложенного в ножны.

«Еще одни зеленые глаза и черные волосы», – размышляла Мэлди. Подчинившись молчаливому жесту высокого мужчины, она приблизилась к столу.

– Ты из Киркэлди? – спросил он.

– А вы лэрд? – Мэлди старалась стоять ровно и спокойно, чтобы не выдать своих страхов.

– Да, – ответил мужчина, слегка улыбнувшись. – Колин Киркэлди. Ты меня ищешь?

– Да, я Мэлди Киркэлди, внебрачная дочь Маргарет Киркэлди.

Мэлди была совершенно уверена, что ей удалось удивить собеседников. Оба уставились на нее, разинув от удивления рты. Колин даже немного побледнел. Он быстро огляделся и снова остановил взгляд на Мэлди.

– Где Маргарет?

– Она умерла прошлой зимой.

– Ты похожа на нее... на Киркэлди.

– Я не похожа на Киркэлди – я и есть Киркэлди.

– А кто твой отец?

– Битон, лэрд Дублинна. Но его вы тоже не увидите. Он умер несколько дней назад от руки Балфура Мюррея, лэрда Донкойла.

К ее удивлению, Колин фыркнул от смеха.

– У тебя еще и хватка Киркэлди. Присаживайся сюда, девушка. Справа от меня. Томас, принеси нам немного сидра, – распорядился он.

– Уверен? – спросил Томас. – Ты останешься с ней наедине?

– Полагаю, я сумею защититься от этого юного создания, – протянул Колин и, как только Томас ушел, взглянул на Мэлди: – Ты ведь пришла не для того, чтобы убить меня?

– Нет, хотя, если то, что мать рассказывала о вас, – правда, я ещё подумаю об этом.

Он откинулся на спинку огромного резного стула и потер подбородок:

– И что же сестра рассказывала о нас?

Сделав глубокий вдох, Мэлди поведала все, что Маргарет говорила о своей семье. Красивое лицо дяди побагровело от гнева, что заставило Мэлди немного понервничать. Но в тоже время она поняла, что Маргарет в очередной раз солгала. Дядя выглядел не только разгневанным, но ещё и обиженным и глубоко оскорбленным. Когда Томас вернулся с кувшином и увидел, насколько расстроен лэрд, он гневно зыркнул на Мэлди.

– Все в порядке, парень, – сказал Колин, потянув Томаса вниз, на место слева от себя, и наливая им всем немного сидра. Он спокойно повторил слова Мэлди, после чего Томас стал выглядеть почти взбешенным.

– Похоже, Маргарет была верна себе до конца дней своих, – прошептал Колин. – Если ты веришь всему этому, то зачем пришла сюда?

Девушка пригубила напитка, чтобы успокоиться. Тон, каким Колин сказал, что Маргарет была верна себе, подсказал Мэлди, что дядя не заблуждался насчет сестры. Однако то, что Мэлди собиралась рассказать, нельзя было и сравнивать с глупостью и непомерной гордыней Маргарет. Она даже не могла предположить, как он отнесется к ее словам и поверит ли вообще. Было бы проще ничего не рассказывать, но о затруднениях, которые возникают, если скрывать истину или лгать, Мэлди знала не понаслышке. На этот раз она собиралась быть честной от начала до конца. Лучше горькая правда... Собравшиь с духом, Мэлди рассказала все, как было.

По окончании рассказа Колин долго хранил молчание.

– Даже не знаю, что больше всего злит или ранит меня: ее постоянная ложь, обращение с тобой или то, что она пыталась уничтожить твоего отца твоими же руками. Скорее всего, последнее... Остальное тоже весьма болезненно, но убийство Битона погубило бы твою душу.

Мэлди пожала плечами:

– Я не сделала этого.

– Но попыталась.

– Да, попыталась. – Она скривилась. – Однако не уверена, что сделала это ради неё. Впрочем, это уже не важно. Битон убит, как он того и заслуживал, и не моей рукой. А я буду наказана за грешные помыслы.

– К сожалению, единственный, кто заслуживает наказания, уже не сможет искупить грехи. Я никогда не понимал сестру, не понимал, откуда в ней взялось тщеславие. Она была красива, и, возможно, ей слишком часто говорили об этом. Не знаю.

– Я тешусь мыслью, что иногда люди совершают необъяснимые поступки.

Колин потянулся к Мэлди и взял ее за руку:

– Есть кое-что, что ты должна знать. Мы никогда не выгоним тебя за порог. Если бы моя сестра потрудилась обратить внимание на что-нибудь, кроме своей внешности, она бы увидела, что у нас есть дети без отцов, и мало кто был подвергнут порицанию за это. А если кто и был, то уж точно не несчастные дети, которые ничего не знали об обстоятельствах своего рождения.

– Но отцом этих детей был не Битон.

– Для нас не имеет значения, кто твой отец. Он не растил тебя. И несмотря на все выходки глупой матери, ты выросла благоразумной девушкой.

Она засмеялась:

– Благоразумной? Я два месяца путешествовала, пытаясь всадить нож в собственного отца.

– Ну что ж, мы все порой совершаем безрассудные поступки.

Мэлди покачала головой.

– Я совершила не один безрассудный поступок, – прошептала она, подумав о Балфуре.

– Хорошо, теперь, вернувшись в родной дом, ты можешь все мне рассказать.

– Вы уверены? Мне нечем подтвердить, что я дочь Маргарет.

– Все что ты поведала, к сожалению, похоже на мою сестру. История твоего появления на свет также соответствует тому, что мы знали. А последнее доказательство у меня перед глазами. Ты дочь Маргарет. Верно, Томас?

– В этом нет сомнений, – кивнул Томас.

– Так что, девонька, добро пожаловать домой.

Мэлди вздохнула и окинула опустошенным взглядом высокие стены замка Киркэлди. Новая семья встретила её с распростертыми объятиями. Несмотря на её прошлое, несмотря на всё, что она совершила или пыталась совершить, Киркэлди с искренней радостью приняли её в свой клан. Все эти две недели Мэлди была окружена поддержкой и заботой. Ей бы быть счастливой, как никогда, но счастья она не испытывала. Покидая теплый семейный круг и оставаясь наедине со своими мыслями, Мэлди впадала в уныние, и вся та боль, которую она тщательно пыталась погасить, накатывала снова. Однако, даже понимая всю бессмысленность этого занятия, она продолжала выкраивать время, чтобы побыть одной.

– О ком тоскуешь, милая? – Дядя опёрся о стену рядом с Мэлди

.

– Почему вы решили, что я тоскую?

– Девонька, мне пятьдесят три года. В свое время я узнал кое-что о тоске, когда потерял жену, храни Господь ее душу. Ты тоскуешь. И если бы мне пришлось биться об заклад, я бы поставил на то, что тоскуешь ты по лэрду Донкойла.

Мэлди старалась не выказать удивления и силилась припомнить, чем могла выдать себя в разговоре с дядей. Но так ничего и не вспомнила. За последние две недели они беседовали не раз. Видимо, её выдала интонация, с которой она произносила имя Балфура. Или, быть может, дядя просто догадался.

Мэлди снова вздохнула. Не важно, что Колин все узнал. Как раз наоборот, ей необходимо выговориться. Хотя большую часть жизни она была одинока и справлялась со своими неприятностями сама, сейчас ей требовалась поддержка.

– Возможно, вы правы, – сказала она наконец. – Но это уже не имеет значения.

– Ты уверена? – спросил Колин осторожно.

– Его ведь здесь нет, верно?

– Нет, но это ни о чем не говорит. Как вы расстались?

– Не очень хорошо.

Колин похлопал племянницу по плечу:

– Почему бы тебе не рассказать мне все с самого начала? Иногда взгляд со стороны не помешает – возможно, твое сердце просто ослеплено любовью.

Что ж, в этом было зерно истины, и Мэлди решила открыться дяде. Колин, конечно, мог ее осудить, но Мэлди рискнула. И все же она не ожидала, закончив рассказ, увидеть гнев в глазах Колина. Она подумала, что только что свела на нет все радушие, с которым ее приняли в замке Киркэлди.

– Полагаю, я пошла по стопам матери, – прошептала она. – Простите, что разочаровала вас.

– Я злюсь вовсе не на тебя. Просто гадаю, как скоро смогу добраться до земель Мюрреев и убить их лэрда. – Вглядевшись в лицо Мэлди, он заметил, как она неожиданно побледнела.

– Нет, – воскликнула она. – Ни в коем случае!

– Почему нет? Он же обесчестил тебя.

– Я бы не стала называть это обесчестил. – Мэлди поморщилась на последнем слове. Она прекрасно понимала, что для всех остальных это выглядит именно так. – Я просто думала, что могла бы...

– Что? Как мужчина, вкусить удовольствия и не пострадать при этом? – Он криво усмехнулся и сделал несколько медленных глубоких вздохов, чтобы обуздать свой гнев на Балфура. – Возможно, у тебя внутри более крепкий стержень, чем у большинства знакомых мне мужчин, но, боюсь, даже он не делает тебя мужчиной. Справедливо или нет, но девушка не может ложиться в постель с первым встречным. Нет, если, конечно, она хочет сохранить свое доброе имя. А если женщина не блудница, то не сможет не причинить себе боли. Что и случилось с тобой, верно?

– Ну, если только отчасти... – Услышав смешок, Мэлди нахмурилась и посмотрела на дядю. – Ох, ладно, вы правы, это действительно очень больно. Я наивно полагала, что смогу, утолив страсть, покинуть Балфура. – Мэлди слегка покраснела. – Мое влечение было столь сильным, что я подумала: «Почему бы и нет?» В какой-то момент я не устояла перед желанием отдаться чувствам.

Колин кратко обнял ее:

– Никто не заслуживает любви больше, чем ты. Я просто хотел бы, чтобы ты чуть больше думала о последствиях.

– Я думала о последствиях, но еще я думала об убийстве Битона. И полагала, что вряд ли останусь в живых после, исполнив клятву, поэтому последствия не имели особого значения. Балфур не виноват, что для меня страсть вылилась в нечто большее, – добавила она тихо.

– Нет, виноват. Ты не могла бы познать страсть в одиночку. Он увидел ее в тебе, догадался о твоих чувствах и воспользовался ими.

– Нет, все было совсем не так. – Мэлди рассказала дяде о страхах Балфура походить на беспутного отца. – Он сопротивлялся страсти не меньше меня. Просто я надеялась, что из этого получится нечто большее. Глупо. Балфур – человек, придающий огромное значение искренности, а я слишком часто лгала, пока жила в Донкойле.

– Звучит так, словно ты не надеешься, что он приедет за тобой.

– Нет. Я надеялась лишь на то, что вы сможете подсказать мне, как перестать ждать его.

Колин улыбнулся и покачал головой:

– С этим ты должна справиться сама. Путь к исцелению тернист и скрыт внутри тебя. От разбитого сердца нет лекарства.

– Говорят, время лечит.

– Да, а интересно, приходилось ли тем, кто так говорит, страдать?

Мэлди улыбнулась:

– Не очень-то вы помогли мне.

– Есть только две вещи, которые я могу сделать для тебя. Во-первых, убить ублюдка, а во-вторых, притащить его сюда и заставить жениться на тебе.

– Я не вынесу его смерти, тем более от руки моего родича. И мне не нужен мужчина, которого насильно приволокут к алтарю. Я хотела бы, чтобы он сделал это по своей воле.

Приобняв Мэлди за плечи, Колин повел ее вниз по ступенькам со стены.

– Я могу просто серьезно поговорить с ним.

– Это все равно что притащить его сюда силой.

– Мне жаль, милая.

– Вы не виноваты. И Балфур не виноват. Видимо, мне, погрязшей во лжи, суждено было отдать сердце мужчине, который не выносит лжецов. Нет, я должна смириться с поражением. Да, мое чувство переросло в любовь, но его – по-прежнему осталось увлечением.

– Тогда он попросту дурак.

– Возможно, со временем я соглашусь с этим и излечусь от тоски. Невыносимо сознавать, что ты любишь кого-то столь сильно, и понимать, что он не отвечает тебе взаимностью и, скорее всего, никогда не ответит. Но еще больнее знать, что виновата в этом только ты сама.

– Твои прегрешения не столь уж страшны. Если Мюррей любит тебя, он простит небольшую ложь. А если не простит, забудь о нем. Я знаю тебя всего две недели, но могу сказать без сомнений – он многое теряет.

Мэлди приподнялась на цыпочки и поцеловала дядю в щеку: