— Дальше наглый воин стал орать, что он ранен и дальше идти не может. Просил вызвать скорую, умолял принести вино для дезинфекции раны…

— Мне стыдно, — натянула одеяло по нос, оставив только глаза. Они-то не умеют краснеть…Надеюсь!

— И правильно. Ты думаешь, это конец? Нее-е-ет, дорогуша, — довольно протянул он, — только начало. Дальше оба воина, позабыв о конспирации, встали и направились в кухню, чтоб промыть рану. Промыли и захотели кушать, — тоном, будто разговаривает с детьми, вещает Эрнест. — Сняв с головы шлем они принялись набирать в него воду.

— Все очень даже прилично, — откинула одеяло и вздернула носик.

— Вы пятнадцать минут пытались наполнить друшлаг, чтоб сварить в нем макарон. Это не плохо? — Плохо…Очень!- столько угроз “бракованной” кастрюле я еще не слышал. “Чертова железяка, не подводи нас”, “это твое остроумие сделало в ней дырки”,” прикрой их пальцами”,”неси тампоны, я все придумала”.

— У нас ничего не вышло? — осмелилась предположить.

— Нет, вы решили, что пожарить яйца будет легче. А сделать это в кастрюле с башки второй — вообще идеально.

— Не-е-ет, — взмолилась я.

— Да-а-а, — улыбается он. — но, должен сказать, что пожарить вам не удалось. Ваше внимание отвлеклось на протекающий кран. Души умерших сантехников вселились в вас и зажегся зеленый свет. Обе, как по команде свалились на пол и поползли к крану, чтоб отремонтировать.

— А чего ты кран сделать не можешь? — наехала я бульдозером. Да, накосячила, но не повод же так глумиться!

— Да, просто два пьяных человека, забыли его закрыть всего лишь! Вас не смущало, что он протекал таким напором, что мог сбить вас с ног? Обеих.

— Не знаю… Наверно нет. Каковы масштабы трагедии?

— Спаленная на огне кастрюле, сваренные вместо макаронов хлопья, в процессе сгоревшие, сорванный стояк на кухне, разбитая ваза, раненное бедро и разрыв моих кишков от смеха. — толкаю его в бок! Вы только посмотрите! Потешаться над пьяными, это же все равно, что над детьми издеваться-подло!

— А где Анжелика? — вспоминаю о своем союзнике.

— Отправил ее домой.

— Все будет хорошо? — заглядываю ему в глаза.

— Да, если она не проснулась по дороге и не перекупила таксиста. Но я выбрал самого черствого, так что, думаю, что ее доставили прямо в руки родителей.

— А я…

— Уснула, пока я нес орущую к таксисту. ” Я не поеду без Поли!”, ” Верните мне мою Полю”, ” Поль, им не удастся нас разлучить”, — спародировал он ее.

Да, такого стыда я не испытывала никогда. Я горю, правда! Несите огнетушитель!

— А сколько сейчас времени? — замечаю, что в комнате еще темно.

Эрнест смотрит на наручные часы, хмурится, затем отвечает:

— Половина четвертого.

— Ого! Почему ты не отнес меня домой?

— Ну, знаешь ли, я вам не грузчик! Понабухаются, а мне их потом по домам разносить. Проснулась? Теперь неси свое тело домой.

— Грубиян!

— Алкашка!

— Зато у меня вода есть!

— Отлично, приду к тебе завтра мытьсяс Мирой!

Я ушла домой, а он не соврал. Пришел утром с собакой, искупался, пока я нежилась с его любимицей на диване. Затем мы вместе позавтракали, я ушла на учебу, а он, наверно, на работу.

Меня мутило, тошнило и еще я никак не могла напрячь свою память достаточно, чтоб она выдала картинки вечера. Что-то внутри подсказывало мне, что я бросаю пить…

Следующая наша встреча с моей новоиспеченной подругой выпала вновь на выходной день. Суббота. Вечер. Но и эта встреча не сулила ничего хорошего. Сейчас узнаете почему.

— О, ты сегодня без тортика, — осматриваю Анжелику, открыв входную дверь.

— Тортики — зло. Знаешь, как у меня после…тортика голова болела? Как будто по мозга проехал локомотив.

— Представляю, — усмехаюсь. — Ну, проходи.

Мы, не договариваясь, идем на кухню. Анжелика, вновь чувствует себя хозяйкой в доме: ставит на огонь турку (подаренную мне ее парнем), достает со шкафчика кофе и принимает колдовать. Хоть чему-то он ее обучил. Я как-то тоже пыталась сварить себе кофе по его рецепту, получилось чуть лучше, чем коктейль из протухших яиц. В чем его секрет? Может, он мне наркотики подсыпает втихоря? Героин или амфетамин…

Больше книг на сайте – Knigolub.net

— Сильно влетело от Эрнеста? — прерываю молчание.

— Да нет, а тебе?

— Тоже не очень. — улыбаюсь, — похмелье наказало меня больше. Мы правда сломали ему кран?

— Да. Но не переживай, он его уже отремонтировал.

А переживать — то было за что! Ведь Эрнест заставил покупать ему вазу вместо той, что разгрохала я своей неповоротливостью. Да, я итак собиралась это сделать, просто ушла в учебу и работу, и забылась как-то. Но в среду он пришел вечером и уверено заявил, что мы идем за вазой. Благо Икея рядом, а то пришлось бы с ним тащиться еще черт знает куда. Два чертовых часа эта ранимая душа выбирала себе чертову вазу! То, она не подходит под интерьер, то пугает унынием, то слишком жизнерадостная, то цвет у нее не такой. Кандидаток хотелось поочередно расщепить на его голове. Вот, еле сдержалась! Честное слово! Лишь чувство вины сдерживало мои руки на местах, не давая им сцепиться у него на горле.

Звонок в дверь. Мы переглянулись.

— Ты кого-то ждешь? — спрашивает Анжелика.

— Нет, а ты? — она выгнула бровь, я поняла, что снова сделала это (сморозила глупость) и пошла открывать.

— Приве-е-е-ет, — пропела Алиса, стоя на пороге.

— П-привет, — немного растерялась я. Честно, не знала о ее планах — не ждала.

— Пропустишь? Или будем стоять на пороге?

— Конечно, проходи, только я не…

— Кто пришел? — к нам присоединяется Анжелика. И вот тут начинается настоящая Техасская резня взглядами. Они буквально пилят друг друга, иногда моргая своими длинными ресничками. Бешенные глаза, раздутые от гнева ноздри. Еще минуту и они вцепятся зубами в глотки друг другу.

— Алиса, это Лика — девушка Эрнеста.

— Лика — Алиса. Моя подруга.

— Очень приятно, — не расцепливая, зубов прошипела Алиса. Да, дружелюбность никогда не была ее отличительной чертой, но чтоб так…

— Взаимно, — Анжелика сложила руки на груди и выплюнула не менее ядовитей, чем предыдущая. Эй, ангелочек, ты-то куда?!

— Что происходит? — осторожно спрашиваю я, когда понимаю, что единственная преграда на пути к бабскому боксу сейчас — я.

— Ничего, все нормально. Пойдёмте пить кофе. — Анжелика первая прерывает этот склок взглядами и, покачивая бёдрами, идёт на кухню.

— Что она, нахрен, тут забыла? — шипит, как очковая кобра, Алиса, впившись ноготками мне в руку.

— Успокойся. Как говорил один умный человек: ” Держи врагов своих близко, а их девушек ещё ближе.” — немного изменила, но бьюсь о заклад, она не поняла этого.

— Знаешь, я в эти цитатки из вк не верю, — мне стало даже обидно, — так что не надо держать моих врагов близко ко мне.

— Твоих? Что она тебе сделала?

— Поль, я налила вам кофе, — с кухни, словно трель тайских птичек, доносится голос Анжелики.

— Потом, — взгляд Алисы тяжелее стали. Она выдохнула и пошла на кухню.

— А есть сахар? — спрашивает Алиса. Анжелика косится на неё. У-у-у, зря ты так.

— У меня закончился, — вспоминаю я.

— Ничего. Сходи к Эрнесту, позаимствуй у него. — предлагает белокурый ангел, в глазах которого сейчас пляшут тринадцать маленьких чертят.

— А он дома?

— Нет.

— Ладно… А вы тут…

— Справимся, — улыбаясь отвечает Лика.

Черт с ним, со ” справимся”, не поубивали бы друг друга… Смотрю на них: одна улыбается, другая кивает. Ну, ладно… Покидаю кухню, мысленно молясь, чтоб когда пришла, все было цело и на своих местах.

Пролезаю через шкаф, прохожу по коридору, и невольно останавливаюсь перед дверью в огромную гостиную. Единственная комната, где я ещё не была. Любопытство выкручивает руки, и я податливо делаю шаг в сторону неизвестности. Вау! Это, черт бы побрал всех дизайнеров мира, впечатляет! Паркет цвета горелого дуба, на нем посредине комнаты белая шерсть, ориентированно медведя. На полстены тянется огромное панорамное окно, занавешенное полупрозрачным тюлем молочного цвета. Два дивана в тон занавескам, огромная плазма с не меньшими размерами. По-моему, эта комната больше, чем вся моя квартира. Оглядываюсь: на противоположной стене, прямо в ее центре висит картина. Подхожу ближе и замираю… Это самая первая картина Эрика! Ранее его творчество! Разорви меня, петарда, этого не может быть! Знаю точно, что она не была выставлена на торги. Лишь пару раз была на выставках в России, объехала пол мира, но точно не продавалась! Зачем она ему и откуда она у него?

В голове всплывает сюжет, который не так давно произошёл в жизни.

Эрнест, как обычно, пришел вечером буднего дня, для совместного просмотра фильма, а я еще не успела обмыться после тяжелого дня. Оставив его томиться в ожидании, пошла принимать душ. Вернувшись, застала его в спальне за разглядыванием открытки от Эрика.

— Любишь этого идиота? — спросил он. не отводя взгляда от аккуратных, уже таких родных букв.

— Почему идиота?

— Не знаю, мне так кажется.

— Тебе кажется, — уверяю я его. На этом наш разговор был окончен, так как внутри закипал гнев, да и фильм уже начинался. Но вот то, каким взглядом он смотрел на открытку, не забуду никогда: словно то, что сейчас он держит в руках — самое презрительное, что доводилось ему видеть.

А сейчас я узнаю, что у Эрнеста на самом почетном месте, в центре комнаты, висит картина Эрика? Зачем она тут? И откуда? Странно, вам не кажется?

— Симпатично, да? — бархатный, слегка колючий голос Эрика заставляет вздрогнуть.

— Не заметила, как ты вернулся, — отвела взгляд от картины.

— Наверное, потому что я не уходил.

Вот же Анжелика! Нет, не ангел она! Лиса в овечьей шкуре!

— Ты же сказал, что Эрик идиот…

— И не отказываюсь от этого.

— Откуда у тебя эта картина?

— Купил, — пожимает плечом.

— Врешь… Она не продавалась.

— Значит, не купил. — улыбается. — это имеет какое-то значение? Просто красивая мазня. Этой мой подарок.

— М-м-м… — мычу я, обмозговывая сложившуюся ситуацию. — От кого?

— Полин, ты пересмотрела Холмса? — он обронил смешок. — Хочешь, тебе подарю ее.

— Нет, — отрицательно качнула головой. Я знаю, сколько стоит эта “мазня”. мне вовек на нее не заработать! А принимать ее в подарок от незнакомца (можно сказать), неправильно. Мало ли, что он потом попросит в ответ…Брррр… Даже думать страшно.

— А ты зачем пришла?

— А, да я за сахаром. У нас там военные действия разворачиваются вовсю. И если поспешу, то смогу еще застать твою девушку и мою подругу живой.

— Анжелика тут? — удивляется. Упс, я раскрыла чью-то тайну? Тебе должно быть дико стыдно, плохая Полина…Но нет. Не стыдно почему-то.

— Да, ты не знал?

— Нет, она не сказала.

— Наверно, хотела сделать сюрприз. Пойдем? — обхожу его и следую на кухню. Действительно, нужно бы поспешить.

Анжелика и Алиса ушли, когда все ядовитые взгляды закончились. Как я ни пыталась их разговорить, ничего не получалось. Ни единый мускул на их лицах не дрогнул, даже когда пыталась шутить. Что между ними произошло? И почему ничего не знаю я?

Они ушли вместе, чем ещё больше вызывали мое недоумение. Надеюсь, они живы. И сейчас одна из них не лежит перед подъездом с пробитой головой.

Моя голова раскололась на две части, где одну занимал вопрос девочек, а второй Эрнеста и его загадочной личности. Кто мог сделать ему такой дорогой подарок? Девушка? Бывшая жена? Родители? Парень? А что? В двадцать первом веке живём! И не такое видали. Ясно одно: тот, кто сделал ему этот подарок, совершенно точно не знает Эрнеста.

Но ведь и он хорош! Повесил картину на самое видное место. Не убрал в чулан, не сдал в музей, не перепродал, а повесил! Значит, это человек реально дорог ему… Кто же он?

Вот прям язык чешется ещё потрепаться на эту тему с кем-то знающим. Но я сдержала себя, легла спать, и даже уснула!

Правда утром открыла глаза, едва теплые лапы солнышка коснулись моего лица, но там уже спасла работа. Весь день не было даже свободной минуты подумать об Эрнесте. Заказы, заказы, заказы. Я хотела выполнить максимум в свой последний день доставщика. Впереди скучные дни официантки в одном и том же месте днями. Как же мне нравилась моя работа ее свободой! Да, конечно конечный адрес выбирала не я, но ведь как именно до него проехать — в моей власти. Хочешь — езжай через парк, распугивая голубей, хочешь — езжай мимо витрин магазинов, рассматривая дорогие украшения, платья в стоимость твоей почки, хочешь — вообще езжай посредине дороге, раздражая автомобилистов, которые в это время тухнут в пробке. А сейчас что? А сейчас зима отобрала у меня единственную радость жизни, заперев меня в стенах пиццерии.