Джека удивляла не ее целеустремленность, а та мстительность, которая скрывалась за ней, и объяснением всему был секрет, который Челси умело скрывала от него. Какая бы обида ни подталкивала ее, Джек ей сочувствовал. Конечно, Голливуд и его испытал на прочность, но он вышел победителем из этой схватки. А вот Челси не удалось сделать ни одного шага к вершине, и это вызывало у него сострадание. Возможно, ее невезучесть мешала ему быть вместе с ней, но именно это качество делало его неравнодушным к Челси.

Челси наклонила свое лицо почти вплотную к нему. Он чувствовал ее дыхание на своих губах.

— Ты выглядишь усталым, наверное, у тебя стресс. Может быть, тебе надо больше отдыхать. Я знаю один замечательный уютный итальянский…

— Хватит. — Джек не дал ей закончить. В этот момент он понял, что Челси пришла за своей долей. Проблема была в том, что Джек никогда не путал дело с удовольствием. Бриллиантовый браслет, новый спортивный автомобиль, даже шикарный особняк на океанском побережье — на это он мог пойти. Но касаться его бизнеса было запрещено, Джек всегда ясно давал это понять всем своим любовницам. И Челси знала, что он ничего ей не обещал.

Она вызывающе смотрела на него, в ее взгляде была какая-то надежда. Небесно-голубые глаза впились в его лицо, Джек чувствовал, как они источали жар, свет, электричество. Он вздохнул. Возможно, Челси была той женщиной, которая может заставить его изменить своему правилу, хотя он не знал, почему так получилось.

— Ну что тебе нужно, Челси?

Она все еще сидела у него на столе, поэтому он, чтобы увеличить расстояние, откинулся назад, почти утонув в мягкой коже кресла. Челси слегка улыбнулась, но спустя мгновение выражение ее лица изменилось, стало серьезным, деловым.

— Твоя студия владеет Роджером Турмейном, верно?

— В некотором роде да. — Джек не понимал, куда она клонила. Теперь он уже был готов выслушать ее до конца.

— Я знаю, что это слишком, но мне нужна твоя услуга. — Челси сложила на коленях наманикюренные, холеные руки. В темно-синем сапфире кольца, который она носила на правой руке, мигнул огонек. Джек знал, чей это подарок, тот человек очень любил хвастать, как много он за него заплатил и что она сделала за это.

— Компания Турмейна принадлежит «Колоссал», да? — Вопрос был риторический, но Джек кивнул, и Челси продолжала. Они сидели в тех же позах. Челси была слишком сообразительна чтобы использовать эти типично женские уловки — играть белокурым локоном, соблазнительно покачивать ногой. Челси знала Джека очень хорошо.

— И «Опасные желания» уже почти готовы к съемкам, верно? — Снова риторика. Но вопросы наводили его на кое-какие мысли. Он внимательно слушал.

— И теперь, когда дочь Роджера, как ее зовут? Кэссиди Инглиш, не так ли? Ну вот, теперь, когда она собирается занять его место, это стало главной темой разговоров в Лос-Анджелесе.

Джек сохранял спокойствие и выдержку.

— Хватит вопросов. Чего тебе надо?

Наконец она перешла к сути:

— Я хочу сыграть Офелию. Это хорошая возможность сделать карьеру.

Джек подумал, что она действительно сумасшедшая. Офелия была наивная девушка, дочь эгоистичного, жадного до денег регента Италии восемнадцатого века. Она была скромная, хрупкая, ранимая. Отец помолвил ее со стариком, и ее нареченный муж оказался известным садистом, членом итальянского варианта Общества Дьявольского Огня. На эту роль была выбрана почти неизвестная молодая актриса, внешне похожая на Николь Кидман — легкая, ангельски чистая, естественная. Джеку пришлось прикусить язык, чтобы не рассмеяться.

— Актерский состав уже утвержден, — спокойно сказал он.

— Мне нужна эта роль. — Она снова прищурила глаза. Лицо ее, казалось, ничего не выражало.

Джек был поражен быстроте этого перевоплощения.

— Я не прошу, а сообщаю тебе о своих намерениях, — твердо сказала она.

И тут у Джека появилась гениальная идея.

ГЛАВА 11

Кэсс медленно бродила среди гостей, длинное белое с открытыми плечами платье от Валентино нежно ласкало лодыжки.

ВСВ — Вопреки Советам Врачей — так можно было описать прием, который Роджер устроил в честь того, что все еще не умер. Врач-кардиолог, Рей и Джеймс пытались урезонить его, но Роджер все же настоял на этой роскошной вечеринке. Кэсс знала, что у Роджера есть какой-то план, что он прячет что-то в рукаве, как фокусник. Иначе зачем ему понадобилось рисковать здоровьем на виду у всего Голливуда?

Последние несколько дней Кэсс пыталась объяснить своим сотрудникам в Нью-Йорке, почему решила взяться за работу в «Десмонд». Она наблюдала, ждала, когда же Роджер начнет действовать. Было ясно, что вечер не пройдет для него зря, Кэсс не знала одного: для чего затеян этот спектакль.

— У меня опять появилась надежда, — вот все, что он сказал. — Я хочу крикнуть это на весь мир.

«Он получил то, что хотел», — думала Кэсс, вежливо общаясь с гостями. Ноги у нее уже начали болеть от неимоверно высоких каблуков от Чарльза Журдана. Прожив несколько лет в Нью-Йорке, она почти забыла, что женщины иногда носят эти приспособления для пыток. И так достаточно неприятностей, а тут еще нужно истязать себя этими каблуками, да и впридачу терпеть Роджера. Список ее переживаний был такой длинный, что им можно было бы обклеить этот зал. Почему Роджеру было нужно устроить вечер в том самом месте, где тогда отмечалась премьера Ланы и где она была убита? А список гостей? Здесь был даже коротышка и глупец Джон Латам. Когда его старик умер, он унаследовал миллионы, а в придачу и место отца в совете директоров «Колоссал». Вот Джина, последняя пассия Роджера. Она годилась ему в дочери, и Кэсс сильно сомневалась, что в ее голове можно было найти хотя бы пару мыслей.

— Зачем, черт побери, я согласилась на все это? — проворчала она себе под нос и, едва сдерживая улыбку, отошла в сторону, чтобы очередная восходящая звезда и ее невероятно благополучный, но весьма престарелый спутник могли торжественно проплыть мимо.

Однако все складывалось не так плохо. Вечер был отличный, теплый, почти безветренный. Над «Шепотом ветров» в полуночном небе сияли миллионы звезд. Особняк был украшен изумительными лилиями, их аромат благотворно действовал на мрачное настроение Кэссиди. Старая белая галерея вела от портика на фасаде дома к просторному внутреннему дворику патио. На круглых столах — экзотические белые орхидеи, лиможский фарфор, который она помнила с детства; хрустальные канделябры Баккара отбрасывают яркие блики света, переливающиеся всеми цветами радуги. Специальная платформа превратила бассейн в танцевальную площадку. За ней расположился оркестр из двадцати человек, звучали романтические баллады и легкий рок. В течение последнего часа прибывали гости на частных самолетах, коммерческих лайнерах и лимузинах. Дэвисы, Леарсы, Сталлоне, Биондис, Спилберги.

Возможно, Роджер воображал себя библейским Лазарем, принимающим поздравления после воскресения из мертвых. Признаки бледности на его лице исчезли, и Кэссиди не могла не заметить его потрясающей улыбки. Сейчас она предпочла бы оказаться где-нибудь в другом месте, ее чувства были подавлены, неизвестность пугала ее.

О чем она действительно думала, так это о чашке горячего чая. О том, что хорошо было бы лечь в постель и выспаться. Но ей пришлось надеть элегантное платье от Валентино и занять свое место рядом с отцом. С тех пор как Кэсс в последний раз была на официальном обеде в «Фор сизонз», прошли годы. Ей было неловко, она чувствовала себя не на своем месте среди голливудской толпы, несмотря на то что прием удался: вино лилось рекой, угощение было превосходным, все источали похвалы Турмейнам.

Кэссиди заметила, что Роджер намеренно представлял ее всем не только как дочь, но и как нового руководителя «Десмонд Филмз». Кэсс, много лет проработав на телевидении, сразу отметила, что люди на киностудии очень похожи на тех, к которым она привыкла.

Здесь была энергичная деловая дама, жаждущая решить какие-то вопросы с ее отцом.

— Я видела вашу работу, мисс Инглиш. Очень впечатляет, — лепетала она, схватив ладонь Кэсс двумя руками. А рыхлый, лысый кареглазый юрист перед тем, как произнести что-нибудь, облизывал губы:

— Если вам понадобится моя помощь по юридическим или иным вопросам, пожалуйста, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне в любое время.

Тайный агент, который составлял свой гардероб по страницам «GQ», спросил ее, не нужна ли ей его помощь в расторжении контракта с «Моментом истины».

— Мы с Тедом вот в каких отношениях. — Он показал ей переплетенные пальцы. — Я играю с ним в гольф каждый вторник.

Кэсс заверила самонадеянного господина, что все ее дела ведет Джеймс Рентрю. Когда он повернулся спиной, Роджер состроил смешную гримасу, передразнивая его важную манеру разговаривать. Кэсс рассмеялась — она не могла удержаться, она была бессильна перед очарованием отца.

Два представителя «Колоссал», Дональд Браунштейн и Клэй Росс, похитили ее у Роджера, чтобы задать несколько вопросов. Что на самом деле она знала о производстве художественных фильмов? Такая прямолинейность вызывала уважение, и Кэсс честно заверила, что она сделает все возможное, чтобы заменить отца, а если у нее ничего не получится, она уйдет.

За это время Джонатан ни разу не посмотрел в ее сторону. Кэссиди тоже не обращала внимания на брата. Джонатан ни на минуту не оставался один, особенно донимали его двое поклонников. Но его лицо ничего не выражало. Напившись задолго до приезда гостей, теперь он был совсем плох. Кэсс опасалась, что эта ночь не пройдет без скандала, оставалось лишь ждать, когда это произойдет.

Официанты в черных фраках и официантки в черной униформе с белыми фартучками подавали на серебряных подносах закуски и шампанское. В буфете были свежие фрукты, белужья икра и самые разные блюда, специально приготовленные лучшими кулинарами города.

Кэссиди следила взглядом, как Роджер обхаживал гостей, приветствуя коллег и делая комплименты их женам, он помнил имена каждой пары. Кэсс восхищалась, как он умел обращаться с людьми, — это был настоящий светский человек.

Вдруг у входа произошло какое-то замешательство. В мужчине, выходящем из светлого «бентли», Кэсс узнала Джека Кавелли. Он быстро поднялся по ступенькам главного входа. Мгновенно все пришло в движение. Операторы, фотографы, которые были везде: на крыльце, в саду — сразу оживились. Было ясно, что Джек презирал репортеров с их надоедливыми вопросами, он увернулся от них, прошел сквозь толпу и скрылся за колоннами.

Повернувшись к объективу одной из камер, Джек поправил свой галстук-бабочку и пригладил ладонью тронутые сединой волосы. Довольный собой, он вошел в галерею, одарил всех ослепительной голливудской улыбкой и удалился.

Со всех сторон послышались комплименты «отлично выглядишь, Джек», «Видел твою экранизацию “Помни маму”» — ты попал в самую точку. Классная работа». Некоторые пытались сразу назначить встречу: «Давай пообедаем вместе? Мои секретари свяжутся с твоими».

Кэссиди посмотрела на него, и на мгновение их глаза встретились. Этот взгляд заинтриговал Кэсс. И тут на плечо Джека Кавелли легла рука Роджера.

— Рад, что ты пришел, Джек.

— Не мог пропустить такое событие. Скажи, Роджер, давно ты все это задумал? — хитро улыбнулся Джек.

— Имеешь в виду вечеринку? — спросил в ответ Роджер, отлично зная, о чем идет речь. — Ты знаком с моей дочерью?

Джек не успел ответить, а Роджер уже повел его к бару, где Кэсс пыталась изобразить, что увлечена беседой с известным сценаристом.

— Кэссиди, это Джек Кавелли. Джек, моя дочь Кэссиди, — представил их Роджер, и они снова встретились взглядами.

Кэссиди протянула руку и поздоровалась:

— Очень рада, мистер Кавелли.

— Я тоже очень рад, — сказал Джек, улыбаясь особенно обаятельно.

— Кэсс необыкновенная женщина. Уверен, у тебя не будет проблем в работе с ней.

Кэссиди слегка улыбнулась:

— Папа, прошу тебя. Ты меня смущаешь.

— Согласен, Роджер, она необыкновенная.

Кэссиди заставила себя быть сдержанной. Конечно, она наслаждалась лестью, но шампанское сыграло здесь не последнюю роль. Она поймала себя на мысли, что, возможно, неправильно поняла взгляд Джека. Вероятнее всего, это был флирт, он просто оценивал ее, так же как остальных руководителей студий.

Роджер заметил Джеймса и его жену Серену у входной двери и, извинившись, удалился.

— Мне надо поговорить с Джеймсом. А вы тем временем познакомьтесь поближе.

Кэсс подозрительно посмотрела на отца и возненавидела его за то, что он сбежал, оставив ее вести пустой разговор с Кавелли. Она встречала Кавелли и раньше. Они даже бывали на общих деловых встречах в Нью-Йорке, в Санденсе, но никогда не разговаривали. Теперь же ей совсем не нравилось то чувство неуверенности, которое он вызывал у нее.