— В чем дело, Миранда?

По ее щекам начинают катиться молчаливые слезы. Она никогда не плачет. Миранда всегда бесчувственная и холодная.

— Я сожалею.

— Твое сожаление ничего не изменит, — с тихой злостью отвечаю я. Ненавижу ругаться шепотом. Не то, чтобы я был любитель покричать, но это помогло бы мне выпустить пар.

— Думаешь я сама этого не знаю, Шеймус?

Я поражен. И не верю ей.

— Нет. Не думаю, что знаешь.

— Я принимаю антидепрессанты.

Я пожимаю плечами.

— Ты оставила меня опустошенным, Миранда. Уничтожила меня. Я не могу и не хочу испытывать к тебе жалость. Ты не заслуживаешь моего сочувствия. — Я замолкаю, а потом, не в силах сдержаться, добавляю: — Черт побери тебя и все твои неправильные решения.

Услышав это, Миранда хлюпает носом и вытирает его тыльной стороной руки.

— Ты бы так не говорил, если бы все знал.

Ни секунду не хочу больше ее слушать. Я встаю.

— Тебе пора. Иди домой.

— Я не в состоянии садится за руль, — возражает она.

Я знаю это.

— Вызови такси. Мои дети останутся там, где и должны быть. — Не дожидаясь возражений, я захожу в свою комнату, хватаю подушку и одеяло и устраиваюсь на полу перед детской спальней. На случай, если она попытается выкрасть их до того, как я проснусь. Знаю, я параноик, но они только что вернулись домой. И я не собираюсь их снова терять.

Глава 49

Я, черт возьми, устал уродовать свой мир

Шеймус

Настоящее

— Прости, папочка, — будит меня маленькая девочка, одновременно наступая ногой на щеку.

Я открываю глаза и вижу в нескольких сантиметрах от своего лица милое личико Киры.

— Ты в порядке, папочка?

Я улыбаюсь при виде ее нахмуренного лба и обеспокоенно сведенных бровей.

— В порядке, детка.

Она обнимает меня за шею.

— Тебе не стоило спать на полу в коридоре.

Я обхватываю ее руками.

— Знаю, что не стоило. — Я слишком стар, чтобы спать на полу и теперь у меня болит все тело.

— Это опасно. — С этими словами Кира отпускает меня. — Мне нужно пописать. Я скоро вернусь и тогда мы можем посмотреть мультфильмы.

— Отличный план. — Все снова, как обычно. Так, как и должно быть.

Я заношу одеяло и подушку в свою комнату и иду на кухню.

За столом сидит Миранда: пьет кофе из «Старбакса», ест рогалик и читает газету. Как у себя дома. Она переоделась и, судя по всему, давно проснулась. Миранда могла запросто обходиться без сна; четырех-пяти часов отдыха ей было достаточно. Я всегда завидовал этой ее способности.

— Что ты тут делаешь? — Наверное, стоит вернуться в коридор и зайти на кухню еще раз, в надежде, что это всего лишь иллюзия.

Она кусает роглаик и отвечает с набитым ртом, показывая на столешницу за моей спиной:

— Завтракаю.

Я поворачиваюсь и вижу коробку из «Эйнштейн Бразерс Багель». В ней достаточно еды, чтобы накормить целую армию: три упаковки сливочного сыра, шесть бутылок сока и большой стакан кофе из «Старбакса». Не помню, чтобы она покупала еду кому-то, кроме себя. Я переливаю кофе из стакана в кружку и ставлю ее в микроволновую печь.

— Я же сказал тебе вчера уезжать.

Она пожимает плечами и снова кусает рогалик.

— Я уснула. Потом ушла. И вернулась. С едой. У тебя нечего есть.

— В овсяной каше низкое содержание холестерола, — отвечаю я, нажимая на кнопки.

— Ненавижу овсяную кашу. Она на вкус как мокрые опилки.

Я знаю, что Миранда ее не любит. И мне наплевать.

— Почему мы вообще говорим об овсяной каше, Миранда? Почему ты здесь? — снова спрашиваю я.

Она медленно поднимает рогалик, пытаясь тянуть время.

— Папочка, а зачем...? Мамочка, а ты что тут делаешь? — недоуменно интересуется Кира.

— Не хочешь рогаликов, милая? — быстро восклицаю я, пока Миранда ничего не испортила. — Возьми один и мы намажем на него сливочный сыр, а потом сядем в гостиной перед телевизором, и ты его сьешь.

Кира делает, как я говорю. Мы переносим завтрак в гостиную и приступаем к обычному субботнему ритуалу, по которому я невероятно скучал.

Минут через двадцать в комнату тихо входит Миранда и, скрестив ноги, садится на пол. Это непохоже на нее: она любит эффектное появление, чтобы все внимание было направлено на нее. Кира внимательно следит за ней взглядом, но ничего не говорит, а потом прижимает щеку к моему плечу и погружается в приключения Финна и Джейка14.

Мы молча сидим пока не появляются Кай и Рори. Они оба едят рогалики; у Рори губы измазаны в сливочном сыре.

— Что ты тут делаешь? — одновременно спрашивают мальчики. — Я чуть не рассмеялся, потому что за последний час мы все задали ей этот вопрос.

Мы пристально смотрим на Миранду в ожидании ответа. Она краснеет, а в глазах появляются слезы.

— Завтракаю, — отвечает она. После чего встает и уходит в ванную комнату.

Рори безразлично пожимает плечами и, устроившись рядом с Кирой на диване, доедает рогалик.

Кай же садится рядом со мной с грустным выражением лица. Я обнимаю его, а он кладет голову мне на плечо и тоже доедает рогалик.

Через пять минут возвращается Миранда. У нее красные глаза.

— Спасибо за рогалики, мам.

Кай преподал мне урок.

Своим состраданием.

И всепрощением.

А вот я не готов простить; раны еще слишком свежи. И, кто знает, может быть, не прощу никогда. Хотя, жалость и сострадание — это нормально. Плохо относиться к людям за то, что они плохо относятся к нам — это значит, уродовать свой мир. Относится к ним хорошо, не надеясь на то, что они изменятся, — потому что иногда люди не меняются — это значит, сохранить сердце и разум чистыми и прекрасными. Я, черт возьми, устал уродовать свой мир.

Иногда только невинный ребенок способен напомнить нам о важном.

Миранда хлюпает носом и отвечает:

— Не за что, Кай.

Я клянусь себе, что с этого момента буду относится к Миранде с опаской, но не с ненавистью. Я не обязан испытывать к ней симпатию.

— Миранда, ты не могла бы помочь мне выбросить мусор? — Мне нужно поговорить с ней и узнать, что она делает здесь. И самое главное, выяснить ее планы в отношении моих детей, потому что официально они под ее опекой.

Я вытаскиваю из мусорного ведра пакет — он только наполовину заполнен — и выхожу на улицу. Она спускается по лестнице следом за мной. Когда мы подходим к большому контейнеру позади здания, я снова спрашиваю:

— Что ты тут делаешь?

— В Калифорнии? Или у тебя дома?

Я поднимаю крышку и выбрасываю пакет в контейнер.

— И в Калифорнии, и у меня дома.

— В Калифорнии ищу работу и дом. А здесь? Надеюсь остаться пока не найду и то, и другое, — неуверенно произносит она. Миранда отвечает так, будто ей больше нечего терять.

Я поражен ее словами.

— У тебя нет работы? Почему бы тебе не перевестись обратно в местный филиал «Маршалс Индастриз»?

— Потому что меня уволили несколько месяцев назад. Я лгала. Шантажировала Лорена. После этого он перестал доверять мне дела.

Я закрываю глаза и качаю головой. Это похоже на какое-то дурацкое реалити-шоу.

— Это было до или после заключения брака?

— До.

Я изумленно смотрю на нее, не понимая, как такое может быть.

— И он все равно женился на тебе?

Она кивает, а потом замирает и, наклонив голову, мотает ею из стороны в сторону.

— Да. И нет. Я думала, что мы женаты. Но оказалось, что свидетельство о браке было фальшивым.

— Боже, вы просто идеальная парочка. — Наверное, мне не стоило так говорить, но это правда.

— Наши отношения оказались сплошным бедствием. — Она пожимает плечами, потому что ей больше нечего добавить.

Мне надоело говорить о ее неудавшейся личной жизни.

— Я хочу, чтобы мои дети остались здесь. В понедельник заканчиваются зимние каникулы и начинается учеба. Я отпрошусь с работы и запишу их в школу.

— Я могу сделать это, — предлагает она.

— Правда? — с сомнением и издевкой интересуюсь я.

Она вздыхает и на мгновение выглядит как обычная, дерзкая и неуступчивая Миранда, которую злят мои слова.

— Я управляла компанией, которая входит в список Fortune 50015, Шеймус, и как-нибудь справлюсь со школьными заявлениями.

— Ты пытаешься, Миранда? Ты пытаешься стать родителем? Мне так хочется верить в то, что ты говоришь правду и наконец поняла, что у тебя самые замечательные дети на планете и быть их мамой — это привилегия. — Знаю, мой голос звучит умоляюще, но я мечтаю об этом для своих детей. Я хочу, чтобы у них была мама, которая любит их. Наплевать, если ее нет в моей жизни, но она должна быть в жизни моих детей.

— Я пытаюсь, Шеймус. Я не идеальная и не знаю, как это делать, но я пытаюсь.

— Я скажу тебе это только один раз, Миранда. Либо старайся изо всех сил, либо уходи. Я не хочу, чтобы тебе это наскучило, и ты все бросила, как было с йогой. Эти дети ждали свою мать всю жизнь. Подумай о них. Хотя бы раз. Ты мать, а не мученица.

— Я буду стараться изо всех сил.

Я сомневаюсь, потому что наше прошлое прямо-таки кричит мне: «Не верь ей! Она лгунья!». Но потом вспоминаю Кая… и его сочувствие… и, черт…

— Можешь остаться здесь на месяц, пока ищешь работу и жилье. Будешь спать на диване, я не собираюсь уступать тебе кровать. Через четыре недели я хочу, чтобы ты убралась отсюда, даже если ничего не найдешь. Можешь заселиться в гостиницу или спать на улице. Мне наплевать. Мои дети будут в течение рабочей недели жить здесь и ходить в школу. На выходных их можешь забирать ты. Мы еще обсудим вопрос совместной опеки. Я попрошу своего юриста подготовить новое соглашение. Оплачивать его работу будешь ты. И постарайся быть частью их жизни каждый чертов день. Ты слышишь меня? По-настоящему? По утрам будешь будить и отвозить их в школу, а я — забирать. Станешь помогать им с домашней работой. Играть и разговаривать с ними. И несколько дней в неделю готовить ужин.

— А можно заказывать еду на вынос? Я не могу готовить.

С ней никогда не бывает просто. Я качаю головой.

— Мне наплевать. Ужин готовишь ты. Это твоя обязанность. Никто не станет осуждать твои способности к готовке.

Она кивает.

Такое ощущение, что я разговариваю с маленьким ребенком, а не взрослой женщиной.

— Ты справишься?

— Да, справлюсь.

— Ты хочешь этого? — иначе спрашиваю я.

Она снова кивает

Черт.

Не могу поверить, что согласился на это.

Надеюсь, она и правда справится.

Глава 50

Где это гребаное масло?

Миранда

Настоящее

Я стараюсь.

Правда стараюсь.

Но домашнее хозяйство — это так тяжело.

Готовить и печь должно быть просто. У меня IQ 155. Мне просто нужно прочитать рецепт и следовать инструкциям.

Судя по всему, с инструкциями у меня беда, так как все, что я готовила на этой неделе было несъедобным. Я практикуюсь пока Шеймуса с детьми нет дома, потому что не хочу, чтобы они знали о моих неудачах. В итоге я выбрасываю приготовленное в мусорный контейнер на улице и заказываю еду в ресторане.

Сегодня у меня очередная попытка. Бетти Крокер16 может поцеловать мою задницу, если думает, что я сдамся. Я собираюсь приготовить «обезьяний» хлеб, фотографию которого увидела на Pinterest. Да, да, знаю… Pinterest. Порно для домохозяек со всего мира. Мне стыдно признавать это. Наверное, пора сменить костюмы от «Гуччи» и туфли от «Джимми Чу» на штаны из «Таргета» и растянутые футболки. Но эти чертовы рецепты так аппетитно выглядят. Такое ощущение, что их фотографировал Энсел Адамс17. «Обезьяний» хлеб — это произведение искусства в форме для выпечки. У меня чуть не случился оргазм, когда я просто читала рецепт. Черт возьми, я становлюсь такой же, как среднестатистическая американка. Пора искать работу.

Я уже сходила в магазин и купила необходимые продукты для хлеба, форму для выпечки и фартук. Мне подумалось, что, вдруг, у меня ничего не получается из-за фартука? Может, для того, чтобы хорошо готовить, нужно выглядеть соответствующим образом. Фартук должен помочь. Все домохозяйки на Pinterest в фартуках.

Процесс готовки проходит нормально. У меня все получается. Наконец-то.

Пока я не выясняю, что в холодильнике нет масла.

Черт возьми.

Думай. Думай быстро. Что на твоем месте сделала бы Рэйчел Рэй18? Перестала бы печь хлеб? Нет!

Я выбегаю из квартиры, спускаюсь по лестнице и через пять секунд тарабаню в дверь соседей снизу и шепчу про себя: