— Я позвоню домработнице и попрошу ее впустить тебя. Устраивайся поудобнее пока ждешь меня. — Устраивайся поудобнее означает раздевайся.

— Как я уже сказала, не торопись.

Через несколько секунд после того, как я заканчиваю разговор, ворота открываются и возле входной двери его домработница приветствует меня по имени.

Взяв мое пальто, она говорит:

— Мистер Букингэм скоро приедет. Он сказал, что вы можете ждать его где пожелаете. — Женщина вежливо кивает и уходит.

— Хорошо, — говорю я ей вслед, наблюдая за тем, как она виляет задницей в короткой юбке. Когда я перееду в этот дом, то сразу же уволю ее и возьму на это место кого-то постарше и менее привлекательного. Кого-то, чья задница уже давно видала лучшие времена.

Я направляюсь прямиком в кабинет Лорена и закрываю за собой двойные двери. Все в этой комнате приводит меня в восторг. Здесь преобладает мужское начало, которое заставляет трепетать мои интимные места. Роскошное дерево, кожа, темные цвета и слабый запах сигар — это мои феромоны.

Налив себе его лучшего коньяка, я вытаскиваю из сумки все документы и фотографии и раскладываю их на столе. Я хорошо постаралась — массивный стол полностью завален ими. После этого снимаю одежду и, оставшись только в кружевном лифчике, стрингах и шпильках, устраиваюсь в огромном рабочем кресле и начинаю потягивать коньяк. Мне хочется заняться самоудовлетворением, потому что я настолько возбуждена, что нахожусь практически на грани оргазма, но я жду — хочу, чтобы он облегчил мою боль перед тем, как я сокрушу его. Хочу трахнуть его перед тем, как хорошенько встряхнуть.

Наконец, открывается дверь и в кабинет, одобрительно улыбаясь моей наготе, заходит Лорен.

— Ты знаешь, что ты моя самая любимая гостья? — Он идет ко мне, по пути снимая с себя одежду. Мне всегда нравилось его обнаженное тело. Лорен постоянно занимается в спортзале и бегает; его тело выглядит в половину моложе его возраста.

Я встаю и медленно, возбуждающе, стягиваю трусики и лифчик.

Он восхищенно наблюдает за тем, как я ложусь на стол поверх своего шедевра.

— Самая любимая гостья, — шепчет он, взбираясь на длинный стол и на четвереньках двигаясь ко мне.

Когда руки Лорена оказываются возле моей талии, я останавливаю его:

— Замри.

Он подчиняется.

— Ты заставил меня ждать, — томно произношу я.

Он смотрит вниз и улыбается. Я знаю, что точно также он улыбается своим шлюхам, поэтому это больше не кажется мне чем-то особенным.

— Сначала я.

Его улыбка становится шире. Он переводит взгляд на меня и облизывает губы.

— Сначала ты? — дразнящим голосом интересуется он.

— Сейчас же, — приказываю я.

Он медленно наклоняется, не отводя от меня глаз. Это часть его игры. Медленные движения, контроль — это его возбуждает. Не буду отрицать, что и меня тоже.

Его рот жадно терзает меня. Губы, зубы, язык — то, как они слаженно работают — это божественно. Он вставляет несколько пальцев, и я вся горю. Я крепко хватаю его за волосы, удерживая на месте, и одновременно начинаю двигать бедрами в нужном мне темпе. Я отдаю ему приказы и говорю мерзости, и мне это нравится. Он стонет, одурманенный тем, что происходит.

— Миранда, мне нужно быть внутри тебя. Сейчас, — молит он.

Он умоляет. Сценарий, который я себе составила, становится все лучше и лучше.

— Сначала я.

И в этот момент меня накрывает самый сильный оргазм в моей жизни. Сочетание ловушки, которую я расставила, его покорности и талантливого гребаного рта сотворило то, что невозможно будет повторить снова.

— Черт! — выкрикиваю я, содрогаясь снова и снова, что заводит Лорена еще больше.

Когда я успокаиваюсь и открываю глаза, он садится на пятки и наслаждается видом моего тела.

— Тебе нравится, что ты видишь? — спрашиваю я.

Его глаза практически черные от желания. Грудь тяжело вздымается. А член молит о действии.

— Очень.

Я подмигиваю.

— Ты еще не все видел. — Он, ухмыляясь, наблюдает за тем, как я слезаю со стола и устраиваюсь в его кресле. — Мне нравится это кресло, — говорю я, поглаживая пальцами кожаный подлокотник. — Оно заставляет меня чувствовать себя могущественной.

Лорен сползает со стола и встает передо мной, жадно изучая каждый сантиметр моего тела.

— На колени. — То, как он произносит это, обычно не оставляет другого выбора.

— Не сегодня, мистер Букингэм. — Я откидываюсь в кресле, скрещиваю ноги и соединяю кончики пальцев пирамидой. — Почему бы тебе самому не опуститься на колени? — добавляю я с дьявольской улыбкой и показываю на множество разбросанных улик на его столе.

— Что это? — спрашивает он.

— Или чье? Это твои яйца, мой дорогой, — мило хлопая ресницами отвечаю я. — Я взяла тебя за самые яйца. А ты ведь знаешь, что я люблю пожёстче. Тебе может быть немного больно.

Его лицо краснеет от злости, и Лорен начинает просматривать документы. Потом он качает головой из стороны в сторону. Это должно выглядеть как вызов, но я всегда могу распознать ужас, если увижу его. С его лица сходят все краски, как песок, который высыпается из песочных часов. Я не могу не провести эту аналогию… его время вышло. Продолжая неверяще качать головой, он переводит взгляд на меня.

— Что это? Чего ты хочешь?

— Я хочу нас. Все просто.

Лорен бледнеет.

— Нет, я так не думаю. — Он показывает на бумаги на столе и неуверенно произносит:

— Это… это не любовь.

Я закатываю глаза.

— А кто говорил о любви? — От меня не ускользает ирония того, что мы ведем этот разговор обнаженные, а в воздухе все еще витает запах возбуждения.

Он несколько раз моргает.

— Но разве не поэтому люди обычно женятся? — Лорен ошеломлен. — Ты шантажируешь меня?

Я стучу кончиком указательного пальца по губам, обдумывая свой ответ.

— Шантаж — это звучит слишком грубо. Назовем это переговорами о наших взаимоотношениях.

Лорен собирает с полу свою одежду и натягивает брюки и рубашку. Несколько секунд он просто смотрит на меня: сначала с недоверием, а потом с отвращением.

— Оденься.

Я опускаю взгляд на свою грудь.

— Несколько минут назад, когда твой рот был между моими бедрами, ты не возражал, что на мне нет одежды.

Он раздраженно проводит рукой по волосам, а потом дергает себя за прядь и кричит:

— Несколько минут назад ты не была гребаной психопаткой!

— Нельзя так разговаривать со своей невестой, — нахмурившись, произношу я.

Его взгляд сцепляется с моим, и я вижу в нем чистый, ничем не прикрытый страх.

Я начинаю собирать документы и складывать их в аккуратную стопку.

— Как только вернусь домой, то сразу же подам документы на развод. Шеймус узнает об этом в понедельник. Я перееду к тебе, когда развод вступит в силу. Все это время будем держаться поодаль, нам не нужны сплетни.

Лорен ошеломленно фыркает.

— Смотрю, ты тщательно все продумала. Нам определенно не нужны сплетни. Но это меньшая из наших проблем, Миранда. Ты ненормальная и именно это волнует меня сейчас больше всего.

Я отмахиваюсь от него.

— Так будет лучше. Ты просто пока не видишь этого. Нам будет хорошо вместе.

Он трет лицо руками.

— Как, черт возьми, я умудрился так попасться?

— Хмм… давай посмотрим… инсайдерская торговля, отмывание денег…

— Я не делал ничего из этого. Это все ты, ты подделывала мою подпись, — обрывает меня Лорен.

Я смеюсь.

— Я ничего не подделывала. Тебе стоило бы знать, что перед тем, как что-то подписывать, нужно сначала это прочитать. Подобная недальновидность может упечь тебя в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Но мы ведь не хотим этого?

Он снова качает головой.

— Все мои сделки чистые. Я никогда не делал ничего противозаконного.

Я щелкаю языком и выгибаю бровь.

— Извини, но я не соглашусь с тобой. Твой член, скорее всего, поддержит меня. Насколько мне известно, в штате Вашингтон все еще запрещено платить за секс. Понимаю, это прогрессивный штат, но… — Я замолкаю, а потом с насмешкой добавляю… — Особенно за секс с несовершеннолетними. Уверена, к этому до сих пор неодобрительно относятся.

— Агентство гарантировало мне, что они все старше двадцати одного.

Я ухмыляюсь.

— И когда это ты стал таким наивным, Лорен? Люди лгут.

Он трет переносицу и вздыхает, но по тому, как поникли у него плечи, я понимаю, что это его не успокаивает.

— Это точно. Чего ты хочешь? Мои деньги? Я заплачу. Назови цену.

Я качаю головой.

— Я же сказала. Мы женимся. Вот чего я хочу.

Лорен выглядит совершенно озадаченным, но я вижу, как крутятся колесики у него в голове, взвешивая все варианты. Он знает, что по уши увяз.

— Хорошо. Но ты уволена. Я выплачу тебе выходное пособие. Не хочу, чтобы ты лезла в мой бизнес. Понятно?

Я вздрагиваю, но тут же осознаю, что смогу устроиться в любую компанию после того, как перееду в Сиэтл.

— Понятно.

— Мы подпишем брачное соглашение.

Я киваю. Не знаю, как мой ультиматум так быстро превратился в переговоры. Честно признаться, я немного удивлена, что все идет столь хорошо.

— Согласна.

— Среди твоих бумаг были результаты теста на отцовство. Я хочу, чтобы ты поклялась, что никто и никогда не узнает, что Кира — от меня. Я не хочу детей. Пусть ее воспитывает твой муж. Ей лучше с ним. Им всем лучше с ним. Надеюсь, ты понимаешь это. Тебе не стоило становиться матерью.

«Я не мать», — думаю я, — «Они мой фасад».

— Хорошо. — Сегодня я со всем соглашаюсь. Лорен просто не знает, что я даю ему время привыкнуть к мысли о браке, а потом перевезу детей к нам. Я не хочу видеть их в своем доме, но это необходимо для видимости. Никто не любит женщин, которые отказываются от своих детёнышей А еще мне нужно, чтобы Лорен начал общаться с Кирой. В конце концов, он смягчится и признает ее, а потом еще и поблагодарит меня за такой подарок. Дав ему единственное, что он хотел, но не знал об этом, я искуплю свою вину в его глазах. Я доберусь к сердцу Лорена через Киру. Кто знал, что ягненок может стать идеальным орудием?

Глава 30

Я уничтожу твою душу

Шеймус

Настоящее

Я знаю, что стресс не идет мне на пользу. Он как лев, который рыскает по извилинам моего мозга, выжидая, чтобы напасть и сожрать меня. Он пирует на моем здоровье, здравом рассудке и самочувствии, как ненасытное дикое животное.

Иногда стресс можно контролировать с помощью психической переоценки и смены перспективы. В этом случае некоторые проблемы оказываются не такими уж серьезными, как я первоначально думал. А иногда и вовсе не проблемами.

Но то, что я сейчас переживаю с Мирандой и возможность того, что она увезет моих детей в Сиэтл — это самая настоящая проблема.

Я чувствую стресс… физически чувствую его. В онемении ног. В слепоте глаза. В потере аппетита. В бессоннице. В усталости мускулов и головной боли, которая грохочет, как кимвалы13. Он кровоточит по венам, наполняя меня, как до предела надутый воздушный шар, находящийся на грани взрыва.

Я сижу в приемной в офисе юриста Миранды. Все в этой комнате кричит о превосходстве: начиная с темно-красных кожаных диванов, обшитых темным деревом стен и полок, и заканчивая искусственным мускусным ароматом, витающим в воздухе. Это праздник тестостерона. Наверное, если они защищают тебя, то оно дает ощущение безопасности, как будто здесь ты находишься под защитой Супермена, в коконе его плаща. А если ты стоишь по другую сторону и ожидаешь своего неизвестного будущего, которое находится в их руках, оно заставляет чувствовать себя на два дюйма ниже…

Эта встреча была назначена неожиданно несколько дней назад. Мне представили ее как гражданскую процедуру по примирению сторон. Я надеюсь, что Миранда придет в себя и передумает, но что-то мне подсказывает, что это невозможно.

— Мистер Макинтайр? — раздается деловой голос. Он как вуаль, прикрывающая обнаженные клыки и зубы.

— Да, — отвечаю я, избегая встречаться с ним взглядом. Это намеренно уклончивый жест, чтобы задать тон беседы. Горечь заставляет меня стоять на грани здравого смысла и смотреть вниз в глубокий темный колодец ожидающего меня сожаления. Я боюсь, что мой рот одержит сегодня утром надо мной верх. Недостаток сна лишил меня чувства приличия и такта и оставил лишь искромсанные остатки чуткости и сдержанности. Мне нужно держать себя в руках. Я хватаю трость и встаю, чтобы последовать за ним по коридору в комнату для переговоров.

Миранда уже здесь. На ней черный сшитый на заказ пиджак и малиновая шелковая блузка. Красный цвет означает власть. Это ее любимый… цвет в одежде и характерный штрих.