Кошарик находится тоже недалеко — на диване в гостиной, едва прикрытый тонким пледом. Не мёрзнет он, что ли? Так это у меня вроде четвертинка горячей южной крови, а не у него. Ай, ладно, большой мальчик, сам разберётся.

Добравшись до конечного пункта названия, то бишь до кухни, я с восторгом и почти блаженством выпиваю один за другим три стакана воды из фильтра. Она не холодная, скорее комнатной температуры, но на это сейчас плевать. Найти бы ещё сумку, где должно быть обезболивающее, так, глядишь, и жить захочется.

— Живая? — интересуется заспанный голос из-за спины.

Медленно обернувшись, я обнаруживаю Фея, подпирающего плечом дверной проём. Как всегда, в одних шортах, будто маек в его гардеробе не водится и вовсе. Уйти, эксгибиционист несчастный, не соблазняй с утра пораньше. Но вместо того, чтобы озвучить это вслух, уточняю кое-что другое:

— Я сама вчера раздевалась?

Одной ухмылки хватает, чтобы сделать нужные выводы. Ну, почему-то так я и думала. Но сил даже на маленькую истерику нет, так что пойдём по проторённой дорожке:

— И как, воспользовался ситуацией?

— Два раза, — ещё шире ухмыляется он. — Детка, ты просто космос.

— О, сочувствую, — наполняя четвёртый стакан, пожимаю я плечами. — Если для тебя пьяное бесчувственное тело — космос, то боюсь представить остальных несчастных…

— Да шучу я, — видимо, предположение его задевает, потому что выражение лица меняется почти сразу. — Нет, джинсы с кофтой я помогал снимать, не в них же тебя было укладывать, а вот фокусы с лифчиком ты по собственной инициативе показывала.

Про носки забыл. А вообще…

— Ты когда-нибудь в нём спать пробовал? Это же пыточное устройство!

— Можно, я поверю тебе на слово?

Взгляд красноречиво сползает ниже, но футболка тёмная, плотная и точно не просвечивает. Так что на провокацию я не поддаюсь и руки на груди не скрещиваю.

— Да ладно, Ариэль, реально не помнишь? — Котов присаживается на стул и подпирает голову рукой. — Совсем ничего? Сколько же вы выпили, до таких провалов в памяти? Мы тоже вчера пиво пили, но…

— Как это ничего? Я помню, как мы ехали в такси, втроём на заднем сиденье. Было тесно, но бутылка нас как-то примиряла с этим фактом. И вообще, не ровняй таких лосей как вы и таких хрупких феечек, как мы, — я едва не запинаюсь на полуслове, от сорвавшегося с языка слова. Чёрт, одни феи кругом, ну никуда от них не деться.

— Феечка, ты хоть умойся для начала, сейчас больше на самку енота похожа.

Да? Вот блин, опять макияж не смыла… Как Котов от ужаса не шарахнулся, такую красоту увидев.

Вообще, у меня и так проблемы с равновесием сегодняшним утром, так ещё и динамика наших разговоров из него выводит. Нет, ну в самом деле, это американские горки какие-то! То мы собачимся, как сводные, то ведём милые беседы за чаем, то он попросту меня игнорирует, как будто, так и надо. Да я с ума сойду скоро, от непонимания и попыток разобраться.

— Завтракать будешь? — уточняет, тем временем ничего не подозревающий о моих мыслях парень, успев переместиться к холодильнику и засунуть туда нос.

— Ар-р-р, не говори мне о еде вообще! — почувствовав нахлынувший приступ тошноты от одной только мысли о чём-то съедобном, мотаю головой я. Глупая идея, очень глупая, она так ещё больше кружиться начала. — И вообще, пойду утоплюсь.

Но для начала по-пластунски сползаю в комнату за чистой одеждой. Эх, трудна жизнь алкоголика.


К моменту, когда друзья успевают проснуться и отчалить домой (а в детских садиках, наоборот, начинается сон-час), я прихожу в себя и привожу себя в порядок настолько, что совершаю небольшой набег на кухню, без опасения тут же вернуть всё обратно. А потом заваливаюсь на возвращённую в хозяйские руки кровать, в обнимку с ноутбуком и стучусь в скайп абоненту с улыбающейся мамой на аватарке.

— Привет, ребёнок.

Родитель фотографии не соответствует, но его я рада видеть не меньше.

— Привет, папуль. А маму куда дел?

— С тёщенькой по сотовому беседы беседует. Ты же вчера с подружками встречалась, где синяки под глазами, трясущиеся руки и перегар?

— Ты его просто через интернет не чувствуешь, — хохочу я.

— Папа умный, папу не проведёшь. Каринэ сказала, что мы через пару недель приедем?

— Нет, не говорила, а зачем? Ой, то есть не то хотела сказать…

— Да понял уже, как ты по нам соскучилась, — якобы обиженно качает головой он. — В конце следующей недели крупный проект закрываем, так что будет ко дню рождения тебе подарок в виде нового автомобиля. Вот, приедем выбирать.

— Кру-у-уто! — совершенно искренне подпрыгиваю я на кровати, не меняя, правда, положения лёжа. — А что за проект? Интересный?

— Так такой домина, ты себе не представляешь. Жена хозяина, правда, не от мира сего, так что надро… — папа вдруг вспоминает, что разговаривает с дочерью и пытается вывернуться, под мою улыбку, — надолбались мы изрядно, но большинство задумок удалось отстоять. Привезу фото на планшете, полюбуешься.

Я киваю, как всё та же собачка на приборной панели. Понятно, что папа не составляет весь дизайн от и до, но его проекты мне всегда как-то по-особому нравятся. Наверное, поэтому мне так нравилась наша квартира, где каждый уголок был задуман (а частично и воплощён) им самим.

— Ну, и с хахалем твоим познакомимся заодно.

— Папа, — я закатываю глаза, — ну с каким хахалем?

— Вот и я говорю — с каким? Живёт с одним, дружит с другим, сплошной разврат!

— О, бабушка Тома звонила? Чую знакомые интонации.

— Молчи, ребёнок, моя нервная система ещё не восстановилась от общения с ней. В общем, сама решай, с кем знакомить будешь, но я хочу с будущим зятем пива попить.

— А с дочерью? А как же я? Я же лучше собаки! Домашнего вина главное привезите, ага.

— Ну уж постараемся, как-нибудь… — улыбается он, а затем вдруг кричит, едва меня не оглушая, куда-то в сторону. — Карина, ты с дочкой разговаривать-то собираешься? Говорит, что уже бежит. Топота не слышу только, — если учесть, что мама по комплекции примерно такая же, как и я, папина подколка пролетает мимо. — Ну, ладно, освобождаю место. С тебя по приезду мясо по-французски, у мамы так вкусно не получается.

— А ты гад! — появившаяся в кадре мамуля награждает супруга шлепком по плечу. — Ладно-ладно, серый хвост, я тебе это припомню. Всё, двигай отсюда, мы будем секретничать.

Родитель подмигивает мне, целует супругу в макушку и удаляется, заставляя меня ещё расплываться в улыбке ещё сильнее. Вот даже месяца не прошло, а соскучилась — жуть как. А всё ещё прекрасно помню, как папина мама злорадничала на этот счёт, мол, уеду в другой город и думать про них забуду. Ох, бабушка Тамара, если твой сын сбежал за полстраны от тебя, вовсе не значит, что все такие.


— Утром ты была похожа на енота, теперь глаза, как у лемура. Ариэль, твои артистические способности просто поражают, — уведомляет Фей, когда я приземляюсь на диван в метре от него.

Если честно, не знаю, как так получилось. Я просто шла на кухню попить воды (какие там положенные два литра, их я ещё до обеда выглушила), а потом как-то машинально завернула в гостиную, услышав звуки телевизора. И вот теперь сижу на диване, слепо пялясь в мерцающий экран, но думаю совершенно о другом.

— Родители обещали приехать, — зачем-то произношу вслух.

— Хорошо, — продолжая листать каналы, откликается он.

— Что хорошо?! Я сейчас живу здесь, значит сюда они как минимум заглянут. И познакомятся с тобой!

— И? Я с тобой не сплю, значит опасаться, что твой отец попытается открутить мне нечто жизненно важное не стоит. Это Илья твой пусть боится.

Илюше тоже бояться нечего — папа у меня пацифист. И довольно современный, так что лекций на тему полового воспитания точно ждать не стоит. Тем более меня мама родила в девятнадцать, путём нехитрых расчётов получаем, что познакомились они и того раньше. А мне скоро целые двадцать два, перестарок почти, если судить по этим меркам. Да и вообще, если дедушка Георг в своё время не пристрелил «наглого выскочку», соблазнившего его молоденькую дочь, моим «хахалям» можно расслабиться.

— Ладно, Крис, заканчивай рефлексии. Фильм смотреть будем?

Я моргаю, уставившись на него удивлённо. А, точно, воскресенье-фильм-бро, помню. Но с каких пор его молчаливый игнор окончен? Господи, Фей, что же тебя понять-то так сложно!

— Будем, — пока мозг думает, уверенно отвечает язык. — Только без алкоголя, иначе меня стошнит прямо на вот этот чудный ковёр.

— Договорились, пьём колу.

— Там, кстати, где-то пачка попкорна должна валяться… Сейчас принесу.

— Эй, шестой Форсаж устроит?

— Давай что-нибудь другое, а? — кричу я в ответ с кухни, обнаруживая искомое в первом же ящике. — Я устала смотреть на мужиков, у которых грудь больше, чем у меня.

Судя по звуку, кошак нагло ржёт, но не этого ли я добивалась? Серьёзно, пусть лучше ржёт, чем прожигает таким взглядом, будто я разбила его Ауди. Уж к смеху я могу привыкнуть.


Продолжение от 30.11.2016

Смотрим мы «Пиратов Карибского моря», причём начав, почему-то, со второй части. Впрочем, я точно не в обиде, тем более Фей знакомо уже перемещается с частью подушек на пол, оставив диван полностью в моём распоряжении. И утащив большую пиалу с попкорном, но до неё я прекрасно дотягиваюсь и так, а солёный в любом случае люблю не слишком.

— И всё равно не понимаю, почему не могли актрису посимпатичнее найти, — возмущаюсь я, глядя на совершенно тускло выглядящую в таких ярких декорациях Найтли.

— Чем тебе Кира не угодила?

— Ах, Кира-а… Да тем, что рядом с такими мужчинами они просто теряется.

— Что бы ты понимала в женской красоте!

— А вот понимаю, между прочим. Это вы не способны оценить привлекательность вне зависимости от пола, а вот женщины вполне могут. Если девушка реально красивая, я спокойно это признаю.

— Ну-ка, ну-ка, и кого же ты считаешь красивой? Ну, хоть из голливудских актрис.

Ага, так я тебе и сказала.

— Нет уж, давай сначала ты, а я скажу, симпатичная она, по-моему, или нет.

— Хм… ладно! Меган Фокс?

— Серьёзно? Пластика носа, губ, груди и явно что-то сделала с кожей. Да так любую дурнушку из соседнего подъезда кинодивой сделать можно. Давай дальше.

— Мила Кунис? — почесав макушку, предлагает он.

— С натяжкой, но принято. Симпатичная, но там макияж большую роль играет. Умой — и половина очарования пропадёт.

— Ладно, я понял, ты в любой найдёшь, к чему придраться.

— Вот не выдумывай! Сальма Хайек, Деми Мур, Моника Беллуччи — чем тебе не красотки? Причём не молодые уже, а как выглядят. Понятно, что и там без пластики не обошлось, зато гармонично всё. Не думаю, что если бы у меня была туева хуча денег, я бы удержалась и что-нибудь в себе не изменила, — хотя это наверняка больно, а я себя ой как люблю.

— Нахрена? У тебя и так всё отлично.

— Комплимент на миллион просто, — «восхищаюсь» я. — Именно поэтому ты первой же назвал Фокс, которая грудь увеличила.

— Нормальная у тебя грудь, — чёрт, это просто «тема дня» сегодня, как я посмотрю.

Впрочем, сама виновата.

— Так, ладно, закрыли тему.

— А вот нифига, давай-ка наоборот теперь, — фильм забыт, Фей разворачивается к экрану спиной, опирая одну из подушек на журнальный столик и облокачиваясь на неё.

— Что наоборот?

— По мужикам пройдёмся.

— О, нет, я с тобой по мужикам не пойду, вдруг отобьёшь, пра-ативный… — я смеюсь, наблюдая возникшее на его лице кислое выражение. Господи, ну как ребёнок, честное слово.

— Крис!

— Да что? Список слишком длинный получится, отстань.

— Это нечестно.

— Пфф, не знала, что мы где-то обговаривали правила. Колу подай, пожалуйста.

Фей заново наполняет мой бокал и щурится, как кот. Что, как я успела уже заметить, предвещает какую-то если и не гадость, то маленькую подколку точно.

— А если не об актёрах речь, а об абстрактном идеале, м?

В его глазах такой азарт, что я тоже заражаюсь им. Ну, это и правда может быть любопытно, почему нет?

— Окей, ты первый.

— Опять я?!

— Давай-давай, девочкам надо уступать. Ну?

— Вот… русалка хитрожопая!

— Ладно, помогу с наводящими вопросами, — не знаю, может кола оказывает такой эффект (как там, на «старые дрожжи», да?), но я почти чувствую себя немного выпившей, с прилагающимся желанием поговорить в комплекте. И делаю вид, что записываю что-то в воображаемом блокноте, поправляя на носу столь же воображаемые очки. — Итак, рост?

— Не важен.