Наталья Ш. - Судьба

— Почти так же, как прошлый раз, — Ксюша обреченно качает головой. Устало отпускаю тяжелую голову на стол. Подруга поглаживает мою руку.

— Ты звонила в клинику?

— Да, но Новицкого нет. Он улетел на какой-то семинар, — ты вообще ничего не помнишь?

— Нет. Ничего. Где Леша?

— Леха еще вчера утром улетел в Прагу. Но должен сегодня вернуться.

— Что? — Резко поднимаю голову, за что она мне мстит стреляющей болью. — Если Леша в Праге, тогда кто принес меня домой?! — я уже знаю ответ, но мне нужно подтверждение. Она ничего не говорит, виновато опускает глаза.

— Он все видел, да?! — Ксения качает головой, но в глаза мне не смотрит. Хватаю воздух, чтобы произнести хотя бы слово. Боже!

— Зачем? Зачем ты его туда привезла?! — дыхание замирает. Кажется, даже сердце прекращает свои удары.

— Лиза, я… — подруга замолкает.

— Что ты?! Кто дал тебе такое право?! Кто?! — в моей голове что-то щелкает, мутные картинки вчерашнего дня проносятся перед глазами. Я вижу черные обеспокоенные глаза, в которые я смотрю и боюсь их отпустить. Я помню леденящий холод. И теплые руки, прижимающие меня. Я ни черта не помню, ни то, как я оказалась в доме, ни то, что там делала. Зато помню его глаза. — Я помню, — зачем-то произношу вслух.

— Что? Что ты помнишь?! — взволновано спрашивает Ксюша.

— Я помню его глаза. Что? Что ты ему сказала? Как объяснила мое поведение? — Ксюша опять опускает глаза, что-то мямлит себе под нос. Зажмуриваю глаза, стискиваю зубы. Злость накатывает мгновенно. Меня даже начинает немного потряхивать.

— И насколько далеко ты продвинулась в своих откровениях?! — я уже кричу. Не могу себя сдерживать. Сжимаю кулаки. Зачем она это сделала? Подруга меняется в лице, в ее глазах раскаяние.

— Ты что, рассказала ему ВСЕ?!

— Да, — тихо произносит Ксюша. — Я просто хотела, чтобы он… — она опять замолкает.

— Ну, продолжай. Что же ты молчишь?! Вчера, я смотрю, ты была более болтлива! — меня окутывает гнев, распаляя все больше и больше. — Но подруга упорно молчит. Слышу звук шагов. На пороге кухни появляется Роберт. На нем только брюки. Он немного заспанный. Опирается рукой на косяк, осматривает кухню. Его взгляд останавливается на мне. В его глазах как всегда, черная бездна. Пронизывающий, черный взгляд, который смотрит в самую душу. Застываю на месте. В голове проносятся его последние слова, которые я помню — «Я тебя люблю». Сглатываю, закрываю глаза.

Ксюша пользуется моментом, соскакивает с места.

— Я, наверное, пойду. Мне сегодня еще Лешу встречать, — быстро выпаливает она, несется к двери.

— Ксения! — кричу ей вслед, — не смей убегать. Мы с тобой еще не договорили.

— Мы поговорим завтра, — отвечает она, продолжая свой путь.

— Ксюша!

— Ксения, можешь идти. Вы поговорите завтра, — вмешивается Роберт. — Гневно смотрю в его сторону.

— Кто дал тебе право командовать у меня дома! — мои нервы на пределе. Они что, сговорились?

— Никто. Я не спрашиваю ни у кого разрешения. Я делаю то, что считаю нужным, — спокойно отвечает он, продолжая прожигать меня взглядом. Слышу, как хлопает входная дверь. Эта маленькая болтушка сбежала! Роберт спокойно проходит на кухню. Садится напротив меня. Берет меня за руки. Привычно поглаживает запястья.

— Как ты себя чувствуешь? — как ни в чем не бывало, спрашивает он.

— Нормально. Хотя в моем случае, нормально, это не совсем подходящее слово, — пытаюсь вырвать свои руки. Но он, как всегда, не позволяет мне этого сделать. — Почему ты до сих пор здесь?

— Потому что хочу.

Елизавета

Смотрю в обсидиановые глаза напротив меня, и в моей голове никак не укладывается, почему он до сих пор здесь? Почему не сбежал от меня? Зачем ему нужна неуравновешенная любовница, которая в любой момент может выкинуть что-нибудь неадекватное? Может забыть его. Я не вижу в его глазах жалости. А если это не жалость, тогда что? Действительно любовь? Не верю. Какая к черту любовь?!

Он просто смотрит на меня, ничего не говорит. Поглаживает мои запястья большими пальцами. Мысленно я кричала, прогоняла его. Мысленно. А на деле, мне очень не хотелось, чтобы он уходил. Я не хотела, чтобы он оставлял меня наедине с моими мыслями. Смотрела на него, впитывая его образ. Его скулы оттеняла легкая щетина. Роберт выглядел уставшим, не выспавшимся. Возникло непреодолимое желание прикоснуться к его лицу. Я помню его глаза. Из всего вчерашнего дня, я помню его глаза и тепло. Тепло, которое согревало меня. Смотрю в его глаза и не могу отвернуться. Он не отпускает. Мне не верится, что он до сих пор рядом, не смотря на то, что видел вчера. Он здесь. И, похоже, не собирается меня отпускать. Но я должна сделать последнюю попытку. Мы должны отпустить друг друга. Это больше не может продолжаться. Нас не должно быть. Это все неправильно. У него семья. Сын, который нуждается в полноценной семье, который не должен страдать из-за разногласий родителей. В конце концов, в каждой семье случаются кризисы. Они должны их преодолеть. Не смотря на то, что Елена была мне глубоко неприятна, я понимала ее как женщину, она борется за свою семью. За свое собственное счастье. Не важно, какими методами.

— Так почему ты до сих пор здесь? Почему не бежишь от меня сломя голову? — решительно смотрю в его глаза. И сталкиваюсь с такой же его решимостью. Понимаю, что он не отпустит меня.

— Почему я должен бежать? — мягко говорит он. Встает с места, садится рядом со мной. Разворачивает меня к себе, вопросительно смотрит, ждет ответа.

— Потому что я — ненормальная, неадекватная, — тихо произношу, отворачиваясь от него. Он берет меня за подбородок, поворачивает к себе.

— Не смей так говорить! — грозно восклицает он. — Ты не ненормальная! Ты сильная, волевая женщина с непростой судьбой, — прижимает меня к своей груди, зарывается в мои волосы.

— Нет, я не сильная, — говорю ему в грудь, слушаю ритм его сердца. — Мне нужен врач, как только он вернется в город. Скорее всего, я опять лягу в клинику, — чувствую, как Роберт замирает, его тело напрягается.

— Нет, — твердо говорит он.

— Что — нет?

— Тебе не нужен никакой врач и, тем более, клиника! — поднимаю голову, смотрю в его полные уверенности глаза.

— А ты знаешь, что мне нужно? — горько усмехаюсь.

— Да. Знаю.

— И что же это? Не уж то — ты? — я говорю это с иронией в голосе, но в душе, что-то загорается. Надежда? А может? Нет, Лиза, не может. Тебе уже никто не поможет. Твое сердце разбито на осколки.

— Да. Почему бы и нет? Я понимаю, что я не идеальный. У меня не все так просто. Я не могу тебе в данный момент ничего дать кроме самого себя и своих чувств. Но я — эгоистичная сволочь, — Роберт ухмыляется. — Я не могу тебя отпустить. Если ты меня оттолкнешь, я превращусь в маньяка, преследующего тебя по пятам, — эти слова вызывают у меня улыбку. Роберт наклоняется, целует меня в уголки губ.

— Дай мне шанс, — в его глазах — мольба. Я понимаю, что сейчас должна принять окончательное решение.

— Роберт, — вдыхаю, собираю все свои силы. — О каком шансе ты говоришь? Шанс на что ты просишь? Мы не можем быть вместе. Ты женат. У тебя семья и сын, который нуждается в тебе, — он открывает рот, хочет мне возразить. Подношу палец к его губам, вынуждая его замолчать. — Даже если ты уже все для себя решил насчет своей семьи. Я не могу быть с тобой. Я душой неживая, я никогда не смогу полюбить. Ты понимаешь? Мне нечем больше любить. Нет, не так. Я уже люблю. Любою своего мужа. Да. Не смотри на меня так. Я понимаю, что его нет. Я знаю, что он ушел. Но мое сердце и душа с ним. Я знаю точно, когда-нибудь мы будем вместе. Мне просто надо немного подождать. Меня больше нет. Я там, с ним. И мы обязательно встретимся. А тебе нужно вернуться к жене. Не отнимать у своего сына семью. Пойми: для ребенка это очень важно, — Роберт не дает мне договорить, соскакивает с места. Подходит к окну. Открывает его. Глубоко вдыхает. Прикуривает сигарету, затягивается. Мы молчим. Я смотрю ему в спину и не могу разобрать свои чувства. Мое сердце начинает неровно биться. Становится тревожно. Я боюсь, что он сейчас послушает меня, развернется и уйдет к жене. В моих глазах застывают слезы. Я жадно наблюдаю за каждой его затяжкой. В груди разрастается боль. Он не прав. Он не эгоист. Это я — эгоистка. Я гоню его, а сама не хочу, чтобы он уходил. Но в тоже время, не могу ему ничего дать. Не могу ответить на его чувства. Я тихо всхлипываю, зажимаю рот рукой, но Роберт все равно слышит. Медленно разворачивается, в два шага преодолевает расстояние между нами. Опускается передо мной на колени. Собирает губами мои слезы, от чего они льются еще больше.

— Малышка, пожалуйста, не плачь. Мой брак давно разрушен. Я никогда, слышишь, никогда не любил Елену! Черт! Теперь мне кажется, что я вообще никогда не любил. Я понял это только с тобой, — закрываю глаза, медленно качаю головой.

— Я понимаю, что ты сейчас не готова слышать от меня такие слова. Не готова любить. Просто позволь мне быть рядом с тобой. Я не жду ответной любви. Просто позволь тебя любить, — открываю глаза, долго всматриваюсь в его лицо. Вижу, что он предельно искренен со мной. Боль в груди разрастается. Все чувства смешались, сердце начинает гулко биться. Хочу что-то сказать, открываю рот и снова закрываю. Я просто потеряна.

— Я не знаю, — наконец выдыхаю я. — Я …. — Роберт не дает мне договорить, сладко меня целует.

— Я все равно не отпущу тебя. Ты — моя. МОЯ. Даже не смей мне возражать! Ты еще не осознаешь это, но ты моя. Позволь мне все решить за тебя, — ну, вот и все, я проиграла в этой битве. Он все решил за меня. Может мне станет от этого еще хуже, но я ведь не узнаю, если не проверю. Ничего не отвечаю, просто молча киваю головой.

— Вот и хорошо, — он берет мои руки, целует их по очереди, прижимает к своим щекам. Он всегда такой теплый. Его тепло передается мне, согревая меня. Что я творю, зачем соглашаюсь с ним? Но возразить и прогнать нет больше сил. Ведь он прав. Я забываю обо всем в его руках. Смотрю в его черные глаза и теряю связь с реальностью.

— Твоя жена… — тихо говорю я, вспоминая нашу последнюю встречу с Еленой.

— К черту мою жену, даже не вспоминай о ней сейчас, не хочу ничего слышать о ней.

— Даже если я скажу, что она следит за нами? — Роберт ухмыляется, немного приподнимает брови. Но заметно, что это для него не новость. — Ты знал?

— Да, я знал. Но можешь ни о чем не переживать. Очень скоро все это прекратится, — немного раздраженно говорит он. Как и всегда, когда речь заходит о его жене. — Она следит за мной всю нашу совместную жизнь. Раньше меня это даже забавляло. Ведь я особо и не скрывал все свои связи. Ну а то, что она помогала мне избавляться от навязчивых девиц — так вообще было мне на руку. Елена думает, что я ничего не знаю. Но это я позволял ей так думать. Сейчас, с тобой, все по-другому. Скоро все закончится. Ели бы не сын, все было бы намного проще. Ты говоришь, что ребенку нужна семья. А если в этой семье родители не любят и не уважают друг друга? Каждый их разговор переходит в скандал? Нужна ли ему такая семья?

— Я не знаю. Не знаю, — качаю головой. — Это немного не вписывается в мое понимание семьи.

— Вот и хорошо, что не вписывается. Ты — другая. Ты — чистая. Так и должно быть. Так что я не буду тебя посвящать во всю эту грязь. — Он поднимается на ноги, тянет меня за собой. Обнимает за талию. — Как ты себя чувствуешь? Может, тебе лучше прилечь?

— О, нет! Тебе не кажется, что я очень долго лежала? Настолько долго, что, по-моему, я не смогу уснуть ближайшие два дня.

— Хорошо, — на его лице играет обворожительная улыбка. — Тогда пойдем в душ, — тянет меня за собой в ванну.

— Ах, да. Я забыла правило, — усмехаюсь в ответ.

— Никогда не забывай о наших правилах, — строго говорит он.

* * *

После совместного долгого душа, где Роберт не позволял мне ничего делать самой, а я уже даже не сопротивлялась этому факту, мой желудок дал о себе знать, напоминая мне, что я не ела почти сутки. Роберт изучил мой холодильник. Потом я выслушала лекцию о том, что мне надо хорошо питаться. Я молчала и закатывала глаза. Дальше он приказал мне одеваться в удобную и теплую одежду.

И вот мы едем по заснеженным городским улицам. Я смотрю в окно на мягкий декабрьский снег, думая о том, что он прав. Если позволять ему все решать за меня, мне не надо ни о чем думать. Возможно, так проще. Возможно, именно это мне сейчас нужно.

По дороге Роберт заезжает в кофейню. Чмокает меня в нос и быстро убегает. Возвращается он уже с ароматным свежезаваренным кофе. И очень вкусными круассанами. С удовольствием съедаю свою порцию, кошусь взглядом на круассан Роберта. Он усмехается, отдает его мне. Без зазрения совести съедаю и его порцию. Мы заезжаем к нему домой. Там Роберт переодевается в джинсы, неизменно белый свитер. Вместо кожаного браслета на его запястье теперь красуются большие часы, но на кожаном широком черном ремешке, чем-то напоминающим его браслет. Роберт замечает мой взгляд, направленный на свое запястье, усмехается.