Георг Борн - Султан и его гарем

– Большую сумму?

– Не меньше твоего годового жалованья.

– Это стоит послушать!

– Ты можешь завтра очень легко заработать эти деньги, Фазиль, – сказал вполголоса Лаццаро.

– Гм!.. Почему же ты сам не хочешь их заработать? – спросил недоверчиво Фазиль.

– Я не могу заработать их сам, – отвечал грек. – Во-первых, тебе, как слуге принца, скорее поверят, чем мне, во-вторых, я не могу теперь еще показываться. Одним словом, я не могу заработать сам этих денег и поэтому хочу передать это дело тебе, так как ты мой друг!

– Хорошо, я согласен: ты прав, тут я ничего не потеряю!

– Ну так иди завтра, но чтобы этого никто не заметил, к одному из заговорщиков – ты знаешь их имена?

– Да, Гассан-бей называл их: Гуссейн-паша, Мидхат-паша…

– Довольно! Ступай завтра к Мидхату-паше и скажи ему, что заговор открыт и Сади-паша приготовился арестовать всех их накануне назначенного ими дня.

– Не Сади-паша, – заметил Фазиль.

– Это все равно! Скажи, что Сади-паша!

– Хорошо, пускай он!

– Тогда Мидхат не станет торговаться о вознаграждении. Завтра будет двадцать девятое мая, и у него будет еще время предупредить своих товарищей о грозящей им опасности. Они успеют еще исполнить свой замысел.

– Да, это правда!

– Когда же ты пойдешь?

– Завтра вечером.

– Не слишком поздно только!

– В девять часов.

– Ты в этом не раскаешься! Я приду узнать, как все произошло. Спокойной ночи, Фазиль.

И старые приятели расстались.

Когда на другой день Мидхат-паша возвращался в свой дом, у самого входа его остановил нищенствующий дервиш, который опять был не кто иной, как Лаццаро.

– Великий паша! – сказал он глухим голосом.

– Ступай во двор моего дома, – сказал ему Мидхат, – там тебя накормят и дадут денег.

– Я знаю, что ты великодушен и щедр, великий паша! Выслушай мои слова! Берегись Сади-паши!

Мидхат невольно остановился и взглянул с изумлением на нищего дервиша.

– Берегись твоего врага, Сади-паши! – продолжал тот. – Высокое место предстоит тебе! Займи его! В эту ночь все зависит от тебя! Воспользуйся ею и берегись Сади-паши.

С этими словами Лаццаро низко поклонился Мидхату-паше и отошел прочь.

Слова старого нищего еще более усилили волнение, все более и более овладевавшее Мидхатом по мере того, как приближался день развязки.

Эта развязка была ужасна! Дело шло о свержении султана и о возведении на трон другого. Удайся этот переворот, и те, которые его задумали, стали бы самыми сильными и могущественными людьми государства. В случае же неудачи им не избежать позорной смерти.

Мидхат хотел быть сильнейшим и первым. Он не доверял остальным участникам заговора. Он более всего боялся, что их сила и влияние будут первенствующими и он будет ими, как прежде Сади-пашой, отодвинут на второй план.

Но если бы ему удалось стать во главе их и захватить в свои руки все нити заговора, тогда нечего было бы их опасаться и, в случае успеха, легко было бы устранить их.

В то время, когда Мидхат, объятый этими мрачными думами, ходил взад и вперед по своему кабинету, вошел слуга и доложил ему, что один из слуг принца Юсуфа хочет его видеть.

Это известие изумило Мидхата. Как? К нему явился посланный от принца?

Он тотчас же велел впустить слугу, и на пороге кабинета появился, униженно кланяясь, Фазиль.

– Выслушай меня, великий паша! – сказал он умоляющим голосом, падая на колени перед пашой.

– Кто ты? – спросил Мидхат с удивлением. – Мне сказали, что меня хочет видеть слуга его высочества принца Юсуфа.

– Это я, великий паша! Но лучше, если никто этого не узнает, так как я пришел не от имени принца! Я пришел, чтобы сообщить тебе об опасности, грозящей тебе и прочим министрам!

– Значит, ты изменник? – сказал Мидхат ледяным тоном.

– Ты можешь велеть кавасам взять меня, если хочешь, но я думаю, что ты наградишь меня! Заговор выдан!

– Выдан – кем? – вскричал Мидхат, пораженный ужасом.

– Сади-паша знает, что ты и прочие заговорщики назначили последнее число мая днем исполнения ваших планов! Он хочет накануне ночью арестовать всех вас в ваших домах!

– Сади-паша… – прошептал Мидхат, к которому уже вернулось его спокойствие. – И он назначил ночь с тридцатого на тридцать первое мая?

– Чтобы опередить вас!

– Это ночь с завтра на послезавтра! – продолжал вполголоса Мидхат. – Нам, значит, остается еще сегодняшняя ночь!

– Я пришел, чтобы предостеречь тебя и твоих друзей! – сказал Фазиль.

Мидхат подошел к своему письменному столу и, вынув из ящика кошелек с деньгами, протянул его Фазилю.

– Ты вовремя пришел предостеречь меня, бери свои деньги и беги, так как ты рискуешь теперь своей головой, – сказал он, указывая на дверь.

Фазиль поспешил взять кошелек и с низкими поклонами исчез из комнаты.

Мидхат-паша дернул за зеленый шелковый шнурок колокольчика.

Вошел слуга.

– Заложить карету! – приказал Мидхат.

В тот же день, когда происходили описанные в предыдущей главе события, Сади-паша отправился в Беглербег с намерением просить аудиенции у султана.

Сади очень удивлялся, что в последние дни его ни разу не звали во дворец для совещаний, хотя положение дел на театре войны и в самой столице становилось все более и более угрожающим.

Абдул Керим-паша, генералиссимус турецких войск, настойчиво требовал людей, пушек, провианта, особенно же денег.

Султан очень неблагосклонно принял своего бывшего любимца.

В ответ на сообщение Сади о требованиях генералов он сказал сурово, что, конечно, все должно быть им послало, чего они требуют.

– Это, к сожалению, невозможно, ваше величество. В государственном казначействе нет ни одного пиастра.

– Тогда надо достать денег! На что же у меня министры? – вскричал Абдул-Азис.

– Вашему величеству известно, – отвечал решительно Сади, – что в настоящий момент невозможно достать денег. Но ваше величество может одним решением предотвратить опасность смуты.

– Что же это за решение?

– В подвалах этого дворца хранятся огромные суммы, принадлежащие лично вашему величеству, пожертвуйте половину их для стесненной страны, и вся опасность поражения исчезнет. Такой великодушный поступок будет…

– Довольно, Сади-паша! – прервал в гневе султан. – Молчи, если у тебя нет лучшего совета.

– Другого средства наполнить пустую кассу не существует, и я считал своей священной обязанностью в это опасное время поставить ваше величество в известность.

– Ни одного пиастра! – вскричал султан. – Что значит этот совет? Уж не думаете ли вы, господа министры, что вы можете распоряжаться моими частными средствами?

– Я этого никогда не думал! Ваше величество не поняли моего предложения. Я предлагал только средство быстро удовлетворить все государственные нужды.

– Ищи лучших средств! – вскричал Абдул-Азис и в сильном волнении прекратил аудиенцию.

Султан был так взволнован, что долго после ухода великого визиря ходил взад и вперед по своему кабинету, наконец, позвав секретаря, велел приготовить приказ об отставке Сади-паши.

Спустя немного времени после того, как Сади вернулся домой, к нему явился посланный султаном офицер с указом об отставке.

В указе было сказано, что Сади-паша отстраняется от должности великого визиря, так как задуманные им нововведения и перемены противны желаниям султана и народа.

Сади еще стоял в задумчивости, держа в руках это доказательство постыдной неблагодарности и несправедливости, когда к нему подошла Реция и, положив ему на плечо руку, с любовью взглянула ему в лицо.

Сади бросил бумагу и прижал Рецию к своему сердцу.

– Гассан был прав, когда говорил, что не поздравляет меня с новым повышением! – сказал он. – Великий визирь Сади-паша получил уже отставку!

– Наконец-то ты принадлежишь безраздельно мне! – вскричала обрадованная Реция. – До сих пор я владела тобой только наполовину! Я благословляю эту бумагу, хотя она тебя и огорчила, – она возвращает мне тебя!

– Только это и утешает меня, – сказал Сади.

– Я знаю и понимаю твои чувства, – продолжала Реция. – Тебя оскорбляет, что твои благородные намерения не поняты другими. Теперь ты свободен. Удались от неблагодарных с сознанием, что ты честно исполнил свой долг и заботился только о благе страны! Там, на берегу Босфора, мы купим маленький домик и будем жить без горя и забот! Мы будем искать и найдем нашего ребенка, и тогда счастье снова улыбнется нам на земле.

– Это прекрасные мечты, Реция! – сказал Сади с грустной улыбкой. – Я хотел бы, чтобы они сбылись! Но теперь оставь меня на некоторое время одного. Я должен еще привести в порядок дела. Скоро уже ничто не будет разлучать нас.

Реция ушла в свои комнаты, а Сади снова принялся за работу. Курьеры, адъютанты, кавасы то и дело посылались с бумагами и депешами: великий визирь был так поглощен работой, что не заметил, как наступил вечер.

Вдруг ему послышалось, что кто-то робко и осторожно постучал в дверь.

Сначала Сади показалось что он ошибся, так как никто не мог проникнуть в его кабинет, не будучи замечен слугами.

Но стук повторился. Сади хотел было уже позвонить, чтобы позвать слуг, но в эту минуту стук раздался в третий раз. Какое-то странное чувство овладело Сади, и вместо того чтобы позвать слуг, он сам встал и подошел к двери, у которой слышался стук.

Дверь вела в библиотеку, где также стояли шкафы с бумагами. Чиновники все уже давно разошлись с наступлением вечера, и в библиотеке не могло быть никого.

Сади отворил дверь и взглянул в темную комнату.

– Сади-паша! – послышался глухой, замогильный голос.

В ту же минуту Сади заметил в глубине библиотеки Золотую Маску.

– Зачем ты зовешь меня?.. – спросил он.

Его, казалось, нисколько не удивило появление Золотой Маски. Он не спросил, как она могла попасть к нему, не позвал своих слуг.

Сади, как и многие, думал, что все возможно для таинственной Маски.

– Бери Рецию, твою жену, и беги! – продолжала Золотая Маска. – Тебе грозит опасность!

– Я должен бежать? Теперь?

– В этот же час, Сади-паша! Завтра будет уже поздно!

– Это было бы трусостью и дало бы повод к подозрению, что я злоупотреблял доверенной мне властью! – ответил Сади. – Благодарю за твое предостережение, таинственный человек, но я не могу последовать твоему совету. Это бегство дало бы оружие в руки моих врагов.

– Ангел-губитель султана близок к своей цели!

– Кому даешь ты это ужасное имя?

– Тому, кто называл себя главой ислама, Мансуру-эфенди, – отвечала Золотая Маска. – Берегись его и тех, кто помогает его планам! Еще есть время! Еще ты можешь спастись и спасти Рецию!

С этими словами таинственная Маска исчезла во мраке, прежде чем Сади успел опомниться от изумления.

В задумчивости вернулся Сади в свой кабинет. «Не должен ли он последовать совету Маски? – думал он. – Но вместе с тем это бегство послужило бы к его обвинению. Только преступник бежит перед судом! Да и к чему бежать? Разве он не исполнял честно свой долг? Ему нечего опасаться самого строгого судьи! Нет! Надо твердо и мужественно встретить опасность! Но султан? Ведь Золотая Маска сказала, что ангел-губитель султана близок к своей цели? Что значат эти слова? Может быть, Абдул-Азису грозит опасность, которую еще есть время отвратить? Тогда моя обязанность предупредить его».

Сади хотел уже приказать заложить экипаж и ехать тотчас же, не теряя ни минуты, в Беглербег, как вдруг в кабинет вбежали несколько слуг с бледными, испуганными лицами и бросились на колени перед великим визирем, дрожа от страха.

– Что случилось? Что вас так испугало? – спросил Сади.

Но все объяснилось прежде, чем испуганные слуги успели выговорить слово. Дверь отворилась, и на пороге показался комендант Константинополя Редиф-паша в сопровождении нескольких высших офицеров.

– Что это значит? – спросил его Сади с тем замечательным спокойствием и хладнокровием, которые составляли отличительную черту его характера.

– Я должен арестовать тебя, Сади-паша! – отвечал Редиф.

– Кто приказал тебе это?

– Министры!

– Великий визирь выше министров! И в этот час я еще великий визирь! – сказал повелительно Сади. – Где письменный приказ, я хочу видеть его!

Редиф-паша вынул сложенную бумагу и подал ее Сади-паше.

– Мидхат, Гуссейн, Мехмед-Рушди, Халиль. А! И ты, Рашид! Ахмед Кайзерли… – читал Сади. – Тут недостает главной особы! – сказал он, обращаясь к Редифу-паше. – Здесь нет подписи Мансура-эфенди! Неужели эти люди в самом деле думают, что я покорюсь их безумному решению, комендант? – спросил Сади.

– Я должен напомнить тебе, Сади-паша, – отвечал Редиф, – что твой дворец занят войсками, и если ты не последуешь за мной добровольно в башню Сераскириата, то я принужден буду прибегнуть к силе!