— Тогда мне придется подумать, как отвлечь тебя.

Эмили взвизгнула от неожиданности, когда он вдруг закружил ее. Она чуть не упала. Фрост подхватил ее и бережно уложил на диванные подушки, снял перчатки, стал на колени рядом с ней и положил руку на ее лодыжку.

— Нет, Фрост, не надо.

— Ты любишь слово «нет», — произнес он. Фрост не привык к тому, чтобы дамы отвергали его ухаживания. Женщины всех возрастов обожали его. Он никогда не стал бы принуждать Эмили, но он умел уговаривать. — У тебя такие славные лодыжки!

— Нашел чем восхищаться, — захихикала Эмили.

— Такие изящные тонкие косточки! Так и хочется приложиться к ним губами и укусить вот за это место, прямо здесь. — Он провел пальцем от лодыжки к пятке. — А потом я бы еще больше осмелел…

— Сомневаюсь, что это возможно, милорд.

— Я бы целовал твои изумительные икры. — Его рука скользнула под юбку и смело двинулась вверх. — Твои колени. И еще одно место, достойное внимания.

— Перестань! — попросила Эмили. — Кто-нибудь может войти.

— Глупенькая, дверь заперта, а ключ у меня.

— У тебя? — Эмили с лукавой улыбкой разжала руку и показала ему ключ. Ей все-таки удалось удивить его!

— Скверная девчонка! — проворчал он, щекоча ее под коленкой. — Провела меня.

— Да, — отозвалась Эмили, очень довольная собой.

Фрост все больше возбуждался. Он не мог быть спокойным рядом с этой женщиной.

— Ладно, пусть ключ остается у тебя, — сказал он великодушно, засовывая руку ей в панталоны. — Некоторые замки требуют нежного обращения.

— Фрост! — Эмили собралась возмутиться при его прикосновении, но лишь закусила губу.

— Вы промокли, мисс Кэвел, — пробормотал он, довольный своим открытием. Она хоть и злилась, но все равно желала его. — А ты вспоминала о том, что чувствовала, когда я вкушал мед у тебя между ножками?

— Нет, конечно!

— Лгунья! — Его пальцы продвигались все дальше. — Не надо стыдиться того, что тебе приятны мои прикосновения. А мне приятно доставлять тебе удовольствие. Прошлой ночью, лежа в постели, я прикасался к себе и снова ощущал, как ласкаю тебя языком.

— Об этом не следует говорить.

— О чем? — Его пальцы нащупывали самые чувствительные места. — При одной мысли о тебе моя плоть восстает.

— Это неприлично… — Но то, что начиналось как протест, закончилось тихим стоном. — Ты не должен мне такое говорить.

Фрост продолжал ее гладить, чувствуя, как нарастает в ней возбуждение. Его пальцы все глубже проникали в нее. — Тебе должно быть приятно, что ты имеешь надо мной такую власть. Что я боготворю тебя… Я готов убить любого, кто посмеет прикоснуться к тебе.

Эмили широко открыла глаза, услышав это заявление.

— Но я… У меня никого нет… Я…

Она не успела закричать. Фрост закрыл ей рот поцелуем, упиваясь ее наслаждением. Ее тихий всхлип еще сильнее возбудил его самого. Он знал, как продлить ее удовольствие. Его умелые пальцы ловко массировали и поглаживали ее увлажнившуюся кожу, а чувствительные мышцы промежности сжимались под его рукой. Опьяненный ее запахом, Фрост протянул руку к пуговицам на своих брюках. Ему хотелось прижаться к ней обнаженным телом. Это прикосновение умерило бы его желание. Дальше он позаботится о себе сам. А может быть, уговорит ее посмотреть, как он…

— Лорд Чиллингуорт, вы здесь?

Фрост и Эмили замерли, услышав голос леди Гиттенс. Как Марианна нашла его? Он приложил палец к губам, осторожно вытаскивая руку из-под юбки своей дамы. Бедная Эмили была так сконфужена, что не смела протестовать. Ее лицо побагровело, и Фрост стал опасаться, как бы она не упала в обморок. Он помог ей подняться и расправил на ней юбку.

— Неугомонное создание, — пробормотал Фрост, виновато глядя на Эмили. — Она, наверное, следовала за мной от самой бальной залы. Это, право, не моя вина…

Эмили вскочила с дивана и отошла в дальний конец комнаты.

— Вам лучше уйти, — сказала она сухо, холодно глядя на него. — Она, очевидно, считает, что у вас с ней не… Уходите.

— Мне нужен ключ.

Эмили швырнула ему ключ, он поймал его и вздохнул. Марианна поплатится за это. Никогда прежде он не жалел о своих отношениях с женщиной. Фрост подошел к Эмили и крепко поцеловал ее в губы.

— Мы еще не закончили, — сказал он, слегка встряхивая ее, чтобы она взглянула на него. — Я провожу леди Гиттенс в залу, и ты сможешь выскользнуть незамеченной.

— Фрост, — Эмили бросила холодный взгляд на дверь. — Ваша леди Гиттенс ждет вас.

— Она не моя… — начал Фрост, но понял, что это бесполезно. Эмили не будет его слушать. Он направился к двери.

— При случае, пожалуйста, передайте от меня привет вашей бывшей любовнице, — произнесла она язвительно.

Фрост поморщился — даже милая, добрая Эмили выпускала когти, когда ее загоняли в угол. Он оглянулся, но она стояла к нему спиной. Бормоча что-то про себя, он вставил в замок ключ и повернул его. Слегка приоткрыв дверь, он вышел и быстро закрыл ее за собой, прежде чем озадаченная Марианна успела увидеть даму, которая заняла ее место.

Глава 22

— Можно вас на минутку, мисс Кэвел? — остановил ее у библиотеки лорд Левенторп.

Эмили сделала реверанс и изобразила на лице улыбку, глядя на человека, который когда-то был помолвлен с ее сестрой.

— Добрый вечер, милорд. Не знала, что вы здесь сегодня.

Он наклонился к ее руке:

— Я уже засвидетельствовал свое почтение вашим родителям, но в бальной зале они вас потеряли. — В его тоне чувствовалось неодобрение, причины которого она не поняла.

— Там так много народу! — сказала Эмили, с ужасом думая о возвращении в бальную залу.

Фрост заверил ее, что его больше ничто не связывает с леди Гиттенс, и она поверила ему. Он был явно раздосадован, когда услышал, что эта дама зовет его. Тем не менее у нее не было ни малейшего желания видеть его рядом с бывшей любовницей, даже если он собирался порвать с той окончательно. Кроме того, Эмили вообще не была уверена, что хочет видеть Фроста. Каждый раз, прикасаясь к ней, он все крепче опутывал ее своими сетями. То, что делали с ней его руки и губы, и увлекало, и пугало ее. С каждой встречей ей становилось все труднее противостоять ему. Лорд Левенторп, заложив руки за спину, шел рядом с ней.

— Я рад снова видеть вас, мисс Кэвел — или позволите называть вас Эмили? В конце концов, мы ведь почти родственники.

— Сочту за честь, если вы будете называть меня Эмили.

Он предложил ей руку, и она приняла ее.

— Прекрасно. Хотя мы с Люси так и не поженились, мне приятно думать о вас как о младшей сестре. Или это недопустимая смелость с моей стороны?

Эмили вспомнила, как Фрост толкнул ее на диван и сунул руку под юбку.

— Смелость? — переспросила она. — Вовсе нет! Я знаю, что мои родители и теперь считают вас членом нашей семьи.

— Это большая честь для меня.

Они помолчали, потом он заговорил снова:

— Вообще-то я собирался навестить вас на этой неделе. Надеюсь, вы не сочтете меня неделикатным, но я хотел бы попросить вас об одной услуге.

— Меня? — Она не представляла, что могло понадобиться от нее лорду Левенторпу. — Чем могу быть вам полезна?

— Это касается Люси, мисс Кэвел, э… Эмили. — Ему явно было очень неловко. — Как я понял, вы были с ней до последней минуты.

— Да.

— Наверное, после ее смерти вы разбирали ее вещи. Вы не нашли каких-нибудь писем?

— Писем? Каких писем? — Она озадаченно уставилась на него.

— Люси была прекрасной женщиной, ее все любили, у нее было множество друзей. Я знаю, что она поддерживала отношения со многими, даже когда ее не было в Лондоне. Я думал, может быть, вы нашли какие-нибудь ее письма.

— Я не помню, чтобы среди ее вещей были письма, милорд, — не задумываясь, ответила она. — А почему вы спрашиваете?

— Не хотелось бы глупо выглядеть перед вами… — Он виновато улыбнулся. — Я надеялся прочесть письма, если вы их нашли. Слова, предназначенные моей любимой Люси, как-то сблизили бы меня с ней.

Эмили и не подозревала, что лорд Левенторп до сих пор любит ее сестру.

— Это совсем не глупо. По-моему, это очень мило, — сказала она. — Если хотите, я спрошу об этом маму — может быть, она их где-то спрятала.

Кивнув, он похлопал ее по руке.

— Я буду вашим должником, Эмили. Спасибо.

— Не стоит благодарности, — ответила она с улыбкой.

— Вы идете обратно в залу? — Она кивнула, и он продолжил: — Окажите мне честь, будьте моей партнершей в любом танце — на ваш выбор. Если у вас другие планы, я не в претензии.

— Никаких планов, — сказала она, испытывая облегчение, что ей не придется входить в залу одной. — Я с удовольствием потанцую с вами.

Фрост вошел в залу в поисках Эмили. Он отвел Марианну в сторону и в очередной раз объяснил ей, что между ними все кончено. Их близкие отношения были приятными, но он не собирался продолжать с ней общение — ни в спальне, ни где-либо еще.

Вдовушку это не обрадовало. Последовали горькие слезы и обвинения. В конце концов расставание завершилось пощечиной, потому что разъяренная дама уже знала, что его сердце принадлежит другой.

— Вы бесчувственный ублюдок, Чиллингуорт. Вы никого не способны любить, — вся в слезах, прокричала она ему.

Фрост не стал с ней спорить. Марианна злилась, но он никогда не нашептывал ей на ушко никаких лживых обещаний, чтобы затащить в постель. С самого начала она прекрасно знала, на что шла, и утверждала, что она просвещенная женщина и понимает, что между ними не может быть ничего, кроме физической близости. Брызжущая в бешенстве слюной женщина, на прощанье посылающая проклятья на его голову, почему-то вообразила, что любит его. Фросту не хотелось обижать ее. Она ему когда-то нравилась. Какое-то время ему было приятно находиться в ее обществе, но при этом он испытывал к ней чисто физическое влечение.

Он размышлял, удастся ли ему убедить Эмили вернуться на первый этаж, в небольшую комнату возле библиотеки. Он хотел снова видеть, как она смеется, когда он прижимает ее к дивану и целует, как она начинает учащенно дышать. После внезапного появления Марианны он сомневался, что у него это получится, но собирался дразнить Эмили, пока она не зальется краской. За время его отсутствия в зале стало еще жарче. Если бы не Эмили, он ушел бы уже несколько часов назад. Фрост обошел залу в надежде увидеть свою даму. И заметил ее, только когда дошел до места, где кружились пары. Она танцевала с лордом Фотергилом. Она что, с ума сошла? Зачем она танцует с этим мерзавцем? Кроме всего прочего, этот человек еще и стрелок никудышный. Много лет назад он из-за любовницы дрался на дуэли с лордом Квинтоном. Из-за неумелости этого человека лорд Квинтон лишился половины левого уха. Фрост сделал шаг вперед, когда Эмили улыбнулась Фотергилу.

— Я узнаю особое выражение твоего лица, и мне оно не нравится, — произнес Син, скрещивая руки на груди.

Они вместе наблюдали, как Эмили и Фотергил отплясывают зажигательный народный танец.

— Я не собираюсь его искалечить, — запротестовал Фрост. — Во всяком случае, сильно искалечить. — Он пожал плечами. — По крайней мере я бы позволил ему уползти отсюда.

— Фотергил не единственный мужчина, из-за которого тебе следует тревожиться, — сказал друг, как будто с трудом сдерживая смех. — За время твоего отсутствия в зале мисс Кэвел осаждала толпа поклонников, желающих пригласить ее на танец.

У Фроста потемнело в глазах, когда его взгляд упал на танцующую пару. Он не сразу распознал чувство, от которого у него застучало в висках. Ревность. Он редко испытывал это чувство, и оно было ему неприятно. Он дразнил Эмили из-за того, что она так отреагировала на его бывшую любовницу, а теперь понял, что должен перед ней извиниться. Пока она не сбежала от него кокетничать с другими мужчинами.

— Кто?

Син испытующе взглянул на друга, очевидно, прикидывая, стоит ли называть имена.

— Лорд Левенторп, лорд Голланд, кузен Хантера. Кстати, если попросишь, он его с радостью задушит. Еще два юных джентльмена, рядом с которыми я почувствовал себя стариком, ну а теперь вот Фотергил.

— Что за юные джентльмены? — спросил Фрост, хотя и подозревал, что прекрасно знает тех, кто шнырял вокруг Эмили.

— Да эти близнецы. Ты их знаешь… Не помню, как их зовут, — беззаботно ответил Син. — Фрост, не я один заметил, что в последнее время ты странно себя ведешь. Ты все время погружен в свои мысли, легко выходишь из себя. А твой интерес к мисс Кэвел беспокоит твою сестру.

— Реган лучше бы больше внимания обращала на то, что эта гадюка пытается вызвать к себе жалость, — бросил Фрост, все еще не простивший матери попыток занять хоть какое-то место в жизни когда-то брошенных ею детей. — А что касается мисс Кэвел, то это мое и только мое дело.