Мэри Марлоу - Сумасшедшая любовь

Он тоже потянулся, обнажив прекрасный торс.

– Так чем ты хочешь заняться сейчас?

Я встала и открыла холодильник.

– Надень что-нибудь. Я собираюсь приготовить ужин.

– Ты готовишь?

Я посмотрела на него поверх открытой двери холодильника.

– А ты – нет?

Он поднял руки, сдаваясь:

– Я ем.

Зайон недавно сходил в магазин и забил холодильник красным, желтым и зеленым перцем, луком и говяжьей вырезкой. Я взяла пару перцев и положила их на столешницу, потом отправилась за другими продуктами.

Я бросила взгляд на Мику, и выражение его лица удивило меня. У него был вид, как у паникующего диабетика перед тарелкой конфет.

– В чем дело? У тебя аллергия на перец?

Он откашлялся:

– Нет, просто… Ты же не вегетарианка?

– Ты серьезно? А это могло бы стать проблемой? – Я закрыла холодильник и положила руку на бедро, ожидая, пока он скажет, что я должна есть мясо.

– Нет, я о том, что… – Он стрелял глазами туда-сюда, как будто подбирая слова, которые прятались от него на кухонных полочках, затем глубоко вдохнул и резко выдохнул. – Я могу жить без алкоголя. И наверное, могу жить без сигарет. – Тут его лицо вдруг приняло выражение, как у записного трагика, ломающего комедию. – Но мясо? – Он протер глаза. – Мясо!

Я отрыла холодильник, выхватила упаковку с вырезкой и бросила на стол.

– Мы будем есть фахитос.

– О, слава богу.

– Мика… – Я уселась за стол. – Почему ты думаешь, что тебе придется отказаться от алкоголя? И от сигарет? Конечно, тебе и правда надо бросать курить. Но не нужно делать это ради меня.

Он сел рядом.

– Но разве не сложно находиться рядом с людьми, которые могут делать то, что не можешь ты?

– Глупости! Да. – Я стукнула его по подбородку кулаком. – Не делай глупостей.

– Но я все равно брошу курить. Моя мама тебя за это полюбит.

За дверью забрякали ключи, и мгновением позже вошел Зайон.

– Я думал, вы собирались… – Он остановился как вкопанный. Его глаза увеличились втрое, когда он увидел полуголого Мику за нашим кухонным столом.

Лишь секундой позже я все осознала. Полуголый Мика Синклер сидит за нашим кухонным столом.

Это не казалось таким уж необычным, до тех пор пока я не подумала: надо бы передать Зайону платочек, чтобы вытер слюни с подбородка. На Мике ничего не было, кроме дурацких шорт. В нем не было ни грамма лишнего жира. Хотя ему было за тридцать, у него было тело двадцатипятилетнего завсегдатая спортзала.

– Мика, можно задать тебе вопрос?

– Ага.

– Как тебе удается так хорошо выглядеть при том, что ты пьешь, куришь, ешь всякую дрянь и, судя по всему, никогда не ходишь в спортзал?

Он просиял:

– Ты думаешь, я хорошо выгляжу?

Я бросила в него кухонное полотенце.

– В чем твой секрет?

– Усилители.

Зайон схватил нож и уселся за стол, чтобы помочь мне с перцем.

– Усилители?

Мика указал на перец:

– Помощь потребуется? Похоже, это не слишком сложно.

Я покачала головой:

– Нет, ты лучше развлекай нас. Расскажи нам о своем усилительном волшебстве.

– Ладно, дай секунду. Я почему-то чувствую себя не в своей тарелке.

Он встал и направился в мою спальню.

Зайон шепотом произнес:

– Надеюсь, это не означает то, что я подумал.

К счастью, Мика вернулся уже в футболке. Он заговорил, прежде чем добрался до стола:

– Так вы, ребята, знаете, какие тяжелые усилители звука? До безумия.

– Ты их таскаешь? – спросил Зайон.

– Почти. Я толкаю этих паршивцев по коридору и до лестниц раз в неделю как минимум. Это настоящая тренировка.

– У тебя нет помощников? – Я не видела, чтобы он толкал хоть один усилитель после того концерта.

– Есть. Но я помогаю. К тому же они не появляются из ниоткуда, чтобы разгрузить все, что нужно, для работы в студии. А наша группа – это ведь не только усилители с носильщиками.

Зайон перестал резать.

– Разве там, где проходят концерты, нет собственных звуковых систем?

– Есть, но не всегда. Летом мы играем в таких местах, где нет ничего, кроме сцены. А переносить все оборудование… Чтобы собрать барабанную установку, нужно около сорока ходок. Многие части небольшие, но все это хождение… Оно сжигает немало калорий.

Сковорода нагрелась, и я начала подрумянивать лук. Когда я бросила на сковороду мясо, Мика принялся издавать весьма сексуальные звуки, показывая, что он в восторге от запахов, наполнявших кухню.

Зайон расставил тарелки и сложил в фольгу чипсы из тортильи, чтобы подогреть в духовке.

– Мика, можешь открыть бутылку вина?

Бедняга хотел было выполнить просьбу Зайона, но посмотрел на меня:

– Вина?

– Зайон пьет. Тебе тоже можно.

Зайон схватил два бокала вина.

– Джози, тебе же чуть-чуть можно? – Он поколебался, потом наполнил третий бокал.

– Наверное, сегодня я действительно буду вино. – Я начала накладывать овощи и мясо.

Я не подумала о том, что фахитос будет скворчать и истекать соком, но это было одно из любимых блюд Зайона, а он не возражал перепачкаться по уши. Мика тоже не настаивал на строгом церемониале. Поэтому я с упоением взялась за дело. Мы все были слишком заняты поглощением фахитос, чтобы беспокоиться о том, как выглядим. Я потягивала вино маленькими глотками. Я знала: Зайон просто хочет, чтобы я чувствовала себя уютно, но мне вино даже не нравилось.

Мика спросил:

– Тк шт хчшь делть?

– Что?

Он проглотил еду и повторил:

– Что ты хочешь делать? Что ты обычно делаешь?

Зайон сказал:

– Я обычно читаю о последних медицинских открытиях, а Джози занимается джиу-джитсу.

По правде говоря, я обычно доделывала то, что не успевала на работе, или…

– Черт побери, я так и не отправила мою историю. – Вскочив, я застыла на месте, пытаясь вспомнить, где оставила оборудование. – Жди здесь. Мне надо кое-что сделать.

Пока я искала фотоаппарат, Зайон мучил Мику вопросами об Адрианне.

Мика сказал:

– Прости! Она больше дружит с Адамом и Иден.

Я сидела на диване и подслушивала их, выгружая сегодняшние фотографии. Признаться, я просто отправляла все, не просматривая. Потом включила ноутбук. К счастью, репортаж я написала раньше, поэтому просто переслала текст.

– Готово.

Мика отодвинул стул и повернул его так, чтобы видеть меня.

– У меня есть к тебе вопрос.

– Давай.

– Как тебя лучше называть?

– Что?

– Когда мы познакомились, ты представилась как Джо и Джози. И я знаю, что ты не любишь, когда тебя зовут Аникой. Зайон зовет тебя Джози. Мне нравится Джози. Звучит красиво. И подходит тебе.

– Тогда мне нравится Джози.

– Джози. Думаю, мне надо посвятить тебе песню.

У меня по руке побежали мурашки. Потом я вспомнила о его концерте и спросила:

– Песня в жанре тяжелого рока под названием «Джози»?

Мика поморщился:

– Ты не знакома с моей музыкой, правда? У меня есть несколько акустических компакт-дисков, знаешь ли.

Я побелела.

– Я…

Он подпрыгнул.

– Теперь я знаю, что ты делаешь сегодня вечером. Собирайся.

– Куда мы едем?

– Ко мне.

Он придвинул стул к столу, словно подводя итог обсуждениям, но тут поднял руку Зайон:

– Подожди секунду. Ты придешь сегодня вечером?

Мика пожал плечами, как будто не думал об этом.

– Она может остаться на ночь. – Он посмотрел на меня. – Ты ведь можешь остаться на ночь?

– Ах да. Мне просто нужно собрать кое-какие вещи. – Я встала и схватила маленький чемодан, чтобы собрать всякий хлам, о котором могла беспокоиться только я.

Я открыла холодильник и сделала глубокий вдох, прежде чем начать собираться.

– Во-первых, мне нужно взять пару шприцев. Они только для экстренных случаев, если уровень глюкозы в крови зашкаливает. Я всегда слежу за сахаром.

Зайон вставил:

– Может, даже слишком тщательно. Тебе они не понадобятся.

– Просто на всякий случай. – Я достала маленький черный блокнот и сказала: – Номера для экстренной связи.

Зайон добавил:

– Больница, аптека, я, ее мать, ее доктор – все, кто может понадобиться.

Я положила записную книжку со шприцами.

– Можем сохранить номера у тебя в телефоне. Но для путешествий я держу их в бумажном виде.

Мика нахмурился:

– Тебе это часто бывает нужно?

Зайон положил руку ему на плечо:

– Ей ни разу не понадобился ни один из них, с тех пор как она живет здесь. Но ты должен быть готов. Она каждый день ходит по лезвию ножа. – Он продолжал рассказывать, пока я складывала упаковки с соком и глюкозу в таблетках. – Ее самая плохая привычка – допускать падение сахара в крови. Она никогда не ест достаточно или ест не вовремя. Обычно она говорит, что чувствует головокружение, и пачка сока решает проблему.

– Теперь самое неприятное. – Я схватила тест-полоски и глюкометр. – Я должна показать тебе, как все это работает. Зайон накидал тут подсказок, как расшифровывать показания. – Я принялась листать телефонную книжку, до тех пор пока из нее не выпал маленький листок. – Вот.

Зайон пояснил:

– Если она ни на что не реагирует или показания выпадают из этого спектра, немедленно отвези ее в больницу.

Я бросила взгляд на Мику, надеясь, что моя личная жизнь не полетела в тартарары. Это было еще хуже, чем в тот злосчастный раз, когда Молли Йохансен подошла прямо к Дэнни Берки и сообщила ему, что я в него влюбилась. Мика тер виски, явно пребывая в шоке от происходящего. Я подошла к нему сзади и обняла одной рукой.

– Не волнуйся. Это лишь меры предосторожности. Мне просто надо чуть больше следить за собой, чем всем остальным.

Он кивнул с остекленевшим взглядом. А у меня появилась спасительная мысль:

– Хочешь пойти помочь мне сложить пижаму, чтобы я осталась на ночь?

Он чуть расслабился и снова посмотрел на меня, как на нормального человека.

– Да.

К тому времени как мы подготовились к выходу, упаковав мою одежду, фотоаппараты, ноутбук и весь медицинский скарб, возникло впечатление, что я уезжаю на неделю. Уже в дверях я обняла Зайона, а он прошептал мне на ухо:

– Черт возьми, подруга. Не упусти свой шанс.

Я прошептала в ответ:

– Это мне уже говорили.

Водитель прибыл через несколько минут после того, как Мика отправил ему текстовое сообщение с просьбой забрать нас. Я поразилась, насколько быстро и четко тот отреагировал.

– Этот несчастный постоянно сидит в машине и ждет, когда ты его вызовешь?

Мика смущенно посмотрел на меня:

– Это специальная служба. Они работают посменно. Ты не заметила, что водители меняются?

Я действительно не заметила, потому почувствовала себя как невнимательная придира и, после того как мы сели в автомобиль, сменила тему:

– А что такого мы будем делать дома у тебя, чего нельзя делать у меня?

Он прильнул ко мне и обнял одной рукой, его ладонь едва касалась моей шеи сзади.

– У тебя есть гитара?

Я вновь изумилась тому, какую энергию может нести одно лишь прикосновение. Мы были вместе всего пару часов назад, и я уже хотела оказаться с ним наедине, в его постели и медленно его раздевать. Я задрожала при мысли об этом, а он еще крепче прижал меня к себе.

Водитель выпустил нас в районе Парк-Слоуп на обрамленной деревьями улице, на углу которой располагалось кафе. Мы поднялись по ступеням и вошли в дом. Мне понадобилось оглядеть лестницу у его входной двери, чтобы понять: все три этажа в доме принадлежат ему.

В другом случае я спросила бы, на какие деньги он все это содержит, но вовремя вспомнила, что даже студенты колледжа в Айове знают его имя.

Мика расхаживал по помещению, собирая вещи и запирая двери. Я еще топталась в холле. Мы оба чувствовали себя неловко. Почему-то я так расслабилась в обществе Мики, что совершенно забыла, кто он. Я знала, что он встречался с поклонницами, но это не имело никакого значения. Я знала, что он звезда, но на его поведении это никак не отражалось. Но иногда мне казалось, что зеркало треснет и на меня обрушится суровая действительность. Вот и сейчас я задумалась, как вообще оказалась в апартаментах Мики Синклера в Парк-Слоуп с намерением провести тут ночь.

Он вернулся очень быстро, взяв меня за руку, повел в гостиную с полом вишневого дерева и высокими потолками. Я могла думать лишь о том, как протянуть время до сна, чтобы я смогла снова стянуть с него дурацкие шорты.