Лия Аштон - Супергерой для миллиардерши

Она вскочила и ударила его ладонью в грудь.

– Да, я найму няню, но не так, как ты думаешь. У меня уже есть предварительные проекты детской и игровой комнат на моем этаже в Башне Молинье. Так я смогу проводить перерывы и обеденное время с ребенком. И продолжать кормить грудью, даже когда вернусь через полгода на работу. – Она вздохнула, потирая лоб. – Знаю, этого недостаточно. Я уже думала о неполном рабочем дне, но я просто не могу сейчас это решить. Может, через несколько лет, когда компания под моим руководством будет стабильна. Так что ты прав, меня не наградят, как лучшую маму года… но это все, что я могу сделать пока. Я не могу отказаться от всего, ради чего трудилась… – она щелкнула пальцами, – вот так.

Ее рука все еще лежала у него на груди, но прикосновение было уже нежным.

– Я не знаю, что ты делаешь, – сказала Айви, – но понимаю, что ты любишь то, чем занимаешься. Сестры искренне верят, что моя роль в «Молинье майнинг» мне навязана, как будто мама силой внедрила меня в совет директоров своей горнодобывающей компании, но это не так. Мне это нравится. Я люблю вызов, давление, ответственность. А может, я просто эгоистично не хочу отказываться от этой деятельности, учитывая, что мне вообще не нужно работать. Я могла бы каждый день предаваться праздной жизни, и все равно иметь больше денег, чем идей, на что их потратить.

Айви сцепила пальцы обеих рук.

– Я не считаю тебя эгоисткой, потому что ты занимаешься тем, что делает тебя счастливой, – сказал Ангус.

– То же самое я могу сказать о тебе, – ответила Айви.

Но это было не то же самое.

– Раньше Том был, как я, – начал Ангус, не понимая, зачем вообще пытается объяснить. – Мы даже были похожи – примерно одного роста, веса, темноволосые. Вместе прошли отборочные лагерные сборы, а затем полуторагодовой курс подготовки. Нас даже определили в один отряд и направляли на одни и те же задания. Том был отличным парнем. Я думал, что тренируюсь как сумасшедший, но Том порой превосходил меня. Мы подгоняли друг друга, соревновались друг с другом, и оба гордились, что сделали это. Мы обожали боевую подготовку – серьезно, когда тебе платят за прыжок с вертолета, штурм пассажирского парома или спуск по веревке с небоскреба, ты не можешь в это поверить. Мы не могли дождаться нашей первой боевой операции. Он помолчал, потом продолжил:

– Сначала с ним все было в порядке. Или так казалось. Как-то он спросил, не снятся ли мне ночные кошмары о том, что я делал и видел. У меня такого не бывало. Но я солгал и сказал, что снятся. Потом он женился, у них родился Скотт. Может, это все ухудшило? Я не знаю. У Тома начались срывы на работе. Он никогда не рассказывал мне, никому не рассказывал. Но пошли слухи, понимаешь?

– Ты разговаривал с ним об этом?

Ангус покачал головой:

– Нет. Я не очень хотел знать. Верить в это. – Что характеризует его как никудышного друга, отметил он про себя. – Вскоре после этого Том был прикомандирован к небоевому отряду. И наши пути постепенно разошлись.

– Почему?

– Я не знаю, – ответил Ангус.

Но это была неправда. Он просто не позволял себе думать об этом.

– Наверное, – начал он, – это заставило меня взглянуть по-другому на то, чем занимаюсь я, что вообще делают военные. Я задумался: если все это подействовало на такого сильного, храброго и высококлассного солдата, как Том, то вполне может случиться и со мной. Вначале я почти верил, что это заразно или что-то в этом роде.

Он невесело рассмеялся.

– Но если честно, не в этом дело. Я не боялся, что со мной случится то же самое, потому что знаю, этого не произойдет. Прошли годы. Я принимал участие во многих операциях. Столько всякого повидал. И не изменился. Нисколько. Я возвращаюсь домой, отчитываюсь о выполнении задания и продолжаю жить как ни в чем не бывало. У нас есть еще один парень, которому только что поставили диагноз «посттравматическое стрессовое расстройство». И я знаю, по крайней мере, еще об одном случае. Я почитал немного об этом. О ребятах, которые не могут переключиться, когда приходят домой. Которые караулят свой дом, гоняют всю ночь на машине, вздрагивают при любом шорохе. А я абсолютно в порядке.

– То есть ты считаешь, что с тобой что-то не так.

– Нет, – протестовал Ангус. – Я знаю, что в армии встречаются психи. Люди, которые получают удовольствие от смерти и разрушения. Но это не я. Для меня это работа. Я просто делаю то, чему меня учили: защищать товарищей и успешно проводить операцию.

Айви снова коснулась его, и Ангус понял, что отвернулся от нее и уставился на покрывало. Она провела пальцами по его руке.

– Ты думаешь, с тобой что-то неладно, потому что ты не Том. Потому что ты способен выполнять свою работу и продолжать жить полной жизнью.

Он потер глаза. Он знал, что Айви права; его самого посещали те же мысли много раз.

Но согласиться, признать это…

– Мне чего-то не хватает, – пояснил он. – Я не должен так легко все оставлять – маму, подружек, а теперь и ребенка, и рисковать всем… ради чего? В конце концов, это всего лишь работа. Просто зарплата, как ни упаковывай ее в патриотическую пропаганду.

– Я думаю, ты ошибаешься, – сказала Айви.

Ангус повернулся к ней лицом. Это она ошибалась.

В национальном парке Кариджини она спросила, почему у него нет подруги. Ангус знал, почему: он не хотел жену, семью, от которых стал бы легко уходить, снова и снова. Это несправедливо по отношению к ним. Это ненормально – быть солдатом, которому все нипочем. Может быть, он робот. Машина.

Айви смотрела на него с таким волнением. Он знал, что она хотела помочь ему. Но она не сможет. Он такой, какой есть. Да Ангус и не хотел никакой помощи. Никаких слов или заверений, или всего, что, по его представлениям, будет предлагать жена или партнерша.

Но он все еще хотел Айви. Поэтому он потянулся к ней и крепко прижал к себе. Ее глаза расширились, она положила руки ему на плечи.

Ангус поцеловал ее, крепко прижимая к себе. Он обхватил ее руками за ягодицы, и Айви обвила ногами его талию.

– Ангус, – выдохнула она.

Повернувшись, он почти бросил ее на кровать, а затем упал сверху, накрывая своим телом. Он ожидал, что Айви оттолкнет его, скажет, что это слишком грубо, просто слишком…

Но она этого не сделала. Ее руки, казалось, скользили по всему его телу, гладили грудь, впивались ногтями в спину.

Он стащил с нее майку через голову, а Айви высвободилась из нижнего белья и бросила его куда-то через плечо. В перерывах между сумасшедшими, страстными поцелуями он стянул с себя боксеры. Тут же ее пальцы обхватили его твердую плоть – и Ангус резко втянул воздух и замер. Айви нежно укусила его в плечо.

Он знал, что это значит: «Не останавливайся».

И он продолжил. Айви была такая влажная, изнывающая, нетерпеливая. А когда он проник внутрь нее – ощущения стали еще совершеннее, интенсивнее, перешли на следующий уровень…

Резкие, быстрые, жесткие движения – Айви застонала ему на ухо, и Ангусу этого хватило, чтобы достичь кульминации. Он зарычал – и волна блаженства захлестнула его.

Несколько долгих минут он плашмя лежал на Айви, их тяжелое дыхание постепенно выравнивалось, замедлялось. Оба молчали. Уже во второй раз за сегодняшний вечер Ангус собирался уйти домой.

Но на этот раз потому, что не видел смысла в том, чтобы остаться. И все же, когда Айви выскользнула из постели и направилась в ванную, он не пошевелился.

Когда она вернулась, в ее глазах читалось удивление: Айви ожидала быстрого побега. Но не попросила его уйти.

Вместо этого, по-прежнему не говоря ни слова, она забралась в постель. Ангус притянул ее к себе, обнимая сзади.

И в таком положении «ложек» они заснули.

– Ты уверена, что хочешь это сделать? – спросил Ангус в субботу утром.

– На сто процентов, – ответила Айви, сконцентрировав все внимание на своих ногах и нажимая на педаль сцепления.

Она сидела в кресле водителя своего маленького серебристого хетчбэка с очень решительным видом. Она больше не допустит, чтобы ошибка прошлого оказывала такое влияние на ее настоящее или будущее ее ребенка. Ей необходимо это сделать.

– Так, я ставлю машину на передачу, – сказала она, перемещая рычаг переключения передач на первую, – потом включаю зажигание…

В прошлый раз именно на этом моменте все пошло не так, и Айви напряглась, поворачивая ключ.

Но… вот. Двигатель ожил. Вовсе не так громко и страшно, как она себе представляла.

– Хорошая работа, – сказал Ангус. – А сейчас…

– Я знаю, – прервала Айви. Она должна была сделать это сама. – Я опускаю ручник, но нога все еще на педали тормоза, так что я никуда не поеду.

Почему это должно быть так сложно?

– А теперь мне просто нужно аккуратно нажать на педаль газа и отпустить сцепление…

Машина сдвинулась с места. На скорости примерно два километра в час, но она определенно поехала.

– Боже мой, я веду машину!

– Ты действительно едешь, Айви!

Они ползли к ее воротам в черепашьем темпе, но все равно казалось, что дорога уже близко.

– Поверни у ворот налево, Айви. Там недалеко есть школьная парковка, где ты можешь потренироваться.

Айви очень сильно нажала на тормоз, совершенно забыв о сцеплении, – и бедный «фольксваген» неуклюже подпрыгнул и остановился.

Извиняясь, она похлопала обтянутому кожей рулю.

– Нет, – сказала Айви. – Сегодня никаких дорог. Давай ты покажешь мне, как развернуться и проехать весь путь обратно, и закончим на сегодня.

– Это будет самый короткий урок вождения в истории, – прокомментировал Ангус.

– Или самый длинный, если считать двенадцать лет, которые мне понадобились, чтобы достичь этой точки.

Он кивнул:

– Понимаю. Отличная работа, Айви.

– Я знаю, – улыбнулась она. – Спасибо.

На следующий день Ангус отвез ее на ту школьную парковку.

Он даже принес с собой пару дорожных конусов, которыми обозначил импровизированный перекресток.

Медленно – слишком медленно, по словам Ангуса – Айви тренировалась трогаться с места, останавливаться, разворачиваться, парковаться.

И после долгих уговоров ускорилась настолько, что наконец переключилась на вторую передачу. Что вызвало бурные аплодисменты на пассажирском сиденье.

Аккуратно притормозив, Айви посмотрела на него.

– Ты не очень-то деликатен, – фыркнула она. – Для меня это очень трудно.

Ангус знал, что она слишком драматизирует ситуацию, и пренебрежительно рассмеялся:

– Нет смысла учиться водить машину, если ты ходишь быстрее, чем ездишь.

Айви уставилась на него. Но на этот раз, делая круг по автостоянке, она уже переключилась на третью передачу.

После обеда Айви отвезла Ангуса – очень, очень осторожно – в кафе, где они однажды пили кофе. Ему казалось, что это было сто лет назад, хотя прошло всего несколько недель. У нее хорошо получалось. Действительно хорошо.

Желтый квадрат с большой черной буквой «У» на лобовом и заднем стекле маленького «фольксвагена» объявлял всем вокруг, что у Айви ученические права. Хотя это и так было очевидно – по тому, как автомобиль осторожно крался по улице.

Ангус выбирал тихие улочки и переулки, не желая нервировать других водителей, но перед кафе осталось только одно парковочное место слева, между двумя огромными внедорожниками, характерными для этого региона.

Когда Айви поняла это, то замедлилась настолько, что машина заглохла, подбросив их как следует напоследок.

– Черт возьми! – сказала она, ударяя по рулю. – Я весь день не глохла. – Она посмотрела на Ангуса. – Может, тебе припарковать автомобиль на этот раз? Здесь слишком мало места.

Он поднял бровь:

– Айви Молинье тушуется перед трудностями?

Она прищурилась:

– Нет, конечно. Просто… – Долгая пауза. – Нет, конечно, – повторила она и завела машину.

Как назло, подъехал еще один автомобиль и встал за ними: чтобы пропустить его, Айви должна была припарковаться.

Она это заметила, но ничего не сказала: челюсти ее были сжаты от напряжения. Их автомобиль медленно катился вперед, парктроник громко тикал.

– Не срезай угол, – подсказывал Ангус. – Помни о широкой дуге, как мы тренировались.

Айви кивнула.

Повернула, но чересчур резко.

– Слишком близко, – сказал Ангус, – сдай немного назад и попробуй еще раз.

Вторая попытка была уже лучше, но все равно не совсем правильно. Вздохнув, Айви повторила все снова. Водитель, следующий за их автомобилем, терял терпение и газовал вхолостую. Айви напряженно то и дело поглядывала в зеркало заднего вида.

– Не волнуйся из-за него, – успокоил Ангус. – Ты молодец.

Пытаясь припарковаться в третий раз, она закусила губу.

– Вот и все, – сказал он. – Теперь осталось только выровнять машину.

Наконец-то. Она припарковалась. Нетерпеливый во дитель, взревев мотором, с визгом промчался мимо. Айви спокойно подняла ручник и выключила зажигание.