Денни кивнула. Ее волосы коснулись его щеки, и Алек на мгновение потерял мысль.

— Я и есть совершенство, — сказала она. — Тебе и положено быть от меня без ума. Ближе к делу.

«Я от тебя без ума», — мысленно подтвердил Алек — и постарался сосредоточиться на работе.

— Мы объявим о помолвке, пригласим Бонда выпить, я соглашусь подписать бумаги, а ты сорвешь ему сделку.

Денни заморгала.

— Я сорву сделку? Алек ухмыльнулся.

— Ты будешь умоляюще хлопать ресницами и жаловаться, что ты хочешь уже готовый дом, а не какой — то там пустой участок. И я заявлю Бонду, что сделка не состоится.

Денни понимающе кивнула.

— Все ясно. В документах появится и дом, которого он обеспечить не сможет. — Она задумалась. — Он что, до такой степени глуп?

— Он не впервые продает то, чего у него нет, — ответил Алек.

Денни еще немного подумала.

— Я согласна. Но с одним условием.

— О черт! — Алек уронил руку. — А ты не можешь согласиться просто так, по доброте сердечной?

— Нет. — Денни скрестила руки и вскинула подбородок. — Мне нужна статья.

— Какая статья?

— Я хочу написать об этом аресте. Я хочу, чтобы ты рассказал мне все подробности об этом парне. А я напишу большую статью.

— Не пойдет, — сказал Алек. — Еще суд предстоит над ним. И я не могу…

— Нет проблем, — прервала его Денни. — Это ж не газетная статья. Я уволена, не забыл? Это будет статья для журнала. Я буду действовать как свободный журналист. И я отдам ее в печать только после суда.

Ты расскажешь мне все до капельки о своей работе. Это будет просто здорово!

— Мой босс никогда на это не пойдет, — буркнул Алек.

— Позволь мне с ним поговорить, — предложила Денни. — Я умею обращаться с мужчинами.

— Только не с Гарри. — Алек покачал головой. — Гарри не любит женщин.

— Гарри незнаком со мной.

— Все равно — нет.

— Ну тогда я не согласна. — Под яростным взглядом Алека Денни взялась за растаявшее мороженое.

— Просто не верится. Пару минут назад я тебя утешал, а теперь ты мне отказываешь. — Он изобразил негодование.

— Не надейся на мою совесть. — Денни усмехнулась. — Сам знаешь, что можешь обеспечить мне эту статью.

— Ты меня рассекретишь.

— Я не стану называть твоего настоящего имени. Тебя узнают только те, кто тебя и так хорошо знает.

— Денни…

— Я получаю эту историю. А ты получишь… меня. Нет — значит, нет! — Денни широко развела руками. В одной руке вазочка, в другой ложка. Истинное воплощение здравого смысла. — По-моему, справедливо.

За ее бравадой все еще чувствовалось напряжение. Но перед ним снова была прежняя Денни, и это, как всегда, покорило Алека.

— А много я получу… тебя? — поинтересовался он.

— Думаю, не так уж много. Ну так мы встречаемся за ужином?

Алек отступил. — Да.

— Большое спасибо. — Денни уткнулась в пломбир. — Ты об этом не пожалеешь.

— Я уже жалею, — возразил Алек. — Прежде чем встретиться с Бондом, нам нужно поговорить с Викторией и Гарри.

— А Виктория зачем?

— Виктория подсластит сделку. Она тоже приглашена на ужин. Как только она услышит твою просьбу насчет дома, .то тут же решит, что хочет поселиться рядом с нами. — Алек умолк в восторге от такой перспективы. — . Представляешь — такая куча денег лежит и только ждет, чтобы он чуточку приврал. Разумеется, Бонд не устоит. — Алек, вспомнив о Бонде, сузил глаза.

— Ты и впрямь хочешь до него добраться? — сказала Денни.

— Да. — Он без улыбки взглянул ей в глаза. — Для меня это очень важно. Этот парень не должен больше грабить людей. Он начисто лишает их денег, Денни, оставляет ни с чем. Ни с чем! Мы должны его остановить.

Денни моргнула.

— Вот что ты имел в виду, когда сказал, что не бросил бы это дело, даже если бы тебе перестали платить? Ты борешься за справедливость?

— Эй, послушай-ка, я далеко не Робин Гуд, — воскликнул ошеломленный Алек. — Не делай из меня благородного героя. Я этим зарабатываю на жизнь. Это моя работа.

— Держу пари, тебе платят гроши, — сказала Денни.

— Можно бы и побольше, — согласился Алек. — Но зато сколько удовольствия!

— Держу пари, ты сколотил бы состояние, если бы занялся чем-нибудь другим.

Алек некоторое время изучал ее, пытаясь определить, откуда столь внезапный интерес. Денни улыбнулась.

— Нет, ты и в самом деле та еще штучка, Алек Прентайс. — Она отставила десерт, наклонилась и поцеловала его в щеку. — Не знаю точно, кто ты такой, но, кем бы ты ни был, ты мне нравишься, и сегодня вечером я буду твоей крошкой. Без фокусов. Обещаю.

Денни была так близко, что устоять он не смог. Повернул ее голову к себе и приник к губам мягким поцелуем, а Денни опустила ладони ему на плечи и подалась к нему всем телом. Ее губы дразнили его до тех пор, пока он, застонав, не обнял ее по-настоящему. У нее был вкус шоколада, Денни и любви, и Алек, опустив ее на кровать, накрыл собой и забылся в ее восхитительном поцелуе.

— Ты меня любишь, — шепнули его губы.

— Может быть, — прошептала она, но еще сильнее прижала его к себе, и это стало ее настоящим ответом. — Я люблю, когда ты рядом, но мне необходимо обо всем подумать. О том, кто я есть и чего я хочу. Я твердо решила, что не сделаю больше ни единого глупого шага.

— Я — вовсе не глупый шаг, — сказал Алек и поцеловал ее еще раз, не скрывая своей страсти к ней, и когда он поднял голову, в глазах Денни стоял туман. — Помни об этом, когда будешь думать, — сказал он и вышел, а она провожала его растерянным взглядом…


Уйти от нее стоило ему огромных усилий. Но Алек, когда за ним захлопнулась дверь ее номера, повторял про себя, что он проведет с ней весь сегодняшний вечер. И если от него хоть что-нибудь будет зависеть, то и еще очень много, много вечеров.

До смешного довольный этой перспективой, Алек всю дорогу к своему номеру что-то весело насвистывал.

В половине шестого Гарри, с букетом роз и бутылкой шампанского в руках, постучал в дверь номера Виктории. Увидев его, она сказала:

— Прости меня за мое стервозное поведение. — И раскрыла ему объятия, и он уронил розы и шампанское и обнял ее, и она потянула его к кровати.

Часом позже Гарри, обнимая прильнувшую к нему Викторию, сказал:

— Я собирался сказать тебе что-то очень важное, но ты с ходу набросилась на меня, и я вообще забыл, на каком я свете.

— Думаю, хватит уже тебе приносить сюда шампанское, — пробормотала она ему в грудь. — Мы ж все равно его не пьем.

— Ты меня слушаешь или нет? — Он кончиком пальца приподнял ее подбородок, чтобы увидеть глаза. Но Виктория его перебила:

— Я позвонила в университет и предупредила о своем уходе, — сказала она. — Я полдня над этим думала, но в конце концов разыскала нашего декана и уволилась. Прямо со следующей четверти.

— Ты… что?

— Я уволилась, — повторила Виктория. — Я обзывала вас последними словами за то, что вы не умеете отличать главное от второстепенного в жизни, и при этом отлично понимала, что и сама поступаю не лучше. Вот я и выбрала любовь, а не работу. И теперь все хорошо. Мне всегда хотелось попробовать писать. Теперь я буду жить с тобой, писать, и мы сможем каждую ночь заниматься любовью. Это будет так здорово! Она радостно щебетала, но Гарри уловил в ее тоне горечь потери.

— Тебе пришлось нелегко, верно? Виктория спрятала лицо у него на груди.

— Да, — глухо отозвалась она. — Мне было тяжело. Я сорок лет преподавала, а теперь моя работа закончилась. — Она откинула голову, заглянула ему в лицо. — Спасибо, что ты понял, как мне было тяжело.

Он поцеловал ее с нежностью.

— Я понял… потому что и мне было очень тяжело. Виктория в его руках застыла.

— Что?

— Я позвонил в Чикаго и уволился. Ничего труднее я в жизни не делал. — Он прижался щекой к ее волосам.

— Ты уволился?

— Порекомендовал на свое место Алека.

— О! — Виктория крепко обняла его. Гарри тоже старался выглядеть веселым.

— Я уже подумываю о мемуарах. Что, если я расскажу тебе о своих подвигах, и ты будешь так поражена моей храбростью, что напишешь обо мне книгу?

Виктория притихла на несколько минут, а потом сказала:

— Свой самый большой подвиг ты совершил сегодня. Я этого никогда не забуду.

Они лежали в объятиях, привыкая к потере… и обретению.

— Знаешь, а ведь теперь мы можем поселиться где угодно, — чуть погодя сказал Гарри. — В любом месте на всем земном шаре.

— Я тут собираюсь заключить шикарную сделку по приобретению участка на побережье Флориды, — отозвалась Виктория, и оба покатились со смеху.


К концу ужина уже никто не смеялся, и единственное, чем Алек мог утешить себя, — это мыслью, что он хотя бы провел этот вечер в обществе Денни. На ней снова было ее красное платье, и время от времени он краешком глаза замечал в вырезе краешек пурпурного белья. Он рассчитывал попозже увидеть не только краешек, но это самое попозже уже давно наступило, а они все еще не могли закончить с делом.

Бонд оказался не таким алчным, как им бы хотелось.

— Не могу поверить! Вот скользкая жаба, — воскликнула Виктория, когда все четверо вновь собрались в ее номере.

— В чем мы промахнулись, а, Гарри? — спросил Алек. — Я там был — и все равно не понимаю, где мы ошиблись… Может, ты заметил, из-за чего он насторожился?

— Я ничего подозрительного не услышал.

Гарри сидел на краю кровати. Вид у него был уставший, и Алек впервые подумал, что он выглядит на все свои годы.

— Вы все прекрасно справились. Понятия не имею, что с ним случилось. Может, он просто сообразительнее, чем мы думали?

Виктория пересекла комнату и присела рядом с ним. Вот в этом вся тетя Вик. Всегда старается успокоить, утешить. Даже тех, кто ее не любит. Волна благодарности затопила Алека.

— Когда Дональд поддержал нас насчет дома, я была уверена на все сто, что дело сделано, — сказала Виктория. — Дональд до того бестолков, что Бонд не может ему не верить. Нет, тут что-то другое. Бонд пошел на попятную не потому, что не доверяет нам. Скорее он просто осторожничает.

— Он очень хотел, чтобы сделка состоялась, — вдруг произнесла Денни, и все остальные разом обратили на нее изумленные взгляды. Они не привыкли к четвертому голосу на своих заседаниях. — Правда, хотел, — упрямо повторила она. — Мы все это прекрасно видели. Столько денег — и почти у него в руках. Просто нас было слишком много.

Алек задумался.

— А что? — наконец протянул он. — Может быть, в ее словах есть смысл.

— Может быть? — возмутилась Денни. — Огромное спасибо.

Алек и бровью не повел в ее сторону.

— Все мы убеждали его, все говорили в один голос. Бонд не мог не насторожиться, даже вопреки самому себе. Общаясь с таким количеством людей, он должен выверять каждый свой шаг. А вот если бы к нему спустился только один из нас и поговорил — все могло бы быть по-другому.

— Да что там, черт побери. Стоит попробовать, — сказал Гарри.

Алек поднялся.

— Сейчас же звоню ему.

— Нет! — заявила Денни, и все снова уставились на нее. — Послушайте, я в этом участвую или нет?

— Конечно, участвуешь, дорогая, — улыбнулась Виктория. — Алек просто не привык слышать в спальне «нет» от женщины.

— Тетя Вик… — грозно начал Алек, но Денни оборвала его на полуслове.

— Сегодня днем я встречалась с Бондом, — сказала она. — Я ему нравлюсь. Он считает меня типичной золотоискательницей, которая нацелилась на состояние Алека. Он мне поверит, если я скажу, что умираю — хочу этот дом. — Она подняла взгляд на Алека. — Мне гораздо легче отвлечь его внимание. Он же не будет заглядывать в твой вырез.

Алек сверкнул глазами.

— В твой тоже!

— А в ее будет, — вставил Гарри.

Алек перевел гневный взгляд на него, и тот пожал плечами.

— Она права. Это наш последний козырь.

— И ты, разумеется, будешь в этом платье, — с укором произнес Алек.

Денни кивнула.

— Оно затуманивает мужчинам мозги.

— Алеку — определенно, — добавила Виктория, и Алеку ничего не оставалось, как только сдаться.

— Звони, — сказал он Денни. В номере Бонда никто не отвечал. — Что ж, поищем в баре. Готовь аппаратуру, Гарри.

— И я ее прикреплю! — заявила Виктория.

— Отлично, — ответил Алек. А про себя добавил: «Снимать-то ее все равно буду я».


Алек, не показываясь на глаза Бонду, разыскал его в баре, и уже через десять минут Денни устроилась чуть в стороне, дожидаясь, пока Бонд ее заметит.

Ей не пришлось долго ждать.


— Денни! — Он пересел на стул рядом с ней. — А где Алек?

— Он уже лег. — Денни напустила на себя огорченный вид. — Отдых для него самое главное. Он очень много спит. А сегодня он еще ужасно расстроился, что у него не вышло с этим домом. — Она бросила на него горестный взгляд сквозь полуопущенные ресницы. — И я тоже. Я знаю, что так себя вести нехорошо, что это во мне говорит эгоизм, но… ничего не могу с собой поделать. Мне так хотелось получить этот дом.