Георг Борн - Султан и его гарем

И там Абдул-Азис, объятый слепым бешенством, разбил и сшиб саблей подсвечники и канделябры.

Евнухи бросились мимо султана, продолжавшего бешено махать саблей, и начали изо всех сил тушить пожар.

При виде этого непонятный гнев овладел султаном, и он бросился на евнухов, которые уже успели при помощи ковров и подушек потушить огонь.

Один из рабов увидел вовремя приближавшегося с обнаженной саблей султана и, поняв грозившую опасность, успел отскочить в сторону. Затем он с громким криком бросился в коридор, ища спасения в бегстве.

Но другой евнух не успел спастись, и сильный удар саблей по голове повалил его без чувств на пол.

Ударив несколько раз саблей несчастного, Абдул-Азис бросил его и в гневе начал преследовать убегавшего, махая в воздухе окровавленной саблей.

В одну минуту ужасная весть облетела весь гарем, и все бежало перед султаном.

Женщины убегали в самые отдаленные комнаты и запирались там.

Черные слуги и евнухи в паническом страхе собрались в отдаленной зале дворца, надеясь быть тут в безопасности, как вдруг среди них появился обезумевший султан.

Все бросились бежать, но ни один не осмелился вырвать оружие из рук бешеного.

Выход был слишком тесен, чтобы все могли враз убежать, и несколько раз сверкнула в воздухе сабля султана, каждый раз находя новую жертву.

Стены и пол залы окрасились кровью.

Наконец удалось запереть все выходы из покоев султана; долго еще были слышны крики бешеного, звон разбитых зеркал, шум ломаемой мебели, но мало-помалу все стихло.

Наступило утро, явились доктора и султанша Валиде, и только тогда решились войти в покои султана.

Он лежал без чувств на полу одной из зал, все еще держа в руке окровавленную саблю.

По приказанию докторов султан был перенесен в его спальню, и когда он, спустя несколько часов, очнулся, то был в полном сознании и не помнил ничего из событий прошедшей ночи, только жаловался на усталость и головную боль.

Каждую пятницу принцесса Рошана ездила в одну из мечетей Скутари, где на женской галерее у нее было особое место.

Однажды, когда она возвращалась из мечети, у подножия одного из минаретов ее остановил сгорбленный и, по-видимому, старый дервиш, который до самой головы был закутан своим ирамом (шерстяным покрывалом).

Думая, что он хочет попросить милостыню, принцесса бросила ему деньги.

– Позволь одно только слово, принцесса! – сказал вполголоса дервиш, когда Рошана проходила мимо него.

– Чего ты от меня хочешь? – спросила резко Рошана, недовольная навязчивостью дервиша.

– Передать тебе весть, принцесса, хочу я! Выслушай меня! Эта весть очень важна!

Принцесса не обратила внимания на эти слова и хотела уже пройти мимо старика.

– Подожди только одну минуту! – продолжал дервиш. – Сади-паша покинул тебя для дочери Альманзора. Ты ненавидишь их обоих, принцесса! И я также ненавижу их.

Рошана остановилась и взглянула пытливо на старика.

– Откуда знаешь ты про Сади-пашу и мою ненависть? – спросила она.

– Я знаю еще более, принцесса! Ты была предусмотрительна и приняла меры предосторожности! Дитя Реции в твоих руках, и ты можешь ужасно отомстить Сади!

– Кто ты? – спросила принцесса.

– Человек, который ненавидит Сади, ненавидит Мансура, ненавидит всех людей! – отвечал сгорбленный дервиш подавленным, шипящим голосом. – Теперь ты узнаешь меня, принцесса?

– Твой голос кажется мне знакомым.

– Я мог бы тебе служить и помогать!

– Прежде всего твое имя!

Дервиш выпрямился и снял с головы ирам. Вблизи стоял фонарь, колеблющийся свет падал на странную фигуру старика, которому, казалось, было известно все, что касалось тайн принцессы.

– Кто ты? – повторила с нетерпением Рошана.

Ей хотелось во что бы то ни стало раскрыть эту загадку. Дервиш повернулся к свету, и перед глазами принцессы явилось бледное, искривленное демонической улыбкой лицо Лаццаро.

– Это ты! – вскричала принцесса. – К чему это переодевание?

– Тише, принцесса! Я не могу иначе показываться, – отвечал Лаццаро, снова закрывая лицо ирамом. – Никто еще не знает, что я избежал смерти в пирамиде. Мансур-эфенди не должен этого знать, он думает, что я гнию теперь в подземном проходе.

– Ты сделался слугой Мансура, не так ли?

– К моему несчастью, да! После того как ты по наущению Сади отослала меня, принцесса! Несколько месяцев тому назад мы поехали в Египет и далее в пустыню Эль-Тей. Мансур-эфенди хотел отыскать сокровища старых калифов и овладеть ими. Мы искали их в одной пирамиде и при этом едва не поплатились жизнью! Но Аллах не хотел нашей смерти, и мы снова увидели свет!

– Если бы Мансур и ты вместе…

– И гадалка Кадиджа была тоже с нами, но она не вернулась живой, – прервал грек.

– Если бы вы там все погибли, человечество могло бы вздохнуть свободно! – сказала Рошана.

– О! Тебе нравится шутить, принцесса! Мансур-эфенди и Лаццаро счастливо вышли из пирамиды, но сокровища не были найдены. В ту же ночь Мансур снова пошел один в пирамиду, и я последовал за ним, чтобы достать что-нибудь и на мою долю. Мы встретились в подземелье, и Мансур сначала попробовал на мне свой револьвер, а потом обработал кинжалом, как бешеную собаку! Только чуду обязан я был, что во мне сохранилась еще искра жизни. Когда я очнулся, Мансура и оставшихся в живых дервишей уже не было, я был один среди песчаной пустыни. Тогда я напряг последние силы и, выбравшись из подземелья, пополз к караванному пути, который, как я знал, проходил недалеко от пирамиды. Там нашли меня купцы из Суэца. Ты думаешь, они помогли мне, принцесса? Нет! Они бросили мне только кусок черствого хлеба и порченых плодов и пошли далее. Но потом мне встретились два бедуина, два степных разбойника., и они помогли мне в благодарность за то, что я сообщил им о близости каравана, который они давно уже искали. Они дали мне пить, отвезли меня к цистерне, где я мог обмыть мои раны, одним словом, они спасли мне жизнь! И это были разбойники, принцесса!

– Ненависть овладела тобой, грек! – сказала Рошана.

– Да, ты права, принцесса! Я ненавижу твоего Сади-пашу, ненавижу мудрого Баба-Мансура, ненавижу всех людей! Если бы не эта ненависть, я до сих пор еще не оправился бы от моих ран, она возвратила мне силы! Возьми меня к себе, принцесса! Я думаю, тебе нужен теперь такой слуга, как я! Возьми меня в твой дворец! Моя ненависть может оказать тебе не одну услугу. Такой, как я, едва избегнувший смерти, кому, как мне, нечего терять или выигрывать, только годен к чему-нибудь!

Сначала принцесса слушала с удивлением слова Лаццаро, но потом решилась еще раз воспользоваться для своих целей услугами грека. Мысль, что Сади и Реция соединились снова, что она покинута и забыта, – эта мысль не давала ей покоя и усиливала ее ненависть. Теперь ей представлялся удобный случай отомстить за себя. Лаццаро понял, что принцесса готова исполнить его просьбу.

– Я знаю все, – сказал он, – я исполню все твои желания, принцесса, прежде чем ты их выскажешь! Не пройдет и недели, как Сади будет разлучен с Рецией. Не далее как через семь дней Реции не будет более в его гареме! Они не должны торжествовать, смеяться над тобой! Они не должны наслаждаться счастьем ни одной минуты! Я отвечаю за это! Я отомщу за себя и за тебя! Если ты этого хочешь, то возьми меня к себе, принцесса!

– Возьми этот кошелек, – сказала принцесса. Лаццаро ловко поймал его на лету. – Чтобы оказать мне услугу, тебе не надо делаться моим слугой! Покажи, что ты можешь сделать, и тогда мы поговорим.

– Хорошо! Благодарю за деньги, повелительница. Значит, договор заключен!

Рошана оставила грека и пошла к своей карете, ожидавшей ее невдалеке.

Лаццаро проводил ее глазами, и, когда экипаж скрылся из виду, он снова закутался в свой ирам и пошел от мечети, сгорбившись и едва передвигая ноги.

Он направился к Беглербегу и после двухчасовой ходьбы достиг наконец дворца.

Часовые, стоявшие у ворот, не хотели его впускать во двор: нищенствующие дервиши тысячами бродили по Константинополю и пользовались дурной славой.

Но наконец греку удалось найти более сговорчивого часового, согласившегося пропустить его.

Войдя во двор, Лаццаро отошел в сторону и, скрывшись под тенью одной из стен, казалось, чего-то ждал.

Вдруг он оставил свой пост и направился поспешно на другую сторону широкого двора – там показался Фазиль, слуга принца Юсуфа.

– Фазиль! – крикнул Лаццаро, сдерживая голос.

Фазиль остановился и с изумлением оглянулся вокруг.

– Сюда, Фазиль! – повторил грек.

Тут только тот заметил старого дервиша.

– Кто ты? – спросил он с недовольным видом. – Как ты сюда попал?

– Подойди ко мне на одно слово, Фазиль. Ты сейчас все узнаешь.

Голос дервиша показался Фазилю знакомым, и он решился подойти к нему.

Тогда Лаццаро снял с головы ирам.

– Подойди же сюда! Подойди! – повторил он настойчиво.

– Как, это ты? Ты еще жив! – вскричал Фазиль, узнавая грека. – Ты, значит, вернулся?

– Ты слышал, что я не вернулся вместе с прочими, не так ли? Но Лаццаро еще жив! Добрый вечер, Фазиль! Да, это я опять!

– Это очень меня радует, – сказал слуга принца с видимым удовольствием. – Но к чему ты нарядился нищим дервишем?

– Об этом поговорим в другой раз. Сегодня у нас есть более важные дела! Есть у тебя свободное время, Фазиль?

– Только не сейчас. Я послан, чтобы принести льду. И кроме того, я хочу во что бы то ни стало слышать, что они там говорят, – отвечал Фазиль, указывая на ту часть дворца, где находились комнаты принца.

– Что же там такое? – тихо спросил грек.

– После! Гассан-бей у принца! Я скоро вернусь, жди меня здесь!

– Хорошо! Смотри же слушай внимательно, Фазиль, не пропускай ни одного слова, я заплачу тебе, быть может, за них, – пообещал Лаццаро и снова отошел под тень стены.

– Принц должен помочь моим планам относительно Реции и Сади, – прошептал, оставшись один, Лаццаро. – И если не он, так его слуги. Искусно составленное письмо к прекрасной Реции, потерянное на полу во дворце великого визиря, – это будет первый шаг! Фазиль поможет мне сделать остальное! Гассан-бей у принца? Они говорят, верно, о чем-нибудь важном! Ты и это узнаешь, Лаццаро! Мне кажется, ты как раз вовремя вернулся в Константинополь.

Спустя некоторое время во дворе снова показался Фазиль и, осторожно оглядываясь вокруг, протянул греку бутылку.

– Выпей-ка, это недурно! – сказал он тихо.

– Токайское! – заметил грек, попробовав вино. – Кто его тут пьет?

– Все! – засмеялся Фазиль. – Начиная с принца и кончая поваренком. Знаешь ты, что все это великолепие скоро кончится? – прибавил он, еще более понизив голос.

– Я знаю только, что начинаются беспорядки.

– Дело плохо! Надо приискивать новое место, так как на принца через несколько дней нельзя уже будет рассчитывать.

– Что там они говорили? – спросил Лаццаро.

– Гассан-бей был у принца. Когда они одни, они разговаривают, как родные братья.

– Ты все слышал?

Фазиль утвердительно кивнул головой.

– Гассан-бей говорил принцу, что готовится заговор, заговор министров для свержения султана! Это будет также и падение самого принца.

– Заговор министров? И Сади-паша в числе их?

– Нет, он тоже погибнет, если заговор удастся, – отвечал Фазиль.

«О! Это совсем другое дело! – подумал Лаццаро. – Тут нам нечего больше делать!»

– Гассан-бей, как видно, хотел, – продолжал Фазиль, – уговорить Сади-пашу принять меры против заговора, но тот не согласился и вообще не поверил его словам. Так что теперь Гассан-бей хочет взяться за это один.

– Чего же он хочет?

– Уничтожить заговор и отвратить опасность. Он сказал принцу, что ночь последнего дня мая месяца назначена заговорщиками для исполнения их плана. Поэтому он хочет опередить их в предшествующую ночь и арестовать всех.

– Гассан-бей?! Министров!

– Да, в ночь с тридцатого на тридцать первое мая.

– Какое у нас сегодня?

– Двадцать восьмое, – отвечал Фазиль. – Ждать придется недолго.

– Ты уверен, что Сади не участвует в этом заговоре?

– Я уже сказал тебе, что Сади-паша должен был арестовать министров, но он не захотел этого сделать!

– Тогда нам ничего больше не остается делать, как помогать заговорщикам. Гассан-бей тогда тоже падет.

– Он это хорошо сам знает. Поэтому-то он и хочет опередить заговорщиков, принц тоже будет ему помогать.

– Этого не должно случиться, Фазиль!

– Почему же? Если этого не случится, я потеряю мое место, Лаццаро.

– Его тебе ни в каком случае не удержать, поверь мне! Гассан-бей ничего не сможет сделать!

– Он мужествен и умен, говорю тебе!

– Ну, даже если ему и удастся на минуту отвратить опасность, то все-таки ему никогда не уничтожить ее совсем. Что ты хочешь: оставить это место и заработать завтра большую сумму денег или остаться здесь на несколько дней и потом не иметь ничего?