– Отличный способ стать инвалидом! – огрызнулась я.

Джек присел на корточки возле машины.

– Что ты сказала?

– Что даже маленькие дети знают: нельзя совать руки в распахнутую дверь…

Сверкнув глазами, он перебил:

– Я не о долбаной двери. Что ты там говорила про суд?

Я медленно вылезла из машины. Джек выпрямился и отступил на шаг.

– Только то, что я, очевидно, обвинила в измене не того мужчину…

Уж не знаю, какой именно реакции я ждала. Джек оказался первым, кому я высказала свои подозрения. Может, все решат, что я сама виновата?

– Ты уверена? Ричард не похож на тех, кто гуляет налево.

– Он же мужчина, – ехидно бросила я.

– Уела… – пробормотал Джек. – Эмма, не все мужчины изменяют. Некоторые умеют хранить верность.

Я вздохнула, пытаясь взять себя в руки.

– Ну, прямо сейчас я мало в ком уверена.

– Ты с ним разговаривала? У тебя вообще есть доказательства? Улики?

Боюсь, кто-то насмотрелся криминальных драм и детективов.

– Нет, пока не разговаривала. Он возвращается завтра.

– Выслушай его, – попросил Джек, неожиданно вставая на сторону моего жениха. – Позволь ему объясниться.

Я неохотно кивнула. Хотя и сама пришла к тому же выводу.

Джек заговорил мягче, словно пытаясь немного успокоить.

– А если он и впрямь изменяет, я посоветую тебе, как лучше его прикончить и избавиться от тела.

– Как в книге «Месть сладка»?

– Ты читала? – Он приятно удивился, что я знакома с его первым романом.

Я кивнула, однако прежде чем Джек возомнил, будто я купила книгу исключительно ради ее автора (как оно и было), добавила:

– Чего только не приходится читать, если работаешь в книжном.

– Опять уела, – притворно вздрогнул он. Несколько секунд Джек молчал, глядя на меня, и наконец нерешительно спросил: – А что ты сейчас делаешь? Есть какие планы на вечер?

Я собиралась немного помучиться, представляя двоих самых близких мне людей в постели. Только признаваться в этом вслух – не лучший вариант.

– Еду домой.

– Слушай, я нашел одно место, на которое хотел бы взглянуть вживую. Для романа. Давай, съездишь со мной, проверишь, можно ли в этом озере утопить труп? – Наверное, он заметил мою нерешительность, потому что добавил с ехидным огоньком в глазах: – Тебе пригодится, если решишь стать убийцей.

– Джек, что происходит? Что все это значит? Зачем ты здесь?

У него было много причин: и желание загладить вину, и приглашение в исследовательскую поездку, но судя по тому, как он изменился в лице, и то и другое было лишь поводом для встречи.

– Сказать правду?

Я кивнула.

– Ладно. Если быть до конца откровенным, я и сам не знаю.

«Да нет, скорее всего, знаешь, просто не хочешь признаваться».

– По-моему, слишком рано взять и просто так уйти. Я ощущаю с тобой связь – необъяснимую и совершенно нелогичную. Словно в ночь аварии между нами возникло что-то такое… Сам не знаю, что. И оно не желает проходить. – Его взгляд затуманился. – В общем, я чувствую, что осталось незавершенное дело.

Объяснение вышло путаным, но, как ни странно, я его поняла – со мной творилось то же самое.

– Так что, поможешь составить план идеального преступления?

Кажется, это одно из самых безумных и соблазнительных приглашений за всю мою жизнь.

– Ну… Почему бы и нет?

Джек провел меня к своей машине, припаркованной неподалеку, и услужливо распахнул дверцу.

– В твоих книгах для героинь все подобной поездкой и заканчивается, – усмехнулась я, забираясь на пассажирское сиденье. Джек улыбнулся, отрегулировал длину моего ремня и сам его защелкнул. Для человека, обдумывающего идеальное убийство, он слишком пекся о безопасности.

Мы направились к одному из озер, о которых говорилось в энциклопедии. Я листала плотные глянцевые страницы, любуясь не столько красочными фотографиями, сколько заметками на полях черной ручкой.

– «Расчленение трупа? Скорость разложения? Возможность сделать вскрытие?» – зачитала я вслух некоторые из них, после чего захлопнула толстый томик. – А тебе не приходило в голову что-нибудь более позитивное?

Расхохотавшись, Джек на миг оторвал взгляд от дороги.

– Книги о смерти лучше продаются. – Он непринужденно пожал плечами. О да, мистер Монро знал, о чем говорит: три его последних романа уже целую вечность держались в списке бестселлеров. – Книги о сексе, кстати, тоже. Даже лучше.

Какой ужас: я покраснела! Взрослая женщина, охотно расставшаяся с невинностью лет десять назад, заливается нежным румянцем при одном лишь слове «секс»!

Озеро мы нашли достаточно легко, всего один раз остановившись в крошечной деревушке, чтобы спросить дорогу у пожилого мужчины. Джек послушно кивал, внимая объяснениям – правда, полагаю, мало что разобрал за сочным региональным акцентом. Когда мы наконец распрощались с энергичным дедулей, бурно размахивающим руками в стремлении как можно детальнее объяснить нам лучший маршрут, Джек тихо пробормотал:

– А теперь мне нужен перевод. Я не понял ни слова. Он на каком языке вообще говорил?

– Не переживай, объясню во всех деталях, – рассмеялась я и, не сознавая, что делаю, похлопала его по загорелой руке.

По сути, такая мелочь, но как только я дотронулась до обнаженной кожи, покрытой мягкими темными волосками, случилось что-то необъяснимое. Словно закоротило все нервные окончания – совершенно непроизвольная реакция, чуть не заставившая потерять голову. Как в ту ночь, когда он меня поцеловал. Джек, отзываясь на мое прикосновение, тоже стиснул пальцы на рулевом колесе.

Озеро оказалось невероятной красоты – слишком чудесное, чтобы сбрасывать в него трупы. Со всех сторон оно было окружено густым лесом; лишь в одном месте деревья слегка расступались. Джек оставил машину в начале узкой тропы, и мы, следуя за причудливыми стрелками, нарисованными цветной краской, спустились по огромным плоским камням, образующим пологую лесенку к самой воде. Легкий ветер волновал озерную гладь. Мшистая земля под ногами была мягкой и слегка пружинила, поэтому я, закачавшись на каблуках, охотно приняла протянутую руку.

– Прости. – Я кивком указала на ноги. – Обычно на природу шпильки не надевают.

– Ясно. – Джек махнул рукой в сторону большого плоского камня метрах в двадцати. – Может, лучше там встанем?

Я рискнула поднять ногу – та оторвалась от земли с громким чавкающим звуком.

– Это не я, это туфли!

– Ну конечно, – насмешливо улыбнулся Джек, внезапно сбросив груз своих тридцати шести лет и помолодев.

Я сделала еще пару шагов, стараясь не упасть в грязь.

– Наверное, проще будет тебя отнести, – решил Джек, когда я в очередной раз, оступившись, вцепилась ему в руку.

– Ни за что! – воскликнула я, на секунду отрывая взгляд от земли. – Сама справлюсь.

Джек покачал головой.

– А ты упрямая.

Он наблюдал, как отчаянно я сражаюсь с глиной.

– Не то слово, – гордо заметила я, наконец-то нащупывая ногой твердую почву.

– Прости, я совсем забыл, что недавно шел дождь. Туфли это переживут?

Прежде чем я успела сказать хоть слово, он опустился на корточки и обхватил мою лодыжку.

– Лучше их снять, – предложил он. Мне показалось, или его голос и впрямь прозвучал хрипло? Опираясь о плечи Джека, я послушно подняла ноги одну за другой, позволяя ему стянуть залепленные глиной туфли.

Джек подошел с ними к озеру и принялся смывать грязь. Он стоял спиной, не видя, как нежно я на него смотрю. А когда обернулся, с моего лица уже исчезли все свидетельства недавних переживаний. С обуви, кстати, тоже.

Мы стояли бок о бок, любуясь видом. Солнце медленно клонилось к горизонту, заливая озеро мистически-красными тонами. На мгновение оно предстало передо мной огромной лужей крови, и я невольно вздрогнула. Джек тут же повернулся.

– Замерзла?

Я покачала головой. Хотя ветер усиливался, шелестя каждым листиком на соседнем дереве, воздух казался вполне теплым.

– Нет, все хорошо.

– Хочешь вернуться в машину? Могу приехать сюда как-нибудь потом.

– Не глупи. Все нормально. К тому же ты не способен общаться с местным населением, так что сам ничего не найдешь.

Он захохотал, и смех эхом разлетелся по озеру.

– Просто делай то, что должен. А я посижу здесь и подожду.

Джек задумался. Однако неуклонно наползающие сумерки вынудили его определиться. Оставив меня на несколько минут в одиночестве, он вернулся с большущим фотоаппаратом вроде тех, которые таскают с собой профессиональные фотографы.

В другой руке он нес клетчатый плед. Джек расстелил его на камне; на мой вкус, получилось слишком похоже на постель, поэтому я решила постоять.

– Еще минут десять, – пообещал он. – Быстренько обойду озеро, сделаю несколько снимков.

– Смотри не упади в воду, – крикнула я ему в спину.

Он обернулся.

– И как ты в таком случае поступишь?

Ответ вырвался сам собой, невольно связывая нас с Джеком крепче, чем хотелось.

– Спасу тебя, конечно. Надо же вернуть долг.

Джеку потребовалось куда больше десяти минут, поэтому я, следя за его перемещениями, в конце концов опустилась на плед. Здесь было тихо, только шуршали листья, да изредка перекрикивались птицы. Но даже в таком спокойном месте я не могла справиться со своим внутренним кризисом. В голове теснились сотни нерешенных вопросов, начиная с «правда ли мой жених переспал с моей лучшей подругой?» и заканчивая «как можно любить одного мужчину и при этом испытывать влечение к другому?». Были среди вопросов и менее значимые, например «знала ли Кэролайн про отношения Ричарда и Эми?» и «что мне, черт возьми, теперь делать?!».

Джек обследовал озеро с ловкостью профессионального разведчика, то спускаясь к самой воде, то поднимаясь к деревьям и ни разу не поскользнувшись на мокрой глине. Он явно набрасывал в голове сцену, которую я увижу на страницах следующего романа, – то и дело останавливаясь, чтобы помахать или просто улыбнуться.

Сделав не меньше сотни фотографий, Джек наконец вернулся и сел рядышком на пледе.

– Уже закончил? Ну что, напишешь про это озеро? – поинтересовалась я.

– Может, и напишу. Посмотрим, куда заведет история.

– Ты всегда хотел стать писателем?… Ой, наверное, тебя все об этом спрашивают?

Он усмехнулся.

– Да. А еще: «Вы напишете обо мне в следующей книге?»

– Правда? А обо мне напишешь?

Джек расхохотался.

– Подожди – сама увидишь.

Я откинулась на спину, наслаждаясь последними лучами заходящего солнца, ласкающими лицо.

– А кем ты хотела стать? – повторил Джек мой же вопрос.

– Тебе для книги или просто интересно?

– Просто интересно.

Кажется, он не врал, потому что крайне внимательно выслушал рассказ о моей прежней работе и о командировке в Вашингтон, заметно окрылившей и заставившей жаждать новых путешествий.

– Похоже, тебе здорово не хватает той жизни. Наверное, по сравнению с ней работа в книжном магазине выглядит довольно тихой?

Я задумалась.

– Пожалуй. Хотя точно не скучной. С Моник не соскучишься.

При упоминании моей эксцентричной работодательницы Джек опять рассмеялся.

– Вот она-то наверняка окажется в новой книге!

Я с нежностью улыбнулась.

– Знаешь, я многим ей обязана. Она видит во мне скорее дочь, чем подчиненную.

Джек подобрал камешек и умело запустил его по водной глади – тот подпрыгнул трижды, прежде чем нырнуть в глубину.

– Ты говорила о болезни матери… Но ведь ты могла остаться в Лондоне, на прежней работе. Зачем стольким жертвовать?

– Это же не навсегда, – сказала я, хотя тонкий голосок в сознании тут же встрял: «Да неужели? А похоже, что навсегда». – Просто решила переехать, чтобы в случае чего быть рядом. Больше даже из-за отца, чем из-за мамы. Он слишком гордый и упрямый, не хочет принимать чужую помощь – мою, например, или Ричарда, не говоря уж о посторонних. Представляешь, он долгое время пытался скрывать мамину болезнь от окружающих. – Я невесело рассмеялась. – А в прошлом году сорвался и попал в больницу.

Джек с сочувствием кивнул.

– К счастью, обошлось. Но мы сильно перепугались. В общем, я пошла к начальству и попросилась в долгосрочный отпуск.

– Храбрый поступок.

– Никакая я не храбрая, – тихо призналась я. – Просто не сумела бы и дальше жить в Лондоне, если бы с мамой или отцом что-то случилось. А так я рядом, могу помочь, и Моник при необходимости всегда готова меня отпустить. В Лондоне я бы не смогла то и дело отпрашиваться… А знаешь, что самое дикое? Сильнее всех ужаснулась бы моему поступку мама. Но ее, такой, какой она была, больше нет. Она всегда учила ставить перед собой цели и добиваться их, несмотря ни на что. Именно поэтому она была таким прекрасным учителем. – Мой голос задрожал. – Боюсь, она совсем во мне разочаровалась бы.

– Не разочаровалась бы! – горячо возразил Джек. – Ты ставишь чужие интересы выше своих собственных. Отдаешь вместо того, чтобы брать, причем с такой легкостью, что даже не замечаешь.