Николас Спаркс - Свадьба

Получая каждую из фотографий, я пытался припомнить день, в который она была сделана. Поначалу моя память сама походила на снимок – яркий, но изолированный образ, – но стоило закрыть глаза и сосредоточиться, как время начинало течь вспять. Я вспоминал даже собственные мысли.

Напротив каждой фотографии я записал все, что помню об этих моментах – или, точнее, о тебе.

Альбом называется «То, что я должен был сказать».

Некогда я принес тебе клятву и сегодня, тридцать лет спустя, приношу еще одну. Отныне и навсегда я стану таким, каким мне следовало быть. Я буду романтичным мужем и постараюсь сделать прекрасными те годы, какие нам осталось провести вместе. Надеюсь, мои слова и поступки покажут, что я никогда и никого не любил так, как тебя.

Уилсон.

Заслышав звук шагов, я поднял голову. Джейн стояла на верхней площадке, падавший сзади свет смазывал ее черты. Касаясь рукой перил, она медленно начала спускаться.

В круге сначала появились ноги, талия, затем, наконец, лицо. Остановившись на полпути вниз, Джейн встретилась со мной взглядом. Даже издалека я заметил в ее глазах слезы.

– Поздравляю с годовщиной, – сказал я, и мой голос эхом отозвался в комнате. Продолжая смотреть на меня, жена наконец сошла с последней ступеньки. С ласковой улыбкой она направилась ко мне, и я вдруг понял, что нужно сделать.

Я привлек жену к себе. От Джейн исходило знакомое тепло, ее лицо было мокро от слез. Мы стояли в старом доме, через два дня наступит тридцатая годовщина нашей свадьбы, я держал Джейн в объятиях и от всего сердца молился, чтобы время остановилось – отныне и навсегда.

Мы долго стояли рядом, прежде чем Джейн наконец шевельнулась. По-прежнему обнимая меня, она посмотрела мне в глаза.

– Спасибо, – прошептала она.

Я слегка сжал ее в объятиях.

– Пойдем. Кое-что хочу тебе показать.

Я провел ее через гостиную в заднюю часть дома, толкнул дверь, и мы шагнули на террасу, где стоял столик.

Хотя луна светила ярко, в небе над нами отчетливо виднелся Млечный Путь, похожий на россыпь драгоценных камней, а южнее появилась Венера. Слегка похолодало; когда подул ветерок, я ощутил волнующий запах духов Джейн.

– Я подумал, что можно поужинать здесь. Кроме того, неохота трогать столы в гостиной.

Джейн взяла меня под руку и взглянула на столик.

– Это чудесно, Уилсон.

Я сделал усилие: отошел от жены, чтобы зажечь свечи и взять шампанское.

– Вина?

Мне показалось, что Джейн не слышала моего вопроса. Она завороженно смотрела на реку, и ее платье легонько трепетало на ветру.

– С удовольствием.

Я вытащил бутылку из ведерка со льдом, взялся за пробку и потянул. Раздался хлопок. Наполнив два бокала, я подождал, пока уляжется пена, и долил оба доверху. Джейн придвинулась ближе.

– И как долго ты готовился?

– Весь год. Это самое малое, чем я мог искупить свою забывчивость.

Она покачала головой:

– Я не могу себе представить ничего прекраснее сегодняшнего вечера. – Джейн помолчала. – Когда я нашла альбом и твое письмо… Это самое удивительное, что ты когда-либо делал для меня.

Я снова заговорил о том, что это самое малое и так далее, но она перебила.

– Трудно выразить словами, как это для меня важно, – негромко сказала Джейн, а затем с хитрой улыбкой потянула меня за лацкан. – Ты чертовски хорош в смокинге.

Я вполголоса засмеялся, ощутив, как спадает напряжение, а потом взял ее за руку и слегка пожал.

– Мне очень жаль покидать тебя на этой высокой ноте…

– Но?..

– …но мне нужно взглянуть, как там ужин.

Она кивнула, чувственная и прекрасная.

– Тебе помочь?

– Думаю, уже почти все готово.

– Ты не против, если я побуду здесь?

– Нет, конечно.

Приготовленная на пару спаржа уже остыла, поэтому я включил плиту, чтобы ее подогреть, и помешал соус, потом открыл духовку и проверил, как там рыба. Через пару минут можно было подавать.

По радио передавали джазовый концерт; я потянулся к выключателю, когда неожиданно раздался голос Джейн:

– Оставь, пожалуйста.

– Почему ты не наслаждаешься природой?

– Без тебя все по-другому, – сказала она и в своей излюбленной манере облокотилась о стол. – Что, эту музыку ты тоже заказал специально на сегодня?

– Играют уже часа два. Подозреваю, под нее пройдет весь вечер.

– С ней связано много воспоминаний, – заметила Джейн. – Папа любил слушать джаз. – Она медленно провела рукой по волосам и задумалась. – Знаешь, они с мамой любили танцевать на кухне. Только что мыли посуду, а потом обнимались и начинали танцевать. Мне было лет шесть, когда я впервые это увидела. Тогда я ничего не поняла. Когда мы с Кейт подросли, то подсматривали за ними, хихикали и показывали пальцем, но родители только улыбались и продолжали танцевать, как будто на свете никого не было, кроме них двоих.

– А я и не знал.

– В последний раз они танцевали здесь за неделю до того, как переехать в Крик-Сайд. Я заглянула к ним в гости, заметила их через окно кухни и не смогла сдержать слез. Поняла, что вижу это в последний раз… У меня чуть сердце не разорвалось. – Она помолчала, а потом помотала головой, словно отгоняя видение. – Прости. Наверное, я испортила тебе настроение.

– Совсем нет, – ответил я. – Ной и Элли – часть нашей жизни, и это их дом. Честно говоря, я бы удивился, если бы ты не думала о родителях. Кроме того, сейчас самое время о них вспомнить.

Джейн задумалась над моими словами. Я вытащил рыбу из духовки и поставил ее на стол.

– Уилсон… – негромко позвала жена.

Я обернулся.

– Если верить твоему письму, с этого дня ты попытаешься стать романтичным мужем. Это правда?

– Да.

– Значит, я могу рассчитывать на повторение сегодняшнего вечера?

– Если захочешь.

– В таком случае сюрприза не получится. Придется тебе придумать что-нибудь новенькое.

– Это не так трудно, как кажется.

– Да?

– Я могу придумать что-нибудь прямо сейчас, если надо.

– Например?

Я встретил ее оценивающий взгляд и твердо вознамерился не разочаровать Джейн. После недолгого размышления я выключил плиту и поставил спаржу на стол. Жена с интересом следила за мной. Я оправил пиджак, подошел к ней и протянул руку:

– Не хочешь ли потанцевать?

Она покраснела и встала. Я притянул Джейн к себе, и мы начали медленно кружиться под звуки музыки. Я ощущал запах лавандового шампуня и чувствовал, как ноги Джейн легонько касаются моих.

– Ты прекрасна, – прошептал я. В ответ она провела пальцем по тыльной стороне моей ладони.

Песня закончилась, но мы продолжали держать друг друга в объятиях, пока не началась следующая. Мы двигались медленно в опьяняющем ритме. Когда Джейн немного отстранилась, чтобы взглянуть на меня, то ласково улыбнулась и слегка коснулась рукой моего лица. Я наклонился к ней.

Я обнял Джейн и нежно поцеловал ее, ощутив невероятное желание. Затем погрузил руку в ее волосы, и она чуть слышно застонала, этот звук был одновременно знакомым и странным – настоящее чудо, каким оно и должно быть.

Не говоря ни слова, я пристально взглянул на нее, а потом вывел из кухни. Джейн поглаживала мою руку, пока мы шли мимо столов, задувая свечи одну за другой.

В благословенной темноте мы поднялись наверх и зашли в нашу старую спальню. Мы обнимались, залитые молочно-белым лунным светом, целовались вновь и вновь – Джейн касалась моей груди, а я нащупывал застежку на ее вечернем платье. Она тихонько вздохнула, когда я потянул молнию вниз.

Мои губы коснулись ее щеки, шеи, плеч. Джейн небрежно стянула с меня смокинг, и он упал на пол вместе с ее платьем.

Мы занимались любовью неторопливо и ласково; страсть, поглотившая нас, оказалась своего рода ошеломляющим открытием, которое поражало своей новизной. Как же мне хотелось, чтобы это длилось вечно, я целовал Джейн и шептал слова любви. Потом она, измученная, дремала в моих объятиях. Я касался ее горячей кожи кончиками пальцев, пытаясь навечно запечатлеть в памяти красоту мгновения, а жена спала.

Вскоре после полуночи она проснулась и увидела, что я смотрю на нее. В темноте я различил странное выражение ее лица, как будто Джейн было одновременно стыдно и радостно от того, что произошло.

– Джейн… – позвал я.

– Да?

– Хочу кое о чем тебя спросить.

Она улыбнулась.

Я сделал глубокий вздох.

– Если бы тебе пришлось начать все сначала, заранее зная, как обернется наша жизнь, ты бы согласилась стать моей женой во второй раз?

Джейн долго хранила молчание, задумавшись над ответом. Потом она игриво похлопала меня по плечу, и ее лицо смягчилось.

– Да, – произнесла она.

Это было именно то, что я мечтал услышать. Я притянул жену к себе и принялся целовать ее волосы и шею, молясь, чтобы время остановилось навсегда.

– Ты даже не представляешь, как я тебя люблю, – шептал я.

– Знаю, – ответила Джейн. – И я тоже тебя люблю.

Когда сквозь стекла начал пробиваться утренний свет, мы проснулись, держа друг друга в объятиях, и снова занялись любовью.

После завтрака мы прошли по дому, приводя его в порядок к субботе, – убрали свечи, перенесли столик с террасы в сарай. Приготовленный мной ужин пришлось с сожалением отправить в мусорное ведро.

Осмотрев еще раз дом, довольные, мы покатили домой. Лесли планировала приехать к четырем, Джозеф смог взять билеты на более ранний рейс, поэтому мы ждали его к пяти. Анна оставила сообщение на автоответчике: она говорила, что займется вместе с Китом последними приготовлениями, которые, не считая финальной примерки, состояли преимущественно в том, чтобы удостовериться, что никто из нанятого нами персонала не откажется в последнюю минуту. Также она обещала забрать платье Джейн и привезти его вечером (Анна и Кит собирались ужинать с нами).

На кухне мы с Джейн поставили мясо на огонь – ему предстояло медленно тушиться до вечера. За работой мы обсуждали всякие мелочи, относящиеся к свадьбе, но то и дело улыбка Джейн говорила мне, что жена вспоминает минувший вечер.

Памятуя о том, что нам предстоит нелегкий день, мы решили перекусить вдвоем где-нибудь в городе. Мы взяли пару сэндвичей в закусочной на Поллок-стрит и пешком отправились в сад епископальной церкви, где уютно устроились в тени магнолий.

После ланча мы не спеша прогулялись, держась за руки, до Юнион-Пойнт и полюбовались Ньюз-Ривер. По реке плыли лодки всех размеров, дети наслаждались последними летними деньками перед возвращением в школу. Впервые за всю неделю Джейн казалась отдохнувшей; когда я обнял ее, меня посетило странное ощущение, как будто мы – молодая пара, только начинающая свой жизненный путь. Это был самый прекрасный день за много лет, и я наслаждался им, пока мы не вернулись домой. На автоответчике ждало сообщение от Кейт: «Приезжайте в Крик-Сайд. Я не знаю, что делать».

Кейт встретила нас в коридоре.

– Папа не хочет никого слушать, – тревожно сказала она. – Он молча смотрит из окна на пруд. Он отругал меня, когда я попыталась с ним поговорить. Сказал, что я все равно ему не верю, а значит, ничего не пойму. В конце концов мне пришлось уйти.

– Он здоров?

– Кажется, да. Папа отказался есть ланч, но, не считая этого, он в норме. Только страшно расстроен. Когда я в последний раз заглянула в комнату, он закричал на меня и велел убираться.

Я посмотрел на закрытую дверь. Ни разу на моей памяти Ной не повышал голос.

Кейт нервно мяла шелковый шарфик.

– Он не стал разговаривать ни с Джеффом, ни с Дэвидом, они уехали буквально только что. По-моему, слегка обиженные.

– И со мной он тоже не хочет говорить? – уточнила Джейн.

– Нет. – Кейт беспомощно пожала плечами. – Сомневаюсь, что он согласится впустить хоть кого-нибудь. Может быть, разве что тебя. – Она скептически взглянула на меня.

Я кивнул. Хотя я боялся, что Джейн расстроится (как это случилось, когда Ной захотел повидаться со мной в больнице), жена сжала мою руку в знак поддержки.

– Посмотри, как там дела. А я подожду здесь с Кейт. Может быть, ты уговоришь его поесть.

– Непременно.

Я дважды постучал и приоткрыл дверь.

– Это Уилсон. Можно к вам?

Ной, сидевший в кресле у окна, не ответил. Я пару минут подождал и вошел. На кровати стоял поднос с нетронутой едой.

– Кейт и Джейн решили, что вы, возможно, захотите поговорить со мной.

Плечи Ноя приподнялись от глубокого вздоха, потом снова опустились. Сидя в кресле-качалке, он казался совсем крошечным.

– Они здесь?

Он произнес это так тихо, что я едва расслышал.

– Да.

Ной молчал. В тишине я пересек комнату и сел на постель. Ной упорно смотрел в сторону, но я заметил напряженное выражение его лица.

– Расскажите, что случилось, – попросил я.