— Да, оно скучное какое-то.

— Что за дело? — опускаю очередной акт вандализма. Устала, чтоб спорить и доказывать что-то.

— Во-о-о-от. — он достает из-за спины бутылку красного вина. — как насчет выпить за знакомство?

Смотрю на заманчивый аргумент в его руках и сглатываю слюну. Ну, люблю я вкусное вино — слабость моя. Но распивать алкоголь в своей квартире с соседом, который вылезает из моего шкафа, как черт из табакерки — глупо… Но хочется… Что же делать?

Кто-нибудь слышал высказывание Макиавелли: «Держи своих друзей близко, врагов еще ближе»? Я слышала и разделяю его мнение. Есть в них доля истины, не находите? Если отделать от этого ненормального путем приказов не удалось, может удастся подружиться с ним и вежливо попросить?

— Бокалы найдешь? — устало спрашиваю. Силы на исходе после грандиозной уборке.

— Быстрее, чем это сделаешь ты. — Эрнест ставит на столик бутылку, а сам скрывается на кухне. Через пять минут он возвращается с двумя бокалами и тарелкой, где аккуратно разложены кусочки МОЕГО сыра.

— М, чувствуешь себя как дома?

— Это не сложно сделать, когда несколько лет своей жизни провел здесь.

Сосед присаживается на диван, достает из карманов своих клетчатых домашних штанов штопор и открывает манящую бутылку Во рту происходит резкий выбор слюны, пока он медлительно разливает пурпурную жидкость.

— За знакомство? — он протягивает мне бокал.

— За знакомство, — эхом повторяю я и делаю глоток. Потом добавляю: — Полина

— Что? — он делает вид, что не понимает или же не понимает и впрямь.

— Меня зовут Полина.

— Это лучше, чем Анжела.

— Определенно.

Мы синхронно делаем еще один глоток безумно вкусного вина. Вероятно, оно очень дорогое! Я люблю вино, но не имею возможность баловать свои вкусовые рецепторы подобными напитками этой ценовой категории. Однажды мне удалось попробовать нечто похожее по вкусу на вино, которое принес Эрнест. Это было на первом курсе, когда я только устроилась в пиццерию. На новогоднем корпоративе директор поставил на стол бутылку и приказал всем угощаться. Хвастался, что привез ее лично из Франции. Не знаю, насколько это было правдой, но вкус у этого напитка действительно был изумительным, неповторимым. До этого равнодушная к алкоголю, я вдруг прониклась чувствами к этому алому элексиру. Конечно, покупать бутылку за цену равнозначную арендной плате моей квартиры за месяц я себе позволить не могла, но среди бюджетных вин, я смогла найти лучшее.

— У тебя очень интересное имя, — обращаюсь я к Эрнесту, ставя свой бокал на столик. — Есть какая-нибудь история?

— Моего дедушку по отцовой линии звали Эрнест.

— Тебя назвали в честь дедушки? — беру с тарелки кусочек сыра и отправляю его в рот.

— Нет. В честь Эрнеста Хемингуэя. — он так же закидывает себе кусочек сыра.

— Не смешная шутка. — скептически сощуриваю глаза.

— Это и не шутка. Моя мама до дрожи в пятках любит творчество Эрнеста Хемингуэя. — я непонимающе смотрю на него. Шутит или серьезен? — Когда мои родители познакомились, отец сразу же влюбился в мать, как мальчуган. Таскал ей цветы, стихи писал, представляешь? — я кивнула. — А она ни в какую. Даже шанса давать ему не хотела. Ни одного согласия на каждодневные приглашения на свидания. Вообще-то, я считаю своего отца редкостными подкаблучником, но сейчас не об этом, — он взял бокал и сделал глоток, — мама отказывала ему до тех пор, пока не узнала, что отчество у моего отца — Эрнестович. Ей тогда было восемнадцать, и она уже фанатела по американскому писателю — Хемингуэю. «Не может быть плохим человек, рожденный Эрнестом», — он поднял вверх указательный палец, видимо, парадируя собственную маму. — Согласилась на одно свидание, потом еще на одно и еще. Влюбилась, вышла замуж и отстояла право назвать сына Эрнестом.

— Твой отец был против этого?

— Да. Ему вполне хватало отца Эрнеста. Он мечтал о сыне Эрике или Эмире.

— Удивительно… — отпиваю вино. Оказывается, даже простое имя может прятать за собой такую интересную историю. А вот, если бы отец одержал победу, и сына назвали Эриком, возможно, он бы тоже вырос талантливым человеком. Хотя, кто его знает, может он итак…

— А кто назвал тебя? — Эрнест прерывает ход моих мыслей. — Наверняка, это тоже очень интересно.

— Родилась девочка, назвали Полиной, — пожимаю плечами. Странно, никогда не задумывалась, почему меня обозвали именно этим именем. Почему не Катя или Света? Полина, значит Полина — что уж спрашивать, если ничего уж не изменить. В детстве, наверно, всем было интересно, почему именно его зовут так, а не иначе — это не в моем случае. Я довольна своим именем, что очень редко встречается, и меня абсолютно не волнует почему мне выпала честь нести его по жизни. Или не волновало… — Лучше расскажи, как вы додумались сделать дырку в стене? Обкурились, уснули, проснулись — дверь?

— Я же говорил тебе уже. Повторить? — киваю. Мне нравится слушать его хриплый иногда скрипящий голос. — Антон Лютов — мой бывший одноклассник, который стал для меня другом и даже больше. Я не верю в любовь с первого взгляда, но поверил в дружбу с первого разбитого школьного окна. Ты, может, не поверишь, но всю школу я был отчаянным хулиганом, — ага, не поверю. Куда там верить в такую ерунду? Разве отчаянные хулиганы стали бы лазить по чужим квартирам? А, погодите-ка… Стали бы! — Так вот стою как-то на перемене за школьным спортзалом. Вдруг слышу свист — кто-то бросил камень, да прям в окно. Хруст стекла, визг осколков. Вдалеке слышу ор нашего завуча, который уже на всех парах летит, чтоб разобраться с вандалом. А я стою, ноги, будто приросли к земле. Нет, если бы это сделал я — ладно. Но тут же чей-то другой меткий глаз постарался. В общем, стою офигеваю, как вдруг кто-то хватает меня за руку и тащит вглубь колючих кустарников. Лицо колет, рубашка трещит, а чья-то железная хватка тащит меня все глубже и глубже. Остановились только когда очутились по ту сторону от кустарника. Тащил меня Антон, стекло разбил, кстати, он же. Вот так и подружились, прячась за кустарником целый урок. Потом вместе поступили в университет, устроились на работу. Купили смежные квартиры. А мы тогда молодые были, ветер в голове, гуляем до утра. И как-то после очередной пьянки, я зашел в квартиру, как полагается, закрыл дверь на все замки, какие только смог найти пьяным глазом, и решил выпить кофе. Поставил турку на огонь и уснул. Антон в тот вечер выпил меньше и почуяв в открытое окно запах гари стал стучаться в дверь. Но я не просто спал, я пал в алкогольную кому. В общем мчсники, перепуганный Антон и наше общее решение дверь в шкафу.

— Антон, повел себя как настоящий старший брат.

— Таковым я его и считаю. Он старше на год всего, а чувствую себя рядом с ним, как малыш с мамочкой.

В этот вечер Эрнест много рассказывал о их дружбе с Лютовым, и почти ничего, что касается только его. Теперь я знаю о хозяине квартиры, в которой живу, почти все. От его школьных лет, до настоящего время. А вот о своем соседе — ничего. Либо он очень скрытный, либо не считает нужным трепаться с малознакомыми людьми о себе. Возможно, я еще не заработала в его глазах кредит доверия, возможно и не заработаю вовсе, но вывод этого вечера таков: Эрнест — интересный и загадочный персонаж, возникший в моей жизни не случайно. Думаю, небеса послали мне его, чтоб хоть как-то скрасить мои серые будни. Он такой, словно не с этой земли. Не знает чувств стеснения и неловкости. Может не моргнув глазом, влезть в соседскую квартиру, а потом еще и выпить бутылочку вина с хозяином. Он не старается показаться вежливым или тем, кем он не является. Еще его абсолютно не волнует мнение окружающих (в данном случае меня). Он странный. И мне это нравится.

— Ладно, мне уже пора.

Ну, вот! Вино еще не закончилось, а ему пора. Куда ему может быть пора в такое время? Остался бы, продолжил бы рассказывать увлекательные истории из жизни — нет же, надо куда-то идти. Я почему-то возмущаюсь его заявлением об уходе. Совсем не хочется оставаться в этом замке одной. Но упрашивать его провести со мной еще пару десятков минут не стану.

— Хорошо.

Мы встаем с дивана, я благодарю его за вино и приятный вечер. Он просто улыбается и идет к двери. Не к той, что в шкафу, а к входной! Так странно это, хотя должно быть привычно.

— Это может означать, что ты принял мои правила? — спрашиваю, когда он уже переступает порог.

— Не совсем. Просто дверь входная открыта. А ты меня напила, так, что если я сейчас окажусь сразу в свой комнате, то вряд ли найду в себе силы, чтоб прогуляться до двери и запереть ее. Это очень небезопасно.

— Ну, да.

— Увидимся.

Пять шагов. Он открывает дверь, улыбается еще раз и скрывается в стенах своей квартиры. Непонятный. Загадочный. Чудный.

Закрываю дверь и бреду в резко опустевшую квартиру. Может, хоть голубя себе завести?

Дальнейшая наша встреча с соседом состоялась утром следующего дня. Я, как обычно, вышла из подъезда и пошла через двор по направлению к университету. Рассматривая причудливые солнечные узоры в щелях кроны деревьев, не заметила даже Эрнеста, стоящего рядом с ярко-желтой машиной.

— Привет. — улыбается ярче утреннего солнца.

— Привет.

— Куда-то спешишь?

— На учебу.

— Давай подвезу? — он кивает головой на автомобиль цвета яичного желтка.

— Спасибо, мне тут недалеко.

Мы прощаемся и я ухожу. Мне ведь действительно тут рукой подать, зачем напрягать человека?

Скучные учебные часы. Лояльные преподаватели. Однообразная работа, отнимающая большую часть моих сил. И я снова дома. Одна.

Принимаю горячую ванну, чтоб смыть с себя городскую пыль и усталость этого дня. Затем иду на кухню и готовлю себе ужин. Простой, но сытный — как всегда.

Ужинала я в одиночестве, под тихий шум телевизора из гостиной, внимательно следя за тем, как стрелка на красных кухонных часах размеренно рисует круги. И, вроде, все так, а с другой стороны, хочется чтоб кто-то прямо сейчас нарушил эту тишину. Я люблю своё одиночество, и прекрасно уживалась с ним три года, но сейчас почему-то вдруг оно стало давить на грудь, воровать воздух прямо у меня из-под носа. Пока не знаю с чем связаны эти перемены, но они меня смущают.

Нарушили мою тишину совсем не так, как я мечтала:

Звонок.

“Алиса”

— Алло, — не добавляю притворного энтузиазма в голос. С ней можно не притворяться. Она своя.

— Привет, Поль. Как насчёт сопроводить свою одинокую подругу в кино?

— Хорошо. — соглашаюсь, так как от своего одиночества медленно схожу с ума. Пока купалась, мне казалась, что я слышу, как молекулы в воздухе стукаются друг о друга.

Невозможно? В такой тишине все возможно!

Быстро доедаю остатки ” роскошного” ужина, отправляю посуду в посудомоечную машину (благо, разобралась, как ей пользоваться) и бегу собираться. Пока выбираю наряд, десять раз с надеждой посматриваю на плотно закрытую потайную дверь. Интересно, если бы он сейчас постучался и предложил допить вчерашнюю бутылку, чтобы я выбрала: Алису или Эрнеста?

Натягиваю чёрную юбку-пачку своей любимой длинны — по колено, белую блузку, чёрное ожерелье на шею, из обуви: чёрные бoтильоны. На сегодня обещают дождь — беру с собой кожаную куртку — косуху и выхожу.

С Алисой встречаемся у самого кинотеатра, берём билеты на фильм, который случайно попался нам на глаза. В итоге два с половиной часа прячем головы в поп-корне, потому что на экране идёт ужастик с литрами крови, пронизывающими истошными криками и безобразными лицами. После мы присели в кафе и трещали обо всем на свете.

У моей подруги есть такая неоднозначная черта: она может заговорить кого угодно. Иногда это раздражает, а иногда спасает.

Я по своей натуре больше слушатель, чем оратор; люблю впитывать рассказы людей, но не люблю повествовать самой.

С ней же можно прыгать по темам, как горные козлы по скалам. Она берет за руку и уверенно уводит тебя от реальности, погружая в свой особенный Мир, где описание кофточки или чьей-то задницы может занять два часа реального времени. Сейчас я с ней отдыхаю, а завтра могу раздражаться ее поверхностным отношением к жизни. Такая она — наша дружба.

Домой вернулась с приятной усталостью и потому уснула быстро и безболезненно.

Впереди выходные. Я отключила будильник и поставила перед собой четкую цель: выспаться. Мечтам не суждено было сбыться, так как рано утром в субботу меня разбудило противное пищание моей микроволновки. И все бы ничего, только я ничего не ставила разогревать и живу одна. Переодически.