Элоиза Джеймс - Супруг для леди

Легкая морщинка недовольства сдвинула ее брови – он в первый раз ощутил вспышку влечения к ней.

– Я приду к вам, – старательно выговорила она. – Поскольку в настоящее время я проживаю в доме, который мне не принадлежит – хотя я намереваюсь купить дом в городе, как только я обрету независимость, – я приду к вам, а не наоборот.

– В одиннадцать часов, – повторил он.

Она кивнула – теперь с вполне деловитым видом.

– Вечера? – уточнил он.

Морщинка недовольства появилась снова.

– Разумеется. Утром я обыкновенно бываю весьма занята тем, что принимаю гостей.

– А… – Что ж, похоже, у них были разные намерения. – Я не из таких мужчин.

– Нет? – Вид у нее был изумленный.

– Нет. Видите ли, я приехал в Лондон для того, чтобы найти жену.

Теперь морщинка стала поистине свирепой. В сущности, она больше не была прелестной и угрожающе напомнила ему тетю Мардж, которая однажды разбила половину фарфорового сервиза фабрики Споуда. О голову его дяди.

– Между нами нет настоящей страсти, – мягко сказал он.

– Нет, есть! – выпалила она.

Эван бросил взгляд на вершину склона, но никто на них не смотрел. Он протянул руку и запрокинул ее голову назад, после чего, наклонившись, приблизил свои губы к ее губам и поцеловал. Это было довольно приятно, но не более. Сравнивать этот поцелуй с поцелуем ее сестры было бы кощунством.

– Видите, барышня?

Она бросила на него свирепый взгляд.

–. Если вы не хотели затащить меня в постель, то вам незачем было поднимать вокруг этого шум!

Боль в ее глазах была столь велика, что он инстинктивно положил руку ей на плечи.

– Не прикасайтесь ко мне! – выкрикнула она. – Там полно мужчин, которые более чем готовы… готовы сделать все, что я пожелаю!

– Я нисколько в этом не сомневаюсь, – сказал он, но она вырвалась из его объятий.

– Не смейте меня жалеть! – прошипела она. – Граф Мейн прекрасно мне подойдет. Он не мягкотелый шотландец. Я догадываюсь, почему вы приехали в Лондон подыскивать невесту. Потому что все мои соотечественницы прознали, что вы испытываете затруднения в спальне, не так ли? Я слышала, подобные сведения быстро распространяются.

– Слава Богу, нет, – ответил он. Но чувство тревоги росло в его груди, и он схватил ее за руку. – Вы не можете обратиться к Мейну: я встречался с ним прошлой ночью.

– Он желает меня, – сказала она, пытаясь высвободиться. – Он желает меня, а вы – нет, так что все говорит в пользу этого.

– Он слишком стар для вас. Губы ее презрительно скривились.

– Мейн едва разменял четвертый десяток. И поскольку он был обручен с моей родной сестрой, то мне все про него известно. И поверьте, во всем, что касается этого дела, он в превосходном рабочем состоянии!

– Он стар не телом, а кое-чем другим, – молвил Эван, не сомневаясь, что знает правду о Мейне. Она была написана у него на лице: мужчина не мог дожить до тридцати с лишним лет без того, чтобы в его глазах не запечатлелись следы былых прегрешений. – Мейн – мужчина, который переспал со слишком многими женщинами. Он устал.

– Ха! – воскликнула она. – Устал! Быть может, это вы оправдываете себя подобным образом, но уверяю вас, Мейн ни разу не разочаровал женщину.

– Но их было так много!

– Что ж, это будет тем приятнее для меня, – вызывающе молвила она. – Если вы не отпустите меня, то я закричу!

– В таком случае вам придется выйти за меня замуж, – сказал он, и наконец слова довольно легко слетели у него с языка. Эта бедняжка нуждалась в спасении более, чем все тонувшие котята, которых он когда-либо вытаскивал из запруды у мельницы. Она была в отчаянии. – Выходите за меня замуж, Имоджин. Выходите за меня.

Она закатила глаза.

– Я никогда не выйду за вас замуж, поэтому будьте столь любезны, выпустите мою руку.

– Нет, пока вы не пообещаете рассмотреть мое предложение.

– Ни за что. Извольте отпустить меня!

– Я отпущу вас, если вы пообещаете прийти в мои покои сегодня в одиннадцать часов вечера.

Брови ее поднялись.

– Значит, вы передумали?

– Женщина с такой силой духа стоит того, чтобы мужчина мог пересмотреть свое решение, – сказал он, надеясь, что она купится на эту чушь. Что она и сделала. Более наивной девушки он никогда не встречал. Теперь оставался лишь один вопрос: сможет ли он помешать ей самой нанести своей душе рану, от которой она никогда не оправится?

– Я приду в ваши покои, но я никогда не выйду за вас замуж, – отчетливо сказала она.

Эван выпустил ее запястье.

– Я остановился в отеле «Грийон».

Он посмотрел ей прямо в глаза и намеренно грубо сказал:

– Как вам известно, любовная связь – это не брак. Вам нет нужды приносить ночную сорочку, потому что мы, разумеется, будем спать обнаженными. И я надеюсь, ваш муж научил вас тому, как ублажать мужчину.

Румянец тронул ее бледные щеки, но он был беспощаден.

– Вы знаете, что такое кроличий поцелуй[3]? Он едва не заплакал, увидев выражение ее глаз.

– Но я готова научиться.

– Тогда скажите: «кроличий поцелуй». – Он наклонился к ней, сознавая, насколько он велик, нарочно грозно нависнув над ней. – Ну же, говорите.

– Нет.

– Вы знаете, что такое кролик?

– Нет!

– Тогда почему вы не желаете этого говорить? Давайте: «кроличий поцелуй». Скажите это. – Он придал своему голосу оттенок порочно-чувственного желания, одарив ее похотливой улыбкой вроде тех, которыми злодей из мелодрамы одаривает бедную служанку. – Кроличий поцелуй.

Она воззрилась на него: сама гнев, смущение и отвращение.

– Если вы начинаете жизнь дамы с дурной репутацией, то вам придется выучить много подобных выражений.

Она отскочила в сторону и взлетела вверх по склону так стремительно, что ее туфельки едва касались земли.

Подействовало это или нет? И если нет, то что он собирается делать в одиннадцать часов? Более глупая идея никогда еще не посещала его.

Гуляя по саду для выращивания лекарственных растений, граф Мейн с удовольствием вдыхал душную смесь редких ароматов. Он наклонился, чтобы понюхать очередное растение, как вдруг ощутил на плече чье-то прикосновение. Подняв голову, он увидел Тесс Эссекс, женщину, которую он бросил.

Но Мейн никогда не испытывал чувства вины, когда дело касалось Тесс Эссекс, ныне счастливой миссис Фелтон. На самом деле он считал именно себя пострадавшей стороной, учитывая, что он пожертвовал остатками своей репутации после того, как Фелтон велел ему исчезнуть, чтобы он сам мог жениться на Тесс. Теперь все считали его презренным распутником, который бросил женщину у алтаря, тогда как Фелтона провозгласили рыцарем, который вмешался, дабы спасти репутацию и будущее леди.

Все знали, что Фелтоны были на редкость счастливы, и потому он был склонен полагать, что ему стоит поставить этот брак себе в заслугу. В сущности, поразительно, как он ухитрялся оставлять за собой шлейф счастливо вышедших замуж женщин, в то время как он превращался в закоренелого холостяка.

Тесс улыбнулась ему, когда он поцеловал кончики ее пальцев, и это заставило его призадуматься о том, как хорошо бы им жилось вместе, не реши его лучший друг увести ее у него.

– Снова жалеешь себя? – мягко предположила она.

– Я мог бы быть счастливым человеком, – проворчал он.

Они двинулись вперед по саду; пальцы ее легонько касались его руки.

– Мне надобно попросить тебя об одолжении.

Если верить его опыту, то когда замужняя женщина просит об одолжении, это обычно кончается дуэлью на пистолетах на рассвете. И все же…

– Фелтон дурно себя ведет? – спросил он с некоторым удивлением.

– Пока нет, – сказала она. – Нет, это касается Имоджин.

– Я встречался с шотландским красавчиком прошлой ночью. Рейф из кожи вон лез, чтобы убедить его жениться на ком-нибудь другом, но я полагаю, у Имоджин свои планы. В чем дело, разве он тебя волнует?

– Я волнуюсь не из-за него, – сказала Тесс. – С тобой ей будет лучше.

Мейн моргнул.

– Я не вполне уверен, каким образом от твоего внимания ускользнул тот важный факт, моя дорогая, что я не слишком подхожу на роль первого любовника для вдовы. И что более существенно, твоя сестра не выбирала меня на эту почетную роль.

– Да, но ты довольно опытен во всех этих делах… – Взмахом руки она дала понять, какие именно «дела» имеет в виду. – А Имоджин…

Мейн почувствовал, что в горле появился противный приступ горечи.

– Имоджин не хочет по-настоящему заводить любовника. Но похоже, в настоящий момент она упорно пытается разрушить свою жизнь… Я точно не знаю почему. Если так будет продолжаться, то она погубит и свою репутацию, и себя. Она отторгает себя от света. Может так случиться, что никто больше не захочет взять ее в жены.

Мейн молчал; он был согласен с этим.

– Мне хотелось бы, чтобы ты оказал мне услугу и перешел дорогу лорду Ардмору. Ты можешь снова пустить в ход те комплименты, которые впустую тратил на меня.

– Тесс…

Стремительно, точно кошка, она повернулась к нему прежде, чем он успел хотя бы озвучить все доводы, по которым ее план никогда не сработает.

– Ты у меня в долгу.

Он открыл было рот, но она подняла руку, чтобы остановить его.

– Мне известно, что ты просто подчинялся Лусиусу, когда бросил меня, но правда в том, что ты сделал то, что сделал, исходя из преданности своему другу, а не мне, своей нареченной. И когда Лусиус попросил тебя ничего мне не говорить, ты просто, не задумываясь, умчался прочь. Что, если бы я не захотела выйти за Лусиуса? Что тогда?

– Это нелепая постановка вопроса, потому что ты этого захотела. – Но Мейну не было надобности в ее сердитом взгляде, чтобы понять, что она попала в самую точку. – Так и быть, – пробормотал он. – Я отобью ее у бедного шотландца. Он, наверное, думает жениться на ней, как тебе известно. Мне он, пожалуй, понравился прошлой ночью, и я совершенно уверен, что ему надобно выгодно жениться. Тесс, ты же понимаешь, как это скажется на моей репутации, не так ли?

Она наклонила голову набок и задумчиво посмотрела на него.

– Имоджин чрезвычайно красивая юная леди, но так же удручающе печальная. Если ты увидишь возможность провернуть эту любовную историю, не вступая в близость интимного свойства, то я буду весьма признательна. Потому что мне очень не нравится блеск в ее глазах.

Мейн вздохнул.

– И как же ты истолковываешь этот блеск?

– У нее было точно такое же выражение глаз, когда она поехала верхом к дому Мейтленда, и следующее, что я узнала, было то, что она растянула лодыжку, а день спустя она сбежала с Дрейвеном Мейтлендом. Имоджин просто не придает репутации большого значения. Вы двое должны прекрасно поладить.

Это был очередной камень в его огород, но Мейн оставил его без внимания. По всей видимости, он был нацелен на Имоджин, точно пуля, и поскольку у него не было возможности этого избежать, то он с таким же успехом мог и уступить.

Мейн обнаружил, что Имоджин сидит за праздничным столом рядом со своей сестрой Аннабел. Вокруг нее витал странный дух отчуждения. Мейну неоднократно доводилось такое видеть, и он точно знал, что происходит. Свет оказывал Имоджин холодный прием.

Он подошел и сел рядом с ней. Она ела пирог с голубятиной и (слава Богу!) выглядела невозмутимой.

– Вы позволите к вам присоединиться? – спросил он, послав ей ту особенную улыбку, которую приберегал для дам сердца.

– Конечно. – Вид у нее был равнодушный.

– Я так счастлив видеть, что вы больше не в трауре! – мягко сказал он.

– В таком случае вы будете огорчены, узнав, что тот факт, что я одета в черное, означает, что я по-прежнему в трауре.

– Черное идет вам, как никакой другой женщине, – сказал он, проникновенно заглянув ей в глаза. У нее и вправду были красивые глаза, с чарующе длинными ресницами. В былые времена он бы гонялся за ней, точно гончая, учуявшая лису.

– На самом деле, черное придает мне болезненный вид, – поведала она. – Но с тех пор, как я велела модистке сделать вырез на лифе как можно ниже, все мужчины, которых я встречаю, похоже, находят этот цвет недурным.

Разумеется, взгляд его машинально переместился на ее грудь, после чего взлетел обратно к ее насмешливому лицу.

– Не было надобности привлекать мое внимание к столь прелестной части вашей фигуры, – сказал он с толикой хрипотцы в голосе.

– Вообще-то была, – ответила она. – Вы ведь не обратили на нее внимания, не так ли?

– Я был зачарован подобным луку Купидона изгибом ваших губ, – молвил он.

– Хорошее выражение, – сказала она, явно нисколько не впечатленная.

Мейн подавил вздох. По всей видимости, он потерял сноровку, но он не мог выжать из себя ни капли сожаления по этому поводу. Он поведает о своей неудаче Тесс, и этот маленький эпизод будет завершен. В конце концов, согласно его опыту, женщина, вознамерившаяся испепелить свою репутацию, обыкновенно в этом преуспевает. Он не видел причины, по которой он должен поджариться до хрустящей корочки вместе с ней.