— О нет, Рольф! Я не могу. Я должна до конца присмотреть за крашением.

— За крашением?.. — Рольф с недоумением посмотрел на котлы.

— Каждый кусок ткани в замке покрашен в черный цвет, — объявила Эмма, снова направляясь к котлам.

— Каждый кусок ткани? — Рольф окинул взглядом черный наряд девушки. Он узнал платье, в котором она являлась на аудиенцию к королю. Только тогда оно было бледно-голубым. Он вспомнил мрачный траурный костюм Сиберта и невольно перевел взгляд на прачку: она тоже была вся в черном. Похоже, его родственница решила заставить всех обитателей замка оплакивать смерть Фалька.

— Да. Осталось только это, — Эмма помешала в котле. — Постельное белье.

Рольф вытаращил глаза:

— Постельное белье? Ты выкрасила даже постельное белье?!

Эмма нахмурилась, сурово глядя на него через плечо: ей явно пришлось не по душе прозвучавшее в его голосе недоверие.

— Мы же в трауре, Рольф. Мой муж скончался на прошлой неделе.

— Да, но… О Господи, Эм! Ты же его едва знала! Ведь он за прошлый год провел здесь, дай Бог, неделю… в общей сложности.

— Это так, — безрадостно подтвердила она.

— Ты ведь наверняка его не любила?

Эмма насупилась:

— Конечно, любила. Он же был моим мужем. Мой долг состоял в том, чтобы любить и почитать его.

— Но, Эм, — Рольф тряхнул головой и вновь взял ее за руку, оттягивая от котлов. — Мне необходимо с тобой переговорить. Это очень важно.

— Это тоже очень важное дело, Рольф. Я сейчас в трауре и должна выказывать уважение покойному.

— Да-да, но то, о чем я говорю, слишком важно.

— Что ж, тогда говори со мной здесь.

Рольф открыл было рот, чтобы возразить, но затем, пожав плечами, передумал. Спорить с Эммой было бесполезно. Кроме того, сообщив ей причину своего приезда, он, несомненно, сможет быстро увести ее из кухни.

— Я привез тебе привет от короля, — внушительным тоном произнес он и замолчал.

Эмма тут же обернулась к нему с взволнованной улыбкой на лице:

— Правда? Как это мило! Значит, его величество все еще меня помнит?

— Помнит. Сомневаюсь, чтобы он когда-нибудь забыл о вашей встрече, — сухо заметил Рольф. — Во всяком случае, он посылает тебе привет и наилучшие пожелания, а также приказ выйти замуж.

— Что? — Эмма разинула рот от удивления. — Замуж? Снова? Но моего мужа только что похоронили!..

Рольф посмотрел на ее недовольное лицо и решил, что дальнейшее должен сообщить ей епископ. Решительно взяв Эмму за локоть, он потащил ее к двери, прочь от удушливого пара котлов.

— Пойдем. Епископ Уайкхем сопровождает меня сюда и сейчас, без сомнения, нетерпеливо ждет нас в зале.

— Епископ Уайкхем тоже приехал? — Эмма радостно улыбнулась.

Она несколько раз встречалась с епископом, и он ей очень понравился. Добрый и милый человек, Уайкхем ухитрился остаться таким даже после длительного пребывания при дворе в должности лорд-канцлера. По мнению Эммы, церковь многое потеряла с его уходом.

— Да, — подтвердил Рольф. — Он сопровождает меня сюда, чтобы уладить дело с твоим замужеством.

— А мы бросили его одного? Рольф, какой стыд! Ты должен был сразу сказать мне, что он здесь, — попеняла ему Эмма, отдавая веселку прачке.

Рольф сдержал улыбку, наблюдая за ее попытками разгладить помятую влажную юбку и поправить растрепавшиеся волосы. Все ее усилия оказались бесполезны. Золотистые пряди выскользнули из строгой прически, и влажная жара заставила их завиться мелкими легкими колечками, которые обрамляли прелестное личико Эммы, словно светящийся нимб. Ему казалось, что это только прибавляет ей очарования. Впрочем, он ведь был пристрастным к нежно любимой кузине.

— Пойдем, — повторила Эмма и вздохнула, отчаявшись привести себя в порядок. — Мы не можем так долго оставлять епископа без внимания. Это просто невежливо, — она пошла впереди Рольфа, спрашивая через плечо: — А за кого король хочет меня выдать?

— Его зовут Эмори, лорд Эйнфорд, — пробормотал Рольф, переступая через лежащую на полу груду уже покрашенного белья.

— Эмори, лорд Эйнфорд? — Эмма помедлила на пороге, задумчиво повторяя красивое имя. — Никогда не слышала о нем, хотя, боюсь, до меня вообще никакие новости не доходят. Что творится при дворе, нам здесь неизвестно.

— Он недавно возведен в лорды, а до этого был просто рыцарем. Его величество титуловал Эмори в знак благодарности после того, как Эйнфорд спас ему жизнь во время ирландского похода.

— Он спас жизнь королю? — Эмма широко распахнула глаза.

— Да.

— О! Должно быть, он великий воин. Как это замечательно! Не так ли? — воскликнула она, открывая двери в зал.

При этих словах Рольф возвел глаза к небу и последовал за нею.

— Милорд, как я рада вас видеть! — Эмма протянула обе руки епископу, терпеливо поджидавшему их около огня. — Как любезно с вашей стороны проделать такую дальнюю дорогу лишь для того, чтобы помочь моему двоюродному брату сообщить мне о том, что я должна повторно выйти замуж.

Епископ удивленно поднял брови:

— Но, миледи, я здесь не для того, чтобы сообщить вам об этом, а чтобы обвенчать вас!

Эмма растерянно заморгала.

— Обвенчать?.. — Сдвинув брови, она обернулась к Рольфу: — Но… это невозможно! Я только что овдовела.

На мгновение наступила тишина. Двое мужчин обменялись многозначительными взглядами. Затем епископ, откашлявшись, сказал:

— Его величество понимает, что время выбрано не слишком удачно, миледи, но все-таки желает, чтобы этот брак состоялся. Немедленно!

Эмма ошеломленно переводила взгляд с Рольфа на епископа:

— Здесь какая-то ошибка. Вы наверняка не так его поняли. Я стала вдовой меньше двух недель назад.

Епископ посмотрел на Рольфа, который, сделав ему предостерегающий жест, выступил вперед и мягко произнес:

— Все это верно, Эмма, но король считает, что, поскольку ты так сильно желаешь иметь детей, у тебя должно быть желание вступить в новый брак… поскорее.

Эмма прикусила губу, обдумывая его объяснение. Она действительно стареет на глазах. Господи, ей ведь уже стукнуло двадцать два! По правде говоря, она почти дожила до предельного возраста, когда еще можно рожать детей.

— Да, пожалуй, учитывая мой возраст… можно было бы сократить срок траура, — неуверенно пробормотала она.

Рольф и епископ с облегчением вздохнули.

— Да, — решительно продолжила Эмма, — конечно, мы можем его сократить! Три месяца траура будет приемлемо при любых обстоятельствах. Как по-вашему? — Она вопросительно посмотрела на мужчин и увидела, что епископ с отчаянием во взоре уставился на ее кузена.

Рольф смущенно переступил с ноги на ногу и вздохнул:

— Эмма, ты не понимаешь. Ты должна быть обвенчана, как только Эйнфорд доберется сюда.

Она подозрительно сощурилась:

— И когда же это произойдет?

Рольф собрался с духом и выпалил:

— Сегодня. Мы так надеемся.

— Сегодня?! — Глаза Эммы расширились, — Но… это же неприлично! И… и к тому же мне нечего надеть.

Епископ обернулся со снисходительной улыбкой к Рольфу, решив, что это обычная жалоба всех женщин, и удивленно поднял брови, заметив озабоченное выражение его лица.

— Они только что покрасили всю одежду в черный цвет, — объяснил рыцарь.

— Но что-то ведь наверняка осталось?.. — Епископ замолчал при виде безрадостного лица Рольфа.

— Разве вы не обратили внимания на то, что даже слуги одеты в черное? — сухо заметил тот.

Епископ растерянно огляделся. По правде говоря, он этого не заметил, будучи поглощен своими мыслями. Нахмурясь, святой отец направился широким шагом к двери и, распахнув ее, выглянул во внутренний двор замка. Теперь ему сразу бросилось в глаза, что все снующие вокруг женщины, мужчины, даже дети были в траурной одежде. Захлопнув дверь, он обескураженно повернулся к Рольфу и с досадой пожал плечами.

— Эмма вычернила все! — ухмыльнулся рыцарь, внезапно увидев смешную сторону происходящего.

— Все?

— Даже постельное белье.

— Даже постельное… — эхом отозвался епископ.

— Мне казалось, что так полагается, — неуверенно проговорила Эмма, чувствуя себя довольно глупо. С бельем она, пожалуй, немного переусердствовала, но она ведь прощалась не только с мужем, а по сути, хоронила свою надежду когда-либо завести детей. Да, она умерла вместе с мужем: несомненно, не найдется ни одного мужчины, который захотел бы просить руки двадцатидвухлетней вдовы. Даже теперь она была уверена, что, не будь Рольф королевским любимцем, ей пришлось бы увядать в своем старом замке, оставшись бездетной и никому не нужной.

Вздохнув, Эмма встряхнула головой и твердо заявила:

— Теперь это не важно. Мой муж, несмотря ни на что, заслуживает по крайней мере краткого траура. Я никак не могу выйти замуж раньше, чем через три месяца.

Рольф многозначительно поглядел на епископа, который, пожав плечами, пробормотал:

— Возможно, настал момент объяснить леди Эммалене наши затруднения?

— Пожалуй, — вздохнул Рольф. Он явно не знал, с чего начать. Наконец, пригласив кузину сесть в кресло перед камином, он расположился рядом так, чтобы иметь возможность наблюдать за безлюдным холлом и всеми входами в него. Негоже, чтобы кто-то подслушал то, что он должен сообщить Эмме.

— Пойми, Эм, ситуация очень деликатная. Видишь ли, обратившись к королю с просьбой приказать Фальку… э-э…

— Исполнить свой супружеский долг, — подсказал епископ.

— Да-да… Сделав это, ты довела до всеобщего сведения, что твой брак никогда… э-э…

— Не был осуществлен, — снова помог ему священник.

— Вот именно, — согласился Рольф, нервно одергивая на себе тунику и откашливаясь. — Узнав об этом, тетка Фалька и его двоюродный брат Бертран заявили, что брак этот следует признать юридически незаконным, так как он не был… э-э… — Взгляд его опять обратился к епископу.

— Завершен должным образом.

— Именно так.

Эмма недоуменно посмотрела на кузена:

— Но, Рольф, он же был завершен!

Рольф замер и ошеломленно уставился на нее:

— Был завершен?

— Да. — Щеки Эммы слегка порозовели. — Я подробно описала свою брачную ночь королю. Мы с мужем разделили ложе.

Вспомнив уверения короля, что леди Эмма по наивности не сознает, что брак ее не осуществлен, Рольф покачал головой. Он на миг задумался, как объяснить ей, в чем загвоздка, но тут же пришел к выводу, что это ему не по силам. Поручение короля, конечно, есть поручение, но нельзя же ждать от мужчины, чтобы он растолковывал девице…

— Правда и то… — прервала его размышления Эмма, — что муж мой никогда больше не появлялся в моей спальне. Он просто пренебрегал мною… Однако это известно лишь королю. Может быть, его величество хочет наказать меня за то, что я не смогла понравиться Фальку?

— Нет, Эмма, он не стремится наказать тебя. Он хочет тебя защитить. И самого себя тоже. Видишь ли, у Фалька не осталось прямого наследника. И его тетка, эта наглая и алчная особа, грозит доставить королю много неприятностей, требуя передать землю и титул племянника Бертрану.

Эмму не слишком удивило, что Бертран хочет завладеть землями и титулом ее покойного мужа. Она видела этого рыцаря на свадьбе и сочла малопривлекательным, хотя он не проявил по отношению к ней ни грубости, ни злости, а был скорее любезен… Даже чересчур любезен. В его манерах сквозила какая-то раздражающая приторность. И чрезмерная галантность не могла скрыть алчный блеск устремленных на нее глаз. Она почувствовала себя сундуком с золотом, до которого он жаждет добраться. Он бродил по замку и пристально разглядывал находящееся в нем имущество, словно оценивал его.

— Да, он честолюбив, — задумчиво проговорила Эмма.

— Гораздо более чем ты думаешь, — со значением произнес Рольф.

Эмма с любопытством обратила на него взгляд:

— Что ты имеешь в виду?

Рольф придвинулся к ней ближе и вполголоса ответил:

— Король подозревает Бертрана и еще нескольких лордов в том, что они хотят его свергнуть.

Эмма изумленно уставилась на него. Рольф в ответ мрачно кивнул:

— Король полагает, что лорд-канцлер также замешан в заговоре.

— Архиепископ Арундел? — ахнула Эмма, вспоминая угрюмого священника, присутствовавшего вовремя ее аудиенции у короля.

— Да.

— Но почему? Что они надеются выгадать?

Рольф тяжело вздохнул:

— Не могу себе представить, что хочет выиграть канцлер. Мы даже не уверены, что он связан с Бертраном. А вот Бертран, тот, несомненно, жаждет власти.

Эмма задумалась, а епископ Уайкхем продолжил:

— Еще мальчишкой Бертран стал оруженосцем, а потом и близким другом Генриха Болингброка.

— Двоюродного брата короля, — как бы про себя пробормотала Эмма.

Епископ кивнул.

— В случае если король Ричард будет свергнут, наследником его станет вероятнее всего Генрих.

— И Бертран, как друг короля, займет высокое положение при дворе, — невесело добавила Эмма. — Значит, Генрих хочет занять трон своего кузена?