А еще образовались темы на которые подруги не говорили, и прежде всего о парнях.

О том же, что Алексей все время приглашает Веру на дежурства, Вера не говорила никому. Очень хотелось пойти и посмотреть, как все происходит в больнице на самом деле. Первый курс чисто теоретический и в стационарах студенты не бывали.

Но мама ее точно не отпустит, а бабушка еще и выговорит, все. Хотя ничего криминального в дежурстве нет. Это работа и все. Только работа. Почему они пытаются в этом какой-то еще смысл увидеть, Вера не понимала.

Но тут произошло еще событие, которое заставило и думать забыть о дежурстве и об Алексее тоже.

Мама пришла совершенно расстроенная из школы, и позвала Веру, чтобы поделиться новостями с ней и с бабушкой одновременно. Проблема касалась Алексея и его жены Наташи. А принес ее в их семью ни кто-нибудь, а Андрей. Он рассказал своему отцу, который работал в одной школе с Наташей, что у Алексея связь с медсестрой из отделения нейроонкологии. Причем, пока он работал санитаром в нейротравме, он ничего не говорил и не рассказывал, а как только стал студентом, так его прорвало на откровения, а его отец по секрету шепнул всем учителям школы. Кто из них донес информацию до Наташи, остается только гадать. Но факт в том, что донес. В результате между супругами состоялся скандал. Сначала один, потом другой, потом третий. Затем скандалы стали системой, и он ушел… Наташа утверждала, что она выгнала Алексея. И самое страшное, как казалось Наташе и маме, и бабушке, что ушел жить к той самой медсестре.

Они причитали, и осуждали его.

— Не понимаю, — вдруг возразила Вера, — а куда ему надо было идти? К друзьям? Так они все семейные. Выгонять не надо было. Она сама толкнула его к любовнице.

Дальше ее называли бесчувственной и глупой. Но Вера осталась при своем мнении. Бабушка убеждала ее в неправоте взглядов. Что она сухая и черствая, и совсем не сочувствует Наташе.

Что он просто гад, что у него двое детей, а он смотрит на медсестру. Вера согласилась, что о детях надо было подумать. Но вот Наташе почему-то не сочувствовалось…

История с Алексеем и Наташей обрастала все новыми подробностями и событиями. Наташа подговорила дочь попросить отца вернуться. А с дочерью он встречался регулярно.

Он вернулся и почти месяц в семье был мир. Потом следующая ссора и он снова ушел.

Но тут Наташа обнаружила, что она беременна.

Как быть она особо не думала и сделала аборт. Но начались осложнения, и она в тяжелом состоянии попала в больницу. Оттуда она и позвонила Алексею на работу. Сначала поговорила с заведующим отделением рассказала о своем состоянии, а потом уже с ним самим.

Он пришел в больницу и сказал, что аборт она сделала зря. Надо было рожать, но это ее выбор и она его сделала даже не посоветовавшись с ним, и не известив его о ребенке. Что к ней он теперь точно не вернется.

Наташа ревела у мамы в кабинете. Мама была солидарна с ней и сочувствовала как могла несчастной брошенной женщине.

Потом она, конечно, приносила информацию домой. Возмущению бабушки не было предела, аж до слез. Она осуждала человеческую подлость в лице Алексея. И даже отказалась от его услуг в качестве врача.

— Хорошо, — сказала Вера, — кто придет теперь? Кто выпишет рецепт или принесет новую упаковку обезболивающих. Я не понимаю, он не твой муж, и из солидарности с глупой бабой ты будешь терпеть боль? А сможешь ли ты ее терпеть?

— Как у тебя язык поворачивается?! Как ты не понимаешь, она чуть не умерла после аборта, а он ее бросил.

— Не надо было делать аборт.

— А что по твоему надо было делать? Рожать?

— Да.

— То есть ты на полном серьезе считаешь, что при такой обстановке в семье, надо было оставить беременность и остаться одной с тремя детьми?

— Да. Я так считаю. Во-первых он бы остался с ней. Во-вторых он, как отец, имел право знать о ребенке и принимать участие в его судьбе. В-третьих она совершила убийство, а за убийство надо платить.

— Убийство?

— Да убийство! И не говори мне, что он не человек, такой же человек как ты и я. Если я вам буду не угодна вы тоже меня убьете?

— Не пори чушь! Чтобы рожать ребенка надо иметь соответствующие условия, а у Наташи их нет.

— Но ребенок уже был.

— Тем больший он гад. Предохраняться не мог что ли.

— То есть в том, что она убила виноват он?

— Да, когда ты родилась и тебе еще года не было, твоя мать думала, что беременная, я твоему отцу такой скандал устроила, так он все понял.

— Понял, настолько, что когда мне было полтора они разошлись. А теперь ты объясни. Какое право ты имела устраивать скандал моему отцу? У тебя своей жизни никогда не было, ты деда загубила, а он любил тебя всю жизнь. Матери жить не дала, чего ты хочешь? Чтобы я слушалась тебя. Так нет, я не такая, как вы, и такой как вы никогда не буду. Не хочу!

— Потому что у тебя души нет. Ты холодная и бесчувственная!

— Зато я не убийца! И не буду убийцей!

Вера ушла в совою комнату, а бабушка продолжала плакать. И теперь уже не из-за печальной судьбы Наташи. А из-за того, что внучка холодная и бесчувственная, что не умеет сочувствовать и сопереживать чужому горю.

А мама пыталась ее утешить и убедить, что Вера еще слишком молодая, а потом вдруг вспомнила, что могла иметь не одного ребенка и пожалела, что не случилось… Выросли бы, где одна, там и еще… Комментарий к Ссора Я никому не навязываю свое мнение. Но иметь его я имею право, так же как любой другой человек.

====== Каникулы ======

Наконец закончился учебный год, и экзамены были сданы. Пусть совсем не так как хотелось, но все-таки сданы. И стипендию Вера честно заработала и даже повышенную — сорок пять рублей. Можно было сдать лучше, но как-то расслабилась она в институте. И контроль уменьшился, бабушка была не в силах следить за учебой внучки. А потому, все было пущено на самотек. А Вера что? Вера рада. Красный диплом в ее планы не входил. Входило стать специалистом, а сдуреть от зубрежки – нет, это не про нее. Она им получила медаль в школе, и хватит.

Началась практика.

Совершенно потрясающая практика, в совершенно необыкновенном месте. Просто сам Бог туда Веру послал. А именно ее взяли санитаркой в операционную отделений хирургии. О таком же только мечтать! Нет, работа суточной не была. А лишь каждый день, включая субботы. Ух, и старалась же она. Все было вымыто в лучшем виде, и потом, понимая, что перед ними будущий врач, хирурги ее пускали посмотреть на операции. Объясняли все по ходу, короче учили. А они были все просто необыкновенно милые. И так искренне заботились о новой санитарке — студентке. Даже обедать с собой звали, и относились как к равной, вызывая огромное неудовольствие медсестер и младшего персонала. Но Вера никогда ни от кого не получала столько внимания, а потому радовалась каждому его проявлению. Самое главное, что ей было все жутко интересно. Она с таким удовольствием считала салфетки, что все диву давались. А считать салфетки дело очень важное и нужное.

Операционная сестра, подавая салфетки хирургу, считает их, и после операции, выброшенные салфетки в таз пересчитывает санитарка в операционной, только если количество сходится, рану зашивают. Проблема состоит в том, что пропитанная кровью салфетка совершенно сливается с операционной раной, и может быть там забыта, а потом она нагнаивается, так как отторгается организмом, как инородное тело.

В общем, что только не делалось за время практики. Кайф и только! Но всему хорошему приходит конец, и практика тоже закончилась.

Билеты в Москву взяли заранее. Договорились с Вериной тетушкой, что жить девочки будут у нее. В Ленинграде девочки остановятся у сестры деда Веры, ей правда за восемьдесят и живет она в коммуналке, но ничего. Встретить их должен был в аэропорту троюродный брат Веры — Левка. Правда она его никогда не видела, дома были только его детские фотографии, присланные когда-то его отцом. В настоящее время Левка работал в каком-то НИИ и занимался проблемами робототехники.

Но с ним созвонились, и он обязательно их встретит. Правда как его узнать, Ирина Вениаминовна понятия не имела и дала очень точное описание племянника: «высокий, черный, красивый!»

Но ему узнать девочек было проще, уж очень контрастные и яркие.

Багаж оказался не очень уж и мал. У каждой из подруг по чемодану с вещами. А еще по пять коробок яблок. Как можно лететь в Москву без алма-атинского апорта! А еще абрикосы и виноград! Родственников много и у той, и у другой, как можно в гости без гостинцев зайти, а отметиться надо у всех. Они же жаждут увидеть, как выросли и во что превратились казахстанские родственницы. Да и гостинцам будут рады.

В аэропорт их отвез отец Оли. Коробки сдали в багаж. Приземлились в Домодедово, получили багаж. Кое-как перетаскали его на улицу. И стали разглядывать встречающих, ища глазами Левку. Но такого парня, чтобы понравился сразу обеим, не находилось. Все с каким-то изъяном, то красивый, но не высокий, а то высокий, но не красивый. Остановились на одном. Вот он им ничего показался. Смотрят девочки на него в четыре глаза, а он не реагирует.

— Оля, он тебе как?

— Симпатичный! Но он на нас не смотрит.

— Подойди, спроси.

— Что?

— Нас он встречает, или не нас.

— Вот так прямо и спросить?

 — Ну да. Иди и спроси, твой же родственник.

 Оля осталась с чемоданами и коробками, а Вера пошла к тому парню.

— Скажите, пожалуйста, Вы кого встречаете? — робко спросила она.

— Ну уж точно не вас! Шла бы ты…

Вера вернулась к коробкам. Ждали они около часа. А потом Вера осталась с грузом, а Оля отправилась на стоянку такси. Так они все-таки добрались до тетушки. Как потом выяснилось, Левка не смог встретить девочек. А если совсем честно, то и думать забыл, что они должны прилететь.

Они тоже особо не расстроились. Главное добрались, а все у них еще впереди. Следующие несколько дней посвятились посещению родни, развезли яблоки. А потом пошли в туристическое агентство и взяли путевки на все интересующие их экскурсии.

Жили они этот месяц так, как им хотелось. Никакого контроля и минимум опеки. Купили себе еды. На завтрак ели бутерброды с майонезом и колбасой. В Алма-Ате о майонезе еще и не слышали, разве привозил кто, а тут, пожалуйста, так и завтракали майонезом под ворчание тетушки. На обед мороженое, предпочтительней лакомка. А на ужин пирожные всякие, их полно везде было. И вкусные такие… А еще бананы — лакомство невиданное, и кола. Вот и вся диета.

Где-то к концу второй недели такого «диетического» питания многие предметы одежды стали катастрофически малы. Но девочки совсем не расстроились, и отказались от мяса и колбасы. Не от пирожных же отказываться! Посмотрев самые известные места Москвы, они взяли однодневную путевку в Суздаль. Там действующие монастыри, а это жуть, как интересно и необычно.

Поехали. Экскурсовод оказался приятным молодым человеком, и девочки ему сразу понравились, особенно Оля. Конечно, Оля, яркая и броская, в отличие от менее яркой Веры.

Он сразу посадил Олю с собой рядом. Вере пришлось довольствоваться обществом как-то пожилой дамы. Рассказывал, правда, Витя, очень даже интересно, и скучать особенно не приходилось. В перерывах между рассказами он мило любезничал с Олей, а та периодически привставала и оборачивалась со своего места, переглядываясь с Верой. В Суздале посетили музей деревянного зодчества, монастыри: женский и мужской. Попали на православную службу в соборе. Веру поразили глаза молящихся отрешенные и пустые. В церкви она была у себя в городе, и в Никольской церкви, и в Вознесенском кафедральном соборе, но таких глаз не видела. Это были новые ощущения, и для нее, и для Оли. Все-таки служение Богу, отрекаясь от всего земного было не в их духе. О чем они тут же заявили Вите, который смеялся на все их аргументы в пользу мирской жизни. Потом был обед в ресторане и медовуха… Медовуху Витя пить не советовал, но причины не объяснил, чем только разбудил любопытство. Конечно, они выпили по стаканчику, очень даже вкусного и оригинального напитка. Вот тут и начинались настоящие приключения. Встать из-за стола в ресторане оказалось очень проблематичным делом. По стеночке выползли на улицу, и расхохотались, их мотало из стороны в сторону, действовать алкогольный напиток начал с ног. Они вдоль здания, прячась за спины прохожих, почти просочились мимо Вити, надеясь, что он их не заметит. А потом два часа бродили по городу. Самое интересное, что смешно было все. Купили матрешки, потом сидели на лавочке и собирали и разбирали их. Что-то вспоминали, и хохотали как одержимые. Но пришло время возвращаться к автобусу. Они зашли на рынок, купили черноплодную рябину, сушенную, потому, что свежую довезти до Алма-Аты не представлялось возможным. На следующий день долго думали, зачем она им была нужна. Витя проводил их дома тетки и назначил свидание Оле. Она встретилась с ним один раз, и сказала, что он не тот человек. Потом они ездили в Ленинград, три дня ходили по Эрмитажу, съездили в Павловск, и в Петергоф, и в Царское село. И даже ходили смотреть, как разводят мосты… Правда перешли на Васильевский остров, и мосты развели… Вот волновалась тетушка, когда девочки пропали на всю ночь. А им пришлось ждать пока пройдут все корабли и мосты сведут снова, чтобы вернуться домой. Вот так и погуляли… Незабываемо, впервые самостоятельно, и вместе. Как две сестры. Поправились, правда, но ничего… Когда девочки, как два колобка скатились с трапа самолета, родители были в шоке, они прибавили кило так по пятнадцать.