– Ну, что ж, рыцарь, ты победил – Сухо сказал монарх.

Возмущенно вскинув голову, Ричард скривился в ироничной усмешке и голосом полным презренья громко заявил:

– Плохо же вы изволите чествовать победителя.

В толпе послышался недовольный ропот, король жестом руки заставил всех замолчать и снизошел объявить:

– Рыцарь Седрик Тотт, как и было условленно, в награду вы получаете руку леди Клайв.

Произнеся последние слова, величественно поднялся и, развернувшись, ушел. Седрик взглядом нашел Бренду, увидев взволнованное, бледное лицо, ободряюще улыбнлся.

* * *

Несмотря на уговоры Ричарда задержаться на несколько дней, подлечить рану, Седрик решил не искушать судьбу и немедленно вернуться в замок Клайв. Да и рана оказалась совсем не опасной, хотя и очень болезненной. Задеты были лишь мягкие ткани тот же врач, что лечил Бренду умело и быстро обработав, зашил ее. На следующий день, утром они отправились в обратный путь. Перед их отъездом, зайдя попрощаться, Ричард, сообщил, что к всеобщему удивлению Джеймс еще жив, хотя находиться на грани между жизнью и смертью. Седрик пропустил известие мимо ушей, не придав ему ни какого значения, для себя он уже вычеркнул это имя из своей памяти, и больше не желал о нем вспоминать, в данный момент он сосредоточенно размышлял совершенно о другом более важном, по его мнению, вопросе, глядя в глаза принца, с тревогой поинтересовался:

– Король уже знает, что вам известно о его письме к французскому королю?

Несколько секунд лицо принца оставалось неподвижным, затем натянуто улыбнулся, и эта горькая усмешка только еще сильней встревожила Седрика.

– Нет, к чему спешить. Хочу в полной мере насладиться тем, как он будет убеждать меня в своем искреннем желании жить в добром мире. К тому же прошло слишком мало времени со дня гибели Джеффри на этом злосчастном турнире, сейчас не самый подходящий момент.

Седрик сраженный благородством Ричарда с уважением посмотрел на него, в душе он всегда восхищался его великодушием. Единственный из всей королевской семьи кто действительно постоянно предпринимал попытки хоть как-то наладить их отношения, и, как правило, чаще и больше всех от этого страдал сам. Ричард каждый раз, убеждался, что отца и братьев волнуют лишь собственные интересы, причем они настолько безрассудно одержимы желанием властвовать безраздельно, что такие понятия как родственные чувства для них вообще не существуют, а представления о чести и долге воспринимаются лишь в том случае, если это выгодно им самим, во всех остальных случаях приобретают пустой звук. И даже сейчас вновь преданный Ричард не спешил, открыто обличать и торжествовать, в отличие, от них уже зная, что их интрига не увенчалась успехом и Филипп хоть и не гласно, но предпочел принять его сторону. Голубые глаза принца мрачно сузились, едва заметно качнув головой, признался:

– Мне и без того прекрасно известны его помыслы и желания, он хоть и пытается все выдать за тонкий расчет государственной мудрости, на самом же деле это всего лишь забота о любимом Джоне.

Глаза Ричарда неожиданно, как бы ожив, заблестели, в них загорелся трепетный огонь сразу же ставший понятным Седрику после следующих слов.

– Наша мать всегда была очень мудрой и весьма дальновидной и никогда не терпела фальши в отношениях между близкими, имея богатый опыт и окруженная вечными интригами, она и то была шокирована поняв, что собой представляет ее младший сын, потрясенная, даже отказалась заниматься его воспитанием, думая, что отец сможет повлиять и исправить, теперь уже абсолютно очевидно: результат оказался гораздо печальней, чем она могла предположить.

Задумавшись, Ричард замолчал, губы его сурово сжались, натянувшаяся на скулах кожа заметно побледнела, уверенно качнув головой, продолжил:

– Его лицемерию просто нет предела, абсолютно уверен, со временем отец сам пожалеет и ужаснется, когда, наконец, до конца поймет его истинную сущность. Ведь для Джона даже и не существует понятие благодарности и преданности. Рано или поздно еще настанет час, когда он предаст и отца. Единственное, о чем молю Бога, чтобы в этот миг находится рядом и увидеть глаза короля.

Ричард неожиданно улыбнулся:

– Я говорю сейчас то, что тебе и самому хорошо известно. Ты то можешь себе представить, что значит, для меня задержаться здесь еще на несколько дней?

Переглянувшись, грустно улыбнулись друг другу. Наблюдая со стороны за их прощанием Бренда была приятно поражена, она даже и предположить не могла, что мужественные и внешне очень суровые рыцари, на первый взгляд вообще лишенные возможности испытывать какие-либо проявления сентиментальности, оказывается способны переживать трогательную дружескую привязанность.

* * *

По возвращению в замок стало очевидно, их отношения к предстоящему событию сильно изменились, они словно смотрели на все другими глазами. Хотя в их планы по-прежнему не входило устраивать из своей свадьбы напыщенное торжественное представление, сам процесс подготовки носил уже совершенно другой трепетный характер, наполненный ощущением всей его значимости. Седрик раньше и предположить не мог, что потребуется приложить столько сил и действительно затратить уйму времени. У него почти не было возможности побыть с Брендой наедине, вот и сейчас он безуспешно пытался ее найти. Раздосадованный, метался по коридорам замка, внезапно осенила мысль и, наконец, догадался зайти в каморку, где жил Том, его невеста действительно была здесь. Сидя у кровати больного, ласковым голосом заботливо успокаивала не оправившегося от полученной травмы друга. В душе Седрик понимал, как унизительно для них обоих ревновать ее леди к обычному слуге, но как не пытался, был не в силах избавиться от болезненно неприятного и уже давно забытого им чувства. Не замечая вошедшего, она продолжала нежно разглаживать волосы, на голове Тома изучая уже зарубцевавшуюся рану. Скривившись, рыцарь недовольно припомнил, к его ранению она почему-то не испытывала такой трогательный и рачительный интерес, намеренно громко кашлянул объявив о своем присутствии. Бренда от неожиданности вздрогнула всем телом, Седрик беззлобно ухмыльнувшись подумал, хорошо хоть не заговорил, а то еще чего доброго точно упала бы без чувств. На ее лице отразилось замешательство, делая вид, что не заметил их испуганной реакции, преувеличенно равнодушным голосом, поинтересовался:

– У тебя разве нет более важных дел?

Посмотрев на него возмущенно, Бренда укоризненно покачала головой:

– Том мне как брат и пострадал из-за меня.

Язвительно прищурив глаза, согласно кивнул:

– Ну да, «молочный» брат, мне это уже хорошо известно, вот только Кэтрин сбилась с ног в поисках тебя и уже подняла целый переполох, все напуганы, не исчезла ли ты вновь.

Он постарался придать своему голосу самый мирный и даже слегка шутливый тон. Досадливо вздохнув, Бренда поднялась, на ходу поправляя и без того ровно лежавшее одеяло, с дружелюбной улыбкой на прощанье пообещала:

– Я зайду позже.

Оставшись наедине с парнем, Седрик бросил на него взгляд и неожиданно успел перехватить промелькнувшую на лице того ироничную улыбку. Вопрос Седрика, который только, что хотел задать, поинтересовавшись здоровьем больного, точно кость застрял у него в горле, доброжелательное выражение в миг слетело с его лица:

– И чему это мы так рады, наш «молочный» брат?

Том заметно побледнел, слегка заикаясь, конфузливо выдавил:

– Сэр, неужели вы ревнуете, уверяю вас, это совершенно напрасно.

Поражаясь смелости парня, рыцарь изумленно изогнул брови:

– Ну, допустим, мы оба прекрасно знаем, что ты испытываешь к своей госпоже не совсем братские чувства, ведь так? – С нажимо, м уверенно уточнил рыцарь.

Уличенный в своих чувствах, Том в миг стал пунцовым, скомкав одеяло, ожесточенно сжал с такой силой, что костяшки кулаков буквально на глазах мертвенно побелели:

– Клянусь, она даже не догадывается, я никогда не позволял себе даже намекнуть об этом леди, – залепетал несчастный срывающимся на шепот голосом.

Седрик и сам не ожидал от себя такого великодушия, поняв, ему стало жаль парня, ну не считает же он, в самом деле, семнадцатилетнего мальчишку соперником себе. Несколько минут он с интересом наблюдал за реакцией Тома, лицо которого за это время периодически меняло окраску, становясь то белым как снег, то пунцовым.

– Я не вижу ничего предосудительного в проявлениях дружеских чувств и в разумной привязанности двух вместе выросших людей, но сам понимаешь, не потерплю, если ты хоть взглядом позволишь себе пожелать чего-то большего. В силу своей молодости и неопытности ты еще не понимаешь, что невозможны чисто дружеские отношения между двумя молодыми людьми противоположного пола, рано или поздно со стороны одного из них обязательно вспыхнут более серьезные чувства. Могу успокоить, у тебя это еще не любовь, а детская влюбленность и со временем в этом убедишься. Если хочешь остаться в замке, попытайся все услышанное осмыслить и сделать верный вывод. Я больше не стану возвращаться к этой теме, но если появиться хоть малейший повод, это будет уже не просто разговор.

Том, съежившийся в комок и твердо уверенный, что рыцарь сейчас просто убьет его, после последних слов заметно оживился, в душе поражаясь, что тот снизошел до такого доверительного разговора с ним, простым слугой, да еще уличенном в чувствах к его невесте. Восхищение великодушием рыцаря переполнило бесхитростную душу парня, обретя, наконец, дар речи, порывисто воскликнул:

– Клянусь, у вас никогда не возникнет повода усомниться в моей преданности и верности.

Седрик, вполне удовлетворенный ответом, спокойно кивнул головой, Том, не зная каким еще образом выразить свою признательность, срывающимся голосом торопливо добавил:

– Сэр, вы даже не можете себе представить как я вам благодарен.

Заметив в глазах говорившего заблестевшие слезы, Седрик недовольно поморщился, он не был любителем подобных трогательных сцен, насмешливо фыркнув, поспешил покинуть каморку Тома. Тяжело вздохнув, отправился на поиски своей невесты. Заглянув в комнату, с удивлением обнаружил, ни ее, ни Кэтрин там нет. Последнее время он постоянно ловил себя на мысли, что Бренда как будто специально прячется от него, разве мог он даже предположить, что его старый испытанный долгими годами дружбы верный Рейвен в разговоре с Брендой посоветовал той сменить тактику и применить более хитрые и изощренные уловки в деле покорения жениха. И как не странно, это дало свой результат, чем сдержаннее становилась она, тем с большей силой в нем загорался интерес. Седрика злило, что их уединению постоянно кто-то мешал, особенно вездесущая Кэтрин, с вечно хитрыми и озорными глазками, она всегда оказывалась рядом в самый неподходящий момент.

После обеда краем глаз заметил, Бренда одна отправилась в сад-,обрадованно последовал за ней и, как ему показалось, сделал это совсем незаметно для окружающих, даже не предполагая, что те проводили его многозначительными взглядами, довольно переглянувшись между собой. Он нашел ее на излюбленном месте:

– Мне кажется или ты действительно стараешься избегать меня? – Намеренно придав своему голосу совершенно бесстрастное звучание, поинтересовался жених.

– Как тебе такое могло прийти в голову?

– Бренда, ответь честно, возможно сейчас, когда ты лучше узнала меня у тебя возникли сомнения, и ты передумала? Еще не поздно.

Она ожидала услышать совсем другие слова, разочарованно вздохнув, подумала, он по-прежнему одержим мыслью избавиться от нее, только не знает, как это сделать более тактично, и конечно бы хотел, чтобы идея разрыва отношений исходила от нее.

– И ты просто уедешь?

Седрик старательно изображал равнодушие, вертя в руках сорванный дубовый листок, он с таким живым интересом его рассматривал, как будто в данный момент для него не существовало ничего более важного, на самом деле сердце в его груди болезненно сжималось. Ему показалось, в ее голосе он уловил робкую надежду на положительный ответ.

– Конечно, даже не сомневайся.

От обиды в ее глазах заблестели слезы, пытаясь сдержать рвущееся рыдание, соскочила, встав прямо напротив.

– Я не стану удерживать, если тебе не терпеться уехать.

– Нет, просто я не хочу жениться, зная, что ты сомневаешься.

С одной стороны, это объяснение вроде бы успокоило, но с другой ее возмущению просто не было предела, неужели он всегда будет вот таким холодным и надменным? Он вообще способен на хоть какие-то проявления чувств? Позабыв все наставления, исступленно топнув ногой, звонко выкрикнула:

– Я люблю тебя, неужели можно быть настолько слепым и даже не замечать этого?

Пораженный такой необузданной реакцией с ее стороны, резко встал, уверенно притянув к себе, без лишних слов, накрыл ее губы в страстном поцелуе. В ее сознании, улетающем в волшебном экстазе, успела промелькнуть неприятно кольнувшая мысль, а ведь он и словом не обмолвился, что тоже любит ее. На землю их вернул спокойный и нудный голос Кэтрин, шагая по дорожке навстречу, та монотонно выкрикивала имя кузины. Засмущавшись, Бренда резко отстранилась, встретившись с его смеющимися глазами, покраснев, закрыла лицо ладошками.