– Бренда, ну, сколько тебя можно искать?

Появившись как всегда не во время, укорила неугомонная подруга писклявым голосом, заметив откровенное раздражение во взгляде Седрика, попыталась изобразить досаду:

– Ох, сэр, прошу прощение, а я вас не заметила.

Седрик ехидно улыбнулся, затем состроив доверчивое лицо согласно кивнул:

– Охотно верю, на фоне крупной фигуры Бренды мою хрупкую просто невозможно заметить. Радует, что у тебя плохо получается обманывать, я этого совсем не люблю, поэтому извини, ну совсем не рад тебя сейчас видеть.

Как бы еще сомневаясь, не до конца веря, Кэтрин недоверчиво предположила:

– Я вам помешала?

Седрик разразился заразительным смехом, не выдержав, Бренда тоже рассмеялась. Оскорбленная кузина настойчиво пояснила:

– Нужно примерить платье.

– О! – дружно выдохнула счастливая пара.

Весь оставшийся вечер Седрик почти не сводил горящий взгляд с лица своей невесты, в ответ глаза той открыто светились любовью переполнявшей ее душу. Оба даже не замечали, с каким интересом все наблюдают за ними. Единственный, кто был не совсем доволен происходящим, конечно, была Кэтрин, ей бы хотелось, чтобы Седрик смотрел на Бренду точно также как и девушка, а то, что замечала она, совсем не соответствовало тому что рисовало ее пылкое воображение, по ее мнению получалось, что не жених, а невеста ухаживает за ним. Все же остальные были довольны и счастливы, казалось, сам воздух в замке пропитан радостью и весельем, со всех сторон слышались шутки и смех, невозможно было представить, что что-то может нарушить и изменить безоблачную идилию.

За две недели до назначенного дня свадьбы в замок совсем нежданно прибыл гонец. Увидев Уэйкфилда, Седрик остолбенел, он был настолько искренне поражен, что в течение нескольких минут просто ошалело молчал не в состоянии даже ответить на приветствие.

– Похоже, у меня уже вошло в привычку появляться, чтобы приносить дурные известия.

Седрик стоял, прислонившись спиной к стене, уперев руки в бока, не отрывая взгляда от глаз прибывшего с совершенно каменным лицом. Откачнувшись всем телом от стены, медленно прошел к столу и присел, жестом руки предложив гостю сделать тоже, улыбнувшись одними губами, процедил сквозь зубы:

– Неужели думаешь, что для меня еще существуют известия, связанные с бывшим домом, которые могут меня хоть как-то тронуть?

Прибывший раздосадовано громко вздохнул, присев за стол, поднял на собеседника глаза, наполненные скорбью и болью:

– Это тебе решать, как поступишь. А я не мог пренебречь просьбой умирающего.

Едва заметно вздрогнув, Седрик слегка изменился в лице:

– И кто же на этот раз умирает?

– Уилл.

Седрик резко наклонил голову вниз не желая, чтобы собеседник заметил тревогу в его глазах, кулаки его рук лежавшие на коленях судорожно сжались, медленно подняв лицо, ставшее непроницаемым, с немым вопросом уставился на гостя.

– Уилл тяжело ранен и просит тебя приехать, хочет попрощаться перед смертью.

Абсолютно безучастным голосом Седрик поинтересовался:

– Когда же интересно знать в нем проснулись братские чувства?

Осуждающе покачивая головой, Уэйкфилд терпеливо пояснил:

– Перед смертью большинство людей видят свою жизнь совершенно другими глазами.

– Как это произошло?

Вопрос был задан уже другим, в очередной раз изменившимся голосом, в котором как он не пытался скрыть, все же отчетливо звучали нотки, выдающие внутренние переживания. Во взгляде рыцаря промелькнула слабая надежда, не в силах справиться с напряжением, дрогнувшим голосом, бросил в ответ лишь одно слово:

– Турнир.

Болезненная гримаса исказила лицо Седрика, в памяти тут же всплыла недавно брошенная Ричардом реплика, растягивая слова, задумчиво озвучил вслух:

– Страсть к турнирам оказалась для него роковой.

И вдруг неожиданная догадка пронзила мозг, глядя в упор немигающим взглядом, жестким голосом поинтересовался:

– С какой целью он отправился на турнир?

В том, что рыцарь решил принять участие в турнире, естественно, не только не было ничего предосудительного и странного, напротив считалось делом достойным и почетным, но они оба прекрасно понимали, о чем именно сейчас идет речь. Лицо Уэйкфилда побледнело, не выдержав ледяного взгляда собеседника, виновато опустил глаза, тяжело вздохнув, честно признался:

– Он был уверен, что встретиться там с тобой.

Убедившись в своей догадке, Седрик презрительно поморщился:

– Действительно трогательная братская любовь. Насколько я понимаю, он сейчас не в состоянии поднять меч, зачем тогда я ему понадобился?

Хмурясь, рыцарь нервно покусывал нижнюю губу, мучительно подыскивая слова способные убедить Седрика, упрямо качнув головой, поднял глаза, полные мольбы, убежденно просветил:

– Прошу, не спрашивай меня ни о чем, это не моя тайна, я поклялся хранить все до гробовой доски. Одно могу сказать точно, для тебя это гораздо важней, чем теперь для самого Уилла.

Насмешливо глядя в упор, Седрик сосредоточенно размышлял, согласно качнув головой, задал новый вопрос:

– Как ты нашел меня?

– Я был в Андели.

Оживившись, Седрик резко вскинул голову, лихорадочно соображая, если принц вернулся в свой замок так быстро, то очевидно, родственная встреча закончилась очередным конфликтом.

– Ричард уже в Андели, ты видел его?

Рыцарь хмурясь утвердительно кивнул.

– Он был страшно недоволен, что разыскиваю тебя, уверен, ему нетерпелось убить меня на месте, пришлось приложить все силы, чтобы убедить, что ты имеешь право хотя бы знать о случившемся.

Представив себе эту картину, Седрик грустно улыбнулся, растроганно подумав, что Ричард в очередной раз пытался проявить заботу о нем.

Бренда смотрела на жениха, никак не понимая его странной реакции, но внутренне чувствовала, он испытывает сейчас сильные страдания, хотя внешне и пытается сохранить невозмутимое спокойствие. Словно почувствовав ее пристальный взгляд, Седрик перевел на нее глаза, встретившись с полными сочувствия глазами невесты, распорядился:

– Пусть позаботятся о сэре Уэйкфилде.

Поднявшись слишком поспешно направился к выходу, с ожиданием продолжая глядеть в его сторону и видя, что тот уже приблизился к двери и вот-вот выйдет, прибывший, не выдержав, нетерпеливо потребовал:

– Что ты решил?

Замерев на месте, не поворачивая головы, Седрик ответил:

– Пока еще ничего, отвечу чуть позже.

Отдав необходимые распоряжения и переложив заботу о госте на плечи кузины, Бренда поспешила разыскать жениха. Он сидел в саду на небольшом валуне под раскидистым дубом. Приблизившись сзади, робко положила слегка дрожащую ладонь на его плечо.

– Тебе сейчас очень плохо. Но ведь твой брат еще жив, а значит, хоть и слабая, но еще есть надежда.

Седрик не поворачивая головы, слегка склонил, немного приподняв плечо, нежно прижал ладонь девушки.

– Милая, успокойся, поверь здесь совсем не тот случай, просто я был твердо уверен, мое прошлое больше никогда не напомнит о себе. Я уже почти забыл, что у меня есть брат, вернее думал, что забыл, а сейчас понял, это не так.

Подобное заявление казалось совсем странным как можно забыть, что есть брат, как много оказывается, она о нем не знает, и ведь он даже никогда не упоминал о существовании Уилла, неужели для него так легко и просто вычеркнуть из сердца родного человека?

Окончательно растерявшись, стояла, не зная, как вести себя дальше, развернувшись к ней всем телом, Седрик внимательно посмотрел грустным взглядом, протянул руку, притянув, усадил к себе на колени.

– Наши отношения были совсем не такими как у вас с Робертом. Уилл давным-давно даже не знаю, за что всей душой ненавидел меня.

От такого сообщения ей стало совсем не по себе, естественно в семейных отношениях бывает всякое, все же в голове не укладывалось, что может быть человек, который ненавидит Седрика, да к тому же родной брат. Бренда почувствовала, что еще не зная Уилла заранее испытывает к нему неприязнь, робко попросила:

– Седрик, я хочу знать о тебе все.

Неожиданно для нее он легко согласился:

– Хорошо. Я тоже хочу, чтобы у нас не было секретов друг от друга.

С минуту, подумав, рассудил, чтобы ей было проще понять, правильнее всего будет начать с их детства. Он рассказывал спокойным и ровным голосом, но по мере того как она узнавала все новые подробности, ей становилось ясно, для того чтобы так выдержанно говорить ему приходиться прилагать большие душевные усилия. Когда речь зашла об Агнессе, на некоторое время замолчал, болезненно прикрыв глаза, эта невольная заминка сразу же натолкнула ее на мысль, что, по всей видимости, его сердечная рана продолжает кровоточить до сих пор. Когда его исповедь подошла к концу, облегченно вздохнул, встрепенувшись, довольно улыбнулся:

– Не поверишь, но за все эти годы мне впервые стало так легко, ощущение, словно снял тяжелый камень с души.

Бренда понимающе кивнула:

– Возможно, сейчас у тебя появилась возможность все изменить. Ведь невозможно быть до конца счастливым, если душу наполняет обида и боль.

Седрик вдруг лукаво улыбнулся:

– Мудрая моя, случайно не объяснишь, почему при нашей первой встрече я был твердо уверен, что у тебя не все в порядке с головой.

Бренда успокоено улыбнулась, шутливый тон жениха подтверждал, ему действительно стало легче.

– О, это было слишком ясно написано на твоем лице, видел бы ты себя со стороны, мне даже казалось, что ты боялся, что и сам повредишься рассудком.

Седрик закинул голову беззаботно расхохотавшись, успокоившись, хитро прищурил глаза:

– А ты проницательна, с тобой опасно иметь дело, учту это на будущее.

Бренда с возмущением покачала головой, крепче прижав ее к себе, с нежностью в голосе поделился:

– Рад, что у меня теперь есть ты.

Растроганная таким заявлением, ласково провела рукой по его волнистым волосам, и удивилась, заметив, что он уже опять погрузился в собственные размышления, понимая, о чем думает, уточнила:

– Ты поедешь?

– Поеду. – Невесело ухмыльнувшись добавил – Хотя и не верю, что его отношение ко мне могло измениться, но он мой брат и когда-то для меня не было человека дороже его.

Приняв окончательное решение, он вновь расслабился, с наслаждением зарывшись в ее волосы, с удовольствием вдохнул исходящий от них аромат роз.

– Как удивительно твои волосы пахнут розами, случайно не спишь на подушке из цветов?

Бренда развеселилась, счастливо замирая от нежных поцелуев, которыми он неустанно покрывал ее волосы:

– Все гораздо проще, Кэтрин научила меня, как варить мыло, добавляя для запаха лепестки роз. Так что и от волос Кэтрин, если принюхаться, исходит такой же аромат.

Он замер, немного отстранившись, заглянул ей в лицо, шутливо изобразив ужас, испуганно округлил глаза, заверив:

– Совсем не хочу нюхать волосы Кэтрин, пусть уж этим занимается Рейвен.

Они дружно рассмеялись, услышав за своей спиной приближающиеся тяжелые шаги, Седрик обреченно вздохнул:

– Ну зачем мы вспомнили о ней, даже не сомневайся это точно она.

– Сэр, – тут же пропищал писклявый голос, – Простите, конечно, но прибывший рыцарь очень волнуется и ждет вас.

– О, – не сумев сдержаться, в один голос прыснули от смеха.

Даже не пытаясь спорить, покорно поднявшись, пошли обратно, по дороге рыцарь все-таки не удержался, придав своему голосу, как можно более серьезное звучание пожурил:

– Кэтрин, твоей заботе просто нет предела, даже когда засыпаю, мне мерещится, вот-вот из темноты появишься ты пожелать спокойной ночи.

Кузина уперла руки в бока, она хоть и имела грозный вид, но при этом обладала мягким добродушным характером и просто детской непосредственностью, Кэтрин совершенно не умела ни на кого-то долго сердиться, как правило, все близкие этим пользовались:

– Выходит вы, думаете обо мне даже по ночам?

Седрик невозмутимо ухмыльнулся, он уже успел привыкнуть к ее манере, выражать свои мысли и давно понял, что кузина довольно остра на язык, невольно вспомнил рассказ Бренды, с какой именно целью была приглашена сюда Кэтрин, и мысленно пожалел Роберта за его напрасные старания.

– Я думаю о тебе даже больше, чем ты это можешь себе представить.

Последние слова договаривал уже, когда подошли к двери и он услужливо распахнув, придерживал дверь, пропуская дам.

Мрачный Уэйкфилд сидел на прежнем месте, выжидающе поглядывая на входную дверь, при появлении Седрика с ходу нетерпеливо поинтересовался:

– Что ты решил, боюсь, у нас нет время на раздумья.

– Еду, – просто ответил Седрик.

Уэйкфилд с облегчением вздохнул, его глаза едва заметно подернулись предательской влагой:

– Я и не сомневался, что ты поступить иначе.

Бренда как привязанная ходила по пятам за своим женихом, ничего не говоря вслух, но при этом смотрела красноречивым умоляющим взглядом. Седрик не выдержал: