Юлиана Чернышева - Судьба из комнаты напротив

Котов усмехается, прижимая к себе плотнее.

— Ну, принц из меня, конечно, так себе…

— Вот давай Ариэль сама решать будет, кто принц, а кто там, русал залётный, ладно?

Ещё один смешок касается волос, перейдя в поцелуй:

— Спи, принцесса подводная.

— Не подводная, а морская, между прочим!

— Конечно-конечно, всё что пожелает Ваше Высочество.

Засыпаю я с совершенно дурацкой улыбкой на губах, на плече своего личного принца Эрика. Неплохое начало для сказки, как по мне…

— Горько! Горько! Горько! Один! Два! Три!..

— Ох, ну сколько можно, а? — издав тихий стон, утыкаюсь я лицом в плечо Фея.

Впрочем, утыкаюсь — слишком громко сказано, потому как на лице сейчас столько косметики, что самой страшно, а испачкать тёмно-серую ткань жилета последнее, чего хотелось бы.

— Терпи, мы сами на это подписались, — не менее обречённо вздыхает любимый, целуя меня в макушку, с трудом отыскав ту в переплетении накрученных и затейливо уложенных прядей.

— Кто, если не мы, — подтверждаю, сделав глубокий вдох и приняв более приличествующее свидетельнице положение. — Зато теперь точно знаю, что вот этого всего, — палец украдкой указывает в сторону танцпола, — даром не нужно. Никакой свадьбы, нафиг-нафиг! Расписались по-быстрому, посидели пару часов с десятком самых близких в кафе и вперёд, к белому песочку и бирюзовому морю.

— А как же белое платье? Эй, я хочу платье! — выслушав, возмущается котофей.

— Окей, купим тебе платье, — покладисто соглашаюсь я, собираясь добавить, что сама, в таком случае, буду в чём-нибудь более удобном. По крайней мере, чем мой сегодняшний наряд, который не предусматривает ни бюстгальтера, ни бретелей, держится исключительно на моей невеликой груди и периодически делает попытки сбежать. Но в голову приходит куда более интересная мысль. — Стоп, а кто сказал, что я замуж за тебя буду выходить, м?

Янтарные глаза привычно щурятся:

— А что, есть другие кандидатуры?

— Ммм, — я задумчиво закусываю губу, с которой давно стёрся, не без Феевого участия, кстати, весь блеск. — Нет, вообще-то. Но, если мне не изменяет память, ты меня тоже туда не звал…

— А ты хочешь?

— Я? За тебя? — я отстраняюсь и демонстративно одариваю его долгим взглядом. Естественно, хочу! — Конечно, нет. Вот мне нужен такой муж, ага.

— Ну, не хочешь — как хочешь, — легкомысленно пожимает он плечами и тянет меня обратно в зал.

Эй, а поуговаривать? Или, хотя бы, возмутиться? Блин, Фей…

Свадьба идёт своим чередом, со знакомыми каждому традициями, вроде утащенной туфельки (Лиза успевает так натереть ноги, что просит ни в коем случае не «выкупать» гадкую колодку, а обувает заранее приготовленные балетки), похищенного жениха (Нику и Арсену мы с Феем обещаем отомстить, но танцевать под «Стоп» Сэм Браун всё равно приходится) и сбора средств на мальчика и девочку (тут уж мы безбожно тасуем результаты, позже сообщив о необходимости постараться над двойней).

К знаменательному моменту метания букета я устаю так, что больше всего мечтаю тихо отсидеться где-нибудь в уголке. И выдыхаю облегчённо, когда начать решают с подвязки.

Я всегда знала, что подруга у меня красивая, но красота эта яркая, эффектная, бросающаяся в глаза. Сейчас же, благодаря стараниям двух мастеров, она похожа на сказочную принцессу, хрупкую и нежную настолько, что даже бесчувственная я временами начинаю смахивать слёзы с глаз.

Вот и сейчас она выходит в центр зала в окружении вороха белых кружев, с сияющей в пепельных локонах диадемой, идеальная от и до. Но вместо того, чтобы почувствовать зависть, я испытываю лишь гордость за неё.

Ну, и желание рассмеяться, когда Лиза нарочито невинно опускает глазки в пол, одновременно начиная поднимать подол платья и обнажая поставленную на стул ногу. Такая себе пансионерка, краснеющая от одной только мысли, что мужчина увидит её лодыжку. Нужно будет сообщить позже, что ей в актрисы идти нужно было, а не в юристы. Тем более что мужа, справившегося со снятием подвязки без рук, целует она отнюдь не целомудренно.

Но Фей-то куда понёсся в толпу холостых мужчин, а? После разговора о замужестве, шиш ему с маслом, а не кружевную безделицу! Подошедшая Бэт в ответ на моё бухтение звонко хохочет и сетует, что не попросила Лёню бросать именно в сторону Котова. Правда альтернативу кинуть стулом почему-то не поддерживает.

Законным обладателем подвязки оказывается Арсен, скромненько притулившийся где-то с краю. Да уж, карма — она такая, от неё не скроешься. Наверное, так он и думает, демонстрируя новое обретение своей девушке, прежде чем водрузить на голову, как корону. Правда та в ответ не менее демонстративно крутит тонкой ручкой с пустеющим местом на безымянном пальце. Ох, как же я её понимаю…

— Всё, идём-идём, пора ловить букет, — Лизавета тянет меня за руку к уже скучковавшимся вокруг ведущего девушкам, с упорством, достойный лучшего применения.

— А можно я не пойду?

— Разумеется, можно, — отзывается добродушная моя, — только не на моей свадьбе.

Ага, добровольность — наш главный принцип, почему-то так и подумала.

Я ещё надеюсь просто поприсутствовать в качестве массовки, предоставив какой-нибудь другой счастливице возможность получить роскошный веничек из розовых роз, но у коварной невесты на этот счёт оказываются совершенно другие планы.

«Я тебе отомщу!» — округляя глаза, говорю я ей взглядом.

«Конечно-конечно», — с улыбкой соглашается Бэт, становясь в центр зала.

Девушек и меня в их числе (в каком-то немалом числе, если честно, даже не подозревала, что тут столько незамужних), ставят вокруг Лизы в подобие хоровода, а затем каждая получает по ленте, другим концом убегающей к букету. Точнее, как во всеуслышание объявляет ведущий, непосредственно к букету ведёт лишь одна, остальные Лизавета просто держит в руках, до поры сохраняя интригу.

— А теперь… музыку, пожалуйста!

Вы когда-нибудь танцевали под «Во поле берёзка стояла»? Я да, ещё в младшей школе, и надеялась, что подобное больше никогда не повторится. Наш и без того не слишком ровный круг периодически превращается в ещё более кривой овал, но кого это заботит? Но присутствующие довольны и дружно поддерживают аплодисментами и даже свистом. Господи, спасибо Фей куда-то отлучился, а то бы точно был в первых рядах…

Мелодия прерывается на четвёртом куплете, неожиданно для всех и мы с девчонками замираем в странных позах, вызвав новый взрыв смеха. А затем Лиза отпускает ленты, оставляя одну, путеводной нитью протянувшуюся… ко мне.

Подруга с улыбкой разводит руками, словно желая сказать, что так получилось, но я не верю этой хитрой лисе вот ни на грамм. Правда букет, который она вручает, приблизившись, забираю. Не пропадать же добру, в конце концов. И совсем понимаю, зачем Бэт вдруг обхватывает меня за плечи, вынуждая развернуться.

Не понимаю ровно до того момента, пока не замечаю вставшего на одно колено Фея…

Осознание приходит, словно обухом по голове, заставляя разом потерять самообладание, ориентацию в пространстве и, кажется, даже слух. Потому что наблюдая, как шевелятся губы любимого, я слышу лишь разрозненные слова, никак не желающие соединяться в одно целое. И стою в совершеннейшей прострации, одной рукой притиснув к груди розы, а вторую прижав к губам.

Чёрная деревянная коробочка открывается, являя мне и окружающим поблёскивающее крупным камнем кольцо, а последняя фраза, точнее вопрос, наконец-таки складывается воедино:

— Крис, ты выйдешь за меня?

И всё, на что меня хватает, так это судорожно закивать головой, в такт бешеному ритму сердца.

— Люблю тебя, — шёпот касается уха, пока он кружит меня, уже с кольцом на пальце, куда-то пристроившую букет и уткнувшуюся ему в шею, желая спрятаться ото всех, включая снующего по соседству оператора, решившего запечатлеть сей знаменательный момент.

— Люблю тебя, — эхом отзываюсь я, не мешкая ни секунды.

— Ну вот, а говорила, что замуж за меня не хочешь, — укоряет Фей позже, уже за столом, пока я восхищённым взглядом разглядываю кольцо, подставляя его свету от ламп.

То самое, в которое я просто влюбилась, помогая Лёне с выбором кольца для Лизы, ещё в конце зимы. Но подруге оно, к сожалению (или к счастью, как теперь оказалось), было бы мало, тогда как мне — в самый раз.

— Непостоянная ты, ужас просто, — не дождавшись ответа, вздыхает мой, теперь уже, жених.

— А ты совершенно не умеешь быть серьёзным, — парирую я.

Фей улыбается многозначительно:

— Тебе же это нравится, — и добавляет, возвращая меня в тот самый, знаковый день, ставший началом наших отношений, — детка.

И я морщу нос, потянувшись за поцелуем, вместо возражений.

Потому что он прав — мне это нравится. Мне это просто до безумия нравится…

«Я похожа на проститутку!»

> «Не выдумывай»

«Ну правда! Эта юбка не прикрывает половину задницы!»

> «Зато прикрывает вторую половину. Крис, это наряд из секс-шопа! Он и ДОЛЖЕН быть таким!»

Я отправляю Лизке злобный смайлик и бросаю телефон на кровать, не слишком заботясь о том, не отскочит ли он в стену или не упадёт ли на пол. У меня тут проблемы посерьёзнее, чем какой-то чёртов гаджет.

Вот какой умный человек посоветовал Кристине поинтересоваться у любимого мужа, что он хочет в подарок на День Рождения? А, точно, это была я. Теперь и расхлёбываю содеянное, потому что Фей вовсе не дурак и попросил, ни много ни мало, сюрприз. Сюрприз, мать его! И искренне сомневаюсь, что речь шла о торте со свечками и надувных шариках.

Именно поэтому я добрые полчаса кручусь перед зеркалом, разглядывая отражение, облачённое в костюм, приобретённый в чудном магазинчике «Розовый кролик». Что за название вообще, а? Впрочем, вопрос риторический.

Нет, объективно, костюмчик не так плох. Отдельно от меня и будучи запрятанным на самое дно мусорного бака прямо в коробке, на тот случай, буде его отыщут там лица без определённого места жительства. А вот мы с ним совместно…

Я делаю очередную попытку натянуть юбку пониже, но стоит только отпустить ткань, как та возвращается на место, обнажая затянутые в чёрный шёлк ягодицы. А белое кружево по краю, кажется, начинает торчать более воинственно.

Это ещё молчу о корсете. Нет, я в курсе, что он должен подчёркивать фигуру, но этот умудряется так собрать в кучку мою невеликую грудь, что она кажется по меньшей мере вдвое больше реального размера. Впрочем, держится данный элемент гардероба как раз на ней да честном слове.

Моём честном слове никогда больше не влезать в подобные авантюры.

А макияж? С таким вот хоть сейчас на трассу, точно говорю. Особенно с чудной помадой в цвет волос, смыть которую оказались не в силах все имеющиеся в моём распоряжении средства. Разве что ацетон пока не пробовала, оставив его на самый крайний случай.

И если мой драгоценный не оценит всего сделанного, заставлю его самого напялить этот костюм. А потом сфотографирую и отправлю фотки Истоминым, пусть посмеются.

Донёсшийся сквозь открытую дверь звук вставляемых в замок ключей прерывает очередной круг моральных терзаний. Временно отправив их на задний план, я шустро запрыгиваю в туфли на одуряющей шпильке и хватаю со стола метёлку из перьев, прилагавшуюся к костюму.

Ну, Крис, к чёрту!

Уф, страшно-то как…

На самом деле, ролевые игры — совсем не моё. Не потому, что ханжески считаю подобное извращением, вовсе нет. Просто надеть костюм и выйти к мужу — полбеды. А вот что делать дальше и как при этом не чувствовать себя полной дурой, это уже другой вопрос.

Но давать задний ход сейчас ну никак нельзя, так что я замираю в конце коридора, украдкой переводя дыхание.

Фей стоит лицом к двери, закрывая замки уже изнутри и параллельно разуваясь, так что есть несколько секунд, за которые я успеваю принять приличествующую случаю позу и приподнять уголки губ в слегка нервной, но всё же улыбке.

— Крис, я до… — крик обрывается не на полуслове даже, скорее на полузадушенном всхлипе.

Я знаю, что он видит сейчас, кроме этих бесячьих корсета и юбки. Белые чулки с широкой ажурной резинкой, кружевные манжеты на запястьях, такой же ободок в тщательно накрученных волосах. И, вишенкой на торте, широкая лента на шее, в тон розовым бантикам на лифе.

Я демонстративно хлопаю приклеенными ресницами, щекоча метёлочкой ногу:

— Добрый вечер, Тимофей Игоревич.