«Ты полоумный, вот ты кто», – подумала Рейн, но, пожав плечами, ответила:

– Ну ладно.

Когда на террасе появилась седая женщина в сопровождении долговязой блондинки, Мейсон взял руку Рейн и прижал к груди.

– О, ты здесь, – произнесла женщина. – Что тут произошло? Каролина влетела в дом грязная, от нее разило, как от выгребной ямы.

В беседке уже не пахло, ветерок сделал свое дело.

– Смотри на меня, – шепнул Мейсон.

Девушка подчинилась. В его глубоко посаженных глазах было то же, что и на лице, – выражение совершенного экстаза. От неуместной дрожи, пробежавшей по телу, у Рейн даже вздыбились волоски на руках.

– Что вы там делаете? – спросила миссис Александр и, прикрыв глаза ладонью, чтобы защититься от солнца, попыталась рассмотреть, что происходит в тени беседки. – О Господи!

– Да, мы попили чаю, мама, – ответил Мейсон и поцеловал каждый палец на руке девушки.

Колени у нее задрожали, лед в стакане звякнул. «Не будь дурой», – приказала себе Рейн.

– О небо! – Миссис Александр привалилась к стене беседки.

– Тиш? – Блондинка поспешила ей на помощь. Мейсон оторвал взгляд от Рейн, но пальцы ее не отпустил, напротив, стиснул еще крепче.

– Мама? Ты в порядке?

– Все будет хорошо. Мы… – Миранда застыла с открытым ртом, поскольку увидела брата, вышедшего из беседки и тащившего за собой какую-то девушку.

Миссис Александр улыбнулась, но еще больше побледнела.

– Не волнуйтесь обо мне, дорогие. Я слегка перегрелась.

– Она ненавидит жару, – объяснила Миранда.

– Наверное, она просто обезвоживается. Надо пить что-нибудь холодное, – заметила Рейн и протянула стакан с чаем.

Она могла бы поклясться, что седая дама готова упасть в обморок.

– О нет, спасибо. Я просто хочу немного посидеть. Мейсон, почему ты не представишь нам… свою подругу?

– С превеликим удовольствием. – Тот одарил Рейн такой интимной улыбкой, что девушка покраснела, словно подросток. – Это мисс Хобарт. Рейн, а это моя мама Тиш Александр и моя сестра Миранда.

Рейн только вежливо кивнула, поскольку в одной руке держала чай со льдом, а другая находилась во власти Мейсона.

– Очень приятно с вами познакомиться, мадам. Миссис Александр вернула поклон. Миранда смотрела на Рейн во все глаза.

– Вы из команды садовников, не так ли?

– Да, – ответил за девушку Мейсон. – Странно, что мы до сих пор ее не видели, правда? Она здесь, по крайней мере, три недели, прямо у нас под носом.

Он снова улыбнулся. Сердце у Рейн совершило необъяснимый прыжок, и она ответила ему обожающей улыбкой. Черт, если бы все было по-настоящему, она бы просто рухнула. Он как раз из тех мужчин, какие ей нравятся: высокий, худой, с лицом викинга, синими глазами и каштановыми волосами! Синие глаза у блондинов кажутся слишком уж тривиальными, а его густые каштановые волосы прекрасно контрастируют с глазами.

Черт побери, тип вроде Мейсона Александра способен запудрить мозги кому угодно. И надолго ли ее хватит? Сколько она будет стоять тут, помогая ему морочить голову его матери, и не позволяя себе забыть, что все это только игра?

Спасение пришло весьма неожиданно. Из передатчика, висевшего на поясе девушки, раздался голос:

– Рейн, ты где?

Троица посмотрела на нее, дожидаясь объяснения.

– Мой начальник, – сообщила Рейн, вырвала у Мейсона свою руку и поднесла аппарат ко рту. – Я здесь, Крэйг.

– Чем ты занимаешься там столько времени?

– Я формировала кроны. – Она взглянула на Мейсона, пожала плечами и сунула аппарат в чехольчик. – Я должна проститься с вами.

– Тебе надо идти? – спросил он.

– Конечно, не будь задницей, – резко бросила ему Миранда, забирая у девушки стакан с чаем. – Она останется без работы. А тебе надо позаботиться о Каролине.

– Она сама может лучше всех позаботиться о себе. – Мейсон говорил быстро и достаточно громко, чтобы его семейству не пришлось напрягать слух. – Я ведь даже не знаю, как с тобой связаться.

Видимо, он собирался играть до конца. Ладно, играть так играть. Рейн начала толкать тачку к дорожке, ее взгляд как бы говорил: «Я с трудом отрываюсь от тебя, моя любовь». Таким взглядом она покорила зрителей, исполняя роль маленькой бедняжки в «Скрипаче».

– Мой номер есть в телефонной книге, – вздохнула она. – Или ты можешь найти меня через службу «Джонсонз ландшафт».

– Джонсон, – повторил Мейсон, словно записывая это имя в памяти. – Я скоро напомню о себе. Очень скоро.

Он наклонился и поцеловал ее. Не просто чмокнул в щеку, а no-настоящему: в губы, крепко и невероятно сексуально. У Рейн даже захватило дух. Ничего не скажешь, Мейсон достоин «Оскара». Девушка хватала ртом воздух, как все женщины, которых целовал Александр, и чувствовала покалывание в губах, даже отойдя на шаг.

– Скоро увидимся, – снова пообещал он и подмигнул, давая понять, что все неправда. Его мать, казалось, готова была расплакаться.

В ошеломляющей тишине Рейн толкала свою тачку вперед и еще не пришла в себя, когда перед ней возник на тропинке Крэйг, начальник садовой команды. По его лицу она поняла, что Тиш и Миранда Александр были не единственными зрителями этого небольшого представления.

– Боже мой, – произнес он, и его обычно ласковый голос выражал недовольство. – Что там произошло?

Рейн оглянулась, но семья Александр уже скрылась за кедрами.

– Не знаю, Крэйг. Честно говорю, я не знаю.

Это должно их как следует проучить.

С глубоким удовлетворением Мейсон наблюдал, как его мнимая возлюбленная исчезает в глубине сада, толкая перед собой тачку. При всей неумытости и близости к земле Рейн Хобарт оказалась весьма способной актрисой, не говоря уж о том, что прекрасно умела целоваться. Имей его мать с сестрой хоть каплю совести, то немедленно признались бы в своих грехах и принесли извинения за доставленные своими любовными микстурами неудобства ему и невинной молодой женщине.

Но, судя по всему, ничего подобного они делать не собирались. К тому же удовлетворение Мейсона испарилось от шепота, доносившегося из арахисовой галереи. Слова «подмена» и «эликсир» особенно зацепили его внимание.

Ну ладно, если кто-то должен заставить их корчиться от неловкости, то этим человеком будет он.

Мейсон выпил свой чай, и, когда повернулся, чтобы предстать перед мучительницами, глаза у них округлились, как у совы в сарае.

– Все в порядке, дорогой? – Голос матери звучал неестественно весело.

– Наверное, я должен был предложить ей помощь, – пробормотал Мейсон, словно не слышал вопроса. – Я не хочу, чтобы Рейн надорвалась на работе.

– О, дорогой, мисс Хобарт привыкла работать, она с утра до вечера катает тачку по холмам. Она крепкая молодая особа, а твоя мать старая. Иди же, помоги мне, дорогой.

– Конечно. – Посмотрев еще раз вслед исчезнувшей мисс Хобарт, он поставил стакан и предложил матери руку. Да уж, старая мать. Которая ежедневно проплывает целую милю.

Торжественной процессией они направились по дорожке, Миранда впереди, Мейсон и Тиш сзади. Мать шла медленно, тянула время, давая мисс Хобарт исчезнуть в саду.

Что делать? – раздумывал Мейсон. Потребовать от них обещания вести себя прилично? Он и так зашел слишком далеко в своем желании противостоять напору матери и сестры с их любовными напитками. Особенно выводила Мейсона из себя полная уверенность обеих дам, что они действуют ради его блага, пользы и счастья в жизни.

А ему нужно только одно: их раскаяние и перемена во взглядах. Чтобы они вообще прекратили заниматься своим колдовством, дурацкими заклинаниями и микстурами, иначе не будет никакого предела вмешательству в его личную жизнь. Они, чего доброго, еще кого-нибудь отравят. Ему придется нанять себе дегустатора, как параноидальному средневековому принцу.

Нет. Следует продержать их несколько дней в напряжении, чтобы они поверили в безоговорочный успех своих усилий, но рано или поздно они поймут, что попытка нарушить естественный ход вещей явилась громадной ошибкой. Тогда он признается в обмане, а поскольку к тому времени они станут более опытными ведьмами, то, возможно, не будут лить снадобья из неизвестных трав в чужие стаканы. Инстинкт подсказывал Мейсону, что он сделал правильно, воспользовавшись помощью мисс Хобарт.

Проблемой оставалась Каро. В любом случае ему придется продолжить и дальше ухаживания за ней, но убедить мать и сестру, что он влюбился в мисс Хобарт. Выходные растягивались и обещали стать похожими на марафон.

Они добрались до верхней террасы и, наконец, вступили в рай – оранжерею с кондиционерами. Мейсон усадил мать на ее любимый стул и велел принести кувшин воды со льдом.

– Хорошо, – сказала Миранда с напускным удовольствием. – Воображаю, как ты спешишь пригладить перышки Каро.

– Да не очень, – ответил Мейсон, наслаждаясь беспокойством сестры. – Но, полагаю, это обязанность хозяина Дома. Извините меня.

Закрывая дверь, он услышал за спиной взволнованный шепот.

Каролина занимала гостевую комнату на втором этаже, и Мейсон, поднимаясь по лестнице, обдумывал, что сказать. Наверное, лучше всего предоставить ей возможность объясниться и вести игру. Если у кого-то и есть талант манипулировать другими, так это у Каролины. С другой стороны, Мейсон испытал крайне неприятное чувство при мысли о том, что ему придется раскрыть сумасбродство его семейства, чего нельзя делать до тех пор, пока обручальное кольцо надежно не обхватит безымянный палец Каро Викершем.

Все еще пребывая в нерешительности, Мейсон постучал в дверь, и служанка пошла сообщить Каролине о его приходе.

– Мисс, вас хочет видеть мистер Александр.

– Скажи, пусть войдет, – отозвалась Каро. Служанка пропустила его в комнату, затем подняла туго набитый мешок с мусором и вышла.

– Мейсон, ты слишком долго. Что тебя задержало?

Он прошел на раздраженный голос, который привел его к открытой двери ванной, где он сразу увидел ногу в пене, мастерски поднятую над краем ванны. Мейсон предпочел отказаться от приманки, заняв позицию за дверью, но и туда доносился аромат бешено дорогого парфюма Каро. Не было на земле дохлой рыбы, которая не сдалась бы под натиском такого количества духов.

– Пришлось объяснить этой бедной женщине, что на самом деле ты не собираешься добиваться ее увольнения, – сказал он.

– А почему бы и нет? Она полностью испортила мне новую пару туфель. – Каролина встала, демонстрируя свое превосходное, гладкое, сливочного цвета тело.

– Потеря средств к существованию вряд ли справедливое наказание за пару туфель, – сказал он, игнорируя естественную мужскую реакцию на преднамеренное шоу. – Кроме того, это моя вина, ты сама знаешь. Я толкнул ее тачку.

– Ты очень галантен, Мейсон, но она должна получить урок. Во-первых, не шпионить за нами.

– Господи, она просто делала свое дело, и больше ничего! – Он умолк, поскольку Каро вышла к нему из ванной, завернутая лишь в два ярда турецкого бархата.

Видимо, его реакция ей понравилась, она понимающе улыбнулась и вздохнула.

– О, я могу позволить себе быть великодушной. Хорошо, я не стану увольнять ее. Теперь уходи, мне надо одеться.

Мейсон предложил бы ей свою помощь, если бы имел хоть какую-то надежду на результат. К тому же долгое пребывание у нее в комнате могло уничтожить все то, что он попытался внушить матери и сестре, поэтому он весьма целомудренно поцеловал Каро в губы и извинился.

Незачем втягивать ее в затеянную им игру. Подумав о том, что мужчина Каролины Викершем мог влюбиться в другую женщину, какую-то землеройку-замарашку, да еще окатившую Каро вонючей рыбной эмульсией, Мейсон едва не расхохотался.

Нет уж.


Воскресным вечером Тиш осторожно подняла край дамастовой занавески, чтобы получше разглядеть на нижней террасе Мейсона и Каролину, два силуэта, освещенных закатным солнцем на фоне темно-фиолетовых гор. Что-то было не так, совершенно неправильно.

– Посмотри-ка, у них такой вид, словно они говорят о Ценах на акции, – сказала Тиш. – Создается впечатление, что в их отношениях нет ничего романтичного или любовного. Все выходные я так и ждала: сейчас он объявит Каролине, что прогулки по лужайкам – только обыкновенная Деловая встреча. Как мы ухитрились все испортить?

Миранда оторвала взгляд от толстой книги, лежавшей у нее на коленях. Это их собственная Книга теней, которую они переписали от руки из разных произведений своих учителей.

– Я готова рвать на себе волосы, – призналась она. – Мне следовало оставаться там до тех пор, пока я своими глазами не увидела бы, как Мейсон и Каролина выпьют чай.

– Это и моя ошибка, дорогая, но теперь не самое подходящее время для обвинений и самобичевания. – Тиш отпустила занавеску и села на диван рядом с дочерью.

Погладив Миранду по руке, она устроилась поудобнее, чтобы заняться делом. На столе в эмалированной чашке курились пряности, распространяя вокруг дымок.