========== Вера ======

— Может, закрутим маленький романчик на глазах у бабушки? — Он смотрел в ее перепуганные глаза и смеялся.

А она моргала, совершенно не зная, как отнестись к такому заявлению. С одной стороны, внутри что-то щелкнуло. Что-то такое, о чем она и не подозревала. Было приятно, безумно приятно, и еще…

Вера не думала в свои пятнадцать, что слова, которые в принципе ничего не значат могут доставить столько удовольствия. Но ей хотелось улыбаться в ответ.

Все прервал жесткий голос бабушки:

— Вы уже закончили, Алексей Эдуардович? Верочке пора заняться уроками.

Девушка встала, отложила бинты, которые сматывала вместе с ним, и извинившись, собралась в свою комнату.

— Вера, — остановил ее он, — ты же собираешься стать врачом, так приходи ко мне на дежурство, не обижу.

— Спасибо, смущенно произнесла она и под гневным взглядом бабушки отправилась в свою комнату.

Почему-то внутри все пело. Она так любила, когда Алексей приходил к ним в дом. Он был врачом и посещал больную бабушку. Последнее время ей становилось все хуже. Она еще ходила, но часто спотыкалась и падала.

Вот и сегодня она очень сильно упала, колено опухло, и наступить не было никакой возможности. Мама позвонила ему, а он как раз не дежурил.

Они вдвоем с Верой свозили бабушку на рентген, потом откачали жидкость из сустава и сматывали бинты, чтобы забинтовать ногу. Вот тут и поступило его непристойное предложение.

Планировал он его или не планировал, неизвестно. Может, сказал спонтанно, просто залюбовавшись молоденькой девочкой. А может, он действительно испытывал к ней какие-то чувства. Что там было, сказать трудно. Больше он в их доме не появлялся. Справлялись сами. Или вызывали его в самых крайних случаях. И он приходил в сопровождении жены или детей — трехлетней дочери и пятилетнего сына.

Вере очень нравились его дети, но была неприятна жена. Она не понимала почему, просто не понимала, но в ее внешности она все время находила какие-то изъяны. И глазки у нее очень маленькие, и слишком она полная. Совершенно случайно сказала об этом маме, но выслушала кучу всего. Ее, Верину внешность разобрали по косточкам, и после этого впору было в петлю лезть. И ноги у нее полные, и грудь большая, и вообще для тридцатилетней женщины она смотрелась бы ничего, а вот в ее пятнадцать… Она выглядит слишком взрослой, и ей учиться надо, а не на мужчин заглядываться.

Вере стало стыдно. Действительно, надо учиться и надо готовиться в институт.

Великое надо! А конкурс в медицинский не дай Боже! Но надо поступить.

Она вошла в ванную комнату, умылась прохладной водой и подняла глаза к зеркалу. Да, у нее большая грудь, а потому она сутулится, чтобы было не так заметно, но ведь и глаза у нее большие. Пусть не очень красивого цвета. В семье у всех синие: и у мамы, и у дядьки, и у деда, только у бабушки серо-зеленые и у нее. А ресницы тоже красивые — длинные, до бровей. Вот брови… И почему ей так не повезло с внешностью?

Вот ее подруга!

Оля действительно необыкновенно хороша, с тонкой талией, хрупкая, кудрявая, черненькая, и все при ней. Все говорили, что краше ее не бывает, все соседи и все знакомые. И умница она, и хозяйка, что надо. Вон и приготовит, и уберет, а на Веру сердились — кто тебя что делать заставляет, ты учись только! Почему не учишься?!

На этот вопрос ответа у Веры не было, она училась. И училась очень неплохо — на отлично! Но мама и бабушка считали, что этого мало. Уроки надо делать дольше, вот у знакомых дочь сидит три часа, а то и все четыре, а ты — час и готова, так не бывает.

Выход, правда, быстренько нашелся, в виде книжки в письменном столе. В ящике ей оказалось самое место — то, что надо. А если слышались шаги, то ящик закрывался, и книжки как не бывало. Так проходили положенные три часа, а то и все четыре, если совсем зачитается, а потом можно было бежать к подруге.

Они учились в разных школах, Вера с математическим уклоном, а Оля с гуманитарным. У них были разные школьные подруги, разный круг общения. Но жили они в соседних квартирах, а потому были почти сестрами. Оля старше Веры на два года. Только в доме из двадцати четырех квартир детей их возраста больше не было. Вот они и нашли друг друга. И родители нашли. Их мамы очень дружили. Тетя Сильва, так звали Олину маму, учила девочек шить и вышивать, и вязать, и пироги печь. А Верина мама занималась с Олей дополнительно математикой, потому что той в институт надо было поступать в этом году, а Вере через год.

Не было тайн у девочек друг от друга. И конечно Вера поведала Оле о том разговоре с Алексеем за сматыванием бинтов.

— Представляешь, говорит: «Давай романчик закрутим на глазах у бабушки».

— А ты что? Вот он дурак!

— Почему дурак?

— Ему лет сколько?

— Двадцать восемь. А что? Так ведь на глазах у бабушки! Шутил он, понимаешь, шутил. И вообще он женат, у него дети, но он первый мужчина, который посмотрел на меня.

— А в классе никто не смотрит? Ну и ты и наивняк!

— В классе? — Вера задумалась. — Нет, в классе никто. А на тебя?

— Ты знаешь, со мной Андрюшка сел в этом году. На переменах ходим вместе.

— Так он же на кота похож.

— Чем?

— Усами и голосом. Он противный. И папаша у него учитель.

— А у тебя мама кто? Вер, ну не дуркуй. Тебе вон Алексей Эдуардович приглянулся. А он точно не тот, кто тебе нужен.

— Мне никто не нужен. Только и Андрей мне не нравится!!! Я не могу объяснить, понимаешь, в нем есть что-то отталкивающее, я же люблю кошек, а он хоть и кот, но мерзкий.

— Просто ты еще ребенок.

— Я?

— Ты!

— А ты?

— Я — нет, я взрослая. Ты вот курить пробовала?

— Курить?! — У Веры глаза полезли на лоб, она расстроилась, насупилась, вскочила и, хлопнув дверью Олиной квартиры, крикнула: — Если ты куришь, я никогда к тебе не приду!

Домой она вошла жутко расстроенная и возбужденная.

— Верочка, что случилось? — спросила бабушка. — Ты поссорилась с Оленькой?

— Нет, все нормально. У меня уроки, я пошла, — ответила Вера.

Книжка не читалась, думы не думались, все было кувырком. Перед глазами то и дело возникало лицо улыбающегося Алексея, появлялись мысли, что он просто пошутил. Конечно, пошутил. А как иначе? Ведь не может взрослый женатый мужчина запасть на школьницу, тем более что его жена с мамой работает. Значит, пошутил! Просто не очень удачно. Бабушка повела себя странно, и мама тоже, глупые они какие. Он же женат, а женатые мужчины просто делают комплименты другим женщинам, но в мыслях у них только любимые жены.

Так Вера и не поняла, как сочетать женатого и недоступного мужчину с тем странным чувством, которое зародилось у нее внутри. Но она была уверена, что пройдет время, она поступит в институт и обязательно пойдет к нему на дежурство, ведь он очень хороший врач и вообще такой милый…

====== Алексей ======

Алексей в которой раз проходил мимо школы и все смотрел на вход. Он вызвался гулять с детьми в свой выходной, но так хотелось увидеть ее. Он понимал весь абсурд своих желаний. И даже понимал, что она никогда не посмотрит на него как на мужчину. Она не так воспитана, у нее другая психология. Но его все равно тянуло к ней.

Просто поговорить, посмотреть на нее. Он часто приходил сюда с детьми, ждал и дожидался. Она выходила из дверей, как правило с подружкой, потом они болтали какое-то время, затем прощались, и каждая шла в сторону своего дома.

Он следовал за ней.

Она никогда его не замечала. Всегда погруженная в свои мысли, она вообще никого не замечала вокруг. Но такое невнимание касалось только людей.

Путь домой шел через сквер. Вернее, она выбирала путь через сквер. Он шел следом на каком-то расстоянии и видел, как она битый час могла смотреть, как резвятся синички или воробьи. Могла гладить колючие лапки голубых елей или играть в догонялки с белкой. Иногда она садилась на лавочку и учила что-то из устных предметов или просто глядела на небо!

А он удивлялся, но в эти минуты наблюдая за ней, ему было очень уютно на душе.

Когда она уходила, он с детьми возвращался домой.

Нет, у него не было к ней чувств, да и какие чувства могли возникнуть у отца семейства к нимфетке. Нет, он просто любовался ею.

Они встретились почти случайно три года назад в железнодорожной больнице, где он работал. У него только что родилась дочь, и жена сидела дома. Тогда и позвонила ее коллега — мама Веры, с просьбой помочь госпитализировать ее мать, то есть бабушку Веры. Он согласился, случай был интересный, достаточно редкое заболевание. Вот он ее положил и вел сам. Интересно же. Даже диагностика была трудной. Он ее консультировал у кого только мог, но сколько врачей, столько мнений, и разбираться пришлось самому. Назначил лечение, стало легче, но все равно погряз в литературе, это было уже делом чести.

Мария Михайловна была интересным человеком. Фармацевт по образованию, она практически не работала после замужества, все ее время занимали ее родители, родители мужа, а после их смерти — дочь и внучка. Внучку растила именно она. Дочь была практически единственным кормильцем в семье. Мария Михайловна была достаточно привередливой, на все имела свое оригинальное мнение и свои привычки. Как правильно и как хорошо, знала только она, и ее слово было законом. Одной из ее причуд, как казалось Алексею, было то, что она не ела больничную пищу и даже не заходила в столовую.

Еду привозила дочь.

Вот именно по поводу еды для бабушки они и познакомились с Верой.

В этот день обед привезла двенадцатилетняя Вера. То ли транспорт подвел, то ли она засмотрелась на что-то, или не нашла сразу больницу, но приехала она в тихий час. И как положено, ее к бабушке не пропустили.

Вот тут началось самое интересное. Девочка на полном серьезе стала доказывать вахтерше, что если бабушка не получит горячий обед, то умрет с голоду. Потому что больничную еду есть просто невозможно, и дело не в том, что это не вкусно, ее готовят без души. А если в еду не вложена душа, то еда вредит организму.

Она доказала свою точку зрения, и вахтерша поверив ей, пошла за лечащим врачом, то есть за Алексеем.

Когда он спустился в фойе больницы, то увидел Веру всю в слезах. Девочка повторила свою пламенную речь о вреде больничного питания. Ему же стало просто смешно, он взял сумочку с едой из ее рук и отправился к бабушке. Стоило ему только намекнуть на то, что Вера привезла обед, бабушка разрыдалась. К такому повороту событий молодой тогда совсем врач готов не был. Пустить девочку в тихий час в отделение он тоже не мог, и он пошел к ней рассказать… Так и ходил раза три от одной к другой, передавая сообщения, а они все плакали. Бабушка, что внучку не увидела, а внучка, что с обедом опоздала.

Вот так он увидел Веру впервые. А потом его просто наняли для лечения бабушки. И он ходил в дом раза два-три в месяц.

Бабушка же и не думала выздоравливать, болезнь постепенно прогрессировала и текла как-то совсем атипично. А вот внучка росла и превратилась в почти взрослую девушку, с очень даже интересными формами.

А еще она решила поступать в мед. И Алексею казалось, что не без причины. Она с ним была всегда очень уж мила.

Его предложение о романе на глазах у бабушки при сматывании бинтов было шуткой, хотя приглашение на дежурство — очень даже настоящим. Пусть девочка посмотрит, куда лезет. Может, она и не представляет, как оно все на самом деле, и нет там птичек и еловых лапок в профессии. Вдруг у нее романтика играет, или начиталась чего. Он действительно хотел помочь ей, она ему была небезразлична.

Но Мария Михайловна обвинила его черт знает в чем, а мама Веры ее поддержала. Ему было велено приходить в дом не одному, а только в сопровождении семьи.

Дети в общении с Верой не мешали, она к ним была очень даже расположена.

В этом городе он оказался потому, что женился. Великой любви, наверно, не было. Хотя по началу казалось, что была. Он увлекся. Очень сильно увлекся выпускницей литературного института, а она была из Алма-Аты. Возвращаться домой в Архангельск ему не хотелось, возможности остаться в Москве, где он учился, не было совсем. К тому же Наталья забеременела. Это решило все. Им отдали родительскую квартиру в самом центре города, он устроился работать в одну из клиник, и все было хорошо, но душа требовала большего. Только чего, он сам не понимал. Ведь было все. Редко у кого из его сокурсников, вот так сразу, было все, а у него было.

Даже частной практикой Бог не обидел. И деньги водились всегда. И удовольствия от работы было предостаточно. И друзья в отделении что надо.

Потом родилась дочь. Любил он ее безумно, больше, чем сына. А она еще копия он: и светленькая, и глазки голубые, и большие, распахнутые, не то, что у Натальи. Вот тогда, после рождения дочери, для себя решил, что просто обязан вырастить детей, и никогда не думать о разводе. А кто, если не он.