Вадим, которого Томочка, как и Елизавета Львовна, называла Дюшей, вырос на ее глазах и был почти родным. Она переживала не меньше подруги, но тем не менее не потеряла способности оценивать ситуацию объективно.

– Ты думаешь, у них уже дошло до интима? – в ужасе перебивала ее Елизавета Львовна.

– Сейчас не старые времена, если мальчик приводит в дом невесту, то я более чем уверена, что у них достаточно близкие отношения. Лиза, они же взрослые люди. Сколько лет девочке?

– Не знаю, – совсем пала духом будущая свекровь. – А что, если это двадцатилетняя свиристелка?

– Послушай, дай парню свободу выбора. Даже если и так? Что с того? Ведь не тебе на ней жениться, а ему…

– Мне с ней жить! – трагически воскликнула Елизавета Львовна.

Подруга с сомнением покачала головой:

– Не думаю, что молодые захотят остаться здесь. Скорее всего, купят квартиру. Если у них все серьезно, то будет ребенок, вполне естественно, что они будут жить отдельно.

– Как?! – ахнула Елизавета Львовна. – А кто будет кормить мальчика, кто будет за ним ухаживать, да эта сопля уморит мне внука!

– Ну, Лиза, перестань, – расхохоталась подруга. – Можно подумать, что сейчас все хозяйство на тебе. К вам ведь домработница ходит, да и не думаю я, что там такая уж «сопля». Молодые должны жить отдельно от стариков, не делай из этого проблему!

– Ты их уже прямо поженила! Может быть, она мне не понравится!

– Перестань! Постарайся держать себя вечером в руках. Я и не сомневаюсь, что она тебе не понравится. В конце концов, Дюша вполне взрослый мальчик. С чего ты взяла, что он приведет тебе какое-нибудь чудовище? Скорее уж мой Сережа по неопытности может обмануться!

Подруги, выросшие вместе в этом доме, дружили почти с самого детства. Они были абсолютно непохожими, и тем не менее с годами их дружба только крепла. Властная взрывная Елизавета Львовна всегда прислушивалась к мнению спокойной и рассудительной Тамары Антоновны. Даже внешне они были совершенно разными. Мать Вадима была высокой дородной женщиной, гордившейся своим благородным происхождением. С возрастом ее красота увяла, но апломб и капризность остались. Теперь смысл ее жизни был сосредоточен в любимом сыночке, кровиночке. Она понимала, что не сможет опекать его бесконечно, поэтому и торопила с выбором жены. Но при всем этом ни одна из предъявляемых девушек не могла ее устроить. Все они безжалостно изгонялись до лучших времен.

Мать Сергея, напротив, была бы рада любой, да сын никого никогда домой не приводил. Иногда она даже начинала беспокоиться и, начитавшись специальной литературы, задавала наводящие вопросы, пытаясь выяснить, не болен ли он чем. Сергей в ответ лишь смеялся и успокаивал ее тем, что нет пока достойной женщины, которую можно было бы познакомить с мамой. Тамара Антоновна в отличие от подруги готова была стать идеальной свекровью, жить отдельно и не претендовать на частые визиты. Она была маленькой хрупкой старушкой, очень любила кружевные воротнички, пекла восхитительные пироги и категорически отказывалась пускать в свою квартиру помощниц, которых периодически пытался нанять сын.

И вот теперь обе матери толклись на кухне, мешая домработнице Кристине готовить праздничный ужин.

Тамара Антоновна, сама до безумия обожавшая хозяйничать у плиты, постоянно давала советы и пыталась поучаствовать в процессе. Елизавета Львовна ходила за ней хвостом и капризно повторяла:

– Что делать, если она окажется ужасной? Ты мне поможешь?

Подруга, уже многократно подтверждавшая, что не бросит и поможет, наконец не выдержала и начала выталкивать Елизавету Львовну из кухни.

К восьми вечера стол был накрыт, и обе женщины уселись на диван в деревянных позах, нервничая и переглядываясь.

– Может, она передумала? – с надеждой спросила будущая свекровь. В этот момент раздался звонок, хлыстом ударивший по измученным нервам ожидавших. Они как по команде вздрогнули, переглянулись и поспешили к дверям.


Вадим галантно пропустил Аню вперед и громко объявил:

– Знакомьтесь, это Анна!

Елизавета Львовна в фамильных драгоценностях и вечернем платье переливалась и поблескивала, как китайский новогодний шарик. Она разволновалась так, что инстинктивно попыталась спрятаться за подругу, которая была раз в пять меньше ее. Так они и стояли в прихожей паровозиком: впереди мама Сергея, а позади нее без пяти минут свекровь.

– Познакомьтесь, Анечка, это моя мама Елизавета Львовна, а это ее подруга Тамара Антоновна, – повел он рукой в сторону стоящих в прихожей женщин.

– Очень приятно, – протянула Аня, отметив про себя, что надо бы уточнить, кто из них мама, хотя какие уж тут сомнения, именно такой славной сухонькой старушкой она ее себе и представляла.

Приняв у девушки шубу, Вадим был ослеплен ее нарядом. Тамара Антоновна, всех девушек машинально примерявшая на Сережу, неодобрительно сдвинула брови: девица была слишком яркой, почти вульгарной. Это не укрылось от внимательной Аньки.

«Ура, лед тронулся», – подумала она, впрочем, без особой радости. Она собственными руками рушила сейчас свое счастье.

Улучив момент, она шепотом спросила у суетящейся на кухне Кристины:

– А кто из них мама Сергея?

– Которая маленькая, – ничуть не удивившись вопросу, односложно бросила домработница.

– Понятно, как я и думала. – Аня решила, что пора начинать представление.

Повиливая задом, она вошла в гостиную и капризно протянула:

– Милый, как ты меня планируешь развлекать?

Елизавета Львовна от волнения была просто не в состоянии вести светскую беседу, поэтому подруга решила спасти ситуацию.

– Наверное, вам интересно узнать про Дюшу побольше? – вежливо обратилась она к Ане.

– Конечно. – Она решила не переигрывать. – Мало ли, что он от меня скрывает, – и она подмигнула Вадиму.

Просмаковав про себя имя «Дюша», Аня осталась довольна. С таким набором звуков ассоциировалось что-то мягкое, плюшевое и совершенно немужественное. «Плюшевые мужики» были не в ее вкусе, что значительно облегчало задачу. Если мамаша воспринимает своего престарелого отпрыска как недозрелого младенца, то справиться с ней будет проще простого.

– Тогда, – оживилась Тамара Антоновна, – мы сейчас с вами посмотрим его детские фотографии. – И она радостно схватила со стола огромный альбом.

– Дюша, – Анька насмешливо посмотрела на жениха, – надеюсь, там без обнаженки? А то я могу разочароваться раньше времени!

Вадим улыбнулся, а Тамара Антоновна замерла с открытым ртом.

На самом деле Аня терпеть не могла рассматривать чужие фотографии и слушать комментарии к чужим свадьбам, выпускным балам и прочим праздникам, на которых она не имела счастья присутствовать. Решив не мучить себя напрасно, она пресекла повторную попытку «свекрови» привлечь ее к рассматриванию мутных черно-белых фото из детсадовского периода Дюши.

– Меня больше интересуют фото его девушек и бывших жен, – хохотнула она. – У вас нет случайно подборочки?

Вадим покраснел, но Тамара Антоновна опять спасла положение, пригласив всех к столу, поскольку хозяйка была не в состоянии демонстрировать гостеприимство.

– А что, Анечка, – ласково продолжила старушка, когда все расселись за столом, – где вы работаете?

– Да так, – неопределенно ответила Анька, – в конторе одной.

– А кем? – не унималась бабка.

– Сижу просто, – хихикнула девушка. – Если б там еще и работать надо было, я бы другое место себе подыскала. – И без перехода спросила: – А что мы будем пить?

– А что вы обычно пьете? – наконец-то подала голос Елизавета Львовна.

– Обычно – водку, но могу все, если за компанию!

– За компанию не надо, – сухо сказала Тамара Антоновна. – Выбирайте тот напиток, который вам более по душе. Дюша, поставь на стол спиртное!

Вадим, пребывавший в крайней степени недоумения, начал машинально выгружать из бара бутылки. Когда весь набор стоял на скатерти, Анька опасливо спросила:

– А ты уверен, что нам этого хватит? Может, прямо сейчас в ларек сгоняешь, а то потом уже тяжко будет.

– Не извольте беспокоиться, – церемонно прервала ее Тамара Антоновна. – Если не хватит, то мы Кристину пошлем.

– А, ну тогда порядок! Поехали, – хлопнула в ладоши Анька и, повернувшись к Вадиму, ткнула его кулаком в бок:

– Чего сидишь как на именинах, наливай!

Вадим осторожно посмотрел на мать. Та решила наконец вступить в диалог:

– Простите, деточка, а кто вы по профессии?

– Женщина, – гордо сообщила Анька.

– А какая у вас мечта? – затаив дыхание, спросила Елизавета Львовна. Обычно после этого вопроса претендентки начинали блеять всякие высокопарные фразы, философствовали о смысле бытия, в общем, пытались выставить себя в лучшем свете. А маман, бывшая, кстати сказать, кандидатом наук и написавшая немало трудов по философии, благосклонно выслушав их лепет, развивала тему и начинала словесную дуэль, в результате которой, фигурально выражаясь, загоняла юных невест в угол и там затаптывала.

Вадим напрягся. Анька широко улыбнулась и простодушно сообщила:

– Выйти замуж, уволиться с работы и ходить по магазинам. Удел мужчины – зарабатывать деньги, а высшее предназначение женщины – их тратить.

Лицо Тамары Антоновны приняло абсолютно отсутствующее выражение. Она больше не желала поддерживать беседу за столом в нужном русле. Елизавета Львовна, напротив, посмотрела на Аньку с возросшим интересом.

«Надо же, – размышляла она, – какое у нас совпадение взглядов. И что приятно, она не пытается изобразить из себя нечто. А с этой простушкой у нас может получиться недурственный тандем. Одета она дорого, камушки есть, явно девушка нашего уровня…»

Анька тем временем упивалась впечатлением, произведенным ею на предполагаемую свекровь: Тамара Антоновна перестала смотреть в ее сторону и занялась салатиком в своей тарелке.

«Пора добивать», – решила «невеста» и повернулась к Вадиму:

– Пошли покурим.

Он послушно встал и поплелся за Анной на кухню. Несмотря на дикое поведение, она нравилась ему все больше и больше.

Между тем Аньке было невыносимо стыдно перед ним, перед этой интеллигентной бабулькой.

«Как все могло бы отлично сложиться», – тоскливо думала она. Но девушка прекрасно понимала, что народная мудрость: «На чужом несчастье счастья не построишь» – не просто слова. Эта приятная старушка должна была достаться Юльке, равно как и шикарный жених, прилагавшийся к идеальной свекрови.

«Если разобраться, – размышляла она, пуская в лицо Вадиму колечки дыма, – я вообще никогда не должна была узнать о его существовании».

Вадим довольно щурился и млел. Никакие уловки не могли настроить его против Анны.

Они вернулись за стол, и Аня начала «добивать» будущих родственников:

– Так, а что вы ничего не рассказываете мне о дефектах жениха? Будет обидно, если все отвратительные подробности выяснятся после свадьбы, – она томно взглянула на Вадима.

– А что именно вас интересует? – холодно спросила Тамара Антоновна. Елизавета Львовна, еще не принявшая окончательного решения, затихла и переваривала информацию.

– Вредные привычки и дурные наклонности.

Тамара Антоновна посмотрела на подругу, но та сидела, погрузившись в свои мысли, и на нахальные реплики разгулявшейся девицы не реагировала.

– Поясните, пожалуйста, я не совсем…

– Да чего тут объяснять, – перебила ее Анька, пытаясь подцепить вилкой одну из оливок, украшавших салат. – Ну, может, он в носу ковыряется, носки неделями не стирает, ест прямо из кастрюли…

– Довольно, – остановила ее «свекровь». – Мы уже поняли, о чем вы. Предлагаю сменить тему.

– А-а, – радостно завопила Анька, – уходите от ответа. Давайте выпьем за нас, за наше будущее и за воссоединение семьи! – Она наконец воткнула вилку в соседнюю миску с салатом, подцепила оливку правой рукой, потом подумала и ухватила левой кусок красной рыбы. Он оказался довольно большим, поэтому пришлось подтолкнуть его в рот указательным пальцем.

– Какой семьи? – насторожилась Тамара Антоновна.

– Так родня у меня в деревне, – простодушно сообщила «невеста», с аппетитом жуя добытую форель. – Всем же в город-то хочется. Вот и перевезу их сюда потихоньку. Квартира, я смотрю, у вас большая, не стесним, да и ненадолго они. Поживут, осмотрятся, образование получат, пристроятся, да и съедут. – Тут она прервалась, чтобы вытащить из-за щеки косточку: – А чего вы оливки с костями берете? Экономите?

Ответом ее не удостоили. Вадим, решив, что невеста ведет себя столь оригинально по причине алкогольного опьянения, обрадовался и начал строить планы, как оставить ее здесь на ночь.

– Кстати, – Анька сплюнула косточку на тарелку, та звякнула о край и ускакала на скатерть, – а что вы нам подарите на свадьбу? – она в упор глянула на онемевшую Тамару Антоновну.

– Я, – растерялась та. – Не думала пока…

– А зря, – наставительно произнесла Анька, наливая себе водку в бокал для шампанского, – пора бы уже и подумать! Могу помочь. – Она широко улыбнулась, и очередная оливка выпала у нее изо рта на пол. Строго посмотрев себе под ноги, она прокомментировала: – С полу есть не буду, там микробы. Так вот, чтобы вы дрянь какую не подарили, могу дать список, чего нам надо, а вы выберете. Так все интеллигентные люди на Западе делают. Вы же небось себя интеллигентными считаете? А? – игриво подмигнула она Тамаре Антоновне и одним глотком осушила бокал.