— Вряд ли это уместно, — очень тихо ответила она и, повернувшись, исчезла в толпе.


Час спустя распахнулись двери столовой и Оливия отправилась на ужин под руку с мистером Томпсоном, старшим сыном поверенного Каммингсов. Если бы она могла извиниться и вернуться к себе под предлогом головной боли, с радостью бы так и поступила. Но мать наверняка что-то заподозрит… и лорд Хок — тоже.

Что с ней не так? Почему она ведет себя как жеманная барышня? Сначала он напугал ее, потом оскорбил. Теперь же пытается очаровать, несмотря на то что у нее нет оснований ему доверять. Совсем как отцу когда-то…

А ведь она слишком похожа на мать…

Ужасная мысль заставила ее вздрогнуть.

— Осторожнее, мисс Берд, — предупредил мистер Томпсон. — В комнате так тесно, что мы только чудом сможем пробраться к столу.

— Спасибо, — пробормотала она, продолжая думать о неприятном открытии. Не то чтобы она не одобряла поведения матери. Она очень любила ее. Но та считала, что жизнь не может быть полной, если рядом нет мужчины. А сама Оливия всегда гордилась тем, что она не такова. И вот что вышло: она буквально заворожена мужчиной, иначе не скажешь, увлечена мужчиной, не способным принести ей ничего, кроме горя.

Какая опасная ситуация!

Но она сказала себе, что мудрее матери. И достаточно знает об истинной сущности лорда Хока, Его последние слова… чересчур фамильярные для столь недавнего знакомства, послужили веским доказательством того, что он записной повеса. Менее чем за двадцать четыре часа он показал себя пьяницей, бабником и обольстителем женщин. Короче говоря, истинный распутник. И то, что он красив и обаятелен, делает его еще более опасным для любой молодой женщины. Однако у нее нет причин бояться. Стоит лишь вспомнить отца и сердечную боль, которую он причинил матери.

К счастью, ей осталось терпеть соседство лорда Хока только четыре дня.

Но как насчет Шотландии?!

Она рассеянно взирала на уставленные блюдами буфетные столы. В Шотландии им придется постоянно встречаться. Но там у нее будет защита: гости и старший брат. Конечно, придется повидаться с лордом Хоком раз-другой, но в обычное время она будет держаться как можно дальше от этого человека. Как можно дальше!

Дав себе эту клятву, она вдруг почувствовала, что голодна, наполнила тарелку и принялась мужественно вести обязательную светскую беседу с влюбленным мистером Томпсоном. Да, как удачно, что погода выдалась хорошая: как раз для скачек. Нет, она не собирается сразу возвращаться в Лондон. Да, для сельского оркестра музыканты на редкость хороши.

Она ела, согласно кивала и ощутила невероятное облегчение, когда к ним подошла Августа.

— Дорогая, надеюсь, ты приятно проводишь время? Мистер Томпсон, — продолжала она, награждая поклонника дочери самой сияющей улыбкой, — не будете ли так добры принести мне бокал пунша?

Не успел тот удалиться, как Августа подступила к дочери:

— Вижу, ты действительно неплохо проводишь время!

— Как и ты, матушка. Как поживает дорогой Арчи? — спросила Оливия, в надежде сменить тему.

— Он восхитителен! Истинный джентльмен! Мы танцевали дважды, прежде чем его утащили помешанные на лошадях приятели. Кстати, о лошадях, — проницательно добавила она. — Расскажи о лорде Хоке. Надеюсь, в твоем журнале уже появилась самая благосклонная запись о нем?

Оливия промокнула губы салфеткой.

— Но, матушка, в самом деле! Одного танца вряд ли достаточно, чтобы узнать кого-то лучше.

— Не знаю, соглашусь ли с этим. Мы с ним не танцевали, но успели побеседовать, и я уже составила о нем весьма благоприятное мнение.

— Все потому, что он мужчина, и к тому же красив и очарователен. Но я не считаю эти качества достаточными, чтоб восхищаться человеком, иначе уже в первый свой сезон вышла бы замуж за Эдварда Марштона.

Августа поджала губы:

— И была бы несчастной всю оставшуюся жизнь. Но не важно! Дело в том, что лорд Хок более чем презентабелен. Вспомни, он истинный лошадник! Я считала, что этого вполне достаточно, чтобы высоко подняться в твоих глазах. И кроме того… — Она подалась вперед, и в глазах появился романтический блеск, — и кроме того, ты ему нравишься.

Оливия проигнорировала абсурдный трепет в груди.

— И, полагаю, он тебе это сказал?

Августа нетерпеливо отмахнулась:

— Нет, конечно. Во всяком случае, не словами. Но я видела его глаза! Он неотрывно следил за тобой во время танца с мистером Лоуэллом и с этим тощим молодым человеком… как там его…

— Лорд Эджертон, — механически проговорила Оливия.

— Даже когда он танцевал с миссис Грегори, постоянно искал тебя глазами.

Оливия нахмурилась. Этот дурацкий трепет сердца — вовсе не свидетельство триумфа. Только полная идиотка способна поверить, что такой бабник всерьез относится к женщине! Слишком легковесные для этого основания!

— О, мама, ты щебечешь, как школьница! Поверь, лорд Хок интересуется мной не больше, чем я — им. Он хороший танцор и умеет вести беседу. Но вряд ли, кроме этого, у нас есть еще что-то общее.

Августа упрямо покачала головой:

— А его лошади! Ты же обожаешь лошадей! Кроме того, ваши земли граничат: это ли не счастливое совпадение? — Она склонила голову набок и пристально оглядела Оливию. — Он очень оживился, когда я упомянула, что Берд-Мэнор принадлежит не мне, а тебе, а я только управляю им от твоего имени.

— Еще бы не оживился, — процедила Оливия. — Я буду очень благодарна, если ты не станешь выставлять напоказ мои достоинства, как у кобылы на аукционе. Меня лорд Хок не привлекает. Так что не стоит больше говорить на эту тему.

— Но, Оливия…

— Оставь это, мама.

Остаток вечера Оливия изо всех сил старалась веселиться: смеялась, танцевала, не пропуская ни одного танца. Даже этот нахал, лорд Хок, не мог приблизиться к ней, пока она танцевала с другими джентльменами. Единственным неприятным моментом был тот, когда он пригласил ее мать на галоп. Какая наглость!

Августа сегодня показала себя во всем блеске. Впрочем, она не могла жить без балов, приемов и красивых мужчин. Пока лорд Хок кружил ее по залу, Оливия решила про себя, что ее мать выглядит ничуть не старше его, а ему на вид всего лет тридцать.

Оливия смотрела через плечо своего партнера, дородного сэра Минтерна, наблюдала, как мать смеется над какой-то репликой лорда Хока. Он улыбнулся Августе, и в груди Оливии вспыхнула крошечная искорка ревности. Подавив стон, Оливия с трудом оторвала от него взгляд. Она не станет ревновать к собственной матери.


Стоя в компании троих джентльменов, лорд Холдсуэрт тоже наблюдал за Августой и лордом Хоком. Увидев его взгляд, Оливия решила, что он ревнует. А вот то, что чувствует она, — всего лишь укол раненой гордости. Честно говоря, теперь, поняв, насколько была права насчет лорда Хока, она ощутила невероятное облегчение. Он действительно повеса и распутник, для которого все женщины одинаковы. Та или другая — значения не имеет. И ей стоило бы об этом помнить.

Поэтому она дотанцевала галоп и уселась играть в вист во время финального котильона. Ей все равно, с кем будет танцевать матушка и на кого изливает свое сомнительное обаяние лорд Хок. Вот чего ей было жаль, так это проигранной полукроны. Это все же лучше, чем потерять достоинство или самооценку, решила она, когда танец кончился и гости стали разъезжаться. Она может перенести финансовую потерю куда лучше, чем эмоциональную.

— Доброй ночи, дорогая, — пожелала ей Августа. — Не стоит меня ждать, потому что наша компания планирует досидеть до завтрака в саду. Пенни велела поставить несколько столов и окружить их факелами. Не правда ли, идеальное окончание такого чудесного вечера?

— А твой Арчи тоже там будет? — спросила Оливия, вскинув брови.

Августа улыбнулась:

— Да. Пенни, мистер Каммингс и Томпсоны, отец и сын. Я бы попросила тебя присоединиться к нам, но Пенни говорит, что лорд Хок тоже может быть там, хотя я все-таки не в силах понять твое к нему безразличие.

Но Оливия, не обращая внимания на ее реплику, заявила:

— Боюсь, я слишком устала и очень хочу спать.

«И слишком устала, чтобы парировать твои глупые попытки сватовства», — добавила она себе под нос.

Направившись к лестнице, она не оглянулась на бальный зал в поисках высокого мужчины с темными волосами и лукаво-обольстительной улыбкой. Не посмотрела в сторону коридора, ведущего в библиотеку, где произошла их первая, неприятная, встреча. И спокойно поднялась наверх, полная решимости выбросить его из головы. Она утонет в перине и забытьи сна. Поднимется поздно, а потом поедет на дневные скачки. Завтра вечером обещан фейерверк на городской площади, если, конечно, позволит погода, а потом — танцы на открытом воздухе.

Жаль, что Сара отказалась ехать. Как бы она наслаждалась фейерверком!

Однако, остановившись перед дверью в свою спальню, Оливия тихо ахнула: к ручке обрывком кораллового кружева была привязана маленькая розетка. Неужели упала с ее платья?

Оливия нагнулась, приподняла подол и увидела, что клочок ткани вырван.

Почему горничная не положила розетку на комод?

Она развязала кружевной бантик и уже хотела войти, но услышала шаги.

— Это ваша, не так ли?

Оливия обернулась, и сердце куда-то покатилось… Лорд Хок стоял не далее чем в трех шагах, сцепив руки за спиной. Невыносимо красив! Вот первая идиотская мысль, которая всплыла в ее временно потерявшем способность соображать мозгу. Несмотря на шрам, несмотря на то что она о нем знала… успела узнать… он оставался невыносимо красивым.

Она судорожно сглотнула.

— Не знала, что розетка оторвалась. Должно быть, зацепилась за что-то, — пробормотала она.

— Я мог бы оставить ее себе.

Сердце Оливии забилось бурно, как у пойманного зверька.

— Зачем она вам понадобилась?

Невилл улыбнулся, слегка покачиваясь на каблуках. Но не подошел ближе, и она возблагодарила за это милосердного Господа.

— Потому что она ваша. Похоже, у меня вошло в привычку возвращать утерянные вами вещи. Сначала ваш занимательный журнал, а сегодня эту…

— По-моему, мы договорились, что вы забудете о содержании моего журнала, а я не стану упоминать о ваших пьяных выходках. — Ее пальцы смяли ни в чем не повинную розетку. — Или вы вознамерились донимать меня при каждом удобном случае? Доброй ночи, лорд Хок.

— Так кто из нас груб?

— А я забыла поблагодарить вас за это? — Она потрясла перед его носом обрывком кружева, зная, что куда более невежлива, чем требуют обстоятельства. Но ничего не могла с собой поделать. Он, похоже, пробуждает худшее в ее характере. — Спасибо за мое порванное кружево. И буду крайне благодарна, если не станете маячить у моей комнаты, где кто-то может увидеть вас и прийти к выводам, которые могут повредить моей репутации.

С этими словами она рывком открыла дверь, с грохотом захлопнула за собой и с демонстративным щелчком задвинула засов. И тут же обессиленно прислонилась к стене. Колени подгибались, в ушах пульсировала кровь. И эти ощущения только усиливали гнев и волнение. Почему она позволяет этому негодяю так влиять на нее? Негодяю и разбойнику в одежде джентльмена!

Оливия моргнула и настороженно склонила голову набок. Неужели он до сих пор торчит под дверью?

Ответом послужили громкие шаги.

Она отскочила от стены и проверила, вошел ли засов в петлю. Даже он не посмеет вломиться в ее комнату! Не решится показать себя полным мерзавцем!

Тихий стук прозвучал для нее колоколами судьбы.

— Убирайтесь, — приказала она, собрав остатки мужества. — Немедленно прочь от моей двери, лорд Хок. В нашем соглашении ничего не говорилось о дальнейшем безобразном поведении.

— Я не собираюсь пугать вас, мисс Берд. Потому что хорошо знаю, что мое присутствие здесь противоречит всем правилам приличия!

— В таком случае проваливайте! Последовало короткое молчание.

— Хотите завтра утром прокатиться со мной?

Оливия покачала головой, но тут же поняла, что он ее не видит.

— Нет… я сказала, что завтра ничего не выйдет.

— В таком случае послезавтра.

— Не думаю, что это такое уж мудрое решение. Она услышала шорох.

— Потому что вы будете заняты поисками мужа?

— Нет. Кроме того, вряд ли вас это касается.

— Что вы написали обо мне в вашем журнале?

— Ничего, — поклялась она, скрестив пальцы. — Почему я должна что-то писать?

— Лгунья, — хмыкнул он. — Мы оба знаем, что вы исписали целую страницу весьма нелестными замечаниями о моем характере.

Ей вдруг стало стыдно. Если бы он только знал… Но все же это ее дело и ее право…