***


…И стала Лида вынужденной домоседкой и домохозяйкой. Фельцов с утра запирал её в квартире, увозил Петю в детский сад, а сам ездил по Харькову, изучая город и прерывая это занятие только для того, чтобы посетить автошколу. Возвращался он домой уже после того, как забирал Петю из детсада.

Из квартиры Лида выходила редко, да и то всегда в сопровождении Фельцова, который пытался, по мере своих сил, скрасить вынужденную изоляцию Лиды. Так, он попросил Лиду написать список книг, фильмов и музыки, с которыми она хотела бы ознакомиться, а затем, найдя в каком-то торговом центре бесплатный Wi-Fi, записал всю эту информацию на свой планшет и отдал его Лиде, чтобы она не скучала. Он купил ей мобильный телефон с украинской сим-картой, в память которого были вбиты два номера – его и Пети. По выходным Фельцов обязательно возил Лиду с Петей погулять в какой-нибудь парк, после чего они втроём заходили в супермаркет и закупали продуктов на неделю вперёд.

Лида, бывая на улице, с жадностью смотрела вокруг, изучая новый город. Ей хотелось общаться с людьми, познакомиться с соседями, найти подруг, но Фельцов так и не разрешил ей одной выходить из квартиры, невзирая на то, то Лида уже давно смирилась с новой жизнью и не раз клялась ему в том, что никогда не будет даже пытаться выйти на связь с кем-нибудь из оставшихся в Москве знакомых и родственников.

Так прошло лето. Фельцов давно уже получил украинские водительские права и устроился работать таксистом, продав свой «Вольво» и купив «Дэу Ланос» тёмно-вишнёвого цвета. В сентябре Петя пошёл в школу, и уже через неделю Фельцов определил его в группу продлённого дня и записал в секцию самбо при школе.

Всё это время Лида сходила с ума от одиночества, ведь единственными её собеседниками были молчаливый Фельцов и постепенно становившийся таким же Петя, который на её расспросы, как он провёл день в школе, отвечал, что настоящие мужики не должны трепаться без толку.

***


А потом пришла дождливая нудная осень, и у Лиды началась депрессия. Лида бесцельно бродила из комнаты в комнату и плакала, чувствуя себя брошенной хозяевами собакой. Она постоянно прислушивалась к шуму лифта и шагам в коридоре, ожидая возвращения Фельцова и Пети.

— Нужно тебе работу найти, - сказал однажды Фельцов, обнимая ночью её дрожащее тело и чувствуя слишком частое сердцебиение. – А то ты не знаешь, куда себя деть, вот и нервничаешь.

Через несколько дней он отвёз её на Барабашовку – огромный вещевой рынок, где познакомил с хозяйкой – миниатюрной вьетнамкой неопределённого возраста, которая искала реализатора для продажи белья.

— Вот тебе работа, - милостиво объявил он после того, как Лида договорились с хозяйкой об условиях работы и оплаты. – Почти по специальности.

И стала Лида каждый день с утра до вечера стоять за прилавком в огромном контейнере, продавая носки, трусы, футболки и прочую дешёвую трикотажную дребедень. При этом ей нужно было постоянно записывать, что и за сколько она продала и следить, чтобы у неё не украли продаваемые вещи.

Хозяйка Лиды была женщиной доброй и нежадной: до и после работы поила своих реализаторов бесплатным чаем или кофе, а в обед покупала каждому тарелку со «вторым»: гарниром с мясом и салатом, которое реализаторы ели прямо на своём рабочем месте. Кроме того, хозяйка время от времени замещала реализаторов, чтобы те смогли сходить в туалет и не беспокоиться за товар.

Зарплату хозяйка платила каждый день после получения отчёта о продажах, высчитывая определённый процент от выручки. Деньги это были небольшие: ведь товар был копеечный, попробуй его на несколько тысяч напродавай, тем более, что цены тут были в гривнях, а не в рублях… Реализаторы, которые торговали рядом с Лидой, говорили, что больше можно заработать, если торговать кожаными куртками и дублёнками, но хозяевами таких точек были азербайджанцы, которые относились к своим реализаторам более строго, чем вьетнамцы.

Лиде нравилась её работа: ведь теперь она весь день могла общаться с людьми. Она постоянно беседовала то с хозяйкой, то с покупателями, то с торгующими рядом девушками и женщинами. Да, у Лиды иногда воровали товар, иногда ей приходилось долго подбирать «на глаз» бельё требуемого размера, да и уставала она к вечеру от постоянного слежения за товаром. Но зато у неё появились приятельницы, с которыми можно было поговорить о жизни.


Разбитые надежды

      Фельцов привозил Лиду на Барабашовку и забирал её вечером прямо с рабочего места, чтобы она не заблудилась на этом огромном рынке. Однажды в конце рабочего дня Лида раскладывала на прилавке и в контейнере только что полученный товар. Возле её контейнера стоял грузчик Саша – довольно молодой и весёлый парень, который привёз ей на ручной тележке три огромные клетчатые сумки с бельём и ждал, пока Лида сверит товар по списку, данному хозяйкой, и разложит его для продажи.

Лида проворно разбирала и сортировала товар, улыбаясь шуткам Саши, рассказывающего ей какой-то весёлый случай из своей жизни. Достав из сумки последнюю упаковку с носками и положив несколько пар из неё на прилавок, она облегчённо вздохнула: всё сошлось и по количеству и по наименованиям товара. Лида выпрямилась над прилавком, чтобы поправить берет, из-под которого выбились её волосы, и улыбка моментально сошла с её лица. По торговому ряду к ней приближался мрачный Фельцов.

Лида попыталась улыбнуться ему, но даже сама поняла, что улыбка у неё получилась вымученная и неискренняя. А тут ещё Саша, закрепив пустые сумки на своей тележке, мило улыбнулся и, сказав: «Пока, Лидуся!», повёз свою тележку за следующей партией товара.

Фельцов подошёл к Лиде, молча зашёл в её контейнер и уселся на скамеечке, которая стояла там.

— Я уже собираюсь, - Лида начала затягивать раскладные столики с товаром вглубь контейнера. – Сейчас только выручку пересчитаю и пойдём кассу сдавать…

Фельцов молча сидел на скамеечке и тяжёлым взглядом, не отрываясь, смотрел на неё. Лида открыла свою тетрадку учёта товара и начала подсчитывать кассу, всё время путаясь, а затем трясущимися руками пересчитывала деньги.

— Всё, пойдём к Лине, - объявила она, виновато заглядывая Фельцову в глаза. – Выходи, я контейнер закрывать буду.

Фельцов молча поднялся и, не спеша, вышел из контейнера, а затем, засунув руки в карманы и глядя себе под ноги, ждал, когда Лида опустит роллету и закроет её на ключ.

— Пойдём, Сеня, - позвала его она и пошла к складу, где обычно находилась хозяйка.

Фельцов пошёл вслед за ней, по-прежнему не говоря ни слова. Лида при этом чувствовала себя русской партизанкой, которую гитлеровцы вели на расстрел. Пока она сдавала хозяйке кассу и получала зарплату, Фельцов стоял в дверях склада, скрестив руки на груди и с упрёком глядя на Лиду.

Как только она попрощалась с хозяйкой и вышла со склада, он схватил её под локоть и быстрым шагом повёл к выходу из рынка, где была припаркована его машина.

— Сеня, я сегодня до обеда распочиниться не могла, - рассказывала Фельцову Лида, стараясь разрядить обстановку. – Будний день, пустой рынок. А потом народ потихоньку начал появляться, и к вечеру…

Тут она замолчала на полуслове, почувствовав, что Фельцов, тяжело выдохнув, сильно сдавил ей предплечье.

***


Дальше они шли молча. Молча дошли до машины, где их ждал Петя, сидящий на заднем сидении, молча заехали в магазин и купили продуктов, молча ужинали. Затем Лида проверяла домашние задания у Пети, а Фельцов отправился спать, так и не сказав Лиде за весь вечер ни слова и объяснив Пете, что очень устал на работе.

Последнее время он часто укладывался спать сразу после ужина, и дремал, дожидаясь Лиду, которая приходила к нему, когда переделывала всю текущую домашнюю работу. И всё чаще их любезности сводились к тому, что Лида укладывалась ему на плечо, а он обнимал её одной рукой и засыпал.

В этот вечер Лида, как обычно, юркнула к нему под одеяло и с удовольствием прижалась к его тёплому телу, потому что в квартире было прохладно.

— Что, подлизываться пришла? - сквозь зубы проговорил Фельцов, лёжа на спине и сцепив пальцы рук за головой. – А вела бы себя достойно, так и виноватой бы сейчас не чувствовала…

Лида молча лежала возле Фельцова, решив дать ему высказаться и надеясь, что после этого он успокоится.

— Ну, давай, скажи что-нибудь в своё оправдание, - не унимался Фельцов. – Объясни мне, какого ты сегодня с этим мужиком…

— Это наш грузчик был, - прервала его Лида. – Он мне новый товар со склада привёз…

— И по этому поводу ты ему так откровенно улыбалась, - Фельцов многозначительно хмыкнул. – Кстати, как он там тебя назвал, когда прощался? Лидуся? И давно ты для него Лидусей стала?

— Лидуся – значит Лида, только по-украински, - стараясь казаться спокойной, объяснила Лида. – Меня все девочки знакомые на рынке так зовут…

— Я смотрю, не только девочки, - и он издевательски похлопал её по плечу. – А что, просто так нельзя у грузчика товар принять? Спокойно, без всяких твоих ужимок. Тогда бы он вряд ли позволил себе тебя Лидусей назвать…

— Сеня, я целыми днями с людьми работаю, - Лида так разнервничалась, что села на кровати. – Ко мне не только грузчики товар привозят, но ещё и мужики носки и трусы приходят покупать и очень часто просят подобрать их размер…

Тут Фельцов не выдержал. Он медленно поднялся с кровати и начал, не спеша, ходить взад-вперёд по комнате, заложив руки за спину и тяжело дыша.

— Так мне что теперь, ещё и пол-Харькова передавить нужно, чтобы ты унялась, - немного успокоившись, проговорил он. – Тебя я и пальцем не трону, но любого, кто приблизится к тебе, уничтожу…

Лида непонимающим взглядом смотрела на Фельцова.

— Тебе того, что с Серёгой Кастальским случилось, мало оказалось? – он приблизился к кровати, на которой сидела Лида, и с высоты своего роста посмотрел на неё. – Да и ему, как я понял, в больнице не хватило времени для того, чтобы понять, что нельзя клеиться к чужой бабе, тем более к той, у которой муж при смерти лежит. – Он передохнул. – Я же к тебе за всё время, пока Костя в больнице был, ни разу не пришёл, потому что был уверен, что тебе тогда было не до этого… А ты себе, оказывается, утешителя нашла, с которым прямо перед отделением, где твой муж медленно умирал, обжималась…

Лида умоляющим взглядом посмотрела на Фельцова, надеясь, что просто неправильно поняла его слова.

— Да, это я его тогда сбил, - спокойно произнёс он. – А всё потому, что ты с ним спуталась… Я его переехать машиной хотел, чтобы уже без вариантов, но он заметил меня и попытался убежать… А потом заявление на меня в милицию накатал… Да, меня сейчас разыскивают за попытку умышленного убийства, а это не год и не два… Да если бы ты тогда…

— Если бы ты тогда не сбил этого журналиста, мне не пришлось бы соглашаться на то, чтобы Костю отключили от системы жизнеобеспечения, - дрожащим голосом проговорила Лида, осознав весь ужас произошедшего. – Это из-за тебя я стала убийцей: ведь до сих пор я не могу себя простить за то, что разрешила тогда убить Костю…

И, упав головой в подушку, Лида в голос зарыдала.

— Тише ты, - шикнул на неё Фельцов, усевшись на кровать рядом с ней. – Петька проснётся, ещё прибежит сюда…

— Всё из-за тебя… Всё из-за твоей глупой ревности… - сквозь рыдания твердила Лида. – Костя умер, Сергей этот в больнице несколько месяцев лежал…Ты, наверняка, в розыске… А ещё мы сейчас в чужой стране на птичьих правах, самую чёрную работу согласны выполнять…

— Подожди, обживёмся здесь, получим гражданство, тогда и найдём работу получше, - попытался успокоить её Фельцов. – Квартиру хорошую купим, распишемся в нормальном ЗАГСе, а не в посольстве…

Он в ярких красках расписывал Лиде их дальнейшую совместную жизнь на Украине, но Лида, узнав о том, что Фельцов совершенно спокойно и обдуманно совершил наезд на Сергея, поняла, что не сможет дальше жить с ним рядом. Да, он полностью взял на себя воспитание Пети и старается, чтобы мальчик ни в чём не нуждался. Да, он содержит её, ведь деньги, заработанные на рынке, Лида тратила исключительно на себя, ну, разве что в магазине продукты иногда покупала. Да, она простила ему подлость с кокаином в кофе, решив считать её шалостью, которая помогла им сблизиться. Да, она закрыла глаза на то, что он обманом завёз её в чужую страну и отобрал у неё документы. Она даже согласна была каменным истуканом весь день стоять за прилавком и ни с кем и словом не перемолвиться, только бы Сеня не устраивал ей больше такого бойкота, как сегодня. Но попытаться убить человека?

«Да он сумасшедший, - думала Лида. – Просто его так кризис среднего возраста долбанул. Тогда Сергей ему помешал, сегодня – Саша, а завтра он меня или Петю в порыве гнева прибьёт…»

И тут она услышала от Фельцова спасительное слово - «посольство». Вот где ей обязательно помогут! Она насобирает денег на проезд, заберёт днём из школы Петьку и первым же автобусом или поездом уедет в Киев.