Алина Кускова - Супермен для феминистки

– Ему и без меня есть, кого ласкать, – вздохнула Василиса, вспомнив о блондинке. – Сидит в его приемной мегера. Та самая блондинка.

– Ах, девочки, – закричала Эллочка, – это наверняка его новая пассия!

Василиса хмыкнула, раскрыла первую попавшуюся страницу справочника и принялась обзванивать все институты, где была возможность сразу зацепиться за четвертый курс.

Забелкин рвал и метал. Рвал свои с Василисой фотографии и метал в ее образ огненные молнии. Прошло несколько дней, а он ничего от нее не добился: ни денег, ни того, что ему было нужно больше денег. Василиса стойко отражала все нападения, врала и изворачивалась. Всю сумму потратить она не могла, Забелкин в этом был твердо уверен. Привыкшая на всем экономить, она и теперь не транжирила, а покупала только самое необходимое. Но не только. Она стала приобретать себе тряпки! Конечно, признавал Забелкин, это пошло Василисе на пользу и изменило ее привычный образ кухарки. Но это признание не доставляло Забелкину удовольствия. С каждым днем деньги таяли. Но они таяли откуда-то . Совершенно ясно, что этим местом был не сберегательный банк. Василиса знать не знала, что такое – хранить деньги в банке. Она могла их хранить только в банке стеклянной. Но ее позиция четко указывала, что стеклянная банка стоит не в ее квартире. Значит, деньги хранились у Алевтины. Ее подруга та еще штучка, но тоже наверняка незнакома с банковской системой. Эта в лучшем случае оплачивает там коммунальные услуги. «Нужно будет, как только подвернется момент, проникнуть в квартиру Алевтины и найти спрятанную валюту», – решил Забелкин.

А пока он восстанавливал справедливость, пытаясь отнять у собаки Манюни ее не верой и не правдой заработанную медаль. В кармане его кожаных штанов лежали кнут, колбаса и снотворные таблетки. Вечер выдался тоскливым и туманным. Свет редких фонарей в парке, где обычно выгуливала свою доберманшу Алевтина, рассеивался, не успев упасть на асфальт дорожек. Чавкающие лужи после прошлого дождя с радостью принимали каблучки и тонкие подошвы сапожек и ботинок. «Вот зараза!» – выругался Забелкин, очутившись в одной из них по самую щиколотку. Но отступать не стал. Он намеревался с помощью заранее порезанной на кружочки «Докторской» колбасы поймать Маньку и снять с нее незаслуженную награду. То, что Алевтина гуляет с собакой в любую погоду поздним вечером, он знал. Знал и места их каждодневных прогулок. В одном таком он и затаился. Мокрая нога мерзла и чесалась, кожа покрылась гусиным налетом, когда наконец-то у кустов, где притаился Забелкин, показался знакомый доберман. На стоящую поодаль лавочку уселась Алевтина или кто-то очень на нее похожий. Забелкину было все равно, кто выгуливает ее собаку – поскольку часто за определенное вознаграждение это делала Алевтинина соседка. Забелкин знал доберманшу – ее наглую морду он узнал бы из тысячи подобных. И сейчас она бесцеремонно нюхала его нос. Он полез в карман и достал оттуда кусок колбасы. Забелкин ни секунды не сомневался, что глупое животное не устоит перед такой аппетитной подачкой. Собака раскрыла пасть и сожрала колбасу одним махом. Забелкин хитро улыбнулся, достал второй кусок и принялся втыкать в него таблетки с сильнодействующим снотворным. «Как только эта тварь нажрется, она сразу отрубится», – думал Забелкин, глядя, как доберманша уплетает колбасу с лекарством. Когда колбаса закончилась, он радостно потер руки и приготовился ждать. Сейчас, сейчас. Собака, как ему показалось, приготовилась спать. Он протянул руки к ошейнику и обнаружил, что его нет на собачьей шее! В это время в его протянутые руки доберманша отрыгнула все таблетки. После этого, поняв, что колбасы больше не будет, она принялась лаять на Забелкина как оглашенная. Первым порывом Забелкина было спасительное бегство. Но пути к отступлению отрезала сидевшая спокойно на лавочке до собачьего лая фигура. Она пошла прямо на Забелкина и со словами «Уси-пуси, моя Муся!» попыталась надеть на него ошейник.

Когда Забелкин разглядел, что это была не Алевтина и не ее соседка, а какой-то незнакомый подслеповатый пенсионер, было поздно. Пенсионер сжал худыми коленками его голову, шлепнул по торчащей заднице (видимо, он всегда так поступал со своей собакой, когда та отказывалась добровольно надевать собачьи принадлежности) и принялся застегивать на шее кожаный ремешок, на котором, как успел заметить Забелкин, не было ни одной медальки! Чтобы не выдать своего инкогнито, Забелкин громко залаял и попытался вырваться.

– Эх, надо же, это не Муська, – расстроился пенсионер, – а какой-то другой шелудивый пес!

Забелкин поначалу хотел обидеться на «шелудивого пса», но потом решил, что не стоит связываться с престарелым маразматиком, рванул из расслабившихся коленок пенсионера и побежал. Пенсионер обшарил кусты и ничего, кроме своей Муси, преданно лаявшей в сторону убегающего в собачьем ошейнике Забелкина, не нашел.

Алевтина подняла с пола забелкинскую монету, при падении неожиданно раскрывшуюся, как медальон, аккуратно подобрала ее содержимое и положила в вазочку, примостившуюся на подоконнике. Без содержимого монета легко закрылась и была снова повешена на прежнее место. Алевтина вывела Маньку погулять в своем дворе. Они сделали пару «кругов почета» по подведомственной территории, когда от дуба отделилась странная тень. Тень пошла за Алевтиной и ее собакой молча и бесшумно, оставляя на подсохшем тротуаре мокрый след. Маня понюхала воздух и возвестила лаем о том, что их преследует незнакомец. Но через пару шагов она поняла, что ошиблась, и кинулась на Забелкина. Незнакомцем он для нее не был. Первым делом она повалила его на землю и принялась облизывать лицо. Это было своеобразное собачье приветствие, привилегией на которое пользовался исключительно Забелкин. Алевтина попыталась оттащить собаку от человека, но неожиданно увидела в его руках кнут.

– Не смей бить мою собаку! – заявила Алевтина и, приглядевшись, остановила взгляд на кожаном ремне. – Ты откуда?! – Сопоставив все предметы, она догадалась о мазохических наклонностях бывшего мужа подруги.

Наверняка тот выбежал из третьего подъезда, в котором жила девица легкого поведения! Чем они там занимались, сразу становилось понятно: кнут, ошейник, кожаные штаны и красная физиономия. Вот его истинная сущность, скрывающаяся годами в счастливом браке. Вот настоящее лицо проходимца и обманщика.

Забелкин считал так же.

– Проходимка! Обманщица! – закричал он на Алевтину. – Верни монету! Отдай деньги!

Доберманше эти высказывания и тон, каким они делались, очень не понравились, она поставила передние лапы на грудь Забелкина и предупреждающе зарычала. Алевтина поняла, что Забелкин находится в неадекватном состоянии после любовных утех с отклонениями и снова требует денег. Она покрутила пальцем у виска и позвала свою собаку. Как повезло Василисе, что та вовремя успела расстаться с таким сожителем! И она, Алевтина, ради счастья своей подруги, будет нести этот тяжкий крест в виде неадекватного Забелкина до тех пор, пока не закончатся требуемые им деньги. Мелочный эгоист, он успокоится только тогда, когда они их полностью истратят. Да, деньги нужно истратить.

Алевтина пришла к себе, помыла Маньке лапы и взялась за телефон.

– Деньги нужно истратить, – повторила она Василисе то, что несколько минут назад пришло ей в голову. – Иначе он никогда от нас не отстанет. Нужно их вложить в движимую недвижимость.

– В трейлер, что ли? – не поняла Василиса, представляя этакий домик на колесах, куда они с Алевтиной переедут в целях безопасности.

– В автомобиль, – высказала заветную мечту ее подруга.

– Если он попадет в ДТП, то это будет неудачным вложением.

– Можно купить домик в деревне. Это настоящая недвижимость.

– Домик может сгореть.

– Ладно, оба варианта пока отпадают, если ты придумаешь что-нибудь получше. Но думать нужно быстрее.

Алевтина нервничала. Вот уже пятнадцать минут, как Василиса должна была появиться в маленьком кафе, располагавшемся в соседнем от офиса доме. Они решили серьезно поговорить о вложениях забелкинских капиталов в недвижимость и определить, какую именно ценность следует приобретать. Не делать же это в отделе в присутствии сотрудниц, во все глаза и уши следящих за ними, особенно после того, как «небожитель» Федор спустился со своего четвертого этажа к ним в отдел. Раньше такого не было. Девчонки правильно заметили, что этот приход должен ознаменовать собой какие-то перемены. И кто знает, не пришлось бы после него действительно искать для Василисы новую работу. А у той появилась новая блажь – она решила окончить институт, который по прошествии пяти лет стал носить гордое звание университета и драть со своих студентов три шкуры при оплате учебы. Алевтина пообещала отложить необходимую сумму на первые два семестра, а остальное истратить на существенное приобретение. Нужно было решить, что покупать, и сделать это без Василисы было практически невозможно. Все-таки следовало прислушаться к ее мнению, как-никак она же была гражданской женой Забелкина и стала «наследницей» его капиталов.

Алевтина заказала салат из грибов и, гоняя вилкой по тарелке скукоженный опенок, злилась на Василису. Куда та могла подеваться? Ведь они вышли из офиса практически одновременно.

– Свободно?! – над Алевтиной раздался грубый голос незнакомца.

Только она хотела махнуть головой в знак отрицательного ответа, как незнакомец отодвинул стул и сел рядом с ней.

– Не могу есть один, – заявил он и широко улыбнулся белыми зубами, какие Алевтина видела раньше только в рекламе отбеливающей зубной пасты. – Лицезрение красивой девушки повышает мой аппетит. А мне нужно много есть, чтобы быть сильным и защищать слабых. – Незнакомец согнул руку пополам, и Алевтина даже через его кожаную куртку увидела рельефные мышцы.

И передумала что-то говорить. Пусть себе сидит, смотрит на нее и впечатляется. Если она выглядит аппетитно, то, пожалуй, еще немного подождет здесь несносную Василису. В компании ждать веселее. Алевтина поглядела искоса на незнакомца, уставившегося в меню. Властный – об этом говорит его гордый профиль. Интеллектуал – это она прочла по его холеным рукам. Холостяк – на безымянном пальце не было обручального кольца. Короче говоря, Алевтина поняла, что он подходит ей по всем параметрам.

Алевтина любила властных интеллектуалов. От них веяло первобытной силой и аналитическим умом. Она любила ум и силу, оправленные в такую привлекательную оболочку. «Супермен», – подумала Алевтина и улыбнулась незнакомцу. Тот щелчком пальцев подозвал официанта и заказал шампанского. Алевтина догадалась, с кем он собирается его пить, но скромно уткнулась в салат, продолжая гонять грибы по тарелке.

Власть обладает магической силой, а Алевтина не давала никаких обещаний по поводу игнорирования мужчин. Когда бокалы наполнялись шампанским, она уже думала о том, что правильно Василиса сделала, что не стала спешить к ней на встречу. Поговорить о недвижимости можно в любой другой день, Забелкин никуда не денется, а вот такие Супермены попадаются нечасто. Ей, во всяком случае, попался впервые.

– За нашу случайную встречу, – томно произнес Супермен, дерзко глядя в глаза Алевтины, и чокнулся.

По правде говоря, чокнулась Алевтина. Она совсем потеряла последние мозги, глядя на то, как Супермен раздевается и удобно устраивается за ее столиком. Он снял куртку и остался в рубашке с джинсами, за ремнем которых торчала рукоятка огнестрельного оружия. Алевтина, совершенно не разбирающаяся в разновидностях пистолетов, малость струхнула, но после, вспомнив о «защите слабых», подумала, что ей нечего бояться незнакомца, вот-вот готового с ней познакомиться.

– Вы служите в милиции? – тихо поинтересовалась она.

– Почти, – шепотом произнес Супермен, придвигая свой стул ближе к Алевтине. – Я частный детектив, помогаю обездоленным и угнетенным. Если нужно помочь, то вы мне только шепните, я на помощь приду.

«И в наши дни попадаются Робин Гуды!» – растаяла Алевтина и потеряла бдительность.

Через пару минут они познакомились. Его звали Роберт, и он, естественно, стал ее личным охранником. Настолько преданным, что прежде чем покинуть кафе, он тщательно осмотрел содержимое ее сумочки на случай того, как бы туда чего не подкинули, пока они были заняты общением друг с другом. Назначив ей встречу на следующий вечер, Роберт надел куртку, повернулся и пошел к выходу. Алевтина, оставшись сидеть за столиком, вылила себе в бокал остатки шампанского и собралась залпом выпить. Но рука с бутылкой застыла над столом. Неожиданно Супермен развернулся, стремительно подошел к ней, обнял и поцеловал в губы. Она ощутила необъяснимое блаженство и металлический холод оружия. Это так возбуждало! Но супермен ушел и больше не вернулся. Пришел официант, принес клубнику со сливками и ее любимое пирожное «Пьяная вишня». Алевтина замахала руками, но официант заявил, что за все уплачено, и сунул лакомства под нос девушки.