– Это ты, Реция? – спросила она.

В это время проснулся и старик.

– Да, я опять пришла к вам, ожидать моего Сади.

– Не говорила ли я тебе, что ты ничего не узнаешь? Предоставь мне, я уж отыщу благородного Сади-пашу, – говорила старуха, очень довольная тем, что мать и сын снова очутились в ее руках: она во что бы то ни стало хотела сделать их золотым дном для себя.

Реция рассказала о случившемся с нею.

– Здесь, у нас, ты в безопасности! – говорила Макусса. – Ложись спать. Счастье еще, что ты была так отважна! Ох, эта молодежь, никогда ничего и слышать не хочет!

– Вот она и опять права, – заметил полусонный Гафиз.

Реция легла на свою постель в соседней комнате и скоро заснула вместе с сыном.

В тот вечер, когда должно было состояться празднество у принцессы, старая Макусса, снова облекшись в свой парадный наряд, отправилась ко дворцу, перед которым уже собралась большая толпа любопытных.

Экипажи с гостями въезжали во двор, и Макуссе невозможно было поговорить там с Сади-пашой. Когда он отправился во дворец и большинство гостей собралось уже там, старая сапожница смело вошла во двор и оттуда поднялась на галерею. Здесь она, разумеется, встретила дворцовый караул, который бросился прогонять ее.

Макусса хотела объяснить, что ей нужно видеть одного из гостей, но бешеные крики их ошеломили ее. Она насилу смогла опомниться и объяснить им, что она пришла увидеть Сади-пашу.

Те отвечали, что это невозможно. Сади-паша наверху в залах принцессы, на которой он скоро женится, и никто не смеет беспокоить его.

Услышав это, старая Макусса обезумела от испуга.

– Что? – закричала она. – Что вы там такое говорите? Я спрашиваю о Сади-паше!

– Мы о нем и говорим.

– Вы сказали, будто он женится на принцессе?

Невольники подтвердили это и сообщили старухе адрес Сади, но при этом заметили, что это только его временная квартира, так как для него уже строится новый конак.

Макусса стояла как громом пораженная, если б слуги довольно бесцеремонно не прогнали ее с галереи, а затем и со двора, она все еще стояла бы неподвижно на том самом месте.

О, это была ужасная весть, одним ударом разбившая все ее надежды на богатую награду! Его удостаивала своей любви принцесса! Теперь, разумеется, он уже более не спросит о той, которую он некогда любил и которая теперь с тоскою ожидает его. Он должен быть супругом принцессы! Несметно богатая и могущественная принцесса Рошана хотела за него выйти замуж.

Старуха все еще продолжала бы расспрашивать у всех и у каждого, но, прежде чем она собралась с мыслями, ее выдворили на улицу.

Перед дворцом стояло много любопытных, ожидавших султана и султаншу Валиде.

Макусса обратилась с вопросом к нескольким разговаривающим между собою женщинам:

– Разве вы не знаете, что будет помолвка принцессы?

– Без сомнения, – отвечали те. – Молодой, прекрасный Сади-паша обворожил ее! Это очень красивый офицер! Он привез Кровавую Невесту, он любимец двора! – И много еще чего рассказывали они.

– Как же мне этого не знать? – заметила одна из женщин с чувством собственного достоинства. – Сестра моя – судомойка здесь, во дворце, и знает все! Славная парочка будет принцесса и прекрасный Сади-паша; втайне они уже помолвлены; сегодня же будут открыто праздновать их помолвку!

Этого было достаточно для старухи. Она поспешно отправилась домой. В одну минуту рушились все ее надежды! Чего еще могла она ждать от паши, который женится на принцессе? Какое теперь ему дело до Реции?

В невыразимом волнении вернулась она поздно ночью в свою хижину, где ее с нетерпением ждали Гафиз и Реция.

На пороге она споткнулась: бешенство и досада не давали ей ничего видеть.

– Вот тебе и раз! – вскричала она. – Все кончено! Все погибло! Твой Сади-паша!..

– Что же такое случилось? – в смертельном страхе спросила Реция.

– Вот что случилось! В эту ночь твой Сади празднует свою помолвку с принцессой!

– С принцессой? Так это правда? – беззвучным голосом произнесла Реция.

– Какое ему теперь дело до тебя? – продолжала старая Макусса. – Он более и не думает о тебе. Вы с сыном теперь вольные пташки.

Реция, рыдая, закрыла лицо руками.

– Кто же сказал тебе это? – спросил Гафиз, которому скорбь Реции глубоко проникала в сердце.

– Кто мне сказал? Люди, знающие это! – злобно вскричала старая Макусса. – Ты, может быть, думаешь, что я сама выдумала все это?

– Сохрани Боже! – успокаивал Гафиз свою расходившуюся супругу. – Я только спрашиваю, кто тебе это сказал?

– Дворцовый караул. Но, не довольствуясь этим, я еще спросила у людей, стоявших перед дворцом. Там была одна женщина, сестра которой во дворце кое-что значит. Как же ей было не знать этого. И она подтвердила мне то же самое. Они давно уже помолвлены, потому-то он и не заботился о Реции и ребенке. Он давно домогается брака с принцессой, и та, должно быть, до безумия любит красивого молодого офицера.

Гафиз молчал.

Бедная Реция вернулась в соседнюю комнату к своему мальчику, там она легла на жесткую соломенную постель и заплакала в отчаянии. У нее никого теперь не было: одинокая, покинутая, она погибла, и никакой надежды на счастье не было больше в ее сердце.

Ее единственное сокровище, наследник Сади, любившего другую, был сын. Не ведая ни горя, ни страданий, он безмятежно спал возле плачущей матери.

Всю ночь Реция не могла сомкнуть глаз. Настало утро, а она все еще не спала, все еще струились слезы по ее бледным, исхудалым щекам.

Но вот одна мысль внезапно овладела ею: она быстро вскочила с места, ей хотелось самой убедиться во всем. Она хотела сама услышать то, чему все еще не верила и чего не могла себе даже представить. Она сейчас же решилась идти к Сади и спросить его, правда ли, что он хотел покинуть и отвергнуть ее? Проворно оделась она, закутала ребенка и вместе с ним оставила хижину старого Гафиза. Она отправилась в город. Старая Макусса сказала ей, где жил Сади-паша.

Солнце высоко поднялось на небе, когда она дошла до ворот Скутари. Когда же она с тревожно бьющимся сердцем вошла в квартиру Сади, был уже полдень, так далек был путь. Она задыхалась от волнения: одна минута должна была решить все.

Навстречу ей вышел слуга.

Дрожащим голосом в бессвязных словах спросила она о Сади-паше.

– Его сиятельства благородного Сади-паши нет дома, – отвечал слуга.

– Мне надо его видеть, – просила Реция.

– Благородный Сади-паша отправился во дворец светлейшей принцессы, и неизвестно, когда его сиятельство вернется оттуда.

– Во дворец принцессы Рошаны? – спросила Реция, едва владея собой.

– Ну да, мой господин женится на принцессе, – подтвердил слуга.

Реция должна была собрать все свои силы, чтобы не выдать своей слабости перед слугами и от потрясения не лишиться чувств, чтобы громко не вскрикнуть от скорби и отчаяния: она чувствовала, что все погибло.

Слуга не заботился о бедной матери и покоящемся на руках ее ребенке и удалился, оставив ее одну.

Сердце ее разрывалось на части, она задыхалась, ей казалось, будто пол колеблется у нее под ногами.

– Возможно ли это? – спрашивала она себя, выходя, шатаясь от горя, из его квартиры. – Неужели это правда? Неужели Сади забыл свои клятвы?

Но она все еще сомневалась в возможности его измены! И снова разрывалось ее сердце от скорби, лишь только вспоминала она слова старой Макуссы и слуги.

Ее тоска, любовь и верность – неужели все было напрасно? А ее дитя, которое так безмятежно лежало теперь у нее на груди, залог их любви, неужели и оно должно быть покинуто, должно погибнуть?

Погруженная в свои грустные мысли, Реция незаметно подошла к хижине старого Гафиза. Был теплый день, он сидел за работой у открытой двери. Там стояла и старая Макусса и, вероятно, ждала ее.

Реция сама не знала, как добралась до их хижины, не знала, что с нею будет: она была в отчаянии.

Гафиз не спрашивал ничего, он только взглянул на Рецию – и угадал все. Другое дело Макусса.

– Что, убедилась ты теперь? – спросила она вошедшую Рецию. – Иначе и быть не могло, он бросил тебя! Как быть теперь?

– Да, как теперь быть? – механически повторила за нею Реция и забилась с ребенком в угол, бесцельно глядя на окружающее.

На другой же день жадная Макусса дала ей понять, что она ей в тягость, ведь она более уже не могла рассчитывать на награду. Гафиз, напротив, старался своим ласковым обращением с Рецией загладить грубые выходки своей жены и ночью упрекал за это старуху.

– Что нам с нею делать? – злобно возражала ему Макусса. – Чем нам кормить ее, когда мы сами едва можем достать себе кусок хлеба?

– По крайней мере, не будь так груба с нею.

– Груба или нет, все же мы не можем держать ее у себя!

– Завтра работа будет готова, ты отнесешь ее в город, вот у нас и будут деньги!

– Она ведь красивая женщина и всегда может найти себе другого, чего же она, глупая, так горюет о паше, который вовсе и не думает о ней! – сказала Макусса.

Реция не спала и из соседней комнаты слышала каждое слово, она была в тягость старикам, они хотели избавиться от нее и ее ребенка.

Что было ей делать? Куда деваться с мальчиком, который так безмятежно спал теперь у нее на руках?

На следующее утро старая Макусса отправилась в город продать работу мужа и с вырученными за нее пиастрами вернулась к вечеру в свою хижину.

Должно быть, она выведала что-то новенькое: это видно было по ее многозначительному виду.

Поговорив с мужем о работе, она обратилась к Реции, которая, удрученная, молча сидела в отдалении.

– У меня есть кое-что и для тебя, – сказала она. – Долго ли будешь ты тут плакать и сокрушаться? Красота проходит, нет ничего хуже тайной скорби; она сушит человека, вызывает седину в волосах, морщины на лице и преждевременно старит его. Какая польза тебе плакать и сокрушаться? Ведь изменить ничего нельзя. Ты должна на что-нибудь решиться. Разве ты не молода и не прекрасна? Зачем же тебе приходить в: отчаяние? Тебя ожидает лучшая жизнь, ты можешь быть так счастлива, как никто.

Реция унылым взглядом посмотрела на старую Макуссу.

– Счастлива? – спросила она взволнованным голосом.

– Ты хороша и молода, – продолжала старуха, – ты всегда можешь составить свое счастье! Сегодня я случайно встретила старого торговца Бруссу из Стамбула и пожаловалась ему на твое беспомощное положение! «Гм, – заметил он, – если, как ты говоришь, она молода и хороша, я, может быть, найду ей хорошее местечко! Пришли ее ко мне, я посмотрю сам, что с нею делать. Богатый Формоза из Перы хочет купить себе жену! Быть может, она ему и понравится, и тогда она может быть уверена в своем счастье!»

– Богатый Формоза? – спросил Гафиз. – Это хороший пожилой господин!

– Вот видишь ли! Я обещала Бруссе, что ты завтра придешь к нему!

– Чтобы он меня продал? Чтобы я стала женой человека, которого я никогда еще не видела, человека нелюбимого? – вскричала Реция. – Не требуй от меня этого!

– Как, ты отказываешься от подобного счастья? – возмутилась Макусса. – Вот как! Чего ж тебе еще надо? Чего ты намерена ждать? Не возвращения ли Сади-паши? Не его ли свадьбы с принцессой?

– Ты должна спокойнее говорить с ней, – заметил Гафиз. – Она принимает все это близко к сердцу.

– Она должна слушаться советов старых, опытных людей! Ребенка я возьму у тебя, пусть он воспитывается здесь. Ты будешь каждый месяц платить мне за его содержание, – говорила Макусса. – Никто не должен знать, что ты была женой Сади. Завтра я отвезу тебя к Бруссе. Если тот тебя только увидит, ты будешь иметь хорошее место в богатом доме, это верно!

– Сжалься надо мною и не принуждай меня к этому! Я не могу быть женою другого, я лучше готова умереть!

– Говорю тебе, что ты дура! – вскричала старая Макусса. – Не думаешь ли ты вечно оставаться здесь? Поупрямься-ка еще у меня! Отчего ты не хочешь идти к другому?

– Не спрашивай меня! Я не могу этого сделать! Я принадлежу Сади, хотя он меня забыл и покинул!

– А я говорю тебе, что завтра ты пойдешь со мною к Бруссе! – в бешенстве вскричала старуха. – Не безумная ли она? Любит человека, который и знать ее не хочет, а еще отказывается от такого прекрасного случая составить свое счастье. Старый Формоза ищет жену в свой гарем, так как у него умерла его любимая жена! Очень мне надо спрашивать, хочешь ли ты или нет! Ты должна слушаться опытных старых людей: они лучше знают, что хорошо и что дурно, и позаботятся о том, чтобы ты не погибла. Любовь к паше! Какое дело ему до твоей любви и верности!

Реция ничего не отвечала, она сделала вид, как будто покорилась, по крайней мере, так объясняла себе старуха ее молчание. Бедняжка неподвижно сидела, бесцельно глядя перед собой. Она слышала каждое слово старухи, которая через торговца невольниками Бруссу хотела продать ее старому богатому турку и, конечно, получить за это свою долю барыша. Она видела, что теперь все погибло!